День. (1/1)
Эти идиоты не дают мне спокойно жить.— Уймись, желтоглазая макака!— хлопок.— Сам уймись, волосатый извращенец…— шум борьбы и грохот.— Пожалуйста, успокойтесь… — осуждающее пищание джипа.— Вам всем жить надоело, придурки?!! – выстрел. Ничего так, нормально едем.
Гоку, ебанат мелкий, заколебал за сегодня. То ему мешает Годжо, то он хочет остановиться, то ему жарко, то он устал… и, разумеется, уже привычные требования еды каждые пять минут. Когда приехали в город, Хаккай отвел меня в сторонку и сказал, что Гоку явно сегодня пытается привлечь мое внимание. Может, что-нибудь случилось? Он тревожно повел своими зелеными глазами за угол. Я обернулся: Гоку сидел, сложившись вчетверо, у стены и смотрел в одну точку. Внутри что-то дрогнуло, и всплыла мысль о том, какой же я неисправимый засранец. Но я сразу одернул себя: «Еще чего не хватало! Мелочь всякую жалеть…».
— По-моему, он просто выпендривается, — неискренне отмахнулся я от Хаккая и крикнул остальным, чтобы быстрей шевелились. Гоку отлепился от стены, Годжо – от очередной милашки, с которой уже успел познакомиться, и мы отправились в гостиницу. Там я кинул их одних и пошел прогуляться – задолбали они меня, даже Хаккай.На улицах все было спокойно, разве что пара бабусек у гостиницы болтали всякую ерунду — мол, тут совсем рядом было землятрясение. Я остановился.— …Ночью ка-ак пол задрожал! А потом каа-ак все со стола попадает! Я сразу на улицу выбежала, смотрю – все трясется…— Да, — соглашалась вторая старушка, — Того и гляди, еще будет: слышала я, чевой-то такое надвигается… говорил этот, как его. Сейси… сесма…
— Сенсей? Семпай?..— Да нет, не то… А, сейсмолог, вот! Был тут один такой, худой парень, в синей хламиде… сказал, что ученый, этот, сенси… ну, про землю все знает! Сказал, уезжайте отсюда, пока не поздно: тут теперь все время землетрясения будут…Удержавшись от желания пристукнуть глупых бабулек (совсем уже маньяк стал, надо что-то делать…), я прошел в гостиницу.
Все было очень плохо, я сразу понял. Хаккай делал вид, что читает что-то, поглядывая по сторонам. Годжо пытался, как всегда, драться с обезьяной за кровать, но получалось как-то вяло, а потом Гоку и вовсе отошел в сторону и улегся на полу. Кажись, дела и правда фигово… Несмотря на это, я решил оставаться козлом до конца и рявкнул, чтобы шли есть.При виде еды Гоку, как всегда, завопил «Приятного аппетита!!!» и начал сметать все со стола. Я перевел дыхание, заодно решив, что все припомню этой нахальной обезьяне. Так напугать меня! Бессовестный. За обедом эти придурки еще пару раз подрались, так что я окончательно успокоился. Как оказалось, зря.Поднявшись на верх, мы улеглись спать – ехать решили ночью, чтобы окончательно не зажариться. Но через полчаса я проснулся: кровать здорово тряхнуло. Я было подумал, что это просто глюки. Небось опять эта химичка с фиолетовыми хвостами, подружка Ко, подсыпала мне какую-нибудь гадость… Но и Хаккай через секунду тоже проснулся, вскочил с кровати и судорожно зашарил руками в поисках своего идиотского очка. Пол опять ощутимо задрожал, Гоку перевернулся спину и застонал, стиснув зубы.
— Что происходит?!.. – заорал я, безуспешно пытаясь дойти в другой угол комнаты: пол уже откровенно прыгал, и сделать хотя бы шаг было весьма проблематично.
— Наверное, землетрясение, — крикнул Хаккай, натягивая штаны и хватая сумку. Пробегая мимо в поисках очередной шмотки, он толкнул Годжо, тот сел на кровати и протер глаза. Заметив, что комнату сильно качает, он потряс головой и растерянно произнес:— Санзо?.. Ты случайно не помнишь, что именно мы вчера пили?.. — было видно, что он действительно не помнит и теперь боится, что после вина мы вполне могли шарахнуть чего-нибудь покруче.
— Ничего, — рявкнул я, комнату тряхнуло, я грохнулся на пол и мельком подумал, что только что бессовестно соврал.— А почему тогда… ну, это… — Годжо, ездя вправо-влево на трясущейся кровати, с ожесточением чесал затылок.— Землетрясение! – крикнул Хаккай и как следует пнул красноволосого, пробегая мимо, — Собирайся, быстрее!Годжо начал судорожно искать свои штаны, но про землетрясение, кажется, не поверил. Мне же удалось наконец доползти до Гоку. Обезьяныш лежал на спине, раскинув руки, и стонал. Я несильно толкнул его и громко сказал, чтобы он поднимался, но он меня даже не услышал: пальцы у него дрожали, лицо побелело, на лбу блестели капли пота. Молодец, макака, очень вовремя! Щас просто самый тот момент, когда надо заболеть! Чертыхаясь, я перекинул его через плечо и начал двигаться к двери.
