глава 1. (1/1)
Молодой ученый стоял, ссутулившись над столом, заваленным различной документацией, и бегло пересматривал последнюю полученную информацию от поставщика. Задумчиво закусив губу, он размышлял о том, что сведений для переноски в электронный вариант стало еще больше. Однако информация подтвердила его опасения. Как Ковальски и думал: база одной из крупных организаций, проводящая зверские эксперименты над людьми, за которой он следит уже несколько лет, безупречно охраняема, и получить больше информации о ней, учитывая ту, что уже была – практически нереально без должной экипировки и умений. Не считая сотни камер, инфракрасного излучения на входах, сканирующего входящих, и бесконечных датчиков отпечатков пальцев на дверях, снаружи было много военных с довольно внушительной экипировкой. Информаторы браться за такую работу не хотели даже за очень большую сумму, а сам Ковальски был больше ученым, чем воякой. Идти самому что-то выяснять- добровольно пойти на смерть.Штаб-квартира Ковальски находилась в спальном районе Нью-Йорка – по крайней мере, тут было тихо и можно было спокойно спать с открытым окном, не слыша гула машин. Однокомнатная квартира, маленькая с виду, была обставленакомпактно и практично, хоть и почти всегда в ней царил творческий беспорядок, что только одному хозяину было известно, что и где лежит. Комната со светлыми обоями, большое окно в пол, которое закрывалось светонепроницаемыми шторами, под окном стоял комфортный диван зеленого цвета, обложенный мягкими подушками. Сбоку возвышался до потолка книжный шкаф из массива, уставленный разнообразной научной литературой, небольшое кресло завершало образ. Противоположную сторону комнаты покрыла большая доска с фотографиями и приписками на липких бумажках к ним, до верхних приходилось доставать с табуретки. Стоял лабораторный стол с необходимым минимумом реактивов в стеклянном шкафчике, стерильно уложенные медицинские принадлежности, в железном шкафчике внизу стола под замком были препараты особой опасности, которые нельзя было просто так оставить на видном месте. При желании стол можно было отгородить тяжелой ширмой, но вряд ли бы это спасло от взрывов. Поэтому Ковальски особо взрывоопасные эксперименты и серьезные реакции проводил в другом специально арендованном месте за городом на юге, за восстановление которого ученый периодически платил деньги. А то эксперименты-экспериментами, а сносить жилое строениене хотелось. Едва взошло солнце, шатена разбудил настойчивый противный звонок в дверь, заставив быстро подняться и покинуть уютное, теплое место сна, на ходу надевая махровый бежевый халат. Пытаясь разбудить мозг, он потряс легонько головой и сфокусировал взгляд на тумбочке, где еще после вечернего чтения лежали оставленные очки, и надел их. От резкой пробудки у ученого закружилась голова, и потребовалось время, чтобы понять, кто к нему заявился. На небольшом экране возле двери мелькал взвинченный красноволосый парниша, выжидающе смотревший в камеру. Ковальски тяжело вздохнул, кладя руку на прибор считывания отпечатковпальцев и открывая дверь для прибывшего гостя.- Ох, а я думал, что еще полчаса тут простою. Ну ты и соня, - парнишка смотрел на полусонного молодого человека, который до сих пор до конца не проснулся: устало потирал глаза и переносицу, упёршись плечом о дверной косяк. Явно ученый втакую рань никого не ждал, тем более вчерашняя книжка Докинза ?Эгоистичный ген? оказалось на редкость интересной, заставив ученого просидеть до двух ночи.- А, это ты, Сэм, - Ковальски отошел в сторону, пропуская нетерпеливого гостя в дом, - проходи на кухню, я тебе сделаю чай и обсудим детали сделки.Ученый зевнул, оценивая взглядом синюю папку в руках у красноволосого. Она была тоньше, чем предыдущие – видимо сбор сведений потерпел фиаско.
Парнишка прошел на довольно тесную кухню в салатовых тонах и плюхнулся на мягкий диванчик, ожидая вкусного чая. Ковальски поставил чайник на плиту, морщась от надоедливого солнечного луча, который упал на глаза со щели между жалюзи, и повернулся к информатору.- Как я вижу, ты пришел ни с чем? – взглядом указывая на вышеназванную папку, - Сэм, ты же понимаешь, что за кроху информации будет меньше оплата? Я не заплачу тебе 2 тысячи долларов за три листа формата А4. Хотя и обещал больше, но рассчитывал совсем на другое.- Едрён батон! Ты знаешь вообще, как сложно было достать и это? – парнишка нервно потряс папкой в воздухе, - Я же тебе не Джеймс Бонд, чтобы все идеально и незаметно.- Конечно, ведь Джеймс Бонд – выдуманный персонаж из фильма, а ты просто Сэм Риккенз – гениальный неудачник под бывшим псевдонимом ?Красная Белка?, которого так легко победили коммандос ?Пингвин? твоей же игрой.Ковальски спокойно смотрел на покрасневшего от злости парнишку - тот даже подхватился с места, открываяи закрывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Видимо искал, что сказать в противовес словам ученого.А говорить, в общем-то, было и нечего: Сэм итак знал все детали своего поражения, чтобы пытаться оспаривать слова молодого человека. Он плюхнулся на место, недовольно стискивая руки на груди – в этот раз Ковальски его уделал. Как и в прошлые разы, когда красноволосый пытался что-то сказать против его доводов. Иногда Сэм ненавидел его за то, что он слишком много знает. Он молча протянул папку стоящему впереди шатену и сел назад. Ученый коротко кивнул и заглянул в принесенный материал. Как и ожидалось: там действительно было несколько страниц и пару смутных чертежей, видимо, плана здания с неаккуратнымипометками ручкой поверху.
