Capitolo 2. Все болезни от нервов. (1/1)

Дима рос в посёлке городского типа, недалёко от Москвы, вместе с матерью и старшим братом в двухкомнатной съёмной квартире.Он бы хотел рассказать сразу про серьёзные отношения, но ведь нужно рассказать с самого начала.Мать Димы всегда была к нему холодна. Нельзя сказать, что парень был у неё нелюбимым или нежеланным ребёнком и так она относилась только к нему. Женщина сама была скупа на проявления каких-то чувств и иногда казалось, что и не знает, как вообще это делать. Дима, каждый раз подходя к ней и тянувшись, чтобы обнять, был отвергнут. ?Мне это не нравится??— сказала она когда-то. Эта женщина никогда не обнимала родственников при встрече, никогда не улыбалась широко и уж тем более, не говорила про свои чувства. Если у Ганджи попросят описать её тремя словами, то он не задумываясь ответит: ?холод, равнодушие, серьёзность?.Брат тоже не всегда был рядом и хоть они жили вместе, то крайне мало общались. А потом брат и вовсе загремел в армию, по легенде мамы.Дима ещё очень хорошо помнит место, где вырос. Помнит ту базарную площадь с исписанными ларьками и деревянные раздолбанные прилавки. В воспоминаниях ещё остался детский садик с фигурами из резины, с которых почти слезла краска и старшеклассники, что любили летом пролезть через дыру в заборе и сидеть в самом углу, на самой последней лавочке, потягивая самый дешёвый алкоголь. Знает тот самый магазин за больницей, где продавали школьникам сигареты по блату, а еще плиты рядом со старым крупозаводом.Парень отчётливо помнил это место, ведь здесь прошла вся его юность и детство, но оставаться там в дальнейшем он бы не стал. По его мнению, из таких мест надо стремится вылетать в более крупные города и возвращаться насовсем только в одном случае?— помирать. Ведь даже у таких безобидных мест есть тёмная сторона.Здесь совсем нечем заняться молодёжи, да и нормальной работы найти не малых трудов составит. В этом месте куча алкашей и аптечных наркоманов. Всё это создаёт такую давящую на мозг атмосферу, что просто взорваться хочется.Наверное, должно остаться хоть что-то от всего этого. Любовь к месту, где вырос, или просто ненавязчивая тоска по дому, но у Димы не было такого. Были лишь какие-то обрывки тёплых воспоминаний. Большинство из них связанны с Лёней.Лёня был очень хорошим и единственным другом Димы. Какой-то светлый человек, от которого исходит будто в разные стороны светят солнечные лучи. Он в нужную минуту и поддержит, и шутку смешную скажет, и выслушает, возможно ещё и советом поделится. Ганджа порой не понимал таких людей. Неужели, у них всё так хорошо? Действительно ничего не грызёт? Впрочем, ему этого, возможно, никогда не понять. В любом случае, Дима благодарен за такого человека в своей жизни.Кроме холоднокровности матери, были ещё их ссоры. Точнее, ссоры мамы и брата. Со стороны, это можно назвать ?попытка привлечь внимание?. Старший постоянно творил всякую хуйню, которая начиналась от пьянок и заканчивающаяся битыми стёклами чужих машин. Каждый раз младший запирался в комнате, слыша через картонные стенки эти взвизги, нравоучения и крики. Наверное, только во время ссор или ярой злости она могла быть такой эмоциональной.?Сколько можно?! За что мне жизнь такого выродка послала?! Ты, как твой папаша! Лишь бы напиться и можно сдохнуть!?Диме было обидно, почему-то. Они так громко кричали, а с виду казалось, что по ним течёт яд, который сейчас так яро пропитывает слова. Также было странно смотреть, как на следующий день брат и мать сидели за одним столом и спокойно разговаривали. Даже не то чтобы странно, а жутко. Может, копят оставшеюся злость в себе. Когда-то она их переполнит и они поубивают друг друга.В очередную их ссору, когда скандал стал особенно громким, Дима позвонил Лёне. Всё, как всегда, даже диалог.—?Лёнь, поговори со мной?Эта фраза приравнивается к ?я заебался, они опять орут, отвлеки меня, пожалуйста, или я не выдержу?.—?Да, конечно,?— на том конце пару секунд молчат, что Ганджа начинает нервничать,?