Глава 21 (1/1)

Глава 21.1: Он — Учитель.Он не спеша шел по темной улице — по столь знакомым тротуарам, мимо безликих домов. Поздний час не подгонял поскорее вернуться домой — события уходящего дня все еще отвлекали, отнимали ощущение реальности, уводили куда-то в сторону, как и тогда... Как и некоторое время назад.Он думал... Думал о том, о чем обычно рассуждают люди, отчетливо понимающие, что дороги назад уже нет. Они говорят: «Если бы я только мог все исправить! Если бы я мог вернуться назад, тогда бы я никогда не...»Жизнь — вереница сожалений с заголовком «Тогда бы я никогда не...». Все это лишь иллюзия сожаления, просто отблеск страха расплаты за то, что совершил и так мечтал скрыть.Он один... Медленно бредет в темноте. Не бежит от того, что непременно вскоре настигнет, лишь чуть-чуть отдаляет. Уже видит очертания своего подъезда, роется в кармане в поисках ключа. Дом... Милый, родной дом. Виртуальная крепость, обманчиво спасающая от одиночества. Его иллюзия счастья, декорация любви. Все это снова так близко, все это до тошноты проникает внутрь.Чик-чик... Приветствует его молчаливое оружие где-то за спиной.Он останавливается. По-прежнему не убегает, и теперь уже не старается оттянуть неизбежное. Вздыхает... Не напряженно, не обреченно, нет, скорее, будто бы облегченно. В глубине души он всегда только и желал, чтобы этот момент поскорее настал — миг его расплаты за былую слабость, час окончания огромного фарса, в котором он поучаствовал.Глава 21.2: Учитель — исповедь.Ты была моей слабостью, силой, уверенностью и отчаянием, моей несбывшейся мечтой и ночным кошмаром. Так неожиданно и незаметно ты когда-то вдруг стала «моим всем». Ты была так наивна,я — ослеплен. Ты вырвала меня из иллюзии реальности и погрузила в свою безграничную фантазию в четырех стенах. Я боялся и ненавидел... Боялся, что все это закончится. Ненавидел себя, что закончить это не могу. Ты была пленницей целого мира, а я свободным в заточении. И ты сделала меня своим рабом, а я попытался стать твоей свободой. Во всех книгах мира не сыщется подходящих слов, чтобы я мог выразить все то, что хотел бы тебе сказать. Просто... Спасибо, что была... Спасибо, что все еще есть.Глава 21.3: Он — Учитель.Он набирает в легкие побольше воздуха, поправляет шарф — не смотря на то, что погода уже радовала приятным теплом, предпочитает не рисковать и всегда утепляется чуть больше необходимого. Он разворачивается — на лице нет и признака страха, лишь легкая дрожь от волнительного ожидания.Кто же там, за спиной во тьме? Не важно. Нет причин бояться тьмы, он давно с ней заодно.Глава 21.4: Она — LI-NВ тот вечер она не находила себе места. Мысли об Учителе, о том, что он жив, о том, что говорил, не оставляли ее ни на долю секунды. Мир ее снова ограничивался одним лишь человеком.Она хотела заплакать, но слезы, словно, заледенели в ее глазах. Желала разозлиться, но недопонимание некоторых деталей сложившейся ситуации сбивало с этого пути.Мечты о Нем были им же самим и разбиты, хотя что-то все равно казалось наигранным. Сомнения...- Вы ведь обещали, что мы сделаем это вместе. Исполним наши мечты. Вместе. Не теперь, да? Интересно... Были ли Вы счастливым? Без меня.Однако кроме этого, чуть ранее до ее возвращения в комнату произошло еще нечто неприятное.Глава 21.5Не успела Лин еще вернуться с прогулки, а весть о том, что она столкнулась с важным призраком своего прошлого, уже донеслась до ушей варийских, в том числе, разумеется, и до Занзаса. Он же незамедлительно вызвал девушку к себе. Одну.Она стояла и молчала, устремив свой опустошенный взгляд в пол. Босс Варии, нахмурившись, смотрел на нее. С каждой секундой тяжелое молчание давило все сильнее.

