Глава 17 (1/1)
С тех пор, как Лин вернулась в сознание после недавнего происшествия – переломного момента в ее жизни, прошло два дня. Все это время доктор регулярно удостоверялся о состоянии своей особенной, чрезвычайно важной пациентки, звонил по три-четыре раза в день. Делал он это даже не столько для того, чтобы выглядеть более ответственным и заинтересованным в здоровье девушки, сколько для успокоения собственных нервов.Что если ей станет хуже, что если не сообщат вовремя об ухудшении состояния, и она умрет? Всю вину свалят на лечащего врача!«Они обвинят меня... Из-за какой-то безмозглой шлюхи мне продырявят сердце!», - примерно так рассуждал мужчина, в очередной раз набирая номер особняка Варии.
Процедура всегда проходила одинаково – трубку брал кто-то из дежурных, звал медсестру, и доктор спрашивал ее: «Как состояние пациентки?». Медсестра отвечала: «Не вызывает беспокойства. Идет на улучшение». И мужчина задавал второй вопрос: «Как показатели?», и узнавал, что все стабильно. Доктор выдыхал, сжимая в руках телефонную трубку, он думал: «Хвала Гиппократу! Хвала за то, что я могу жить дальше, раз уж она не сдохла еще!» И с каждым новым звонком он начинал ненавидеть, презирать Лин все сильнее. За то, что она как-то связана с Варией, за то, что невольно сделала его и своим рабом, за то, что она есть. Жизнь в кредит для этого мужчины с каждым днем становилась все мучительнее, но это было его неизбежной судьбой до самого конца, который он так боится встретить.Когда-то отвернувшаяся Фортуна столкнула его с Варией не в самый приятный для обеих сторон момент. В то время элитный отряд убийц пытался напасть на след группировки, торгующей человеческими органами. Причем не просто единично и в умеренном количестве, а во вполне промышленных масштабах – эдакая «почечно-печеночная монополия». И самое обидное было то, что монополия эта оказалась самопровозглашенной, а еще – что концов не удалось найти, когда влиятельные господа пожелали лично поговорить с главными деятелями прибыльногозаворота кишок. В итоге с дерзкими нелегалами смогли кое-как связаться, но диалога не получилось. Вот тогда-то в дело и вступила Вария, когда стало понятно, что на сотрудничество и разделение труда, а точнее его плодов, перевозчики органов не согласны. Поэтому элите следовало стереть с лица земли сопротивляющихся.Но все-таки вернемся к нашему доктору и тому, как он оказался замешан в данном инциденте. Кстати фамилия его – Мейер, а имя – Карл. Иными словами, он даже не итальянец. Родился и жил в Германии. Учился в медицинском университете и еще до выпуска получил неплохие рекомендации, как будущий успешный хирург. Парнишка являлся выходцем из небогатой семьи, именно поэтому сделал такой упор на самообучение – после окончания университета ему все равно не пришлось бы надеяться на какие-либо связи при трудоустройстве. А вот диплом с отличием и грамоты с нескольких конференций позволили найти работу почти сразу после выпуска, чему мало заинтересованная в его жизни семья была несказанно рада, ведь сынок наконец-то вырос и мог теперь сам себя обеспечивать. Проще говоря, Мейеру пришлось съехать от родителей и снять комнату за свой счет, что в самом начале карьеры сильно ударило по карману. Карл стал подрабатывать – оставался сверхурочно, всегда соглашался подменить других врачей, когда те планировали провести денек не в белом халате, а в обнимку со своей девушкой или женой в каком-нибудь уютном местечке. Он жутко уставал из-за переработок, но сдаваться не желал. Трудоголик по природе, что уж тут спорить. Спустя некоторое время, он стал гораздо опытнее и увереннее в себе. И вот парня наконец-то отметили - ему поступило предложение о некотором повышении, но оно подразумевало работу за границей. Не сомневаясь ни секунды, Карл согласился. «Вот он, – подумал Мейер. - Вот мой шанс добиться успеха!». Так молодой хирург и переехал в Италию, окончательно потеряв контакт с родителями, с которым теперь созванивался только по поводу крупных праздников, и то лишь в знак приличия.
Карл прежде не отличался дружелюбным характером, можно даже сказать, был часто резок с людьми и держался особняком. Во время учебы он обзавелся лишь парочкой друзей, с которыми, собственно, тоже редко куда-то ходил. Но переехав в Италию, словно, расправил плечи. Мейер стал мягче и учтивее, хотя не потерял свою круглосуточную серьезность и нацеленность на бесконечный труд. И вот как-то раз коллеги пригласили его на большой пикник с ночевкой за городом… Там он и познакомился с Николь. Там он впервые влюбился.Карл никогда не был падким до девушек, отношения с кем-либо долго не длились, его всегда больше интересовала учеба, потом работа, но Николетта парня буквально заворожила. Серьезная, увлеченная классической музыкой, ухоженная, он влюбился в эту девушку, как только их взгляды впервые пересеклись. Николь же не сразу приметила парня, но все же Мейер, впервые в жизни по-настоящему увлеченный, не сдался и, спустя довольно долгое время, убедил пассию в том, что он - ее вторая половинка. Ради дамы сердца Карл, кажется, включил в работу все скрытые резервы своего организма – красиво ухаживал, писал стихи, даже песни – не слишком складные, но какая уже разница?! Знакомые не узнавали его! Через год после этого они поженились, а еще через полтора – родился первенец. Николетта с юности была семьянинкой – хозяйственной, мечтающей о детях и обустройстве собственного большого красивого гнездышка. Рядом с этой женщиной Карл был на седьмом небе от счастья.Прошли годы, Мейер добился впечатляющих успехов в медицине. Каждый день он оперировал, оперировал и еще раз оперировал. У него уже родился второй ребенок – на этот раз девочка. Иными словами, жизнь стала такой, о какой он мечтал сидя в обнимку с Николь, когда они еще только решили сыграть свадьбу. Карл так и не стал богачом, но его жалования вполне хватало на оплату парикмахера-косметолога для жены, занятий в футбольном клубе для сына, и на покупку миленьких платьев и игрушек для дочери. Себе же он оставлял право выпивать пару бокальчиков лучшего пива каждую пятницу в баре недалеко от дома.
