Глава 1. Часть 1. (1/1)

— А давай к нам! – бодро заявил Артуру его бывший одноклассник в прошлом и лучший друг в настоящем— Матвей, на жалобное: «Не мешало бы найти работу…».От этого бодрого предложения парень даже выплюнул половину того, что было у него во рту. Благо там был только чай, и ничего более. Видя, как Артур хмурится, пытаясь осмыслить его предложение, и вытирает подбородок в желании убрать последствия только что произошедшего конфуза, Матвей улыбнулся.— К вам? – удивленно переспросил Артур, отставляя чашку в сторону, во избежание дальнейших казусов.— Да, — спокойно ответил Матвей. – Нам нужны официанты.— Ты представляешь меня в роли официанта? – спросил друга Артур.Именно это смутило парня больше всего,а не то место, на работу куда, Матвей его приглашал.Матвей работал барменом в клубе «Amoral». Единственное заведение на весь их город, где вполне свободно собирались люди не традиционной сексуальной ориентации: геи, лесбиянки, би. Матвей и сам гей. Правда, предпочитал об этом не сильно распространяться. Что вполне понятно. Людей готовых принять и понять данный факт в их окружении, мало. Проще сказать, что их практически нет.Да и Артур бы, наверное, об этом не знал и не был бы его лучшим другом, если бы не история их знакомства…— Перестань, это такая же работа, как и все остальные, — сказал Матвей, отпивая кофе из своей чашки.Парни сидели у Матвея на кухне, в квартире, которая досталась тому от бабушки. Достигнув совершеннолетия и найдя свою первую работу, которая могла бы покрывать коммунальные платежи и дать возможность худо-бедно себя прокормить, Матвей съехал от родителей, мотивируя тем, что уже вполне взрослый и не хочет сидеть на их шее. На самом же деле, это было сделано для того, чтобы не выдать себя и свою ориентацию. Жить в квартире с родителями становилось все напряженнее хотя бы потому, что они все чаще стали интересоваться его личной жизнью, а точнее ее полным отсутствием. Матвей не водил домой девушек и не знакомил их с родителями, что не ускользало от их бдительного ока. Пока парень учился в школе отговорки типа «Я занят учебой» или «У меня ничего серьезного, поэтому не вижу смысла» считались вполне убедительными. Но потом…. Поэтому пришлось что-то срочно придумывать, и Матвей решил, что будет лучше, если жить они будут раздельно. Родители, конечно, не очень-то обрадовались подобному решению любимого чада, но со скрипом на зубах все-таки отпустили его «в свободное плавание». И теперь вот уже как три года Матвей жил отдельно от них, периодически упоминая в разговорах с ними имена своих несуществующих девушек. На все скромные намеки родителей о том, что не мешало бы хоть одну из них представить им, Матвей либо все сваливал на то, что девушка боится, либо на то, что она скромна, или же в ответ звучало уже знакомое «Ничего серьезного».

— Ну, да, только эта работа больше всего подходит девочкам, — усмехнулсяАртур, поднимаясь со стула и взяв тряпку в руки, принялся вытирать стол.

— Ага, — с легкой толикой иронии выдал Матвей. – Ты представляешь этих девочек в нашем клубе? Я не очень.Тут Артур был вполне солидарен с Матвеем. Натуралки вряд ли бы смогли там работать и относиться ко всему происходящему спокойно. Девушкиже «этого круга» там тоже ненадолго задерживались, а представить в данном заведении какую-нибудь поклонницу яоя или еще чего подобного не мог ни тот, ни другой.— Я тоже, — согласился с другом Артур, кидая тряпку в раковину и возвращаясь на свое место.— Ну, так что? – спрашивает Матвей через некоторое время, которое, скорее всего, дал другу для того, чтобы обдумать данное предложение.

Артур усмехнулся, тряхнул головой, словно отгоняя непрошеные мысли, и пожал плечами.

– Я могу замолвить за тебя словечко. – Предложил Матвей, и, видя сомнения друга, добавил:– Да перестань, ты! Никто тебе там не тронет. Мы предпочитаем не связываться с гетеросексуалами, в особенности с убежденными. Обычно это ничем хорошим не заканчивается. Ребята там нормальные, в плане общения, ты с ними сработаешься. Тебя же от меня не корежит?Последний вопрос друга заставил Артура присмотреться к парню, на лице которого не было ни капли беспокойства, не считая затаенного ожидания в глазах.