Годжо наконец начал собираться, бегая по комнате на пятой передаче, падая и вопя «где моя любимая зайка???!!!..» Речь, видимо, шла о сякудзе. Вообще дело было в том, что пока этот придурок ездил на кровати, от потолка отвалился кусок килограмм в пятнадцать и рухнул прямо у него перед носом. Тогда-то у него и проснулось шестое чувство в пятой точке, что пора подгребать отсюда, да побыстрее. Наконец Хаккай схватил за хвост последнюю нашу вещь, Хакурю, и выбежал из комнаты. Годжо радостно хрюкнул, выудив сякудзе из-под кровати, потом схватил меня за шкирку(!!) и побежал следом.Самым веселым был спуск по лестнице. Представляю, как это выглядело со стороны: по качающимся и прыгающим ступенькам в туче пыли и штукатурки бегут четыре идиота. Впереди полуодетый мужик в зеленом, с драконом на плече, еле видный из-за кучи шмоток, который старается ничего не уронить и не потерять на ходу свое очко, поэтому выражение лица у него такое, будто он сейчас умрет. Следом перепрыгивает через три ступеньки лохматое красное чудовище в одной штанине, которое левой рукой прижимает к себе палку непонятного назначения, а правой тащит за собой какого-то монаха в не застегнутой одежде, которая путается у того в ногах. Монах страшно матерится, орет что-то про обезьяну, пистолет и тупых придурков, через слово поминая то дьявола, то бодхисатву. А на руках у монаха мелкий пацан, явно уже в отключке, который брыкается и что-то неразборчиво ноет. Красота, ничего не скажешь…Ссыпавшись по лестнице, мы вылетели из гостиницы, отбежали метров на тридцать и попытались отдышаться. Гостиница через пару минут очень красиво обрушилась, подняв тучу пыли. Мы уже были довольно далеко от нее, и Годжо, смотря на развалины, пробормотал, что мы, вообще-то, только что там спали... Хаккай сокрушался, что все-таки забыл свое любимое голубое полотенце… А я смотрел на обезьяну.Гоку стонал у меня на руках. Я не знал, что делать, и мне было страшно. Да, я не шучу! Я, Генджо Санзо-хоши, испугался!! Горизонт снова тряхнуло, Гоку закричал, а мне показалось, что я тупой и самолюбивый выпендрежник.Я ничего не мог сделать, совсем! Он дрожал и плакал, а я был абсолютно бессилен. Я не был врачом, не имел знаний, чтобы его вылечить. Я совершенно не был добрым, чтобы успокоить и утешить его, я даже не мог его нормально держать на коленях – я никогда в жизни не обнимал людей, и получалось у меня как-то неестественно и коряво. И все то время, которое он со мной таскался, я ничего для него не сделал. Орать – да. Лупить – пожалуйста. Подавать отвратительный пример? Да сколько угодно. А больше ничего.
«Сможешь ли ты стать для кого-то солнцем?..»Появившееся на секунду лицо в черных кудрях, низкий голос и вспышка света.
Я тряхнул головой, и все исчезло. Рядом на коленях сидел Хаккай.
— Что с ним? — глухо спросил я.— Не знаю, — зеленые глаза сузились, Хаккай положил руку на голову Гоку и вздохнул. – Но, похоже, ему стало плохо из-за землетрясения. Сейсмическая активность из-за сдвигов литосферных плит изменяет магнитное поле местности и расстраивает аппараты восприятия организма…— он убрал руку и посмотрел на меня.Пиздец, Хаккай!.. Это чего щас было?.. Я прямо все, ну просто все понял.— Эээ?..— я всеми средствами попытался выразить недоумение, то есть поднял одну бровь (лицо у меня от этого стало крайне тупое) и наклонил немного голову (чтобы усугубить).Физиономия у очкарика стала вытягиваться.— Ну, Гоку, если ты помнишь, еретик, — вежливо кашлянул Хаккай, — то есть является созданием непосредственно самой Земли. Поэтому… эээ… я думаю, ему становится плохо при изменении сейсмо… то есть, прости, при землетрясениях, извержениях вулканов и тому подобное, — он смотрел почти умоляюще, но я уже все понял.
— Ясно. (Хаккай облегченно выдохнул.) И что нам делать?— Как можно быстрее сматываться отсюда, разве не ясно? – встрял Годжо. Я посмотрел на очкарика, то кивнул.— Тогда какого хера мы еще сидим??!! А ну быстро, поехали, давай, давай!! – рявкнул я в своем обычном режиме. Хаккай свистнул дракона, тот мгновенно превратился в джип. Годжо, перемахнув через борт, хлопнулся на заднее сиденье, Хаккай очень быстро и очень аккуратно сел за руль, я осторожно поднял обезьяну и занял свое место.— Может, ты его поло…— Нет.Километров через двадцать толчки прекратились, и Гоку наконец перестал метаться.
Через пять минут он захрапел так, что я предложил вернуться: а что, там он хотя бы молчал… Годжо хмыкнул, Хаккай покачал головой, а я плюнул и переложил обезьяну на заднее сиденье.
— Санзо… Есть хочу.— Глупая макака!— Скоро уже приедем, потерпите немного…— Нээ, опять ты, Хаккай, за свое! Мы уже три часа «скоро приезжаем»!— Годжо, перестань…— Вам что всем, жить, что ли, надоело?! – выстрел. Нормально едем, не хуже, чемобычно…