Глава 1. Одна из... (1/2)

– С вас две тысячи семьсот йен, – довольно грубо окликнул меня водитель, едва мы затормозили.Я задумчиво оторвала взгляд от пейзажа, который меня окружал, и молча достала кошелек. Пока рылась в нем, ища мелочь, краем глаза заметила, как шофер глядел на свеженькие купюры куда более заинтересованно. Поджав губы, я вытащила три тысячи и, протянув их водителю, буркнула, что сдачи не нужно. В конце концов, у меня была еще и карточка, спрятанная глубоко в кошельке, подальше от таких вот любопытных глаз.

Выйдя из машины, я не стала дожидаться, когда шофер соизволит помочь мне достать чемодан из багажника. С тяжелым грохотом и тихим скрипом маленьких колесиков мой багаж был поставлен на землю. Пока я придирчиво оглядывала темные разводы грязи на малиновой ткани, такси, тронувшись в места, уехало. Хотя и оставило после себя тучу пыли из дорожной грязи и выхлопных, которые не спешила оседать. Нос защекотало от мерзкого запаха, и я, прикрыв рот ладонью, зашлась в приступе дикого кашля, чувствуя, что вся эта дрянь оседает у меня на легких.Вдоволь накашлявшись, достала из кармана сумочки платок, чтобы вытереть невольные слезы. На белоснежном кружеве осталась часть темной туши. Вздохнув и поняв, что макияж безнадежно испорчен, я огляделась вокруг, только сейчас полностью осознавая, куда меня занесло. А точнее будет сказать, куда меня заслали.

Мне нравилась осень куда больше чем лето… Особенно нравилась красная осень, когда лес одевается во все оттенки багряного. Было в этом что-то загадочное и таинственное. Но вот только мне не нравилось сидеть в одиночестве между лесом и убранным рисовым полем. В особенности, когда рядом ни души, и даже свежие следы от шин машины не успокаивали, а наоборот удручали. Достав их кармана джинсов телефон, расстроилась еще больше. Ни связи, ни интернета не было, и, похоже, что в ближайшее время не предвидится. Впрочем, даже если бы я сообщила о том, что мне доставили почти туда, куда нужно, вряд ли бы кто-нибудь взял трубку. Разница в часов поясах была настолько велика, что в определенный момент времени следующий день здесь наступает куда раньше, чем там. Как же неудобно.Впрочем, мне сообщали, что некто должен меня встретиться. Но видимо, этот человек не был знаком с такой вещью, как часы, а о пунктуальности слышал лишь в страшных кошмарах. Взглянув на время и убедившись, что мой тайный путник опаздывает на добрых семь минут, решила дать ему шанс появится через три минуты. А потом я начинаю уже злиться и добираться своим ходом. С тяжелым чемоданом.Скетчбук и пара карандашей: красный, оранжевый, малиновый и коричневый, привычно легли в руку. Опустившись на чемодан, быстрым, отточенным движением сделала пару эскизов пейзажа, надеясь на то, что у меня будет возможности дорисовать позже. Нагрянувший ветер принес мне под ноги алый кленовый лист, с остатками зеленой краски вдоль жилок. Аккуратно подняв его за черешок двумя пальцами, покрутила, наслаждаясь мгновенными переливами от более светлого к темному и наоборот. Красиво, но непривычно. От листа пахло свежестью и немного влагой. Несмотря на то, что проезжая часть была совсем рядом, на нем не осели выхлопные газы, и не испортили его вида даже гусеницы и жуки. Осторожно, чтобы не порвать, я расправила все его острые кончики и вложила между страницами толстенького блокнота. От ещё одного внезапного порыва ветра, прядь волос выбилась из уложенной прически, на которую я потратила добрых сорок минут. Убрав мешающиеся волосы за ухо, продолжила рисовать. Но, словно назло мне, ветер вновь подул, игриво перевернув страницы блокнота. Кленовый лист, с таким трудом уложенный между ними, вылетел и, как пушинка, взмыл вверх. Я подняла вверх голову, наблюдая за его зигзагообразным полетом, и боролась с противоречивыми мыслями. С одной стороны, мне хотелось всё кинуть и бежать догонять такую красоту, а с другой стороны бегать лишний раз по этой грязи мне не хотелось. В результате, разум взял своё, и я каменной статуей осталась сидеть на сумке, мгновенно забыв про листик. Да вот только он про меня не забыл… Это было бы смешно, если бы не было так странно. Он будто играл со мной. Сперва это красное нечто приземлилось точно на мои колени, но тогда, когда я хотела вновь взять его, резво отлетел в сторону, плавно упав на, стоящую возле ног, сумку. От такого, безусловно странного явления, у меня вдоль позвоночника пробежал мороз. Можно было бы, конечно, списать всё на ночной недосып и недоедания, да ещё и несколько часов езды в задохнувшемся салоне автомобиля, но я слишком отчетливо видела странные перепады настояния, внезапно ожившего листа, чтобы списать всё это на разыгравшиеся галлюцинации.Я больше не пыталась прикоснуться к листу, лишь с прищуром продолжала наблюдать за его странными перемещениям. Карандаши и блокнот были моментально забыты, и меня даже больше не тревожили мчащиеся вперед минуты. Траектория полета листа была разнообразной, но спустя время мне удалось высчитать следующую точку приземления. Вот уже много лет я играла в большой теннис, и реакция была просто мгновенной. Даже когда лист оказался зажатым в моей ладони, я чувствовала нечто странное. Он действительно казался живым. Это я поняла, когда почувствовала, как что-то щекочет мою ладошку. Ну а что это, если не лист? По крайней мере, чем бы это не было, мне это не понравилось. Со всей силы я сжала кулак, буквально сминая лист до состояния шарика, кажется, что где-то он даже порвался. Когда сопротивление прекратилось, я разжала ладонь. Ни листа, ни черешка, ни его обрывков просто на просто не было. Я сглотнула, борясь с желанием вытереть руку о штаны. Однако, вместо этого красного нечто, на моей ладони лежала тонкая, серебристая нить. Весьма материальная и плотная, чтобы перепутать её с паутиной. Но вот неярко сверкнув в дневном свете, нить исчезла. Как до этого исчез и лист. Просто растворилась в воздухе. Безымянный палец правой руки обожгло болью, но она была настолько мгновенной, что прошла почти моментально. Пока я кривилась и морщилась, не сразу заметила, как на пальце появляется тонкий обруч кольца, сделанный из чистого серебра, без примесей металла или золота.

