Глава 1. Первая партия (1/1)

Позвольте представиться, Фудзивара-но-Сай. Родился в эпоху Хэйан, имел честь бытьличным учителем го императора Итидзе, был ложно обвинен в мошенничестве вторым учителем и изгнан из дворца. Умер в возрасте двадцати пяти. Позвольте представиться еще раз, Шиндо Хикару. Родился в конце эпохи Сёва, на текущий момент одиннадцать лет, ученик шестого класса начальной школы. И, судя по всему, следующая инкарнация Сая. По крайней мере я склонен считать именно так: свои жизни — что прошлую, что текущую — я помню до мельчайших подробностей, а в дополнение к ним в закромах моей памяти присутствует опыт существования бестелесым духом в промежутках между возрождениями и в то время, когда Торадзиро* позволил быть рядом с собой. Дрейфовать во тьме и пустоте. Бесконечно долго и бесконечно одиноко. Именно так выглядит ад самоубийц. Или мой личный ад. Вернуться туда?— мой величайший страх и то, что скорее всего рано или поздно произойдет. Интересно, у других, не запятнавших себя людей посмертие такое же? Если да — завидую их счастливой способности забывать и возвращаться в мир чистыми и наивными. С другой стороны, если бы я забыл себя, то забыл бы и свое го? Суть своего существования, саму жизнь. Только оно помогло мне сохранить здравый рассудок во время ожидания возрождения. Тысячи, миллионы, миллиарды миллиардов партий, разыгранных в воображении, миллионы разборов сыгранного при жизни?— вот то, что позволило не впасть в отчаяние и продолжать цепляться за то существование, что было доступно мне. С другой стороны, может, и к лучшему, что свою прошлую жизнь я вспомнил не сразу. Притворяться обычным ребенком на глазах у родителей и знакомых человеку с сознанием взрослого было бы тяжело. Не уверен, что смог бы. Триггером, запустившим волну воспоминаний, омывшую мое сознание, стал старый гобан Торадзиро. Каким-то причудливым образом он перешел в наследство дедушке Хикару, и когда я увидел его на чердаке, то потерял сознание. Очнулся уже с воспоминаниями о Сае, го и своей миссии на Земле?— познать руку Бога го. Очнулся рывком, лежа на расстеленном футоне и наблюдая над собой перепуганные лица деда и родителей.—?Пап, мам,?— серьезно начал я, и они разом напряглись, ожидая какого-то откровения. —?Я стану лучшим игроком го в истории Японии. Раскатистый смех дедушки заполнил помещение.—?Вот это мой внук! —?довольно выдал он, хлопнув себя по коленке. —?Но для начала обыграй хотя бы своего деда, герой. Если сделаешь это?— куплю тебе тот гоночный велосипед, что ты так просил. Родители переглянулись и заулыбались. Если их ребенок снова фантазирует и хвастается, значит, все в порядке. Я же тем временем, помотав головой, начал торговаться о награде:—?Не нужно: лучше подари мне тот гобан с чердака.—?О! А не слишком ли резво ты начал, молодой человек? Тот гобан?— бесценная реликвия нашего рода, и я не могу отдать его в руки такому ненадежному человеку. Вот что ты забыл на чердаке, а? Снова забрался туда, чтобы стащить что-нибудь? Думаешь, дед уже совсем из ума выжил и ничего не замечает дальше своего носа?—?Я залез туда за гобаном,?— набычившись, соврал я. Разумеется, до недавнего времени мне не было до него никакого дела, но эта ложь?— во благо. Я-Сай никогда бы не опустился до кражи, а действия Хикару были вызваны недостатком воспитания и излишней либеральностью родителей. Готов дать торжественную клятву, что больше такого не повторится. —?Я уже довольно долгое время тренируюсь и вот недавно вспомнил, что когда-то видел гобан на чердаке. Хотел посмотреть. И что это за реликвия рода такая, что пылится среди всякого хлама на чердаке? Если тебе гобан не нужен - отдай тому, кто будет ценить его по достоинству.—?Хо? —?дед вытаращился на меня, точно на говорящего кота. —?Играешь? И где, позволь поинтересоваться? Что-то я не слышал, чтобы ты записался в школьный клуб или посещал уроки.—?В го-клубах,?— закатив глаза к потолку, как маленькому, пояснил я. Раз уж начал врать?— больше от того, что еще полностью в себя не пришел (а Хикару был тем еще фантазером и вралем), чем по необходимости?— то стоит довести дело до конца. Тем более, когда на кону единственная память о Торадзиро стоит. А вывеску с надписью ?Го-клуб ?Черное и белое? я долгие годы видел каждый день по дороге до школы. Вот сейчас и припомнилось к месту:?— А ты думал, куда улетают карманные деньги? Взнос за посещение?— это та еще морока! Если честно, понятия не имею, сколько платят за вход и платят ли, но если цены там аналогичные тем, что установлены в компьютерных и игровых клубах, то удастся разом и обелиться, и грехи молодости списать. Дед еще не купился окончательно, но начал колебаться. Родители смотрели на свое чадо с выражением священного трепета. Неужели их балбес вдруг взял и оказался приличным мальчиком? Ну-ну, то ли еще будет. Но это все потом: сейчас я хочу свой гобан!