Let me be hurt. (1/1)

POV Matt GoodЗаметка для себя: перестать портить всё к чёртовой матери. Чёрт побери. Почему только вчера я так сильно стопорнулся? Надо было просто сказать, что я люблю его, а не то, что не хочу разговаривать. Тем более, раз он дошёл до этого сам, то почему я взял и зарубил всё на корню? Тупая башка… Может, мне стоит извиниться перед ним? И что я скажу? ?Мне жаль, что не стал с тобой говорить и признаваться в чувствах, которых ты не испытываешь ко мне?? Какой бред. Почему я только всё порчу? У меня руки опускаются от мысли, что я его обидел. А ведь… Он ни в чём не виноват. Просто я идиот. Вся проблема только во мне.Такой милый и неземной, пока спит, прижавшись ко мне в поисках тепла. Мои глаза почему-то на мокром месте, что он практически лежит на моей груди. Он даже не расплёл на ночь то, что я сделал… А у него были влажные волосы… Наверное, теперь они будут волнистыми в ближайшие пару дней. Я и так едва не умираю от его красоты, а сейчас… Мэтт-Мэтт-Мэтт, что же ты со мной творишь, мой хорошенький? Ты ведь даже меня не любишь, а делаешь своим рабом и заложником. Я бы с радостью сгрёб его в охапку и прижал бы к себе, чтобы аж рёбра и позвоночник хрустнули. Я чертовски неловкий, да… У меня не объятия, а капкан. Но только потому, что я люблю тебя. На футболке и так рёбра надтреснуты, но я могу их доломать. Какое странное желание: сделать больно, потому что слишком сильно любишь. Я едва ли понимаю, что эта мысль забыла в моей голове.Заметка для себя: начинать пить успокоительные. Иначе я докачусь до психушки со своими маньячными мыслишками. Серьёзно. Мне надо встать и покурить, но… Он спит на мне. Не могу же я согнать с себя спящего Мэтта! Стискиваю зубы и терплю. Так трудно сдерживать себя. Он не любит меня. Иначе зачем он завёл этот разговор вчера? Что это всё значит?! Ему просто стало интересно? Решил подурачиться? Пожалеть меня и сказать, что я клинический идиот, раз втюрился в него? Мы ведь можем быть только друзьями? Ну да, конечно… Он же гетеросексуал, а я… Просто природное недоразумение. Ему вообще претит мысль быть с кем-то своего пола. Но тогда… Стал бы он разрешать мне некоторые вещи? Ему впору было бы рассмеяться и назвать меня придурком. Сдерживается, чтобы не нагрубить? Но тогда он вежливо попросил бы меня перестать. Что не так? Он же вчера… Ему нравилось, когда я гладил его по голове. Или это шутка? Мне становится всё труднее понимать реальность.Господь меня ненавидит. Господь смеётся надо мной. Ах да, его же нет. Во всяком случае, Мэтт перелёг на мою грудь. Я даже ощущал его дыхание на коже, его тепло, щекотку от его мягких волос. Я его ненавижу. Образно. Я его люблю, очень и очень люблю, но ненавижу за то, что он заставляет меня страдать. Ненавижу неопределённость между нами. Я просто хочу точно знать… Друзья мы или уже нет. А теперь он бессознательно дразнит меня тем, что нашёл во мне подушку. Да будь я проклят.Мэтту надоело на мне лежать, и он перелёг на подушку, повернувшись ко мне спиной. Я осторожно выбрался из кровати, нащупал пачку в висевшей на стуле толстовке, накинул её на плечи и пошёл вниз, опять закуривая на ступеньках. У меня нет сил с собой бороться. Я неудачник. Мне на роду написано страдать от неразделённой любви, кажется. Если я кого-то не люблю, то они втюриваются до беспамятства, если я кого-то люблю всей душой и готов убить за них, то они меня презирают. Стоит забыть о Мэтте. Мы так и останемся друзьями. Стоит смириться с этим. Меня никто не будет любить. Видимо, я тоже останусь бессердечным и