3 (1/1)

Когда прошло три месяца его новой рабской жизни, Лейто решился попросить у Тахо разрешения повидаться с сестрой. Несколько дней он ждал подходящего момента, когда хозяин будет в наилучшем расположении духа. Тахо лежал поперек кресла с бокалом шампанского в руке и, прищурившись, разглядывал голого Лейто сквозь стекло и столбики пузырьков. - Позволь мне увидеть сестру, – без замысловатых и туманных вступлений произнес Лейто. Тахо посмотрел на него поверх бокала, отпил глоток и вновь вернулся к созерцанию. - Заслужи, – наконец он соизволил ответить. - Как? - Ну, сделай что-нибудь такое, что приятно удивит меня. Например, давай предадимся сексу без этого застывшего выражения покорности и отвращения на твоем лице. Заставь меня поверить, что ты меня хочешь. Губы Лейто на секунду искривились, но он быстро совладал с неуместными в данной ситуации чувствами. Пробудить желание в Тахо было намного легче, чем самому захотеть его. Тут все упиралось в физиологию – искренность чувств доказывалась реакцией плоти. Лейто много раз пытался представить, что он с женщиной, когда занимался сексом с Тахо, и после всех провалившихся попыток пришел к выводу, что сознательный обман самого себя разбивается вдребезги от первого же прикосновения к гениталиям партнера или к его колючей щеке. Не оставалось ничего другого, как принять действительность, какой бы отвратительной она не казалась, и приспособиться к ней. Лейто поднялся с постели и подошел к хозяину. Забрал из его руки бокал, наклонился ближе и стал расстегивать на Тахо рубашку, легко касаясь пальцами груди. Обнажив торс мужчины и спустив рубашку с плеч, Лейто присел на краешек кресла и к движениям пальцев добавил прикосновения языка. Он медленно скользил по груди, уделил внимание каждому соску, заставив их затвердеть, отыскал губы Тахо, увлажнил сперва верхнюю, затем нижнюю. Если до этого Тахо не двигался, то теперь он не устоял и притянул Лейто к себе, обнимая его одной рукой за шею, а другой поглаживая бедро. Пальцы Лейто пробежались вниз по животу мужчины и забрались за пояс брюк. К огромному разочарованию Тахо, пробыли они там недолго. Лейто встал и потянул Тахо за собой, побуждая того подняться из кресла. Опустившись перед patron’ом на колени, он быстро разобрался с зипером и выпустил напряженный член на свободу. Тахо втянул воздух сквозь зубы. Окунув два пальца в бокал с шампанским, Лейто провел ими по пенису хозяина, оставляя мокрые блестящие полосы, и с нарочитой медлительностью слизал их, скользя языком от яичек к головке. Тахо едва усмирял желание вцепиться в жесткие волосы раба и вогнать ему в самое горло, прямо сейчас, немедленно. Так же неспешно Лейто раздел хозяина полностью и увлек к кровати. - А теперь делай, что хочешь, мой господин… Целуй меня, кусай, трахай в зад, засовывай свой член мне в рот. Дверь закрыта, и я полностью в твоей власти, я раб твоих фантазий. У меня нет собственных желаний. Делай со мной все что хочешь. Конец монолога Лейто уже хрипло шептал, все теснее прижимаясь к телу Тахо. И Лейто уже позабыл, что послужило причиной этой похоти в его голосе, взгляде, жестах. Он возбудил хозяина и возбудился сам. Они хотели друг друга, желание было налицо. И оба получили, что хотели. …- Ты превзошел все мои надежды. Это было просто великолепно. Я даже не ожидал от тебя подобного рвения. - Я сам такого от себя не ожидал. - Вот она, скрытая склонность к разврату. Ну что ж, ты заслужил встречу с сестрой. Пожалуй, завтра. А сейчас продолжим. Половину следующего дня Лейто провел в мучительном ожидании и молил всех богов, только бы Тахо не передумал. Вчера он милостиво согласился на то, что они вдвоем с небольшим эскортом подъедут к гипермаркету, где работает Лола в пять часов вечера, когда закончится ее смена. Лейто отчаянно надеялся, что Тахо сдержит свое слово. Ему стоило очень многого добиться этого разрешения. На улице заметно поубавилось народу, когда к маркету подкатили две крутые спортивные тачки, набитые вооруженными парнями. Первой мыслью Лолы, едва она вышла и увидела непринужденно курящих бандитов, было то, что Лейто сбежал, и они приехали за ней раньше него. Вторая мысль была еще хуже – Лейто уже надоел Тахо и его попросту убили, а теперь… Но тут открылась задняя дверь одного из автомобилей, из него вышел patron собственной персоной, а за ним (благодарю вас, милосердные боги!) появился Лейто. Он вопросительно, нет, скорее просяще, посмотрел