Наверное впервые в жизни мне захотелось кричать. Громко, срываясь на истошный визг, от которого лопаются все стеклянные предметы. Да вот только голос боялась посадить. Крик бы помешал мне затейливо и, весьма грязно выругаться. Знаю, что настоящая леди не должна даже в уме произносить подобных слов, но мне просто не хватало слов, чтобы описать всё мое состояние в одном слове. Попытка снять кольца не увенчалась успехом. Оно точно приросло к коже, и с каждой попыткой сорвать его грозилось убраться вместе с приличным куском мяса. Хоть палец режь, ей-богу! От повторных ругательств меня удержало лишь самообладание. Вот говорила же мама, что не нужно подбирать на улице всякую дрянь. Мало ли что может случиться: синегнойная палочка в открытую рану попадет, клещ притаится… в кольцо превратится. Ну всё, Лилиана Бейн, поздравляю. Это всего лишь первый день, а ты уже, кажется, свихнулась. Страшно даже представить, что будет дальше. Гигантские пауки из леса? Волки-оборотни и Красные шапочки? Демоны?Вот честное слово, лучше бы не думала об этом… Ещё один факт о том, что нельзя слишком много думать – мысли имеют нехорошую привычку сбываться. Попробовал бы мне кто-нибудь объяснить этот в тот день, я бы только рассмеялась ему в лицо.Бросив дурацкую попытку стянуть кольцо, я резко поднялась. Ветер зашумел среди деревьев с новой силой, взметнув вверх алые разнообразные листья. Прическа растрепалась окончательно, но сейчас мне было не до неё. Нервно убрав рукой волосы, откинула их на спину. Отложив в сторону блокнот и карандаши, я неспешно стала подниматься в гору. Всё это мне не нравилось, но ещё больше мне не нравились эти странности, которые начали происходить. Я принадлежала к такому роду людей, как скептики и реалисты, хотя в обществе нас и могли назвать ?высокомерными выскочками?. Что ж, возможно, это и правда, но лучше уж быть трезвым реалистом, чем фантазером с нервным отклонением.Ноги скользили по сырой земле и влажным листьям, и на дорогие белые кроссовки уже налипло порядочное количество грязи. Остановившись буквально в пяти метрах от леса, я замерла и оглянулась. Глаза непроизвольно расширились, когда взглянула на дорогу. Я ведь была уверена, что оставила чемодан прямо там… Ведь так?.. Всё тело разом одеревенело, и легкий мороз оставил после себя лишь табун мурашек. Я не могла сдвинуться с места, зябко обхватив себя руками за плечи. Что же это за чертовщина такая? Вновь оборачиваться не хотелось, хотя бы из-за того, чтобы поберечь свои нервы. Если бы это был человек, я бы непременно услышала его, да и машины, определенно, за такой короткий промежуток времени не проезжали.