Парни дружили с десятого класса, и, как казалось Артуру он не словом, не делом ни разу не дал понять другу, что относится к нему с каким-то пренебрежением.

— Мат, перестань, — сказал Артур, поняв, что Матвей просто в очередной раз решил убедиться, что друга от него «не корежит». – Ну, сколько мы друг друга знаем? Да я сам не раз и не два чистил рыло тем, кто хоть как-то про тебя заикался! При чем тут ты? Просто я и правда, не представляю себя в роли официанта.И это была правда. С тех пор, как Артур решил пойти работать хоть куда-нибудь, дабы иметь свои личные деньги, а не зависеть от матери и отчима, которые большую часть своих доходов, если таковые появлялись, попросту пропивали, он ни разу не задумывался о том, чтобы работать официантом. Грузчиком, разносчиком, курьером, да кем угодно, но не официантом. Ему почему-то казалось, что это чисто женская работа. Но вот сейчас, когда родители ушли в очередной запой, а магазин, в котором он подрабатывал, разгружая товар, закрылся, вопрос о деньгах снова встал ребром, и как-то очень больно упирался в ущемленное чувство гордости парня. Хорошо еще, что он умудрился поступить в универ на бюджет, да то ли благодаря своим стараниям, то ли благодаря природному обаянию, умудрялся получать, пусть и не особо большой, но все-таки очень значимый для него доход в виде стипендии. Но этого категорически не хватало и очень сильно ощущалось сейчас, когда отчима выгнали с очередной работы.— А я не представлял себя в роли бармена, — заявил, улыбаясь, Матвей, каким-то шестым чувством понимая, что друг уже практически согласен. — Перестань, Турыч. Это все фигня! Пустые отговорки, тебе либо нужна работа, либо нет. К тому же когда закончится лето и наступит пора учебы, я думаю, что это вполне можно будет совместить, а не бросать, как ты обычно это делаешь.— И как ты себе это представляешь? – удивился Артур.Клуб работал по ночам, а Артур, понятное дело, учился очно, и представить себе совмещение двух таких вещей у него не очень получалось.— Попой кверху! – выдал Матвей немного раздраженно. — Турыч, не беси меня! Ты все ровно предпочитаешь вечерами и ночами отсиживаться дома. Ты вообще, когда последний раз выходил на выгул? Сколько прошло с тех пор, как ты расстался со своей последней?

— Мою последнюю звали Майя, и ты прекрасно это помнишь. Мы с ней были больше полугода вместе, — отчеканил Артур, гоня от себя неприятные картины их расставания.— Знаешь единственное, что я помню, это то, какую рожу она скривила, когда застукала меня и Мишку на твой день рождения у меня в ванной, — спокойно произнес Матвей, сам того не желая, окидывая друга в неприятные воспоминания.Да… Та еще была картина. День рождение Артура было решено справлять на квартире у Матвея, ибо данная квартира была полностью и безоговорочно в их распоряжении. И не надо было отчитываться перед родителями за кучу приглашенных друзей, прокуренные занавески, испорченный ковер, разбитую посуду и что-то там еще. После празднования восемнадцатилетия Матвея этот «послужной список» был более чем внушительным, и подобные сборища в квартире родителей Матвея было решено прекратить. Естественно, не пригласить свою девушку Артур не мог. Как и Матвей не мог не пригласить своего тогдашнего парня.

И все бы ничего, если бы Мише не приспичило тогда пристать к Матвею в ванной, а Майе не приспичило бы туда в это время пойти. Уже потом, Матвей и Артур шутили, что ее воплями и криками по поводу увиденного, соседи, скорее всего, были возмущены намного больше, чем всей тусовкой в целом, настолько выразителен и неприятен был «концерт» заявленный девушкой. Высказав хозяину квартиры и его другу все, что она о них думает, Майя схватила Артура за руку и потащила к выходу.— Май, я не пойду, — спокойно произнес Артур, освобождая руку из ее цепких пальчиков, и пряча в карманы брюк.— Не пойдешь? – возмутилась девушка. – Да… Да…Видимо она все еще была под сильным впечатлением и не могла собраться с мыслями.— Ты хоть представляешь, что они ДЕЛАЛИ в ванной? – буквально прошипела Майя, тыкая пальцами в немного бледного Матвея и довольно улыбающегося Михаила.— Смею предположить, что целовались. Для чего-то более серьезного они бы явно выбрали кровать, — ответил Артур спокойно.По крикам девушки он и так понял, что друг перед ней пропалился по полной. Да и весь его понурый, виновато-обиженный вид говорил об этом. Все-таки Майя была в их компании не один месяц, и ее вот такая реакция явно задела Матвея. Все-таки, наверное, он надеялся, что если человек узнает его лучше, то не будет думать стереотипами.— Ты знаешь?! – удивилась девушка.— Тоже мне открыла Америку, — произнес Миша, направившись в кухню. Михаил не переваривал девчонок категорически, а уж истеричных девчонок и подавно, поэтому, скорее всего, решил ретироваться подальше от поля боевых действий.

