Глава 7 (1/1)
Глава 7С момента появления Лин в резиденции семьи Каваллоне прошло уже четыре солнечных весеннихдня. Жизнь за окнами расцветала все новыми яркими красками, а вот продолжения откровенного разговора с хозяином дома так и не последовало. Загадочная гостья, казалось, стала даже более таинственной за это время. Она еще глубже ушла в себя: часто блуждала в саду, разглядывая цветочные клумбы, слушая пение птиц, наслаждаясь теплым ветром, и часами засиживалась в стенах домашней библиотеки. На попытки Дино завести какую-нибудь беседу девушка чаще всего отвечала равнодушным поддакиванием, часто даже не одаривая хозяина дома хотя бы мимолетным взглядом. Каваллоне это одновременно и беспокоило и заинтересовывало. Временами он осторожно заглядывал в приоткрытую дверь кабинета и заворожено наблюдал за переменами на строгом, но удивительно женственном лице, склонившимся над очередной книгой. В ее пронзительном взгляде бушевали жажда познания и чувственная эмоциональность – отклик на повороты судеб, запечатленных на немых страницах.В глазах Дино Лин выглядела мифической музой, сошедшей со страниц романов великих мастеров. И при ее данных это сравнение возникало вполне объяснимо. «Ох уж эти тонкие пальчики», - иногда ловил себя на мысли немного смущенный блондин, глядя, как девушка изящно и аккуратно перелистывает страницы, полностью поглощающих ее внимание романов.Каваллоне рад бы обмануть самого себя, что отчужденность гостьи признак недобрый, но очевидно, что все было совсем наоборот. Ее болезненная бледность сменилась свежей белоснежностью, а печаль - задумчивостью. Спокойствие, защищенность и, главное, свежий чистый воздух пошли Лин на пользу. День за днем она становилась все больше похожа на женщину, и все меньше на испытуемую куклу. Дино же в это время отчаивался еще больше под давлением своего природного любопытства – поиски в базах данных до сих пор не дали точных результатов, сама гостья не шла на контакт, но настойчивости улыбчивому блондину было не занимать, и он продолжал попытки.
Все изменилось одной звездной ночью.Большие напольные часы пробили одиннадцать вечера, когда Каваллоне, обуреваемый миллиардом суетливых мыслей в голове, решил избавиться от них, скинув с крыши дома. Ну, или захотел просто насладиться вечерней свежестью перед сном. Небосвод, усыпанный миллиардами сияющих огоньков, окутывал мир приятной темнотой, дарящей временное спокойствие и беспечность.- Как же прекрасно, - внезапно раздался тихий, но оглушительныйв этом одиноком безмолвии,голос.Дино, в тот момент запрокинувший голову вверх, якобы чтобы разглядеть созвездия, вздрогнул от неожиданности и неуклюже попятился. Лин усмехнулась:- Синьор Каваллоне, я не настолько опасна, чтобы воспринимать так бурно мои появления в вашем личном пространстве.В очередной раз сбитый с толку, блондин взъерошил на затылке волосы и улыбнулся в ответ, чувствуя себя так, словно был застигнут на месте преступления.С минуту они стояли молча, наслаждаясь прекрасными картинами: она – сиянием звезд, он – сиянием, отраженным в бездонных глазах женщины-загадки.- Говорят, - художественно нарушил безмолвие Дино, - есть вещи. На которые человек может смотреть вечно. Полагаю, - он раскинул руки, словно желая обхватить небосвод, - это одна из них.- Ничто не вечно, синьор Каваллоне, - с несвойственной ей усмешкой ответила Лин и впервые за долгое время одарила хозяина дома своим глубокий, пронзительным и в то же время отрешенным взглядом.- Неужели все так печально?! – с чуть заметным азартом парировал блондин, поудобнее облокачиваясь на перила, отделяющие его от свободного полета в бездну.- Ах…только не намекайте на вечную любовь или что-то в этом роде, - с очередной порцией иронии выпалила Лин, выглядевшая в этот вечер необычайно бодрой.- А почему бы и нет?По лицу девушки скользнула тень печали, и глаза ее вновь наполнились задумчивой грусти. И вместо банальных слов из души ее вновь полилась музыка:- Белая, белая пыль ангелов…Бежали в небо вместе с тобой,Но твоя нежность мне прямо в кровь.Белая, белая пыль ангелов…Упали в небо вместе с тобой,Я знаю, это и есть любовь.На миг блондину показалось, что мир замер, вслушиваясь в пение лесной нимфы, посетивший мир мафии, и он отчаянно пытался дышать ровнее, чтобы успокоить сердцебиение.- Однажды я уже сбежала в небо, - тихо заговорила Лин, не обращая внимание на удивленное лицо своего спутника в ночном бодрствовании, - и закончилось оно неминуемым падением.На ее губах промелькнула улыбка, с трудом маскирующая боль.- "Из всего вечного самый короткий срок у любви"…- Януш Вишневский, - вмешался Каваллоне.Девушка едва заметно кивнула.- Тебе понравилась эта книга?- Нет, - ни секунды не сомневаясь, выдала Лин, удерживая длинные локоны от танца на ветру. Почувствовав вопрос во взгляде Дино, она продолжила: - Фраза понравилась, история – нет.