—?Пойдем,?— протянул мне руку дед, и я, ухватившись за нее, сел. —?Лично проверю, не в унитаз ли ты спустил свои карманные деньги. В клубах он играть вздумал, мелкий паршивец! Ха! Лучше бы к деду подошел, как будто я бы тебя учить отказался!—?Ставка в силе? —?следуя за ним, невзначай уточнил я. Он покосился на меня, но подтвердил:—?Если обыграешь, гобан твой. Но учти: никаких подачек на бедность. И на удаче тебе не выехать. Если уж решил играть по-взрослому, я буду серьезен. Три камня форы, три партии. Если проиграешь?— три месяца будешь заниматься каждый день с утра и до обеда. Я кивнул?— для одиннадцатилетки так бездарно профукать каникулы?— это сильно. В гостиной в углу пылился другой, более новый гобан. Пользовались им от случая к случаю, а качество древесины, как я смог убедиться по стуку камней по дереву после начала партии, было чуть хуже, чем то, к чему я привык. Но все равно ощутить под пальцами прохладу камней, услышать ласкающий уши стук, когда камень встречается с лакированной столешницей?— от одного этого я едва не прослезился.—?Что, уже струсил? —?подначил меня дед. —?Хочешь на попятную?—?Да нет,?— мотнул головой, прогоняя непрошенные слезы. —?Выставляй камни.—?Что?—?Три камня форы, я помню. Ставь.—?Паршивец! Шутить со мной вздумал? Непонимающе вздрогнув от резкого окрика, я перевел на него взгляд и, наконец, очнулся от полутранса, вызванного возвращением воспоминаний. Точно. Я ведь сейчас не Сай, поэтому говоря о форе, он имел в виду, что даст фору мне.—?Не нужно форы,?— мотнул головой. —?Серьезно, так серьезно.—?Да неужели? Ну, мелкий, сам напросился,?— с раздражением запустив руку в чашу с камнями, дед зашуршал ими. И тут же сжатый кулак с глухим стуком лег на столешницу. —?Сколько?—?Чет. Он разжал пальцы, и камни покатились по доске. Три. Кивнув, я пригласил его начинать.*** Дома, устанавливая трофей в своей комнате, я давил угрызения совести. С другой стороны, с дедом я обошелся мягко, практически сыграв три учебные партии, и в среднем сведя поражение к одному-двум очкам. Более того, старик был крайне доволен моими результатами и пообещал, что если я продолжу заниматься, он подкинет еще денег на го-салоны. Еще он посоветовал записаться в школьный клуб. И сходить на пару соревнований для детей моего возраста. Последнее я посчитал унизительным и бесчестным: чтобы взрослый профессионал, бывший когда-то учителем самого императора, обыгрывал детишек? Да ни за что! Но сейчас, оставшись в одиночестве, я задумался о том, что выдуманная на скорую руку легенда шита белыми нитками и стоит кому-нибудь копнуть чуть поглубже, как правда всплывет. И привлечет ко мне ненужное внимание. А значит что? Значит, легенду нужно подтвердить, обеспечив ей доказательства. Гобан у меня теперь есть, тогда осталось что? Самоучители, по которым я "учился". Ну, положим, разборы партий в чистых тетрадях в клетку я смогу сделать дома по-быстрому, дня за два-три (как раз к визиту дедушки управлюсь), а вот книги нужно будет купить. Причем не в местном магазине, где ассортимент нужной мне литературы крайне беден, а в книжном на станции Шибуя. Или сразу в Марузене? Там можно будет еще и жизнеописание Торадзиро посмотреть, чтобы объяснить свой стиль игры увлеченностью данной исторической личностью. Заодно узнаю, каким мой дорогой друг остался в памяти потомков.—?Хикару,?— в дверь поскреблась мама, и я промычал что-то согласное, разрешив ей входить. В руках она держала поднос с горячим чаем. Поставив его на тумбочку у кровати, она села рядом со мной и, кинув взгляд на гобан, сказала:?— Звонил дедушка. Он все еще под впечатлением от вашей игры. Говорит, что его внук?— гений. И хочет пригласить тебя к нему на все каникулы. Чтобы играть каждый день и съездить куда-нибудь на экскурсию. Ты как?—?Не против,?— довольно кивнул я. —?Когда он меня заберет?—?Как и планировали, в субботу. Тебе помочь собраться?—?Не стоит. Мам, я завтра в центр смотаюсь?—?Зачем?—?Мангу новую хочу купить: раз уж дед меня заберет, потом ни времени не будет съездить, ни возможности. А на каникулах и почитать нужно успеть, верно?—?Съезди. Но чтобы к шести был дома, понятно?—?Конечно, мам! Не вопрос. Вздохнув, она взъерошила мою крашеную челку (сейчас то, что еще недавно казалось крутым и бунтарским, я бы охарактеризовал подростковой дуростью, но проще смириться и дождаться, пока волосы сами отрастут, чем перекрашиваться: и важнее дела есть) и поцеловала в лоб. В горле сжался комок: мать Сая погибла во время родов младшего брата, когда мне было семь, так что я ее почти не помню. А Хикару не ценил того, что имел?— любящей и дружной семьи, ее заботы и поддержки. Но еще не поздно это исправить.