Нашествие. Глава VII: Уайтбелл - Истроуд - Дёртуэйд. Часть третья: 6-е июля. (1/1)
"1-е Июля. 1011-го года.Прошла неделя после того, как началась война. Муж ушёл на фронт и от него нет вестей. Меня беспокоят ужасные мысли о его смерти, но всё же хочется надеяться, что милому удалось уцелеть. Хозяйство валится из копыт без него, одна я навряд-ли справлюсь, а в округе трудно найти каких-нибудь наёмных рабочих, да и денег для их найма просто нет. Зря я решилась на эту дурацкую авантюру... Покупать участок, строить дом с нуля... Что бы сказали мои родные, увидев меня теперь?2-е июля 1011-го года.Сегодня произошла неприятная встреча — ко мне заявилась группа солдат из какого-то фестральского полка. Я слышала, что они до этого ошивались где-то у границы, но эти слухи тогда мне были совсем до лампочки. Сейчас же мне пришлось увидеть их наяву. Странные они, дурные, всё лопочут по-своему, а их командир по нашему говорит так, что хоть стой, хоть падай. Ну пригласила я их за стол, накормила чем смогла, начала расспрашивать: вдруг что-нибудь знают. Офицер молчит, отнекивается, но по глазам видно, что сильно трусит. Другой фестрал на меня смотрел так, что плюнуть в него захотелось. Эдакая морда, думал наверное про меня всякое. Но накормить их всё-таки пришлось, всё таки наши солдаты. Тем более в наше время фестралов уже не хорошо обижать.Кружат в небе чёрные самолёты. Страшно смотреть на них. Что теперь будет? Если армия наша разбита, то как мне тогда быть? Хозяйство я не брошу, больно думать о таком. Мы с мужем всё это строили, жили тут, а теперь какая-нибудь сволочь будет распоряжаться? Надо было раньше думать, а сейчас поздно. Эх Селестия... что-ж ты делать будешь?6-е июля 1011-го года.Думаю, что пришёл мне конец. Нету у меня больше ни дома, ни двора, да и самой мне жить осталось недолго. Проехала мимо меня колонна. Всё в пыли да дыму, машины словно коробки, чёрные или серые — трудно разобрать. Как увидела это всё — так сердце в ноги ушло. Потом ещё заходило ко мне с десяток этих морд. Чёрные, пыльные, глаза как у крыс бегают. Командир их надо мною глумился, чтоб ему подохнуть! Заставил принести воды, да столько, что можно десятков пять к разу напоить. Да ещё пробовать заставил, будто я её отравить могу, чтоб его! Приставил ко мне какого-то солдата, тот молчит и скалится. Явно искал чего притырить, но что бы я ему сделала? Я одна, а их десяток. Воины, называется. Вдесятером ограбили одну безоружную кобылу! Я теперь без воды и без вёдер, денег нет почти, да и купить негде. Страшно мне теперь за себя, только толку?"Записи из дневника эквестрийской фермерши Камелии Стид.***Остатки четырёх батальонов выходили из леса, откуда ещё доносились звуки сражения. Несколько раз за последние часы им приходилось вырываться из окружения. Все танки были подбиты врагом, либо брошены экипажами. Пехота была угрюмой и уставшей, бойцы тащили за собой раненых, которым ещё можно было помочь. Артуру снова удалось уцелеть, но он не был рад этому. Почти все бойцы из разбитого акронейджского полка, ставшие ему товарищами за время скитаний, погибли. Сержант Смит уцелел, но волочил за собой простреленную ногу. Атака провалилась. Корпус вошёл в лес и не вышел из него, такова была цена глупости и пренебрежения. Тысячи солдат, сотни танков, пушки, машины... Можно ли было это всё восстановить? Навстречу им попадались уже чужие части, имевшие иной приказ и занимавшие оборону на плацдарме вокруг уайтбельских переправ. Встречались им и остатки корпусных частей: оставшиеся без танков танкисты, ошеломлённая и подавленная пехота, тыловики. Отдельные ручейки выживших сливались большую реку, и при их виде приходила радостная мысль: "Значит, уцелел ещё кто-то. Значит, не только мы спаслись..." Но было и другое осознание, осознание того, что на одного спасшегося приходится десяток тех, кто продал свою жизнь по дороже, прикрывая отступление товарищей.Тем временем, уже наступал вечер. Командование окопавшихся на плацдарме частей отправило уцелевших на ту сторону реки. Переправы всё ещё бомбили, но большой железнодорожный мост оставался нетронутым. Его планировали подорвать сами эквестрийцы, если придётся отступать за Екон.Город встретил их развалинами. За последнее время Уайтбелл подвергся нескольким авианалётам и почти половина всех зданий обратилась в руины. Всё выглядело серым и покинутым, жители оставляли свои дома и бежали на восток. На отходивших солдат лаяли собаки, оставшиеся без хозяев. Прохожих на улицах было мало, зато было достаточно военных из тыловых частей. Проходя по одной из улиц, Артур увидел фигуру в плаще и генеральской фуражке, сквозь козырёк которой торчал белый рог. Фигура стояла в тени дома, и молча смотрела на них. Когда единорог обернулся второй раз, странной фигуры уже не было на том месте.
