Детство вечности, вечность детства (Виви, Эйко) (1/1)

– Я боюсь, – Виви жмурит свои жёлтые бляшки глаз. – Боюсь того дня, когда я замру, перестану двигаться. Но ведь это должно случиться, как случилось с другими магами… Эйко с любопытством заглядывает под широкие полы шляпы, пытается разгадать эти жёлтые огоньки.

– Все умирают, – говорит она, вспоминая о смерти дедушки, поднимает глаза на широкое небо над кладбищем в Деревне Чёрных Магов. – Я не знаю, что значит смерть, – Виви отзывается с опозданием, неуверенно и опасливо, его жёлтые огоньки устремлены на шумящие травы на заросших могилах магов. – Что это значит – смерть? Эйко задумывается, перебирая меж пальцами свою флейту.

– Это… – она наклоняет голову. – Как музыка, которая прекратилась. Но когда-нибудь она заиграет вновь. Я верю в это. Виви в задумчивости качает головой.

– Значит, когда-нибудь мы вернёмся? Эйко кивает, подносит флейту к губам, и над травами возносится пара пронзительных долгих нот.

– Красиво, – Виви устремляет немигающие огоньки глаз на солнце. – Мы как музыка. Хорошо. Эйко хочется – почему-то – чтобы он поверил, и ещё – коснуться его плеча, успокоить, хотя она и сама не меньше нуждается в утешении. Но они оба – без дома, без близких, нескончаемые в своём одиночестве – что их ждёт впереди? Если Виви и правда скоро замрёт – как помочь ему?

– Сыграй ещё, – просит он – совсем негромко, совсем по-детски. И Эйко послушно играет – и над мёртвыми травами разносится самая трогательная музыка, которую Виви когда-либо в жизни слышал, и на сердце ему становится странно больно и хорошо.

– Эй, вот вы где, – умиротворение нарушает ворвавшийся в мелодичные звуки шумный голос Зидана. Его всегда много, Зидан, как солнце, кажется, заполоняет собой всё. И Эйко прекращает играть, ловит взглядом непослушно извивающийся за его спиной хвост, хочет что-то сказать, но Зидан обращается к Виви: – Эй, приятель, пойдём, хватит тут удручать себя. И Эйко до боли сжимает пальцами флейту – кажется, гладкое дерево переломилось бы, хватило бы у неё сил – от странной обиды, которая вечно с ней, когда она видит Зидана, такого прекрасного и героического, но не обращающего на неё никакого внимания.

– Ты не спишь. – Ночью Виви выходит на веранду, где встречает сидящую на периллах Эйко с молчащей флейтой в руках. Она молча кивает, не отрывая взгляда от бледных звёзд. – Тебя что-то беспокоит?

Эйко про себя отмечает, какой Виви хороший – самый лучший, если брать в расчёт, что он просто кукла, сотканная из какой-то тёмной материи, на которую нацепили шляпу и дали два жёлтых круглых огонька, чтобы видеть мир. И у этой куклы вдруг оказалось такое большое сердце. Эйко вздыхает – ей становится жалко его даже больше, чем себя из-за своей глупой детской ревности и обиды.

– Хочешь, я сыграю тебе? – говорит она полушёпотом. – Да, – он отвечает сразу же. – Сыграй, пожалуйста. Пока музыка поёт – мы живы. Эйко улыбается и заводит негромкую грустную мелодию, пока Виви с трудом взбирается на перилла рядом с ней и зачарованно слушает, устремив дрожащие огоньки глаз к глубокому тёмному небу.

И в этот момент они оба верят – эта музыка никогда не кончится. Что бы ни случилось. Где бы они ни оказались. Эта музыка будет вечно.