Глава 28: Конец 1 части (1/2)
В любви нет страха, но совершенная
любовь изгоняет страх, потому
что в страхе есть мучение.
Боящийся несовершенен в любви.(Первое Соборное послание св. Ап. Иоанна Богослова)
Глава 28.1Поток мыслей… Холодный. Горячий…О том, что когда-то было. О том, что забыто. О том, чему придется кануть в небытие.Окунись в него. В последний раз…Погружаешься в водяную тюрьму. Кислородная маска – личная стратосфера. Все, что остается – только ждать. Время казни собственного «я». Снова. В очередной раз, который не запомнится. Что это на самом деле – смерть или перерождение?
Окруженная водой, подобно плоду в утробе матери, чего боишься ты, чего ожидаешь? Дитя войны, несущее любовь. Проклятая религия, целомудренная Джульетта, таинственное семя раздора, дающее гармонию. Рожденная приносить смерть. Умирающая ради жизни.Погруженная в воду, скрывающую слезы. Погруженная в мысли, ворующие эмоции. Растворяешься в них…Счастье твое было в неведение. Чувства твои уйдут в забвение. Имя твое так и останется тайной. Так и останется загадкой блеск медовых глаз, когда ты умрешь – когда исчезнет Лин.Посмотри на него! Взгляни в последний раз на того, для кого ты была религией. Сквозь водную стену. Через океан мыслей. Укори его взором земной богини, возносящим в блаженную высь. Подари этот разъедающий душу грех.Адские псы, несущиеся в направлении четырех сторон света. Кто же первым достигнет жертвенного алтаря? Успеет ли потушить ритуальное пламя? Остается лишь ждать – смерти или воскрешения.Глава 28.2Все было, как во сне. Как в одном из тех, что она переживала прежде наяву.Яркий свет и белые стены, стеклянный резервуар посреди исследовательского зала, люди в халатах. Все ожидают. Ее.Доктор. Он сидит на стуле, глядя куда-то в пол, в никуда. Доктор совсем не смотрит на Лин. Видеть ее он больше не хочет. Не хочет помнить этот одухотворенный взгляд, всю чувственность скупых эмоций на очерченном лице. Лин… Ее щеки стали чуть пухлыми. Нахалка, она не соблюдала режим питания, поправилась.Лин. Она медленно шагает босыми ногами по холодному полу, пристально смотря на Доктора. Остановившись совсем рядом с ним, молчит, получая безмолвие в ответ.Лин… Этот хрупкий ангел пролетает мимо мужчины, запертого в капкане собственной ничтожности. Только аромат персиковых локонов на прощание, лишь мимолетный дурман.- Все готово, – произносит кто-то из работников лаборатории, круша и без того хрупкий ореол волшебства момента.А мраморная кукла даже не изменилась в лице. Как ей и положено. Не потеряла едва заметного румянцакожа и не потух блеск стеклянных глаз.
Доктор так и не посмотрел, как вода заполняет пространство вокруг Лин. Так и не пожелал попрощаться.Время, словно, многократно замедлилось, превратив мимолетное мгновение в бесконечность, каждый глоток воздуха – в жизнь, мысль – в философию.- Доктор? Вы в порядке?- Вводите анестетик, - сухо отвечает он, поправляя воротник.Снова тяжело дышать. Мысли отравляют воздух сомнениями.Лекарство, медленно притупляющее сознание, проникает в кровь, постепенно приближая казнь.
Все готово.Занавес поднимается…Глава 28.3: LI-NМне не страшно. Нет… Не страшно… Не страшно?Я бы так хотела быть отстраненной, быть такой, какими становятся люди, глядящие сквозь проблемы, сквозь правду, хочу быть той, кто поверит собственной лжи – все, что ни делается, к лучшему. Но это глупость. Несусветная ложь!
Неужели, все так и закончится? Мое пустое существование станет абсолютно ничем наяву. И все то немногое, драгоценное, что удалось успеть ухватить из рук жизни, забудется? Канет в бездну стертых чувств, потерянных воспоминаний, отнятых эмоций.Доктор… Почему я не убью его? Это не спасет, но все же, почему? Уже сотни раз могла бы вспороть ему живот, разорвать артерии, пронзить сердце. Его черная кровь могла бы давно окрасить эти обманчиво белоснежные стены, сместив Доктора с должности самопровозглашенного кукловода в нашем театре боли.
Почему я не могу..? Вот о чем думаю, чувствуя, как по трубке бежит препарат, призванный унести меня в беспамятство. Еще минуты, и я уже не Лин. И я уже не буду его «дорогой Лин». Вот поэтому и не могу убить. Быть может, знаю, что это еще хуже. Пусть смотрит, к чему все свелось. Пусть знает – я ни разу не подчинилась, даже будучи в безысходности. И пусть кусает локти, осознавая, что я наслаждалась, радовалась жизни с другими. С другими людьми я была раскрепощена настолько, насколько смогла. С другими мужчинами я была Я! Чтобы ревновать, необязательно было видеть во мне женщину, хватило лишь того, чтобы он почувствовал себя собственником без власти. Смешно, теперь я понимаю, что для Доктора я и правда была «его маленькой шлюхой» - всегда выбирала других. А он боялся… И в этом вся его беда. Боящийся в любви несовершенен абсолютно. Вот только я была чересчур отважна, но так и не успела…Глава 28.4: СкуалоКакого черта все так происходит?! Это ужасно бесит!
Мы же профессионалы, а от нас постоянно ускользает всего одна маленькая девчонка. Да какого хрена кто-то водит нас за нос?!
Ладно эти дебилы, но я! Почему даже мне не удается совладать с этой дерьмовой ситуацией, которая тратит мои и без того взятые в бессрочный кредит нервы?!Сказать, что меня раздражает такая неопределенность – не сказать почти ничего. Я просто в ярости! С тех пор, как эта девица появилась, я не могу быть спокойным… Даже когда не было поводов для паники, я не мог не думать о том, что происходит, о том, кто она. О ней…Почему-то вдруг подумалось - она подобна Саваде Тсунаеши, некогда появившемуся на нашем пути… Так же крушит все планы. Но она совсем другая. Она не дрожащий слюнтяй и не безжалостный убийца, она что-то непонятное. Зачем мне понимать ее, не знаю, но и оставить все, как есть, не могу.Быть может, все дело в долбанной чести Вонголы, быть может, я даже думаю, что старожилы Вонгольские все-таки приложили к этому руку. А может, просто прикрываюсь Вонголой… Задолбало все.