— Знаешь?! – девушка буквально покраснела то ли от злости, то ли от обиды.— Знаю, — все так же спокойно продолжал Артур. Он не видел смысла скрывать то, что и так очевидно. Да и потом, отнекиваться сейчас и изображать удивление и праведный гнев, было бы равносильно предательству. «Да и у Майки слишком большие запросы временами» — пронеслось в голове Артура, и он мог дать голову на отсечение, что знает, каким будет ее следующий шаг.— И… И общаешься с ними?— А почему бы нет?— Да… Они же педики!— Геи, Май. Педики — это оскорбление.— Да мне наплевать на них! Педики они и в Африке педики! ОНИ оба! Вот ЭТО оскорбление! Если ты сейчас же не уйдешь со мной, то между нами все кончено!Артур удивленно посмотрел сначала на девушку, потом перевел взгляд на еще более бледного, чем пять минут назад, Матвея.— Май, солнце, это что, ультиматум?

— Да, Ар! Выбирай, либо я, либо… эти.Последнее слово она просто таки выплюнула. Да и не будь она настолько «интеллигентна», то плюнула бы и в правду.— Май, зайка моя, рыбка…При этих словах девушка прямо таки расцвела и кинулась в его объятия. Артур прижал ее к себе, взлохматил волосы на затылке, и легко коснулся губами ее лба.— В таком случае, конечно, у меня нет выбора…— Турыч, — глухой, не верящий шепот Матвея.— Солнце мое ненаглядное, — продолжал Артур, глядя в глаза своей девушке, и гладя ее по щеке. — Сколько раз я просил тебя, не называть меня непонятно как?— Что? – удивилась Майя, когда Артур с силой оторвал ее от себя и, подойдя к шкафу с верхней одеждой, начал перебирать там куртки.— Сколько раз я тебе говорил, что на меня бесполезно давить, ничего хорошего из этого не выйдет?

Артур вынул из недр шкафа куртку девушки и всучил ее ей в руки.— Ар…— Сколько раз я говорил тебе… А, — он махнул рукой, и открыл входную дверь. – Вали, рыба моя. И помни, ты сама сказала, что все кончено…— Что?!?!— Да вали ты уже отсюда!Миша, как-то незаметно, для участников сего действия, появившийся с кухни, буквально вытолкал девушку за порог и захлопнул дверь перед ее носом.— Турыч, ты извини, но она реально достала! – произнес парень, закрывая замок на два оборота, словно боясь, что Майя может его вскрыть. – Как ты ее только терпел?— Сам себе поражаюсь, — ответил, улыбаясь, Артур и глянул на Матвея.

За все время, что Майя тут кричала и распиналась, Матвей не сказал ни слова, что для него было не свойственно.Со стороны двери раздались удары и истеричный крик:— Сапоги отдайте, сволочи! Педики! Гамадрилы!— Мих, — сказал Артур, осторожно направляя Матвея в комнату, — иди, откачай его. Я тут разберусь…В общем и в целом, день рождения для Артура ознаменовался днем свободы в личных отношениях. И, после столь нелицеприятного расставания, парень не торопился заводить новые. Хотя бы потому, что, в конце концов, он был уже не пятнадцатилетним подростком, и ему хотелось стабильности. Настоящих, полноценных отношений, с благоприятной перспективой на будущее и, возможно, что с построением в этом самом будущем семьи... А для этого, девушка должна была бы принять его круг общения спокойно и без истерик. В конце концов, расставаться с девушкой каждый раз, когда та узнает правду о его лучшем друге — вовсе не радостная перспектива. А найти такую, которая бы при этом поняла и приняла их дружбу, не видя в этом ничего больше того, что есть, еще сложнее.

