Охота на зайцев (1/1)

— Не повезу, — говорит Варабу таксист. — У меня чехлы бархатные, только из химчистки забрал.— Так он на пол ляжет, — предлагает Вараб и добавляет сверху стольник. — Ничего не случится с вашими чехлами.— Сказал, что не повезу, значит, не повезу. Иди на проспект и лови там тачку. Надо комментарий к заказу писать, Куклачев.— Куклачев по кошкам, — поправляет Вараб и, заглянув внутрь салона через открытое окно, видит допотопную магнитолу. Огонек магический не горит — перемкнуло или аккумулятор выдохся. — У вас радио не работает. Хотите, починю?— Ты волшебник, что ли? — с недоверием спрашивает таксист.— Пока только учусь, — улыбается Вараб, но таксист не выкупает, приходится добавить: — Пока ехать будем, починю. Надо?— Да не, — по голосу слышно, что таксист колеблется. Наверное, если бы из-за работы Вараб не привык жать до конца, то забил бы и давно вызвал другое такси. Сейчас это вроде спортивного интереса — сможешь договориться или нет. Таксист, конечно, всрался на ровном месте сейчас, но маги и их клиенты обычно еще более ебанутые. — Я с телефона музыку слушаю.— И как, удобно? Или радио больше нравилось?— Повводили везде платную подписку, заебали. Хуй с тобой, залезай, — сдается таксист. — Только псине своей скажи, чтобы на сиденья не лезла.— Собаки — умные и преданные животные.В подтверждение этих слов борзая грациозно переступает порог и укладывается на коврик. Вараб присматривается к тем самым сидениям: если это бархат, то молью пожеванный, но вслух ничего не говорит.— Адские твари, — отвечает таксист и утыкается в навигатор, просчитывая маршрут.Вараб кладет пальцы на магнитолу, закрывает глаза и его выкидывает на Ту Сторону. Машина, водитель, собака — внутри ничего не меняется, но ночной Питер вокруг расцветает заревом смазанных красок. Недавно они с Ваней смотрели сериал про парнишку-супергероя, передвигавшегося на бешеной скорости и парадоксально везде в обычной жизни опаздывавшего. Там было даже слово специальное, спидфорс. Так вот, если выйти на Ту Сторону в движущемся транспорте, ты словно попадаешь в тот самый спидфорс — мир вокруг мигает разноцветной гирляндой, даже немного укачивает, сложно сосредоточиться на чем-то одном. Говорят, по-настоящему накрывает, если в поезде или самолете попробовать. Или с крыши прыгнуть.Обычно Та Сторона не похожа на парк развлечений, но на скорости тебя по ней размазывает, мозг попросту не успевает обрабатывать сигналы. Раньше, без амулета, еще терпимо было, а сейчас вообще пизда.Таксист, судя по тому, как шевелятся губы, продолжает что-то бубнить в адрес пассажира, его собаки, выбранного им маршрута, цен на бензин и злобной суки американского президента.Вараб не осознает, что вцепился в ремень безопасности, пока между сидениями не просовывается длинная собачья морда и не лижет ему пальцы. Таксист явно не в восторге, зато это помогает сосредоточиться. Вараб не выходит с Той Стороны сразу, а наконец может контролировать ее лихорадочное движение вокруг.С магнитолой, конечно, смешно вышло. Мужик конкретно одного из клиентов достал, раз тот не поленился рунами написать на Той Стороне ?пошел на хуй?. Чтобы стереть их, силы много не требуется — тут шутки больше, чем реальной злобы.— ... мерзкую псину! — Звуки возвращаются одновременно: и противный голос таксиста, и красивый женский, читающий рэп, по радио. — Охуеть, реально заработало.— А собака-то что сделала? — переспрашивает Вараб.— Я собак с детства боюсь, — смягчает тон таксист. — Она полезла своей мордой, а ты сидел, как обдолбаный. Думал, цапнет меня.— Не укусит. Долго еще?Таксист сверяется с навигатором, хмурится:— Минут десять. Ты в курсе, что это за райончик? Там за тем домом пустырь нехороший. Может, тебе не тот адрес дали? Я обратно тебя забирать точно не потащусь.— Тот адрес.Таксист остаток дороги молчит — радио болтает за них обоих, — и только перед выходом все же не может сдержать любопытства:— Тебе нахуя туда с псиной? Клад искать будешь?Ага, ночью в полнолуние и без лопаты. В сугробах — зимой же самое время.