на Тахо. Тот снисходительно кивнули, и только тогда парень со всех ног кинулся к сестре, сгреб ее в объятия и долго-долго не отпускал. И лишь освободившись из его стального захвата, Лола смогла хорошенько его рассмотреть. Он выглядел как осужденный, мотающий срок в какой-нибудь тюрьме строгого режима – похудевший, с плотно сжатыми губами, с диковатым взглядом и наверняка немного съехавший с катушек. И до конца срока было ой как далеко… А потом Лола стал замечать ужасные детали – новую татуировку, клеймящую ее брата, словно товар, следы от наручников на запястьях, несколько синяков и ссадин на плечах. Лейто оставалось только радоваться, что Тахо позволил ему надеть майку и сестра не видит жуткой палитры на его спине и ребрах. - Он отпустил тебя, да? – с надеждой спросила Лола. - Нет, но он разрешил мне повидаться с тобой. - Господи, что же он с тобой сделал?! Они тебя бьют! Я же все вижу, ты весь в синяках! “Нет, сестренка, ты видишь далеко не все. Не видишь шрамов на моей спине, не чувствуешь, как болят едва сросшиеся ребра, как ноет моя задница, и как меня тошнит. К счастью, ты не замечаешь всего этого. Уж я постараюсь, чтобы не заметила“. Лола засыпала его вопросами, бросая гневные взгляды на Тахо, который с комфортом расположился в машине, выставив ноги на асфальт, и наблюдал за ними, не скрываясь. Но Лейто перебил ее, ему гораздо важнее было знать все ли в порядке у нее. - Мы же не будем торчать тут посреди улицы, да еще и под взглядами этих подонков! – воскликнула она. Подонки, к огромному облегчению Лейто, ничего не расслышали и продолжали просто глазеть издалека. - Давай зайдем куда-нибудь, хорошо? Лейто бросил быстрый взгляд на хозяина. - Я попробую уговорить Тахо. Если он позволит… мне это дорого обойдется, – последние слова он произнес, отойдя от сестры на несколько метров. Он подошел к машине, присел на корточки перед Тахо, положил руки ему на колени и они с минуту тихо разговаривали. Наконец, они вдвоем поднялись. Тахо что-то приказал своим псам и, ухмыляясь, шлепнул Лейто пониже спины, подталкивая его в сторону сестры. В глазах Лейто светилась такая благодарность, что у Лолы болезненно сжалось сердце от нехорошего предчувствия. За неполные три месяца Тахо изменил ее брата, тот стал каким-то безжизненно-покорным, отрешенным, хотя и старался скрыть это от нее. Лицо у него было спокойное, как будто он заказал себе маску с ничего-не-выражающими-чертами. Он старался построить защитную стену из слов, но глаза его выдавали. Его взгляд был загнанным. В нем больше не горел огонь, не было жажды действий, яростного сопротивления, желания бороться. Ничего этого больше не было. Это пугало. Где-то около часа они сидели в маленьком кафе, пили черный кофе, Лейто спрашивал, не было ли у Лолы неприятностей с парнями Тахо, не приставал ли кто к ней, не угрожал ли. На все это сестра отрицательно мотала головой, улыбаясь, держала Лейто за руки и тщетно пыталась добиться от него ответной улыбки, как, впрочем, и ответов на свои расспросы. Они продолжали говорить только о ней, ее работе, о том, чем она занимается после работы. И никакие хитрые уловки не помогали Лоле добиться от брата, что его заставляют делать в ангаре Тахо. - А может, попробуем сбежать, – вдруг произнесла Лола. Увидев реакцию брата, она сразу же пожалела о своем предложении. Лейто до боли сжал ее кисть, наклонился к ней через стол, на его лице появилось выражение, которое она охарактеризовала бы как «полная безнадега». - Не получится, сестренка, – проговорил он. – Снаружи нас стерегут десятка два псов, вооруженных до зубов. - Тут наверняка есть черный ход, – заметила девушка, тщетно пытаясь высвободить свои пальцы. - Нет, Лола. Даже не думай об этом, слышишь! Patron мне никогда этого не простит. - Так вот как он велел тебе называть его – patron, – Лола презрительно скривила губы. - Я не хочу, чтобы ты пережила то, что довелось пережить мне. А он найдет нас в любом случае и накажет. – Лейто помолчал и добавил, – Пусть все остается как есть – ты здесь на свободе, под защитой, всем обеспечена, а я буду его… собственностью, как залог твоей безопасности. И не спорь. Я сам выбрал это. - Что же он с тобой делает, что смог тебя сломать? – прошептала девушка, протягивая руки к лицу брата. От ее прикосновений Лейто вздрогнул – теперь они ассоциировались у него с унизительной лаской Тахо. - Не дай бог кому оказаться на моем месте, когда Тахо в ярости… – тихо