— Я тебя предупреждал, что двери следует закрывать… — произнес Артур, поняв, что они оба как-то уж слишком сильно углубились в воспоминания. И по погрустневшему лицу друга было понятно, что эти воспоминания неприятны для обоих.— Черт, я вообще-то у себя дома был! – возмутился Матвей. — Да ладно, теперь-то что плакаться…И правда, теперь-то что плакаться. Плакать хотелось тогда, до жути. От стыда и обиды. Тогда, услышав эту истерику спокойной и рассудительной по сути Майки, Матвей устыдился того, что позволил этому произойти. Того, что позволил Мишке, будь он не ладен, прижать его в ванной к стиральной машине и поцеловать. Но Миша только тем днем вернулся с двухнедельной сессии. Умом Матвей понимал, что этого не следовало бы делать, так как в доме были люди, которые не знали о его ориентации, но после длинного вечера проведенного рядом, без возможности коснуться и хоть как-то показать свои чувства… Хотелось просто отдаться таким теплым и нежным рукам Миши и забыть обо всем. А потом уже, как ушат холодной воды на голову: громкий хлопок дверью и истеричные крики в коридоре. Стыд и обида. Майка, которая всегда восторгалась их с Артуром дружбой, Майка, которая всегда спрашивала у него совета относительно его друга, Майка, которая его тоже считала другом и даже как-то по секрету сказала, что пригласит его быть крестным их с Артуром первенца… Майка стояла посередине его квартиры и поносила его так, что теперь уже, наверное, и соседи были в курсе того, с кем спит Матвей. И от этого было вдвойне стыднее. И даже как-то страшно. Ведь вот она сейчас выорется и уйдет, а ему в этом доме жить…Благо день был суббота, а в мае большинство его соседей предпочитали проводить эти дни на дачах, так что особого напряга в дальнейшем проживании не возникло…Матвею неприятно было вспоминать этот инцидент. Хоть Артур и говорил, что уже к тому времени подумывал об окончательном разрыве с девушкой, все-таки понимать, что причиной этого разрыва стал он, парню было неприятно. В тот момент, ему еще показалось, что Артур согласится с Майкой и уйдет. Вот так просто, словно и не было нескольких лет дружбы. Теперь уже Матвей со стыдом вспоминал о том, как же сильно ему тогда впервые в жизни хотелось ударить девушку. И не просто ударить. А хладнокровно, методически избить. И вовсе не за то, что она орала на него и обзывала неприятными, обидными словами. Вовсе не за это. Майку хотелось убить за то, что она решила отнять у него самое важное и что ей это удалось… Но потом, когда Артур ласковым елейным голосом, начал разговор, Матвей понял, что из них двоих проиграла Майка. Но до этого было страшно. Страшно лишиться друга, человека, которому он мог рассказать все, ну или практически все. Было страшно лишиться поддержки и понимания… Страшно оказаться практически одному. Ведь по сути дела, его никто не знал так, как Артур. И именно это пугало иногда Матвея больше всего.— Вот именно, что теперь плакаться нечего. Ладно… Хрен с тобой, золотая рыбка, попробую я поработать у вас. В конце концов, я же не людей убивать иду, эти деньги не пахнут, — сказал Артур, видя, что друг уж как-то совсем сник.И так было всегда, на протяжении уже двух* прошедших после этого месяцев, при упоминании того вечера. Почему, Артур так и не понял, сколько не пытался. Видимо, все-таки, Майке удалось задеть Матвея, который всегда старался не обращать внимания на подобные выпады в его адрес, а особо говорливым давать в нос. Но именно после того случая, Артур начал замечать за Матвеем какое-то напряжение при подобных ситуациях. Да и складывалось иногда впечатление, что от него, от Артура, Матвей тоже ждет чего-то подобного. И вопросы типа «А тебя не корежит? А тебе не противно?» стали появляться в их разговорах все чаще и чаще. Вроде бы и к месту задавались, да и Матвей старался обрисовать их в общих чертах, а не тупо в лоб «Не противен ли тебе я?». Но все ровно, все это складывалось в какую-то не очень хорошую картину. И Артуру почему-то показалось, что откажись он сейчас от предложения Матвея, то тот расценит это именно как доказательство того, что и «противно» и «корежит». Да и потом, работа ведь и, правда, нужна…* — поменяны временные рамки.