Прикрыв глаза, я сделала несколько глубоких вздохов и выдохов, мысленно считая до десяти. Лишь после того, как сердце хоть немного, но успокоилось, я рискнула открыть глаза.

– Кто вы такие? – сурово спросила я. Даже не с той целью, чтобы получить ответ, а для того, чтобы придать себе немного храбрости. К счастью, мне это удалось.Тёмные силуэты, которые я отчетливо видела среди мощных, вековых стволов, напоминали сгусток темной жижи. Неопределенная форма странных гостей, бесформенное тело и горящие в полумраке леса глаза. Я отчетливо слышала их голоса, но не понимала ни звука. Это было похоже на чей-то то ли плач, то ли вой, то ли визг – сложно было сказать. Одно я определила точно, человеку издать такие звуки просто физически не под силу. Губы невольно скривились в горькой улыбке. А ведь меня предупреждали, что в этих лесах водится нечто… А я не верила, да и сейчас не верю.Стоя на достаточно большом расстоянии от этих тварей, поняла, что они не могут выйти на солнечный свет. Но как же быть? Скоро вечер, и я не могу остаться здесь одна посреди дороги, где даже машины не ездят. Нахмурившись и, прекрасно понимая, что это очень опрометчивый поступок, сделала ещё один шаг навстречу лесу. Голоса стали отчетливее в стократ.

– Вы ведь понимаете меня, так? – ещё шаг. – Уходите.Гул и рёв заставили птиц с истошными криками взлететь ввысь, кружа над кронами деревьев, как стая смертников. Теперь я куда отчетливее видела фигуры этих существ, напоминающие детские, жидкоподобные игрушки. Только у тех не было глаз и длинных лап с когтями, и они не смотрели на тебя так, будто хотели утащить с собой в Тартарары. Представив на их месте забавный сгусток зеленой массы с блестками и стразами, успокоилась.

Шаг. И вот я уже в тени леса, лицом к лицу с этими тварями. К несчастью для них, моя отвага вырастала с каждой попыткой меня запугать.

– Прочь, – тихо, отчетливо, чеканя каждый слог.И они отступали. Руки их всё ещё тянулись к моему лицу, но в их кроваво-красных глазах был ужас. Я шаг к ним, они два от меня. Как заученную мантру, я продолжала гнать их.– Уходите в лес. Проваливайте.Всю жизнь меня учили контролировать свои эмоции, предупреждая, что в опасных ситуациях спокойствие может спасти жизнь. Не нужно поддаваться панике, как бы страшно и больно тебе не было. Чем увереннее были слова, тем больше в них верила я сама. Твердый, вкрадчивый голос, холодное спокойствие и целенаправленный взгляд прямо глаза в глаза – эти качество не раз спасали меня в школе. Лишь из-за того, что ты не похож на других, тебя могли загнать в угол. Пусть хоть десять раз твой отец был известным банкиром, а мать прокурором, если ты отличаешься от других хоть одной какой-нибудь мелочью, тем же положением и социальным статусом, ты уже будешь изгоем в кругу. До тех пор, пока не заслужишь уважение и не докажешь, что сильнее их всех вместе взятых. Я давно перестала бояться людей, зная, насколько они жалки, бесполезны и ничтожны. Как стадо овец, которые только и могут, что целыми днями блеять у тебя за спинами. Но когда приходит пастух, они становятся просто кучкой безмозглых животных, которые не понимают, что они даже числом могут задавить пастуха до смерти. Но они не делают этого, боясь, что если накажут кого-то одного, то достанется и остальным. Сколько раз было, что волк загрызает самую слабую, самую больную овцу, только потому, что та не успела убежать. А что в это время делает остальное стадо? Ничего. Просто смотрит и наблюдает, пока всё не закончится. Таковы на самом деле люди. И хорошо, если ты осознаешь, что и сам ничем не отличаешься от них. Для того-то ты пастух, но сам, затем, как баран, собираешься в стадо, слушая чьи-то приказы и указания, безропотно им подчиняешься.