- Отчего же?- Это не плохая книга, это не моя история… У героев выдуманного сюжета – а, может, нет – был выбор, с кем разделить эту мимолетную вечность. В этом все дело. У людей так часто… почти всегда есть выбор, но они сами ставят себе внутренние барьеры и убеждают собственный разум, что эти преграды непреодолимы. А ведь иногда… Иногда просто нужно сказать правду.- Правда самое дорогое из бесплатного.- А вы когда-нибудь любили? - внезапно перевела она тему.- Ну, - смущенный, Каваллоне, начал перебирать пальцами, - всякое случалось в жизни, - улыбнулся он. – Особенно во время учебы.- А вот так, - пожала плечами девушка, - чтобы запредельно? До края…- Пожалуй, нет.Лин вздохнула и вновь устремила взгляд вдаль.- Ты красиво поешь.- Может быть.- Нет, правда, очень вдохновенно.- Человек, которого я любила, погиб из-за меня.Блондин вздрогнул и ошарашено уставился на свою гостью. Она не решилась поднять глаза в ответ.Время близилось к полуночи, и растущая луна выглянула из-за туч, освещая чистым сиянием завороженный теперь лишь ею дремлющий мир.Наконец-то Лин решилась рассказать хозяину дома печальную историю своих невинных, но пылких чувств, а он, не смея перебивать, лишь изредка позволял себе задать уточняющие вопросы.- Вот такая история… Не менее книжная, не правда ли?- с натянутым спокойствием подытожила девушка.- А когда ты успела узнать о…- Когда выбирались из лаборатории… Луссурия позвонил Скуало из больницы.– Лин пожала плечами: - он не стал скрывать, а я немного «сошла с ума».- Мне жаль, сочувствую… Это очень печальная история.- Нет. Это жизнь. Для меня она вся такая.Несколько подавленный, Дино, молча развернувшись, проследовал к маленькому строению на территории крыши, рядом с которым стояли деревянный лакированный стол и резные скамьи. На пару минут он скрылся за неприметной дверцей, а затем вернулся с двумя бокалами в руке и бутылкой красного вина. Девушка внимательно наблюдала, как хрусталь наполняется потоками кроваво-красного напитка, поблескивая в свете бра, висящей над столом. Раскрыв окошко все в том же, остающемся для девушки загадкой, здании, блондин заговорщически улыбнулся.- Музыка! – с искренней радостью в голосе, удивилась Лин и проследовала к столу.- Такая ночь… Куда же без музыки.
Дино любезно потянул гостье один из бокалов и она, слегка поколебавшись, обхватила пальцами хрустальное изящество.- Я не знаток подобного, - приподняла она бокал, намекая на напиток.- Я думаю, - усмехнулся блондин, прибавляягромкость на стереосистеме, спрятанной в универсальной кладовой, - знатоки – лишь напыщенные кривляки. А на самом деле, - он взял свой бокал и приблизился к даме, - есть лишь вино приятное и мерзкое.Девушка, немного смутившись, традиционно подняла руку, готовясь к первому в жизни тосту:- За Вас, синьор Каваллоне, и за Вашу любезную доброту.- Тс-с, - он поднес палец к губам, - за тебя. За меня. За нас. За то, чтобы жизнь была не печальной историей, а комедией.Под звон хрусталя, Лин широко улыбнулась, едва сдерживая слезу, неизвестно от чего, заставшую ее врасплох.Guarir non è possibileLa malattia di vivere…- Красивая песня…Sapessi com'è veraGuesta cosa qui…- Не мене красивая, чем… - внезапно замолк блондин под натиском медовых бездн глаз, внимательно смотрящих на него, подбирая верные слова, - Чем эта звездная ночь…E se ti fa soffrire un pòPuniscila vivendola- Да…- Позвольте, - собирая в памяти все светские манеры, Дино протянул руку в торжественном поклоне. – Не откажете мне в чести пригласить Вас на танец, синьора?Стараясь не захихикать, Лин поклонилась в ответ и поддалась музыке, сиянию звезд и доброте улыбки чуть неуклюжего блондина.Più che puoi, più che puoiAfferra questo istante e stringi…Дино чувствовал легким откликом на своей шее, как дыхание девушки переплетается с прохладным ночным воздухом, как игриво локоны вздымаемых ветром волос щекочут его щеку, а еще, как эти самые гладкие платиново-персиковые волосы дурманящее пахнут.Осторожно сжимая ее ладонь и обхватывая другой рукой тонкую талию,он был уверен, что девушка вторит словам пронзительной песни.All you can, all you canYou gotta take this life and live it…Лин чуть вздрогнула, глубоко вздохнув, но блондин по-прежнему продолжал вести ее в скромном танце.Девушка, не прячась, тихо заплакала, окончательно провожая в последний путь свои погибшие чувства, Дино просто прижал ее к себе ближе.Respira profondoApri le tue braccia al mondo…Лин болезненно всхлипнула, сильнее хватаясь за плечо Каваллоне, словно бы боясь не удержаться на ногах, а он прижал ее ладонь к себе и уткнулся носом в волосы.Di vivere la vitaPiù che puoi.Под последние аккорды песни девушка, словно, призрак уплывет из объятий и молча проследует к выходу, и лишь ступив на лестницу, опустошенно и коротко произнесет:- Доброй ночи, синьор Каваллоне.Не дожидаясь ответа, она растворится в темноте, как видение, которого никогда не было в реальности.
А Дино? Взъерошенный блондин продолжит неподвижно стоять наедине с ночью. С темнотой и музыкой. Глядя в никуда, он возьмет со стола бокал с вином – ее бокал и, сделав мучительно большой глоток терпкого напитка, скажет сам себе: «Вот это я попал по-крупному».Тогда ночь полностью вступала в свои права и совершала то, чего день совершить не мог, — хватала за сердце. (с) Эрих Мария Ремарк «Гэм»