пробормотал он. Лола хотела переспросить, что он имел в виду, но тут Лейто заметил, что к кафе подкатили знакомые машины. Он глубоко вздохнул и перевел взгляд на сестру. И тут она вспомнила, где видела такие обреченные и грустные глаза – у диких животных в зоопарке. Первый и последний раз в жизни она ходила в зоопарк, когда ей было четырнадцать лет. Увиденное произвело на нее такое впечатление, что она решила больше никогда не посещать подобные места. Но тоскливый взгляд из-за решетки запомнился навсегда. - Это за мной, – голос Лейто вернул ее из воспоминаний. – Нет, не выходи пока, оставайся здесь. Не надо, чтобы эти головорезы лишний раз на тебя пялились. “Не хочу, чтобы ты лишний раз видела, до чего я опустился, не хочу, чтобы ты видела во мне раба, лижущего руки хозяину за подачку“. Но было поздно – к их столику собственной персоной приближался Тахо. Заметив его, Лейто моментально вскочил. Это было не раболепие, это было не желание заслужить одобрение. В глазах Лейто застыла преданность, покорная преданность. Он следил за лицом хозяина в немом ожидании. Тахо улыбнулся Лоле. - Поцеловал бы твои ручки, но, к сожалению, не могу к тебе даже дотронуться – увы, связан обещанием, – хищный оскал ясно давал понять, что он с удовольствием бы поцеловал не только ее ручки. - Я дал вам достаточно времени? – уже в сторону Лейто, едва повернув к нему голову. - Да, patron. Неожиданно Лола осознала, что с того момента, как брат увидел входящего Тахо, то не сводит с него глаз, даже мельком не глянет в сторону сестры, словно в мире существует только его patron, больше ничего. И все, что ни приказал бы ему Тахо, он сделает. Пусть с нежеланием, пусть с отвращением, ужасом, но беспрекословно исполнит волю своего хозяина. И все это из-за нее. - Тогда прощайся и пойдем. Лейто каким-то неловким движением прижал девушку к груди, поцеловал в лоб и, не вымолвив больше ни слова, пошел вслед за Тахо.Фото3 Лола стояла и смотрела в окно как они выходят из кафе, как рука Тахо легла на плечи ее брата, таким собственническим жестом, как Лейто коротко оглянулся, прощаясь с ней. Машины укатили, и она бессознательным движением потерла запястья, почти физически ощущая на них холод металла. Сон Лейто Лейто стоял на заросшем травой лугу. Вокруг было ни души. Солнце отражалось в его латах, превращая стальную кольчугу в блестящую золотую чешую. Конь его давно пал и теперь он сам в гордом и неотвратимом одиночестве стоял с непокрытой головой и сжимал в руках меч. Он ждал противника. И вскоре противник появился. Сначала на холме вдалеке показалось меньше дюжины всадников. Они двигались в сторону Лейто, спускаясь в долину. А за ними начали появляться ровные шеренги воинов. Сотни, тысячи конных рыцарей, в полном боевом облачении, в доспехах, шлемах, на закованных в броню лошадях. Войско сверкающей лавиной надвигалось на Лейто, отчаяние все сильнее овладевало им. Тысячи воинов против него одного. Все товарищи пали в бою, настал и его черед. Он был одинок и обречен. Он ничего не ощущал. Не было ни голода, ни жажды, ни усталости, ни страха. Исчезло все, даже желание жить. Осталась пустота, огромная, холодная, гулкая пустота. Всадники приближались, впереди всех был рыцарь в черном, обшитом серебряными нитями, плаще, накинутом поверх доспехов. Забрало скрывало его лицо. Он остановил коня шагов за десять до Лейто, поднял руку, сжав кулак, и войско позади него замерло, как единый организм. Лейто не сводил с него глаз, пристально всматриваясь в свою судьбу. Нет, они не окажут ему такой чести – погибнуть в бою. Последний раз взглянуть на солнце, последний раз ощутить порыв ветра на лице, последний раз вдохнуть такой сладкий воздух. Рыцарь спешился и поднял забрало. Лейто вогнал свой меч в землю, сделал шаг вперед и опустился на колени. Это конец. Смерть. Все стало безразлично. Уже ничего не имело значения. Даже то, что с лица предводителя армии конников на него смотрели знакомые льдисто-синиебезжалостные глаза. Рыцарь возвышался над ним, не спеша действовать, и Лейто поднял склоненную голову. Он увидел руку, пальцы, тянущиеся к нему. Лейто закрыл глаза, почувствовал прикосновение. В голове сверкнула яркая ветвистая молния, в ушах зашумело. Его воля лопнула, брызнула осколками в стороны, а сознание стало погружаться в черное забытье. - Отныне ты мой, – произнес властный голос на чужом языке. Мысль, что с этого момента так будет всегда, была последней его мыслью.