- За это могу дать тысячу двести. Максимум, - он захлопнул папку и выжидающе уставился на ?Белку?, - и то, это уже с надбавкой за то, что ты меня обеспечиваешь информацией уже два года. Возражения не принимаются.- Но Ковальски, это же довольно ценная информация, я не согласен. Давай 2 тысячи и информация твоя? А? – парнишка еле не прыгал на месте, строя щенячьи глазки ученому.– Я же так старался, ты всегда платил больше, а сейчас зажлобился.
- Полторы тысячи – последнее слово, - Ковальски был непреклонен, взгляд стал серьезным и холодным, он сощурился, пронзающим взглядом окидывая собеседника. Он прекрасно знал цену любой, даже самой крохотной информации, - и я прошу уже третий раз не называть меня по фамилии.- Прости-извини, Токсин. Я знаю, что у стен есть уши. - Сэм обреченно вздохнул, разводя руки в стороны, - Ладно, по рукам, хоть ты и жмотина.Забирай, сведения твои. Но я жду свой обещанный чай и без него не уйду! А еще сладости…Ковальски лишний раз убедился, что некоторые люди даже после вступления во взрослую жизнь не взрослеют. Ароматный зеленый чай был налит в чашку, шатен поставил ее на стол вместе с тарелкой из темного стекла, на котором лежало вкусное заварное печенье. Сделав себе кофе покрепче, он погрузился в мысли.
На улице шел сильный осенний дождь, отбивая барабанную дробь по жестяной крыше маленькой уютной кафешки. Несмотря на субботний день, там было минимум народа – видимо, многие засели дома в тепле, укутываясь в мягкие пледы с чашкой горячего кофе или чая, и упоенно читали книги, либо смотрели интересные фильмы. Именно так бы Ковальски сейчас хотел сделать, если бы не занял столик в дальнем углу в этой самой кафешке, попивая уже почти остывший кофе и устало наблюдая за входящими и выходящими людьми. Это хоть как-то украшало его скучное ожидание незнакомца, который хотел поделиться очень важной информацией и встретиться именно с ученым. Некоторые выходили и сразу открывали яркие зонты, удаляясь от кафе, некоторые с недовольством прикрывали голову от дождя, чем только можно, и бежали в нужное им направление, а некоторые вообще не реагировали на дождь и не спешили, как будто пасмурная погода им была только в радость.Внимание Ковальскипривлек красноволосый худощавый паренек, который буквально влетел в кафе, на пороге отряхиваясь от воды на кожаной темной куртке ирастрепанных волосах. На поясе висела чуть намокшая сумка,и паренек сразу полез проверять что-то туда. Красные волосы, телосложение, примерно упоминаемый вид одежды – учёный сразу догадался, что этот самый паренек и есть ожидаемый незнакомец. Тот осмотрел кафешку и направился прямиком к Ковальски, заприметив его, и сел напротив, приветственно улыбаясь:- Я не ошибся, это же Вы тот самый скупщик информации под псевдонимом Токсин? – он протянулруку для рукопожатия, на что ученый не обратил внимания, – Доброго вечера, я Сэм Риккенз, приятно познакомиться.Шатен осматривал пришедшего парнишу: он не внушал доверия как такового, как он мог что-то полезное вообще принести и как сможет работать информатором? На вид же ему лет двадцать пять, только-только вступил во взрослую жизнь.- Да-да, Добрый вечер, - Ковальски, наконец, увидел перед собой вежливо протянутую руку и пожал ее, в ответ Сэм двумя руками помотал ?перчатку? из рук и отпустил, - Взаимно, пожалуй. И что же Вы мне принесли, мистер Риккенз?