— ты понял, как задачу по физике решать?—?Там по формуле новой.?Да чтоб ты сдох!?—?Я знаю, просто там обозначения забыл записать новые, как всегда,?— смешок.?Тебе на всех похуй! Что на меня, что на Диму!?—?М, короче слушай…Голоса за стенами стихают, Димин тоже перестаёт дрожать и вот уже вторая задача решена. Ганджа легонько улыбается, придерживая телефон двумя руками.—?Ладно, давай, завтра встретимся,?— говорит русоволосый, вставая со стула.—?Дим,?— голос становится чуть обеспокоенный, что напрягает парня,?— они тебя хоть не трогают?Ганджа приоткрывает дверь из своей комнаты и смотрит на кухню. За столом сидит мама, размешивая ложкой сахар в чае, смотря в одну точку. Брат лежит на диване в гостиной, наверняка уже видев седьмой сон. Диму чуть потряхивает и он сглатывая, отвечает:—?На крыше старого крупозавода немного прохладно, учитывая то, что сейчас только начало апреля. Холодный бетон ощущается спиной, прикрытой только тонкой серой футболкой. Дима и Лёня сидели на самой крыше, прислоняясь спинами к какому-то строительному блоку, или что-то типа того. Семечки за десять рублей и закат,?— который переливался сегодня холодным сиреневым и морозно-голубым с прожилками красно-жёлтого, практически огненного цвета,?— прекрасно сочетались между собой. А этот лёгкий ветерок? Дима уверен, что он напоминает ему морской бриз. Определённо.—?Поскорей бы смотаться отсюда,?— говорит Лёня, прерывая тишину.—?Да. Найти себе работу и поступить в университет, чтоб потом горбатиться на государство.—?Можно и на самого себя, если подумать.—?А мы что? Правильно, думать?— это вредно.Лёня хихикает, рассматривая цифры на экране блокировки, что показывают время. Он оповещает своего друга о том, что им обоим пора бы и домой чапать. Ганджа недовольно морщится, но всё-таки поднимается с помощью друга и оттряхивает пыль со штанов.—?Мы когда-нибудь отсюда ебанёмся. Инфа сотка,?— говорит Дима, спускаясь по встроенной в стену лестнице вниз.—?И когда же?—?Ну тут два варианта. Либо мы напьёмся, и нам приспичит. Либо зимой в гололёд.Дима идёт один по сумеркам, пряча руки в карман джинсовки. Покачивается слегка из стороны в сторону, что является лишь неброской привычкой. Знакомый подъезд, стены которого выкрашены в противный, но привычный зелёный цвет. Штукатурка свисает в углах на тонких нитях, а лампочка мерцает со скоростью моргания человеческого глаза. Он поднимается по ступенькам, открывая дверь одной рукой, чувствуя, что та не заперта. Он разувается, ставя кеды в угол, подальше от двери, и идёт на кухню. Там сидит мама, а глаза у неё красные из-за лопнувших капилляров. Женщина утыкается носом в свои ладони и то ли плачет, то ли уже успокоилась, или вообще, всё только начинается. А что Дима? Парень даже не может понять, что ему сейчас делать? Обнять? Просто промолчать? Он не знает, что у неё в голове и от этого ещё страшнее.—?Что случилось? —?говорит вполголоса, будто это секретная информация, которую никто не должен знать.—?Брат твой, съехал наконец-то от нас,?— она встаёт из-за стола и берёт в руки чайник, ставя тот на плиту,?— прям так и сказал, что больше не хочет жить в этом дурдоме,?— она улыбается,?— ну пусть и катиться… —?шепчет.Гандже непонятны её эмоции. Возможно она рада, но почему плачет? Слёзы радости? Нет, это не то.***Дима заходит в небольшое здание, проходя через коридор, где стоят уже знакомые ему лица и курят. Запах, кажется, уже совсем въелся в стены и там постоянно пахнет крепкими сигаретами, от чего начинает кружиться голова у любого проходящего. Охранник уже не спрашивает у него, кто он и зачем пришёл. Уже знает, что за кадр здесь постоянно щеголяет. Ганджа поворачивает по привычке налево и отсчитывает четыре двери, останавливаясь на пятой. Стучит по деревянной и тонкой двери. Два коротких, один длинный. Чтобы знали, что он пришёл. Парень заходит внутрь и видит Елену Владимировну, которая что-то быстро печатает, не успевая ловить распечатки.—?Дима! Здравствуй. Она сейчас на совещании и скоро придёт,?— говорит женщина, хватая последний лист двумя пальцами и вставая из-за стола,?