безэмоциональным к миру. Мэтт никогда не подойдёт ко мне сзади, не обнимет и не отберёт сигарету. Чёртовы фантазии. Я не хочу кофе. Я тушу первую сигарету и закуриваю вторую. Мне становится плохо. Чертовски. Больше одной сигареты—это перебор. В глазах начинает мутиться, лёгкие меня проклинают, в голове—никакого прояснения, я хочу блевануть. Чёртовы сигареты. Не рискую затянуться ещё раз и тушу её, прежде чем избавиться от неё. Какой же я идиот. Я вышел на улицу босиком, в одних джинсах и накинутой сверху толстовке. Холод сразу пробрал до костей. Лучше мёрзнуть, чем дохнуть от сигарет на кухне. Я пожалею об этом. Точно пожалею. Но хотя бы лёгкие больше не разрывает, да и тошнота прошла. Я долго стоял, ни о чём не думая и слишком громко дыша, наверное, пока не почувствовал, как у меня дрожат губы. После этого только зашёл внутрь.-Только не смей мне говорить, что ты вышел в таком виде на улицу, ладно?-Промолчу, -усмехаюсь, смотря на Мэтта, стоявшего у плиты.-Какого чёрта, Мэтт?-Перекурил.-Господи…-Мне просто нельзя курить две сигареты за утро.-Зачем ты тогда это сделал?-Паршиво себя чувствую. Да, по поводу вчерашнего…-Давай… Забудем о вчерашнем? Как будто… Я ни о чём не спрашивал, ладно?Вот теперь у меня точно опустились руки. Забудем? Вот так возьмём и… Забудем? С одной стороны, от этого только легче, потому что мне не придётся оправдываться за своё поведение. Но в то же время… Я хотел сказать ему правду. Видимо, мир и вправду хочет оставить меня бессердечным и одиноким.-Ну… Хорошо, если ты хочешь…-Ты не в обиде?-Нет. А ты? Я хотел извиниться, правда…-Не за что. Всё хорошо, -он улыбнулся, хотя я видел грусть и обиду в его взгляде.-Хочешь сегодня куда-нибудь сходить? Или мы можем выехать сейчас…-Ты хочешь уехать?-Я… Не… Совсем. Нет, точнее. Но твоё желание важнее.-Нет, я тоже не хочу. Пойдём вниз по течению?-Да, конечно… Вниз по течению…-замечаю, как он со смущённой улыбкой теребит незаплетённые концы волос.Я едва ли пытался заговорить с Мэттом хоть о чём-то. Он тоже как-то подозрительно тихо себя вёл. Как бы я хотел, чтобы вчера ничего не было. Или чтобы я ему ответил, а не решил уснуть. Господи, почему я только всё порчу?! Почему я такой криворукий, с долбанутым мозгом?! Я точно его обидел… Чёрт, чёрт, чёрт!!! Даже обнять его не могу, потому что неправильно поймёт. Невмоготу смотреть на природу. Не могу оторвать глаз от него, от того, как блестят его волосы, как будто их непроглядная чернота глотает солнечный свет; как из-под кожанки выбивается тонкая клетчатая рубашка; как его пальцы поправляют край футболки. Я просто умру, если он так и будет меня не замечать. Он может вырываться, кусаться и бить меня, но… Мне слишком нужно прижать его к себе, чтобы успокоиться.Я медленно подошёл к нему сзади и положил руку на плечо. Мэтт остановился и напрягся (я почувствовал его затвердевшие мышцы). Я обошёл его, так и сжимая его плечо. Кусаю губы и боюсь сказать хоть что-то. Аж уши подгорают, даже шрамы заныли.-Мэтт, что ты…?Молчу и смотрю в его глаза. Искорки потухли, цвет радужки напоминает осеннее пасмурное небо. Я себя ненавижу. Снимаю руку и провожу ладонью вниз, дохожу до локтя, тихо вздыхаю и наконец-то обвиваю его, прижимая к себе. Как всё это неловко. Ужасно неловко.-Мэтт?-Мне так жаль… Как бы хотелось, чтобы я ответил тебе вчера.-Прекрати. Мы же забыли…-Трудно забыть о том, как я тебя обидел.-Я не обижался…-Твои глаза больше похожи на пасмурное небо, чем на космос с раскалёнными звёздами.-Ох уж эти твои комплименты, Мэтт…-кажется, он недоволен.-Давай начистоту?