- Говори, - прохрипел мужчина.- Мне нечего сказать, - Лин ответила тихо, размеренно и, совершенно очевидно, расстроено.- Кто он?- Это был Учитель, - спокойно продолжала девушка.- Я не об этом.- А о чем? - ее голос был еле слышен.- Не зли меня.- Я Вас не понимаю...- А я тебя. - Занзас встал с кресла и медленно, подобно льву, направился к собеседнице, как к раненной жертве, чтобы продолжить допрос:- Кто он на самом деле?- Он просто мой... Учитель.- Как... его... зовут? - Как сталь, чеканил босс Варии каждое свое слово.- Я... не знаю...- Да какого черта! - подскочил он еще ближе к Лин. - Ты что, верила ему, и даже имени не знала. Девка, хватит мне голову морочить.- Но это правда!И вот все получилось само собой. Занзас схватил девушку за воротник, дернул чуть сильнее, чем рассчитывал, от чего она оступилась. Одна за другой верхние пуговицы рубашки полетели на пол, и взору предстало нежное кружево нижнего белья на вздымающихся от волнения девичьих грудях. Да, это первое, что увидел босс Варии, когда замолчал. Второе — свою собственную руку, сползающую вниз по ключице Лин. Вот так все и вышло. И на секунду грозный зверь совершенно неожиданно потерял над какими-то скрытыми эмоциями контроль, он глубоко вздохнул и навис над бедной овечкой. А она...Внезапно у девушки случился приступ. Подобный тому, который бывает у людей страдающих клаустрофобией, когда они застревают в лифте при выключенном свете. Лин завизжала так, что, казалось, ее тело режут лезвиями — настолько жутким вышел крик. Реакция оказалась настолько неожиданной, что даже Занзас потерял самообладание. Но все попытки успокоить слетевшую с катушек девушку закончились тем, что она упала на пол и, прижав ноги к груди, затряслась, как пленник перед пытками.

И тут в кабинет ворвался Скуало. Он не желал ничего слушать. Мечник посмотрел на босса, внимательно. Оценил состояние Лин. Как-то совсем нетипично для Хранителя Дождя -промолчал. Просто уверенно подошел к Занзасу и ударил его в челюсть так сильно, как только мог, а затем вынул меч. Суперби был серьезен, как никогда.

Но Босс тоже.

Быть может, каждый из них прекрасно понимал, что глупо поднимать друг на друга оружие из-за какой-то ничем не выдающейся женщины, но… Как-то уж так вышло, что каждый из них хотел уничтожить другого. Стоя на крыше особняка, в лучах закатного солнца их глаза, словно, наливались огненной кровью.

Наверное, все закончилось бы слишком плохо, начавшись столь глупо. Спасло лишь то, что Лин, пришедшая через некоторое время в нормальное психическое состояние, поспешила остановить двух одичавших зверей.Однако все же… На несколько секунд, когда только выбежала на крышу и увидела происходящее, девушка замерла. Этот поединок - битва, которая лишь разгоралась, впечатлила Лин до глубины души. Столько мощи, ярости, мужественности и отчаянной отваги. Каждый удар, как столкновение комет. «Это прекрасно, - вдруг подумала девушка, - но слишком впечатляюще, чтобы продолжаться». И она, подобно разрубающему потоку энергии, проникла в эпицентр схватки, расправила руки в стороны и опустила глаза, не смея даже дышать, настолько, что готова была бы умереть от недостатка кислорода, если бы босс Варии, недовольно фыркнув себе под нос какое-то ругательство, не ушел прочь, завершив этот ненужный фарс.Лишь тогда Лин позволила себе набрать в легкие побольше воздуха и продолжить жить.- Это была моя вина, – виновато начала она, поняв, что Скуало не собирается нарушать молчание.- Ага… Конечно. Пф!- Он просто…- Он просто… подумывал о том, что неплохо было бы тебя завалить прямо в кабинете! О чем ты вообще д…Девушка закрыла глаза руками, стиснула зубы.- Ох, черт… Ладно, я перегнул, – схватился за голову мечник, понимая, что эмоции вновь берут верх над разумом.- Он просто немного разозлился и дернул меня за рубашку, а потом… - дыхание ее стало прерывистым, словно воздуха не хватало, отчего фразы резко обрывались, - когда он коснулся своей рукой… И… Так близко… - понимая, что от волнения уже готова потерять равновесие, Лин опустилась на колени. – Я просто вспомнила. Как тогда…- Тогда? – заинтересовался Хранитель Дождя и присел рядом.- Этот ужасный…Он…Его мерзкие руки, взгляд пронизывающий.