— На зайцев охотиться, — отдавая деньги за поездку, шутит Вараб. — Порода специальная — борзая.Когда они доходят до торчащей из земли металлической арматуры, все вокруг меняется. Их не перекидывает на Ту Сторону, но маскировочные заклинания развеиваются, и темный пустырь превращается в густой, практически пушкинский лес. Снега больше, чем в городе — Вараб по колено вязнет в сугробах прежде, чем выходит на протоптанную тропинку.Он добирается до знакомого раскидистого дерева с дуплом, вешает на сук спортивную сумку и предлагает:— Давай сначала три на три? Кто проиграет, тот сегодня проставляется.Млечный наклоняет морду и громко лает три раза. Вараб надевает варежки и уходит вглубь леса, особо не глядя по сторонам.Когда Чейни впервые показал ему это место, поначалу хотелось в ответ на каждый шорох бить заклинанием. Сначала обездвижить, а потом думать, что будешь делать.Лес действительно нетипичный для средней полосы. Особенно тем, что мусора нигде не валяется. Единственный, с кем Вараб на эту тему разговаривал, был Берсерк, и выразился тот довольно пространно. Да, мол, излом нашей реальности, хуй знает кто и зачем вот так изогнул, но место неопасное. Маги тут не тусят, потому что их заставляет нервничать — как тебя, а местная стая ездит сюда надраться и побегать. Только от города далековато, в будни вряд ли выберешься. И пива попросил передать.Пожив немного в Питере, Вараб убедился, что изломов тут множество — больше, чем в Москве, и довольно часто они не объяснимы. Иногда прикрыты чарами, иногда нет, иногда пересекаются с Той Стороной, иногда нет. Просто такие вот места. Просто Питер, чего тебе еще нужно?На исходе третьей минуты Вараб расчищает место и садится ждать под кустом. Хорошо, что издалека его не видно. Надо было наушники взять с собой, послушал бы музыку.?Три на три? — это неточное название, скорее одна из бесконечного количества вариаций оборотневых развлекух. Есть еще пять на пять или шесть на шесть... Больше десяти минут редко играют. Первое число — сколько прячешься, второе — сколько ищут. Чаще всего находят раньше.Хотя Букер рассказывал, что однажды они всей компанией полтора часа искали Славу в лесу, и так и не нашли. Пока тому не стало скучно, и он сам не вышел — через полтора часа, а не через достаточные для победы пару минут. Вместе с непонятно откуда взявшимся пивом и Чейни (уже в человеческом облике), который его и искал изначально, но чью пропажу в ходе поисков они все благополучно продолбали.Тонкие лапы совсем рядом тихо ступают по снегу, Вараб задерживает дыхание. Русская псовая борзая — не настолько мощная собака, как например овчарка, но когда на тебя прыгает, все равно ощутимо. Хорошо, что невысоко падать. Млечный лапами упирается ему в грудь, лижет лицо.— Харе, — просит Вараб. — Вань, харе целоваться! Я же тебе не заяц. Хочешь, просто побегаем?Он поднимается, отряхивается от снега. Млечный бегает вокруг и виляет хвостом. Играть в догонялки с оборотнем — еще более сомнительная затея, чем в прятки, но первые минут десять весело и смешно. Потом устаешь.Ушли они уже довольно далеко. У дерева, где Вараб оставил сумку, есть точная копия на другом конце леса. Излом, пространственная аномалия — хуй знает что, но удобно повесить сумку на ветку в южной части леса и точно так же забрать ее в северной. Людей не перемещает, а вот мелкие предметы — вполне.Вдалеке светит окнами новый жилой комплекс. Если бы не излом, лес давно бы вырубили и вместо него воткнули высотки и тут. Пустырь почему-то боятся трогать.Млечный убегает далеко вперед, возвращается обратно, снова убегает, догоняет, чуть отстает. На снегу остаются извилистые цепочки следов — красиво.Вараб берет в ладонь горсть снега и держит, пока не растает. В голове вертится разная чушь. Бред всякий.Млечный клыками тянет за боковую ручку на сумке и сбрасывает ее в снег, оборачивается человеком и быстро натягивает на себя штаны, свитер, ботинки, пуховик. Молнию под горло застегивает, чтобы не простудиться.