Иными словами, Мейер жил обычной, среднестатистической семейной жизнью – в меру скучной, в меру нервной, и никак не был связан с мафией. И все продолжалось бы спокойно и мирно, если бы один из студенческих друзей Карла не приехал в командировку в Италию и не пригласил бы Карла в кои-то веки встретиться и вместе оттянуться.
Однако пошли приятели не в какой-нибудь бар, как это было привычно для Мейера, а в казино. Карл всегда считался несколько нудным человеком, мягко говоря. Проявлял активность и изобретательность он только в отношении собственной жены, да и то, скорее, еще тогда, когда Николетта являлась лишь потенциальной его девушкой. Поэтому заведения, подобные тому, в которое они с приятелем заявились, Мейер в общем-то никогда не посещал, скорее даже, как порядочный гражданин, осуждал и называл все это забавами глупцов. Кто же мог предположить, что азартные игры так легко и прочно захватят Карла в свои сети. После той встречи с университетским другом Мейер больше не виделся, а вот казино стал посещать регулярно. Сначала доктор испытывал некоторые опасения – ставки делал небольшие, чтоб не прогореть, не рисковал понапрасну.Однажды же случилось так, что, словно, сама Фортуна присела к нему на колени – одна за другой ставки Мейера оказывались выигрышными. Атмосфера накалялась, адреналин выплескивался в кровь, подталкивая к продолжению веселья и увеличению ставок. И вот, когда эйфория от предвкушения решающей победы накрыла с головой, доктор поставил на кон все.Он проиграл.Конечно, крупье не удивился - он знал, что так все закончится. Разумеется, череда предшествующих провалу побед тоже оказалась подстроенной. Пусть Мейер и считал прежде всех в мире азарта настоящими глупцами, в итоге в дураках остался он сам. Подавленный проигрышем, Карл оказался столь наивен, что с ходу поверил в слова «случайно» подсевшего к нему незнакомого гостя казино, что подобный провал – просто случайность, что он везунчик - сможет отыграться, ведь не выходя из клуба можно раздобыть еще фишек. Даже если денег нет при себе. Его обманули, как доверчивую старушку на вокзале…Разумеется, взятые в долг у руководства казино деньги Мейер тоже проиграл. Так он и попал в эту паутину, из которой вырваться просто уже не было шанса. Он обратился за «фишками в кредит» снова, который рос еще и из-за набегающих процентов за пользование займом, становился все больше. Вскоре сумма, которую «шишки» из казино требовали вернуть, стала недосягаемой для возможностей Карла…От страха и отчаяния доктор чуть не ушел в запой. Остановили две вещи – работа, которая стала важнейшим достижением в его жизни, и, что куда более мотивировало сохранять рассудок, жена – он все эти годы безумно любил ее. Семья и не подозревала, в какую яму угодил их кормилец, они думали – папа на ночном дежурстве. Не в казино же такой приличный человек ходит!Во время очередного прибытия Карла в казино, его подхватили под руки и утащили туда, где он когда-то просил в долг. Колени дрожали.На огромное удивление Мейера, ему тут же предложили способ выплаты кредита в несколько частей. Все же работа Карла позволила им найти компромисс – он должен был стать одним из поставщиков человеческих органов для одной крупной группировки, занимающейся их продажей.Это было ужасное предложение.Шокирующее предложение!И, разумеется, Мейер…Согласился…А что ему оставалось делать? Он же не мог отказаться и покинуть семью?! Примерно так Карл оправдывал сам себя.
С тех пор он несколько раз добывал органы для мафии, которая переправляла их неизвестно куда. Мейер не интересовался этим, куда важнее, что его долг с каждой новой такой сделкой становился ощутимо меньше.
К своим преступлениям ему пришлось подключить нескольких людей из больницы – членов операционной бригады. Иначе не было бы возможным добывать органы. Эти люди вступили с Карлом в долю. Эти люди вместе с ним убивали. Прямо на операционном столе они вырезали нужный мафии орган у какого-нибудь пациента, который и так был на грани смерти, например, после аварии, заметали следы, а потом сообщали родственникам этого человека: «Соболезную. Мы сделали все возможное. К сожалению, он (или она) не смог перенести операцию. Мне очень жаль».Соболезную? Жаль? Мейеру было наплевать! Куда важнее – вовремя передать добытый орган куда следует. И все, и скоро конец – расплата с долгом.Печальный финал настал раньше срока. Вария вычислила нелегалов. Кара настигла всех, резня была по истине массовой. Обошла она только парочку полезных людей, в числе которых посчастливилось оказаться Карлу – незадолго до этого он засветился на медицинской конференции в числе лучших хирургов, так что имя еще было на слуху.Так Мейер и стал псом Варии, приезжающим по первому зову, когда надо кого-то подлатать, сделать это молча и очень качественно. Он ненавидел эту жизнь, презирал всех тех, кого ему пришлось лечить по приказу убийц. А еще Карл проклинал тот день, когда впервые пошел в казино… Даже сейчас, когда уже столько грязи Мейер вылил на себя, скрывая правду от детей, от любимой жены, пятничным вечером он идет не за парой бокальчиков любимого пива, а на:- Двадцать пять на красное.Будь ты проклята… обманщица Фортуна!