-Что? -голос какой-то сдавленный.-Ты бы никогда не стал встречаться с парнем?-А… Что?! Нет, Мэтт, подожди…-Да или нет?-Я не знаю… Ай… Чёрт…-А если бы этим парнем был я?-Ты… Я не знаю, Мэтт, слишком неожиданно… А-ай… Отпусти, ты сломаешь мне рёбра!Только сейчас я понял, что сжал его слишком крепко. Кто-то говорил о сломанных рёбрах и медвежьих объятиях? Ослабляю хватку. Будь. Я. Проклят!!! Я сделал ему больно!!!-О боже, прости меня…-Всё… В порядке. Мне не больно, -усмехается. Наверное, я наставил ему синяков…-Но… Ты же кричал.-Всё уже прошло, -он улыбнулся.-Сам факт…-Драматизируешь. Не надо этого, -у него мягкий голос, но какой-то холодный и отчуждённый.Я запихнул руки в карманы, чтобы больше не давать себе волю. Это проклятый разговор. Мы никогда ни к чему не придём. Говорю же, стоит смириться с тем, что мы никогда не будем вместе. Мэтт этого теперь точно не захочет… Я же чёртов псих, который едва не сломал ему рёбра!-И всё же…? -пытаюсь не звучать напористо.-М?-Ты… Стал бы встречаться с парнем?Он выглядел измученным и растерянным, стоило ему только услышать мой вопрос. Мэтт громко вздохнул и опустил глаза на свои кеды.-Я… И вправду не знаю. У меня и с девушками никогда не клеилось… Что уж говорить о парнях?-А… А если бы этим парнем… Был неуклюжий придурок ростом под метр-восемьдесят с отвратительным характером, старающийся ничего не испортить, но всё наоборот…?Он фыркнул и улыбнулся.-Неужели… Он так плох, как ты говоришь?-Довольно-таки.-Я уверен, не всё так запущенно. Он… Замечательный и добрый. И умилительно смущается. И делает странные комплименты невпопад. У него ещё ловкие руки.-Он нравится тебе?Он прикусил губу и повёл плечами, не находя, что ответить.-Я и сам не знаю, что к нему чувствую.-Почему? Тебя в нём что-то не устраивает?-Дело не в нём. Дело, скорее, во мне. Я… Боюсь отношений дольше, чем на одну ночь. Честно говоря, я их даже не понимаю. В чём суть? Да, мы будем вместе, но… Изменится ли хоть что-то?-Придурок перестанет себя неловко чувствовать.-И всё?-Нет, наверное, я не знаю.-Я о том же…-Тебя будут любить.-Как это?-Приятно, -пожимаю плечами.-Что такого в любви? Как по мне, так обыкновенная привычка.-Зависимость.-Что, прости?-Зависимость.-Какая?-Друг от друга.-Зачем это?-Не знаю. Как наркотик… Видеть друг друга, чувствовать, слышать, прикасаться.-Надоест.-Вряд ли.-В этом и разница… Между мной и тем парнем, о котором ты говоришь.-В чём?-Я не умею любить. Я хотел бы, но не умею. Просто… Где смысл? -он остановился и уставился на реку, -Эх, Мэтт… Почему так трудно это понять?-Не нужно понимать. Нужно чувствовать.Мне грустно от осознания того, что есть люди, которые считают, что у них нет способности чувствовать. Ещё хуже только то, что Мэтт… Напоминает мне ту самую бывшую, после которой у меня разбилось сердце. Я ведь совсем недавно его склеил, но, кажется, оно опять дало трещину.Был уже поздний вечер, когда мы поехали по домам. Мэтт позволил мне расплести его волосы, пока мы сидели на остановке. Я говорил, насколько он чудесный с вьющимися волосами? Нет, серьёзно, я долго ещё пребывал в шоке от того, какой он красивый. А пока мы ехали, он разрешил мне делать с ними всё, что я захочу. Блаженство… Лично для меня. Хотя Мэтт тоже улыбался, как Чеширский кот. Мы слушали музыку (в этот раз повеселее и пожёстче), он в этот раз лежал чуть пониже, где-то на моей диафрагме, и периодически дремал. Такой хорошенький, как котёнок. Забрать бы его с собой, но он сказал, что поедет к себе. Я мог бы просто его не разбудить, но он просыпался каждые десять минут, как будто знал, когда был нужный момент.