— я сейчас ухожу домой, передай вот этот файл с документами матери, пожалуйста.—?Да, хорошо.Он берёт файл в руки, провожая женщину взглядом и как только дверь хлопает, как-то судорожно выдыхает. Парень здесь не впервой и уже знает, что здесь и к чему. Он подходит к столику около окна, ставит электрический чайник греться и берёт свою чашку, которую ему любезно выделила ?сама администрация?. Жидкость в чайнике булькает и как только попадает в стакан, то окрашивается в тёмный цвет. Чёрный чай с двумя кубиками сахара и долькой лимона, то, что он рад видеть каждый день после учебного дня. Дима присаживается за рабочий стол своей матери и начинает читать эти самые бумаги, в которых всё равно ничего не разберёт.Дверь открывается резко и на пороге, оперевшись об косяк, стоит женщина, которую как раз и ждёт Дима.—?Вы понимаете, что мы не можем этого сделать?! Эти деревья, которые там, между прочим, почти десять лет стоят, не принадлежать администрации! Это частная собственность, не мы их сажали! А если мы их вырубим, то на нас могут подать в суд, а точнее на меня!.. Сколько раз я это должна повторить?! Да жалуйтесь, кому угодно, хоть президент! Я действую по правилам! Вот как мне написали, так я и делаю! —?похоже, она слишком занята,?— всё, до свидания!Она бросает трубку и усаживается за другое рабочее место. Так получилось, что кабинет совмещённый и столы стоят в лоб друг к другу. Дима знал, что мама хотела себе отдельный кабинет, а не этот ?жалкий прямоугольник в углу?, но, как это обычно бывает, ты трудишься, а потом тебе ничего не достаётся.—?Дим, ты что-нибудь ел? —?выдыхает она, поправляя волосы.—?В школе,?— отвечает Ганджа, отхлёбывая чай, а потом протягивает файл с документами,?— возьми, тебе Елена Владимировна попросила передать.—?Спасибо.Женщина устало протирает лоб, читая первый лист и заметно хмурясь, а потом берёт в руки ручку и подписывает.—?Они там совсем крышей поехали? Куда столько денег на реквизит ко дню победы?!—?А сколько там надо?—?Десять тысяч рублей на шарики и… Всё в принципе. Куда дому культуры на десять тысяч шариков?! Боже, нет… Тут даже не прописано, на что ещё кроме шариков эта сумма требуется…Диме интересно. Он даже раньше тоже хотел работать в администрации, но с каждым днём видел, какие иногда ебанутые люди встречаются и практически нерешаемые задачи. Мечта прогорела, так сказать, burnout. Но интерес не угас. Было всё равно интересно наблюдать за всем этим и делать какие выводы, узнавать о чём-то новом, что произошло в их районе. Ещё один приятный бонус, что Дима первый узнавал, что, где и когда откроется, будь то продуктовый магазин или кафе.—?Пойдём домой,?— женщина хватает сумку, надевая кофту и подходит к сыну смотря на того сверху вниз,?— не торопись. Пей и пойдём.Ганджа кивнул, допивая свой достаточно крепкий и слегка горький из-за лимона чай. Женщина тепло улыбнулась и потрепала Диму по голове. Парень даже немного удивился такому явлению, но быстро забыл, ведь мать опять холодно смотрела в окно и совсем не улыбалась.Дома они оказываются быстро, буквально минут за семь и женщина начинает что-то готовить на кухне. Ганджа что-то ищет по ящикам, но никак не может найти.—?Дим, твоё полотенце у меня в шкафу! В правом углу!Парень идёт к шкафу в соседнюю комнату и по ошибке открывает левый угол. Там, на стопке каких-то старых футболок и ещё чего-то, лежит несколько фотографий. Дима берёт их в руки и видит на них себя и брата. Они совсем маленькие, может Димке года три-четыре, а брату семь или даже девять. Эти фотографии он нигде не видел, не в одном альбоме. На каждой из них сзади карандашом что-то подписано. Даты, вроде. Гандже так легко на миг становится и радостно, что у мамы всё-таки есть какие-то ?задатки?.Мама не умеет выражать чувства, брат отчаянно пытается ей что-то доказать не самым лучшим образом, огорчая её. Та расценивает это как неуважение и ненависть к себе и тоже в ответ атакует. Любит, но вести себя иначе не может.Круг замыкается. Дима лишь заложник ситуации.