Глава II (1/1)
Зоя шла медленно, оглядываясь зачем-то по сторонам. Разговор с Сыроежкиным… Не помог. Отнекивался?— нестранно, прикрывался Элом?— неудивительно, Эл охотно позволял собой закрываться?— совершенно естественно! И ничего-то на него нет, тем не менее. Светлова не подтвердит, Эл подтвердит обратное… Зоя останется ни с чем, да еще дурой, да еще доставучей, да еще ужасно противной, да еще… в общем, все той же Кукушкиной, какой она для них всегда была. Так было никак нельзя. Никак нельзя было и получить, что хотелось?— то есть возмездие, позволив Макару… Позволив Макару быть тем самым Гусевым, которым его тоже видели все: грубым, не в пользу сильным, угрожающим. Нет, она-то знала, что они… Отличаются от портретов, составленных сверстниками. Эти портреты были карикатурами и не больше. Но сейчас она рисковала только доказать обратное. А ещё она рисковала все совсем испортить. Ладно, если Светлова так защищала Серёжу, то… Если подумать, Майя сильная. Сильнее Сыроежкина, кажется. И точно знает, что Макар сильнее так точно. Эл бы не стал участвовать в травле, даже если бы его обманули. Так отсюда вывод, что Майя вполне может быть влюблена. И если напасть… Хуже будет именно Светловой. Придётся выяснить и выяснить точно, а это… Это сложно. Слишком сложно.Подглядывать за занятиями по гимнастике дело странное, но Зое приходилось заниматься и не такими делами, так что она не чувствовала особенных зазрений совести. Да и когда, если там, на сцене, идёт репетиция выступления, если… номера слишком прекрасны, чтобы не смотреть.Майя и Эля… Они были там вдвоём. В гимнастических купальниках, с лентами. Кружили, метались, подскакивали. Ленты вились вокруг, будто создавая купола или становясь хвостами. Они не подходили друг к другу, но будто бы стремились. Как могли, с отчаянием. Эмоции… Слишком много было в жестах эмоций. Ближе, все ближе, изгибаясь, кружась?— но нет! Никак не вместе, никак! Ей самой было плохо от этой невозможности, а им… Не могла и представить как. Их… Зоя считала это танцем… их танцем владела острая, невысказанная боль, тоска… Но друг ли по другу, если забыть о красоте игры? Ведь Эля… Эля все же тверже, да, тверже. И ей больно, но как-то иначе. Её это двигает, к борьбе двигает. Майю… Майю это просто раздавило. Не до конца, нет, вот же, кружит, рвётся, сгибается и снова выпрямляется… Да, именно так. Её тоска пытается придавить к земле. И пока что не вышло, но долго ли?.. А Эля… Знает ли Эля? Как самая близкая подруга?— должна знать. Так вот какой может быть её боль. Так вот в чем… Она знает больше и именно её надо в союзницы. Ленты… Сейчас ведь сплетутся, что же вы?! Нет, разошлись… Нет, все хорошо…Когда танец кончился, Зоя не смогла скрываться. Ей хотелось сказать и хотелось заплакать.—?Вы… неподражаемы,?— едва слышно произнесла девушка, навстречу подругам. Обе будто ни капли не обрадовались и… Им вообще было совсем неважно.—?Спасибо, Зой… —?вымученно улыбнулась Майя.—?Как ты? —?осторожно спросила Кукушкина. Взгляд Эли тут же переменился. Тревога…—?Я… Вроде, хорошо.?Ах, Майя, зачем лгать?!?—?Так?..Тут Светлову позвала тренерша. Эля провожала девушку взглядом, а когда повернулась к Зое… Той пришлось потрясённо понять, что в решительных синих глазах стоят слёзы.—?Ты все знаешь?—?Если б все, он бы уже ответил,?— прошипела Кукушкина. Эля кивнула, но губы её почему-то дрожали.—?Ответит. За то, что вот… Ответит. Зоя… Она его любит! —?вдруг отчаянно и почти жалко выкрикнула Эля. —?Любит, а я дрянь последняя!.. Я…—?Тише,?— напуганно прошептала девушка, схватив Элю за руки. —?Пожалуйста. Понимаешь, ведь Сережа, он-то… Он же с Элом, ты знаешь?—?Так зачем? —?с болью и горечью начала Эля,?— зачем он её?.. Зачем она любит его, зачем?!—?Кто бы любил ?зачем?… Было бы жить проще, только вот бессмысленней. Эль… Помоги мне. И мы сделаем так, что Майе станет легче, что Сережа ответит. Ну?—?Помочь?.. —?отрешенно, но, кажется, с потаенными нотками истерики произнесла Эля,?— я не могу. И ты… Все что ты… Не надо в это соваться… —?и роботесса снова заплакала. Без звуков, без попыток стереть слёзы, без… шанса быть успокоенной.