- Эй, ты вообще о ком?Но девушка, будто не слышала вопросов, погруженная в свой собственный кошмар.- Сначала я думала, что будет очередное исследование.

- Черт, докторишка из лаборатории? Эй, - Скуало решительно развернул лицо Лин к себе, - что там произошло.- Он… Сказал, что я должна пройти в зал, следующий за основным, я там прежде и не была, туда отправлялись данные на обработку.- Забудь про детали.- Я зашла туда и увидела на экране запись… Обнаженные мужчина и женщина. Связанная женщина. Он бил ее и… И потом…. Доктор… Он сказал, что хочет сделать со мной нечто подобное, за все те нервы, которые я из него вытрясла за годы исследований,– слезы огромным ручьем потекли по ее щекам. - Мне тогда стало так страшно, что я даже не смогла двинуться, голос пропал. Я так боялась и ненавидела этого человека. Человека ли?! То, как он набросился на меня…Его руки, и то, как он…Я не могу даже вспоминать об этом!- В итоге он трахнул тебя?Голос Суперби – грубый и хладнокровный, как приговор на суде.- Ч… что?- Ты правда не понимаешь что ли…- Что мне еще нужно пони…- Еб… Засунул он в тебя свой хер или нет?!- Не хватай меня!-… Извиняй.- Почему… Это так важно?- А разве не очевидно? Он лишил тебя даже этого. Свобода, жизнь, эмоции, еще и честь. Что же осталось?- Честь? – говорила Лин уже спокойно, хоть соленые струйки все еще лились из глаз. – Наверное, она-то и осталась.Мечник удивился. Изумился ее спокойствию и внезапной рассудительности после столь сильного эмоционального выплеска. Девушка смотрела на Суперби сверху вниз – тот еще продолжал сидеть.- Честь… - задумалась Лин. – Делает ли она меня счастливой? Честь, ах… В тот ужасный день, когда это противное создание проникло своими гнусными пальцами меж моих бедер, я ударила его так сильно… И не один раз. Так, что потом меня на четыре дня заперли в крошечной комнатке без света. О, да, зато я сохранила так восхваляемую людьми честь. Вот только что мне теперь от нее?Хранитель Дождя так и не нашел, что ей ответить. Он просто смотрел, как последний лучик солнца отразился в ее глазах и потух. Лин ушла. Долго ждать ответов она уже не желала.Глава 21.6Незаметно для самой себя, Лин, убаюканная отголосками суеты уходящего дня, задремала в своей комнате, едва обрушившись от истощения (и морального, и физического) на диван у беспечно распахнутого окна. Теплый ветерок тихо проскальзывал меж занавесок, осторожно ласкал длинные локоны девичьих волос подобно заботливой матери. Казалось, сама природа приглядывала за Лин, пытаясь хоть как-то утешить. Мыслей в голове было чересчур много, даже слишком – от этого размышлять о чем-то конкретном все равно не удавалось.Из сна девушку вернул в сознание громкий хлопок двери с нижнего этажа. Шум быстрых шагов нескольких человек, громкие голоса — в тот полуночный час Вария не расслаблялась.Лин торопливо поднялась с дивана и выбежала в коридор, шестое чувство подсказывало, что в особняке происходит нечто важное. Судьбоносное для нее самой. Проскочив по лестнице, она почти бесшумно, подобно кошке, прошагала к тому самому кабинету, откуда доносились знакомые голоса. Рядовых в тот момент поблизости не было (странно, что ей до сих пор никто не встретился!), поэтому девушка рискнула прильнуть к самой двери и заглянуть в замочную скважину.- Быть не может! - мысленно воскликнула девушка, закрыв рот рукой, что помогло ей не сделать этого вслух. - Учитель?! - взгляд ее задрожал, сердце забилось чаще от волнения. - Почему он здесь? Как его... О, нет... - прошептала Лин, осознав ситуацию, - Луссурия.