Ковальски заметил последний жест-рукопожатие, что вызвало двоякие чувства. Такой жест означал честность и очень примелькалсяв политических передачах. Хотя ученый был не намного старше сидящего напротив, по виду, он выглядел опытней, чем этот взбалмошныйи ветреный на первый взгляд молодой человек.- Это информация на один элитный отряд, которые называют себя?Пингвины?, - понизив тон, Сэм быстро достал увесистую бумажную папку из сумки и положил ее на стол рядом с ученым, - После того, как они меня заставили добровольно уйти из преступной жизни, мне эта информация уже не особо нужна – занялся другим делом.- Оу, как это трагично, - с легкой иронией произнес Ковальски и открыл папку. Тут имелось просто куча фотографий и бумажек, некоторые уже пожелтели от старости, некоторые выглядели совсем свежими. Взгляд ученого упал на одну из них: на фотографии три человека по-дружески обнимались на камеру. Самый низкий и молодой из них видимо возмущался в процессе фотографии, что его сбоку сгребли. В середине красовался улыбающийся темноволосый мужчина, который как раз и сгреб своих напарников. Третий скорчил рожицу на камеру и заставил невольно улыбнуться ученого. Забавные они какие-то, если бы фотография была только одна – ни в жизни не скажешь, что это элитный отряд военных. Видимо, не став ждать вопроса по ним, Сэм указал пальцем на фото:- Это Рядовой, он у них самый милый, неопытный и младший, постоянно все пытается решить миром и просто ненавидит кровопролития, - палец скользнул дальше по фото, и он продолжил, - Это Шкипер – их командир. Лидер команды, думает, что все решается на сто процентов всегда только силой, доставил мне больше всего проблем. Военный до мозга костей. Холерик. А это Рико – он их личный подрывник-психопат, почти не разговаривает из-за поврежденных голосовых связок в подростковом возрасте, вечно хочет все взорвать и полагается на силу.Ковальски замолчал, задержав взгляд на лидере команды. Ученый почувствовал легкий укол в груди слева и на пару секунд забыл, как дышать. Слова Риккенза утонули в воздухе, а молодой человек чувствовал, как непонятноетепло разливается у него в груди, когда он смотрит в эти глубокие янтарные глаза. Сердце в груди бешено заколотилось, и ученый опустил фотографию на груду бумажек, отводя взгляд в сторону окна, по которому сиротливо спускались капли прошедшего дождя.Рука коснулась крепкого узла галстука, который через пару секунд был расслаблен, давая владельцу больше воздуха, как показалось шатену. Это чувство было странное, непохожее ни на что из того, что уже испытывал ученый. Это чувство, эти эмоции… нравились Ковальски. Непозволительные эмоции. Хотелось вернуть взгляд на фотографию, но он одернул себя, возвращаясь к диалогу с Сэмом:- Да, да, я тебя слушаю, Сэм, - легко откашлявшись, Ковальски ответил на привлекающий внимание вопрос красноволосого, - сколько ты хочешь за всю эту папку?
Пока Риккенз решал, сколько ему попросить, Ковальски бегло осмотрел остальное, стараясь не вникать в фотографии, а проходиться глазами по текстам. Довольно неплохой сборник был, достоин похвал, видимо, у парнишки явно был на них зуб долгое время. Ученый был готов почти к любой сумме за эту увесистую папку. Там же была случайно или нет вкинутая информация про самого Сэма – ?Красную Белку?, и описание последней миссии, удачно сорванной коммандос. Когда с ценой было решено и выписан чек, ученый забрал документы и, поблагодарив красноволосого, вышел из кафешки весь в раздумьях. Дождь к тому времени закончился, и выступило солнце – еще по-осеннему теплое, приятно грея спину ученого. Тот поднял голову к небу, прикрывая глаза, чтобы не слепиться яркому свету после темного помещения кафе. Янтарные глаза Шкипера так и стояли перед взором.От раздумий его отвлекла вежливая благодарность Риккенза за чай и вкусности, и тот провел взглядом уходящего паренька. Надо же, только подумать. Именно он принес Ковальски информацию о коммандос, именно онпо фото познакомил его с командой, именно из-за него ученый бездумно влюбился в человека, мысли о котором греют душу и заставляют совершать не совсем обдуманные поступки. Ковальски прошел в комнату и с легким стуком поставил чашку на столик, проходя дальше к большой настенной доске с кучей фотографий и приписками. В основном там фигурировали отпетые преступники и их последние действия, были в списке и обычные государственные агенты вроде ?Северного ветра?. И, конечно же, они - Пингвины-коммандос. Сам того не замечая, Ковальски выделил из их фотографий основную часть с командиром. Ученый прошелся взглядом по коллажу, губ его коснулась легкая улыбка. Вот Шкипер в парадной военной одежде и отдает кому-то честь, вот фотография с задания, где видно сильно потрепанных ребят, которых за неосторожность ругает брюнет, вот по-домашнему уютная фотография, где на фоне полный стол еды, виднеются еще какие-то незнакомые люди. Видно было, что отмечают рождество: на заднем плане стояла небольшая елка, украшенная разноцветной гирляндой. А командир стоял, улыбался и беседовал с кем-то, в руках с излюбленной чашкой крепкого кофе. И самая любимая фотография покрупней формата только с широко улыбающимся Шкипером. Пальцы нежно пригладили поверхность фотографии, на которую потом опустились губы. Печальный шепот прорезал тишину комнаты: - ?Шкипер…?