Сейчас я была пастухом. Не зная, ни что это за твари, ни что на меня вообще нашло.Но мне определенно нравилось то, что они, страшась моего голоса, уходят всё дальше и дальше, в лесную чащу. Я хотела согнать их на поляну, где солнечные лучи были ярче всего, но они просто ушли. Исчезли. Растворились в воздухе. Последние силы покинули меня, и я со всего размаху опустилась на землю, чувствуя, что после такого, колени мне спасибо не скажут. Сердце колотилось настолько сильно, что я слышала его стук у себя в висках. Что же это всё-таки такое было?.. Моментально всё спокойствие, точно корова языком слизнула. Я не могла подняться, настолько сильно дрожали руки и ноги. Вместо этого я, сидя в грязи, перепачкав джинсы до состояния ?на помойку?, сжала руки в кулаки, загребая ногтями землю.– Хей, ты как?Вскрикнув, я отшатнулась, бултыхнувшись спиной в пыль. К джинсам присоединилась и куртка, по цвету став даже хуже. Но самое ужасное, что теперь даже волосы были залеплены комами грязи и мокрыми листьями. Незнакомца явно поразила моя ?неземная краса? и он расхохотался, согнувшись пополам.

– Как смешно. Ха-ха, – холодно ответила я, отползая в сторону и поднимаясь. После резкого падения, колени все-таки разболелись.

– Ой, прости-прости, – вытирая слезы рукавом, парень с трудом выговаривал слова. – Просто… Просто у тебя гусеница в волосах.Да видят боги, какие титанические усилия я приложила, чтобы не закричать и не провести руками по волосам. Вместо этого я, как и полагается, дружелюбно улыбнулась, надеясь, что вышло правдоподобно. Поднявшись с земли, одернула задравшуюся майку. После моих рук она из белой превратилась в грязно-коричневую.

– Ты закончил? – скептически поинтересовалась я, спокойно наблюдая за тем, как парня буквально колбасит от самой ситуации.

Взяв себя в руки, но всё ещё продолжая хихикать, он кивнул. Оглядев его беглым взглядом, немного удивилась. Непривычная для меня внешность незнакомца немного настораживала. Темно-фиолетовые волосы с синеватым отливом и насмешливые, прищуренные темные глаза. Я не могла разобрать их цвета, но была уверена, что они либо карие, либо зеленые.– А теперь перейдем к главному вопросу: ты кто такой?Казалось, что парень слегка удивился и даже обиделся. По крайней мере, лицо его скривилось.– Я – Махиро Атори, – представился он, затем добавил: – Странно, что ты меня не знаешь.– Будто тебе известно, кто я, – огрызнулась, принимаясь отряхивать джинсы, чтобы хоть немного привести их в божеский вид.На это ему нечего было ответить. Ну, кроме одного.– Да мне говорили, что девчонка с характером приедет, вот и попросили встретить, чтобы не заблудилась и…Дальше я слушать не стала. Услышав заветное ?должен встретить?, вся наигранная дружелюбность махом спала, не оставив после себя даже и намека. Едва начавшаяся симпатия снизила до планки ?ниже плинтуса?, а настроение, и без того не очень радужное, опустилось градусов на двадцать ниже нуля. Мельком взглянула на время. Полтора часа прошло, к слову говоря. Но истерику я разводить не стала, лишь откинула взлохмаченные волосы назад и зашагала вперед, обойдя нового знакомого и даже не покосившись в его сторону.

– Хей! – возмутился он. – Что за отношение к старшим?

– И насколько же ты старше? – вяло отозвалась я, абсолютно не горя желанием с кем-либо разговаривать.– Мне двадцать! – не без гордости ответит он. Снова проигнорировала. Ну не говорить же ему, что я бы ему старше шестнадцать не дала. Взбесится еще поди, а мне только этого для полного счастья не хватает. Может у него и вовсе комплекс неполноценности на фоне невысокого роста. Я и то на пару сантиметров повыше буду.

– Стоп, – спохватился он. – С какого это перепугу я должен тебе отвечать?– Вот и я думаю, с какого перепугу я тебя вообще спрашиваю, – свернув на тропинку, ведущую к шоссе, принялась спускаться вниз, пока парень меня не окликнул, интересуясь, куда это я намылилась. – Вещи свои искать.– Они уже на месте, ребята их уже забрали.Я замерла, прокручивая в голове полученную информацию, а затем недоверчиво повернулась к ухмыляющемуся молодому человеку.