V (1/1)

Последняя защита на пути зла… Ему настойчиво твердили, что он послан Небесами для выполнения богоугодных дел. Но у Гэбриэля появилось странное предчувствие. Его Вера прошла столько испытаний, что хватило бы для полного искупления, но прощение не приходило. Ни ?до?, ни ?сейчас?, и вряд ли придет потом. Он проснулся в постели девицы, которую подцепил в кабаке. Сон прервала звонкая птица, с наслаждением упивавшаяся долгожданным утром. Но ни в одном другом уголке благородного города, застывшего, в преддверии рассвета, ее пение не нашло отклика. Ван Хельсинг смутно помнил, как оказался в этой крохотной унылой комнате, как уснул или, возможно, просто забылся на продавленной, узкой кровати, как спутница задремала на его плече. Падения в прошлое рвали связи с реальностью, но именно сейчас, пробудившись, он чувствовал себя крепко привязанным к настоящему, к серости, к грязи, к болезненно острому одиночеству.Гэбриэль лежал недвижимо, боясь разбудить хозяйку комнаты и вспоминал ночное видение. Почему он так верил в Дракулу? Почему, не раздумывая, не сомневаясь, спас ему жизнь? Почему в его сердце родилось это искрящее, разрушительное чувство, когда он… страшно подумать… Неужели он, действительно, по-братски поцеловал этого человека? Охотник дернулся от ясного, ощутимого запаха речной воды, словно заплетенного в волосы Дракулы. Черт возьми! Почему он чувствовал эту щемящую тоску?—?Ммм… —?девушка, которую разбудил его отрывисто-обреченный выдох, открыла сонные глаза и сладко потянулась. —?Проснулся?Стянув с Гэбриэля тонкое одеяло, она обернула плечи и неспешно подошла к туалетному столику.—?Как тебя зовут?—?Тебе лучше не знать,?— отозвался охотник, медленно натягивая штаны, которые обнаружил на пыльном полу.—?Ну, если ты преступник, то, действительно, лучше не знать,?— она достала из изящного портсигара две сигареты, одну себе, другую кинула Гэбриэлю. —?А меня можешь называть Бианкой. Все равно это не моё настоящее имя.—?Далеко ли отсюда до собора Святого Михаила? —?Ван Хельсинг покрутил сигарету в руке и отложил в сторону.—?Нет, пару кварталов.Он на секунду задумался.—?Могу я попросить о маленькой услуге?Девушка нахмурилась:—?Почему бы тебе не зайти в храм и не попросить об этой самой услуге своего Бога?Гэбриэль улыбнулся:—?На небесах все заняты. А твою работу я оплачу отдельно.Бианка сделала вид, что мало интересуется деньгами, но, все же, утвердительно кивнула.—?Я напишу письмо. А ты сходишь на почту, и отправишь конверт на тот адрес, который я тебе скажу. Дай листок. Нет, два.Девушка потянулась к ящику полированной тумбочки и достала два серых листа, небрежно положив их перед охотником.Ван Хельсинг наскоро нацарапал несколько строчек для Радки и отдал письмо Бианке.—?Это тоже отправить? —?поправляя одеяло, оголившее плечи, полюбопытствовала девушка.—?Нет,?— Гэбриэль сосредоточенно согнул второй листок, содержание которого было ещё короче. —?Это я отдам лично.Вернувшись в дом Епископа до восхода солнца, он пробрался через оставленное открытым (в борьбе с невыносимой духотой этих дней) чердачное окно. Сначала показалось, что в доме тихо, но через некоторое время Ван Хельсинг различил негромкий голос, звучащий этажом ниже. По всей видимости, Епископ говорил по телефону, который не так давно установили в его доме. Гэбриэль смог неплохо расслышать отдельные фразы.—?Да, он спит. Проверил… Точно. Пора действовать, иначе мы опоздаем. Все готово. Разумеется, на причастии. Если он, наконец, исповедуется!Дальше было тихо и неразборчиво.Ван Хельсинг почувствовал подступающую ярость, но благоразумие говорило ему, что лучше воздержаться от каких-либо действий, пока все не прояснится.Епископ вызвал его к себе ближе к ночи, до этого времени охотник не отлучался из комнаты и тщетно пытался уснуть. Он сам себе казался больным и вялым, словно зелье Радки, подобно опасному яду, постепенно отнимало у него силы.Священнослужитель предложил присесть на широкий диван, заняв место на противоположном конце.—?Сын мой,?— Епископ предстал в особом расположении духа, поэтому его голос звучал елейно мягко. —?Я понял, насколько мы были не правы.Он выждал паузу, внимательно разглядывая Ван Хельсинга.—?Говоря искренне, не стоило так давить на тебя с возвращением. Да, дел в мире много, но Орден, я думаю, справится. Ты сам хорошо знаешь, как нужен Церкви, нужен миру. Но мы же не можем рисковать твоим здоровьем. И, если ты не чувствуешь в себе сил…Гэбриэль удивлялся, как искренне и неподдельно говорил Епископ. Не знай он всей правды, слова глубоко запали бы ему в душу, вызывая только теплые дружеские чувства. Но сейчас охотник ощущал лишь глубокое презрение к этому человеку.—?Я хотел бы остаться, с позволения Его Превосходительства, здесь в Алба-Юлии,?— перебил Ван Хельсинг.Глаза священнослужителя загорелись пламенем преисподней, но он ответил сдержанно и смиренно:—?Это твое решение, сын мой.На худом холеном лице проскочила самодовольная улыбка:—?Поживи здесь. Может быть, после выздоровления, ты вернешься к делам. В конце-концов, в Румынии всегда было полно нечисти.Он подмигнул.Гэбриэль, стиснув крепко зубы, все же произнес:—?У меня только одна просьба.—?Слушаю тебя.—?Я бы хотел лично забрать несколько вещей, из тех, что остались…—?В сарае у старухи-ведьмы? —?Епископ не скрыл надменной и высокомерной улыбки. —?Ну, конечно, Гэбриэль. Только обещай, что прежде ты исповедуешься.