Когда давно дружишь с оборотнями, то, как они оборачиваются, не шокирует: естественный процесс, где волшебства давно больше, чем страшилок о вывернутых костях и сброшенной коже. Даже не пялишься особо. Ну, так — самую малость. Сложно совсем не смотреть — Ваня красивый.— Ну как, развеялся немного? — спрашивает Млечный, закинув полупустую сумку на плечо. Звучит так, словно это Вараб только что махал хвостом и с радостным лаем носился по лесу.— Надо еще выпить, — предлагает Вараб. — Для закрепления эффекта.Может, если выпить, голова встанет на место. Нужно ведь разделять — нормальное для людей и нормальное для оборотней. Раньше пиздато получалось, а тут переклинило.Тысячу раз играли в эту хуйню и ничего. На тысячу первый великий мыслитель Артем Вараб задумался, что, если бы Ваня не облизал ему лицо, а реально поцеловал.— Вы же с Волки нормально общались. Он за тебя топил, когда с Галатом в кругу махались.Волки в Питере часто приходил поболеть за ?своих?, к которым причислял любых оборотней, за исключением Дена Чейни и его стаи. Хотя с того момента, как питерская стая погрызлась с присланным Хайдом вожаком и самим Хайдом, прошло больше года, Волки как-то слишком принципиально это все воспринимал.— Товарищеский бой.— Когда вы с Костей выходили на товарищеский, ты и без моих советов справился. Я уже пару лет не хожу в круг. Может, тебе Чейни попросить помочь советом?— Против Волки? Ты пошутил?Да, идея дебильная. Не потому, что Ден плохого посоветует, а потому что Волки обидится. Индивидуальный стиль и фишки — слишком узнаваемая штука.— Так ведь у тебя далеко не в технике проблема.— А в чем??В том, что ты вроде классные штуки плетешь, а потом все к хуям рушится?, — мог сказать бы Вараб, если бы очень хуевым и при этом очень честным другом. Приходится говорить иносказательно.— У вас, оборотней, немного по-другому, но нас учили, что магия — это дом, который ты строишь на уверенности в себе и своих словах. Отвечаешь за них вроде как. И если ты что-то забыл, недоучил, поменял на ходу — оно рушится. Ладно, про дом я, может, загнул, но...— Но если ты Хайд, то магия твоя родом из изломов и испепелений, — подхватывает Млечный. — Я тоже ездил в Краснодар. Ебаная южная уличная магия.— Южную уличную магию пусть Волки показывает. Кто, кстати, вам круг рисует?— Квид, — Млечный явно не особо рад данной перспективе, но принимает ее как факт.— Квид в Питере?— В Москве. Волки в Питере не захотел. Ты с нами поедешь? — Как будто Вараб может не поехать. Тем более, в Москву действительно хочется. Увидеться с ребятами — даже по ворчанию Райтрауна он успел соскучиться, что уж говорить об остальных.— Чего Ники не попросили?— Давно с Ники разговаривал? — спрашивает Млечный. И Варабу становится немного стыдно, что действительно давно. Так, стикерами перекидывались в телеграме и пожеланиями доброго утра или ночи. — Там у них недавно хуйня какая-то произошла в кругу или сразу после. Старшекурсник малолетку по серьезке отпиздил. Не до смерти, но пока все прикрыли.— Пиздец. Почему раньше не поделился?— Да ты и так ходишь из-за этого проклятия пришибленный. Не хотел грузить. А с Волки... очень стыдно будет проебать. Он пиздатый и колдует классно. Я основное плетение уже придумал, хотел тебе до Москвы показать.Видимо, проебывать другому оборотню в магии было обиднее, чем проебывать магу, а проебывать в кругу у Квида обиднее, чем в кругу у Ресторатора. С другой стороны, Вараб тоже постоянно проигрывал в кругу, когда выходил, но уважать его от этого не переставали. А Ваня вот, особенно после Галата, начал загоняться. В магии так нельзя — всех своих тараканов ты оставляешь вне круга, иначе точно проебешь и вынесут тебя оттуда на руках.— Сейчас тогда Чейни позвоню, — предлагает Вараб. Млечный удивленно таращит глаза — лицо у него всегда при этом настолько дурацкое, что хочется щелкнуть по носу. — У питерской стаи свой зал для тренировок. Забыл?— Ты бы еще Джубили позвонил.— Мог бы и позвонить, искал один раз для него древний шумерский артефакт.Ваня сначала ведется, а потом шутит:— Ну да, из личной коллекции мамы Василия Вакуленко.