***Солнце заходило за горизонт, постепенно поднимался ветер. На смену дневной жаре приходила прохлада вечера. Поблизости было тихо и спокойно, но из иных мест ещё доносились звуки отчаянного сражения, обещавшего затянуться до темноты.— Взвод! Собраться! — Лейтенант Акрис стоял у сожжённого эквестрийского танка, его солдаты осматривали разгромленную колонну, добивая раненых и трофейничая. За долгий летний день они увидели много трупов, но для них это было абсолютно неважно. Это была их работа — грязная и неблагодарная, но завещанная им. Рейнис тихо и спокойно ходил от трупа к трупу, заглядывая в искажённые и мертвенно-спокойные лица. Егерь убил многих за этот день, но сейчас мертвецы наводили его на какие-то мысли, которые сам он не мог понять. Какая-то странная тоска в их неприглядном виде, какое-то немое сожаление о чём-то, слепки последних мыслей и чувств, оставшиеся в глазах. "Мёртвым не всё равно." — Наконец сложилась у него странная мысль.— Рейнис, ты чего? — Хильф ткнул товарища копытом в ногу. Тот тут же очнулся и посмотрел на него своим холодным и сосредоточенным взглядом.— Пошли. — Произнёс Рейнис, увлекая товарища к месту сбора. Вокруг было немало солдат из других частей. Здесь была и мотопехота, и панцергренадёры. Эта отступавшая колонна была разгромлена относительно недавно, но казалось, что бой был давно. Танки уже выгорели, а тела остыли. Вражеские силы оказались заперты на дорогах, на узких просеках, между лесами и болотами. Колонны расчленяли на узкие котлы и уничтожали по частям. В открытом поле пони могли причинить немало проблем, но в лесу один чейнджлингский противотанковый расчёт мог стоить нескольких подбитых танков, а толстая броня "Мултильд" теряла всякий смысл, когда в дело вступали тяжёлые зенитки и тол.У сожжёного танка собралось около четырёх десятков бойцов, другие взвода находились где-то поблизости. Рота Рекниса всё ещё была приписана к той самой части. Изначально они должны были действовать на южном направлении, но потом их перебросили в группу армий "Центр". Таким образом, егеря внезапно для себя оказались удостоены чести наступать на Кантерлот. Здесь им встречались земляки и товарищи из других егерских дивизий. Рейнис повстречался с парнями из своей артели: они долго сидели у костра, обсуждая бои и походное бытие. Тогда случился один из тех редких моментов, когда охотник разговорился. Хильф впервые увидел у Рейниса улыбку на лице, впервые услышал его смех. Он долго говорил с земляками, расспрашивая их обо всём. Его глаза блестели так живо и радостно, как не блестели никогда до этого. Только один вопрос он задал не весёлым, а серьёзным тоном, и ответа на этот вопрос он не получил. "Она из других мест, мы уж не интересовались." — Пожимали плечами егеря, а он вдруг провалился в думу: глаза егеря подёрнула дымка, голова склонилась в угрюмом молчании. "Ты чего, товарищ? Надо было тебе ещё тогда нас попросить, мы бы приглядели. Нас ведь попозже твоего призвали." "Да ладно уж, не беда. Зачем мне беспокоиться? Всё с ней будет хорошо, не дура." — Отвечал им он, когда тревожные мысли прошли. Хильф хотел было спросить, о ком шла речь, но быстро понял, что это — личное. Его самого ждала невеста, и он понял туман в глазах своего товарища. Он чувствовал, что старая почва уходит из под ног, что вера во что-то незыблемое и постоянное теряет свой смысл. Он испытывал тревогу от того, что творится вокруг. Эта новая война была хаотической, масштабной и жестокой, а они оказались в роли гаек в гигантской военной машине их страны. Все вокруг верили в скорую победу, но были и те, кто был уверен: произойти может всё, что угодно.— Пора выдвигаться вперёд. К утру мы должны быть уже у границы леса. Рекнис получил приказ, наступление продолжается. Как настрой?— Положительный. — Коротко ответил один из ефрейторов. Остальные егеря покивали, в знак солидарности с ним.— Тогда пошли. — Лейтенант двинулся вперёд, за ним потянулись и все остальные. Их задача состояла в том, чтобы перебить небольшие группы уцелевших и провести разведку лесной опушки. Моторазведка была где-то в другом месте, поэтому здесь всё должна была исполнить егерская пехота. Остановившаяся на короткий момент боевая работа вскоре вновь возобновилась. Завтрашний день обещал быть ещё более тяжёлым, чем сегодняшний. Потери ликтидцев были невелики, но каждый погибший или раненый воспринимался тяжело.