Ей вдруг стало невыносимо тяжело дышать о мысли, что жизнь похожа на хождение по битому стеклу: пока ты думаешь, что все нормально, что все идет, как надо, тебе не больно, ты даже радуешься жизни, счастлив быть там, где ты есть, но стоит сделать один опрометчивый шаг, и осколки стекла начинают впиваться в твои стопы. Ты идешь дальше, просто не можешь остановиться, ведь боль — бесконечная, она толкает тебя вперед, заставляет добраться до конца мучений, там, где нет режущих осколков, добраться туда, где все ровно и гладко. Вот только... Чем напористее ты мчишься вперед по этим шипам, тем сильнее ранишь себя. В конце концов, может случиться так, что просто не хватит сил узнать, где граница боли. И закрывая глаза, ты уже будешь практически убежден — конца этому нет, можно лишь сделать вид, что все нормально, можно просто улыбаться, наступая на стекло, и думать, что это цветочная поляна.Казалось бы, вроде ведешь себя правильно, последовательно, а в итоге все лишь больше запутывается, даже если ты ничего для этого не делаешь. Прямо как новогодняя гирлянда! Вот вроде снял ее с елки, аккуратно сложил в коробочку, убрал, целый год не трогал, а потом достаешь и понимаешь, что перед тобой огромный узел, состоящий чуть больше, чем полностью из узелков поменьше, и ты думаешь, что это проделки дьявола, потому что даже сам не смог бы такое сотворить при всем желании.- Мне просто стало жаль бедную девочку...Это его голос... Садясь на пол и прижимаясь к двери, Лин ловила каждое слово, царапающее душу, как колючая проволока кожу.- Я просто хотел ее немного подбодрить.Голос, который отпечатался в сердце болезненной мелодией.- Но я не собирался помогать ей сбежать! Как вы себе это представляете?! Это сумасшествие, меня бы сразу прикончили на месте!Эта манера речи, тон. Другой. Чужой...- У меня семья здесь. Жена. Я ведь не настолько безрассуден или извращен, что готов бросить все, польстившись на девочку, заключенную в четырех стенах.- Довольно! - перебил мужчину разъяренный Скуало. - Мне глубоко похер на кого у тебя обычно встает, на твою жену или на провинившихся школьниц. Речь сейчас, отброс, не об этом! Так что хватит пороть чушь!Действительно, хватит. Лин незачем это слушать, она и так все прекрасно понимает. А кто там за всем этим стоит? Да ей все равно. Это не слишком-то и важно, когда осознаешь, что мир, о котором мечталось, полон грубости, порочности, лжи, боли. Осталось ли хоть что-то, способное оправдать ожидания?!Девушка медленно поднялась с пола, скользя рукой по двери, словно прикасаясь к Нему на прощание. На ее щеках бриллианты слез, а в глазах уже пустота.Тот, ради которого прежде хотелось декламировать стихи, стоя на высокой сцене, теперь не вдохновляет даже на прозу. Она молча уходит к себе. В себя.*** *** ***Следующим утром за завтраком Лин не произнесла ни слова. О том, что происходило ночью, никто даже не упомянул. Обманутая. Именно такой она себя ощущала, глядя на невозмутимые лица хладнокровных убийц.После этого Лин не выходила из комнаты весь день, даже обед не посетила, сославшись на то, что попросит принести его в спальню. Аппетита все равно не было. Чересчур многое произошло, слишком многих не хотелось видеть.Однако вечером раздался стук в дверь — это был один из охранников. Оказывается он пришел, чтобы передать заказ из магазина нижнего белья, только что полученный от посыльного.- Ну... Мы проверили, там нет ничего опасного, - замялся рядовой, все еще пытаясь сохранить серьезный вид.

Она хотела было что-то сказать, но потом осеклась и лишь молча кивнула, взяла пакет, однимлишь взглядом поблагодарила юношу и захлопнула дверь.

Все правильно...Девушка закрылась на замок и прошагала к кровати, принявшись распаковывать вещи, которые никогда не заказывала. Да, так и есть... Ее глаза — в их стеклянном блеске нет ничего, кроме умиротворенной отрешенности. Лин спокойно начала открывать маленькие коробочки, рассматривать кружева, ленточки, бантики. И вот среди горы флаеров, пробников духов, вложенных назойливыми кассирами, меж сорочек и бюстгальтеров она, наконец, нашла то, что ей на самом деле хотели «подарить». На несколько секунд девушка замерла, а потом со статным достоинством на лице неторопливо отправилась в ванную комнату, подняла крышку унитаза и отправила туда яблоко, съеденное всего минут пятнадцать назад.Приближался вечер. Пришла пора прощаться.