Часть 37.4. Катарсис. Соник (1/1)

Ничего этого не было! —?Ты мне не рад, Соник? —?А должен? —?Установилась минутная напряжённая тишина. —?Нет. Тэйлз глубоко расстроился. А он-то верил, вот вернётся, Соник его не отпустит от себя. Верил, друг будет более чем рад, будет в восторге от возвращения. Представлял себе, как они дружно соберутся на Базе и будут бурно до ночи обсуждать события. Похоже, ничему этому не суждено сбыться. Лисёнок сделал последнюю попытку возобновить связь: —?Но мы ведь по-прежнему лучшие друзья? Соник подумал, уведя взгляд в сторону, а после взглянул на Тэйлза и сделал громкое заявление: —?Мне не нужен такой друг и напарник, который бросит своего друга, отправится куда подальше и как можно дольше, так ещё не будет поддерживать отношения. —?Что? Тэйлз почувствовал, как его прижимает к земле. Заявление его глубоко потрясло. Разве это не была двухсторонняя договорённость, что он не впустую отправится так далеко под чужой присмотр? Разве Соник не был изначально на это согласен? Да и сам Тэйлз делал попытки поддерживать отношения?— писал ребятам письма. Да, однозначно, от своей занятости, высокой нагрузки, он редко обращался мыслями к воспоминаниям о приключениях, которые пережил вместе с лучшим другом. Да, лишь изредка позволял себе тосковать по друзьям и совместным делам. Было грустно от того, что не был доступен ему Торнадо, любимый самолёт. А теперь оказывается, что лучший друг для него больше не друг вовсе?! Он ещё и виновен в разрыве отношений?! Обида поглотила и начала вырываться наружу в форме мелкой дрожи, стиснутых зубов и выступающих наружу слез. Тэйлз сжал кулаки и, рассержено глядя Сонику в глаза, в крике заявил: —?Как будто от тебя было хоть одно письмо! И я со своей стороны писал письма и не одно! Мне было чем занять себя, с кем общаться и развлекаться! Целый год ушёл на изучение чужого языка, чтение книг, разбор схем и изучение технических устройств! Целый год жизни я потратил на усердную и тяжёлую учёбу, чтобы быть полезным и уверенным в себе не меньше, чем ты! Этот же год я провёл в мечтах и надежде, что стану достаточно сильным, чтобы идти с тобой рядом и помогать не только в полёте, но и на суше! Я жил надеждой и верой, что вернусь и меня примут, в меня больше поверят! Но… Но! Стало так больно, что Тэйлзу немного поплохело. В памяти всплыли старые, почти стёртые, воспоминания. Он, ещё при живой Алисии, в окружении недоброжелателей, что так любили высмеять его из-за двух хвостов. Их холодно-презирающие ехидные взгляды, растянутые улыбки и задорный смех. И фразы, одна больнее другой: ?Тебя никто не любит?, ?Ты тут чужой?, ?Исчезни, дьявольский лис!?, ?У тебя никогда не будет друзей, двухвостый!? Пускай Соник и не смотрит с издевкой, но этот холодный взгляд безразличен к Тэйлзу. Проскочила разочаровывающая мысль: —?Ты ничем не лучше тех, кто меня презирает! Выпрямившись, но с видным напряжением, лисёнок разворачивается от Соника к выходу и в слезах выбегает наружу. Он мчится, не глядя, по лестнице и по пути вытирает слёзы, что льются и мешают. В какой-то момент лапа промахивается, несчастный мобиан летит вниз по лестнице с криком боли, а после всё затихает. Придя в чувство после жуткого падения, он медленно поднимается и уже медленно, с опущенной головой, продолжает свой путь.