Четверо товарищей. Глава II: Битый хрусталь. (1/2)

ПРЕДИСЛОВИЕ:С событий первой главы прошло несколько месяцев. Наступил 1007-й год. За это время в королевстве чейнджлингов установилась более-менее прочная стабильность. Смута в государстве была подавлена, несколько месяцев страна провела в мире и покое. Кризалис, до этого пребывавшая в мрачных и суицидальных мыслях, впервые за несколько лет выступила перед народом. Её речь звучала так же пламенно и мощно, как и раньше, будто и не было того тяжёлого молчания. Из воззвания Королевы-Императрицы стало ясно: грядут преобразования, печальные события последнего времени ярко показали их необходимость. Народ был рад видеть свою правительницу в добром здравии, в обществе начали преобладать оптимистичные и патриотические настроения.

Сейчас на дворе февраль 1007-го, государство быстро поднимается с колен. Объёмы промышленности растут, эквестрийская экономическая блокада была полностью нивелирована усилением торговых связей с грифонскими государствами. Народ живёт ожиданием реформ и верой в светлое завтра. Армия быстро перевооружается и реорганизовывается, в её главе стоит молодой генерал-фельдмаршал Триммель, в считанные годы возвысившийся от рядового офицера генштаба до главнокомандующего. Уже поползли слухи о новых призывных законах, о военных планах, а также о боевых машинах, чьё число неуклонно растёт благодаря труду заводов Вракса.

Однако, за видимой стабильностью и процветанием что-то назревает. Растёт бюджет тайной жандармерии, банды подулья становятся всё опаснее, а среди высших кругов ходят слухи о секретных ложах, строящих планы безумные и чудовищные...Чейнджлинг быстро вошёл в помещение. Его уже ждали, пристально смиряли взглядами. Дверь закрылась, оставив позади галдёж и шум, бушевавший за ней. Здесь был тихий, спокойный полумрак. За круглым столом сидело несколько перевёртышей, коротавших время за игрой в покер. На столе стояли бокалы с дорогой эссенцией и пепельницы, в которые изредка окунались аккуратные белые папироски на длинных мундштуках. Лица игроков скрывались в приглушённом освещении и клубах табачного дыма, но вошедший смог отчётливо различить цепочки часов, белые стоячие воротнички и блеск заинтересованных глаз.

Он сухо поздоровался и сел за стол.

— Итак господа, к делу. — Начал он. — Пришла новая информация от Центра. В кабинетах Везалиполиса что-то затевается, наше положение попадает под угрозу.

— Оно всегда под ней было. — Саркастически отозвалась одна из фигур. — Слава или забвение, такова судьба заговорщика...

— Я бы попросил вас оставить эти глупости, герр Вайниас. Мы не заговорщики. — Сурово оборвал другой чейнджлинг, почти полностью скрытый в полумраке комнаты. Можно было различить лишь слабый блеск погон и серебряных шнуров фуражки.

— Так или иначе, несмотря на трудности, мы должны продолжать действовать. Либо в Момент Истины Вракс воспрянет, либо нам всем крышка.

— И что вы предлагаете? — Спросил вошедшего третий заседатель, выпуская очередной клуб табачного дыма.

— Предлагаю не я, но Он. С последними депешами пришёл вот этот список. Все, кто в нём находятся — должны уйти. — На столе оказался лист бумаги с именами. Один за другим, герры ознакомились с ним, в комнате повисло недолгое молчание.

— Это... Безумие. Голов слишком много, а их чины... Игра свеч не стоит. Если мы начнём их убирать...— То сможем вовремя поставить на их место своих! — Снова оборвал коллегу военный.

— Но тогда у врага появятся зацепки, нас раскроют!

— Не раскроют, если всё пройдёт гладко!

Степенная и спокойная речь перевёртышей вдруг резко превратилась в сдавленный шёпот. Начался спор, не первый и не последний в этих стенах. Вошедший недавно чейнджлинг встал, и негромко сказал:— Господа. Мы уже давно раскрыты. У вас и у меня нет иного выхода, кроме как действовать. Надо добиться цели, до того как они успеют что-то предпринять. Центр не может ручаться за ваши жизни и ваши деньги, но вы пошли на это добровольно. Возможно, мы станем мучениками и положим жизнь на алтарь Свободы, нужно быть готовыми к этому.

Ответом на эту речь послужило молчаливое согласие. Все понимали, что от них требуется, и что стоит на кону. Время невинных забав и лёгкой жизни прошло…Кулекс шагал по широкой улице враксианского жилблока, рядом с ним шёл его напарник. Синяя форма, чёрное высокое кепи с серебряной кокардой, белая портупея. Вид у них был — на загляденье, да и общая обстановка была хороша: вокруг прохаживались парочки и сновали солидные герры с чемоданами полными различных бумаг. В местных квартирах обретались серьёзные господа, при деньгах и должностях, и полицейским было очень хорошо здесь служить.Преступность в ульях была вещью специфической. Разумеется, в основном она являлась организованной, ведь мелких преступников быстро ловили. Банды же скрывались в так называемом Подулье — сети катакомб, идущих глубоко под землю. Там веками захоронялись чейнджлинги, и подземные ходы превратились в обитель мёртвых. Тем не менее, это ничуть не пугает всяческий сброд, нашедший там приют. Они могли держать в напряжении полицейские силы на нижних уровнях, могли красть, грабить, убивать, но выше забирались очень редко, почти никогда. И то, в основном с целью безобидного карманничества. Преступность в ульях не была безликой толпой, это была такая же организация, как и ульевое начальство. У неё были правила, порядки, с ней можно было договориться. Но это всё оставалось для деятельности сыщиков и прочих важных шишек, а простой полиции приходилось довольно тяжело. Служба на нижних уровнях и в катакомбах была крайне тяжёлой и опасной, поэтому Кулекс, итак натерпевшийся всякого, особенно ценил творящийся вокруг него покой.

— Хороший вечер. — Бросил он.