-Тебе кто-нибудь говорил, насколько ты красивый? -я почему-то сказал это слишком тихо, пропуская пряди на затылке через пальцы.-Хм? -он приоткрыл один глаз.-Ты… Просто чудесный.-Хм…-Не веришь?-М…-Серьёзно. Я просто хочу, чтобы ты об этом знал.Он вздохнул и опять закрыл глаза. Конечно, кто воспримет всерьёз комплименты спросонья? Даже если я скажу: ?Я люблю тебя?, —он только хмыкнет, но потом не вспомнит об этих словах. С одной стороны это как-то обидно, а с другой… Мне не придётся краснеть впоследствии. Я и так изнутри больше напоминаю варёного рака или помидор.Не хочу с ним расставаться. Знаю, что мы ещё увидимся, но… Что я буду делать один в своей квартире, кроме как чинить чужие гитары? Ничего не будет, как обычно, как когда я возвращался в город и проводил ночь за перетягиванием струн. Мне слишком уж будет не хватать его голоса и тихого смеха. Опять тишина… Как я её ?ждал?. Опять одиночество… Как я по нему ?скучал?. Опять пустота… Как ?давно? мы с ней не виделись. Опять холод… Как ?давно? я его не чувствовал.Переключаю музыку на что-то, напоминающее классику, потому что уши начали побаливать от жёстких запилов. Мэтт поёжился и обнял меня одной рукой. Ну… Ну вот зачем, а? Стоило ли оно того? Да? Нет? Или ему просто холодно? Я не самый тёплый предмет в округе, если быть очень честным. Именно, я предмет, а не человек. Я настолько зачерствел, что больше напоминаю кусок дерева изнутри, чем существо из плоти и крови. У меня даже нет сил обнять его, только поглаживать по голове.-Холодно? -давно мой голос не звучал так равнодушно.-Угу…-почти беззвучно ответил он, приоткрывая тот же глаз.-Я не знаю, чем тебе помочь, -обнять, придурок! ОБНЯТЬ!!! Крепко! Только не до сломанных рёбер!Мэтт открыл второй глаз, потёр их кулаками и сел на своём кресло, пытаясь окончательно проснуться. Видимо, я разорвал всё, что могло бы между нами быть. Мои поздравления самому же себе. Надо было снять с себя толстовку, не знаю, накинуть ему на плечи, прижать к себе посильнее… Вместо этого мы едем, как незнакомые люди. Чёрт бы меня побрал…-Прости…-бормочу, опуская локти на колени.-Ничего не случилось, -устало ответил он и посмотрел в окно, прищуриваясь, -Моя остановка совсем рядом…-он достал рюкзак из-под переднего кресла, -Спасибо за всё ещё раз. Я наконец-то отдохнул…?Ложь…?.-Надеюсь, не помешал своим присутствием…?Полнейший обман…?-Мне пора. Увидимся ещё.Он подскочил, когда автобус затормозил, и вышел. Я прислонился к окну и проследил за ним глазами, ожидая, что он обернётся, но Мэтт шёл, понуро опустив голову. Чёрт побери, я так жёстко лоханулся сегодня… Бью себя кулаком по коленке. В ноге разрастается пульсирующая боль, как круги на воде, а потом затихает. Мне ещё час трястись в этом автобусе одному. Кладу голову на подставленные ладони и тру глаза. Я просрал даже свой последний шанс, чтобы всё исправить. Как и всегда. Какие-то из моих отношений так и закончились: я также не успел всё исправить. А она была неплохой девушкой… Но точно не лучше Мэтта. Мне стоило хотя бы предложить его проводить: время почти за полночь, а на улице темно и холодно. Ох, Мэттью Аарон Гуд, дурная твоя башка… Упустил парня, в которого влюбился, в котором хотел утонуть или раствориться. Может, я слишком поторопился тогда в автобусе с ?Ты мне нравишься?? Мы и так слишком мало друг друга знали для подобного. Вот сейчас, если бы он лежал на мне и дрожал, а я бы завернул его в толстовку и проводил до дома… У двери его дома было бы самое лучшее время для того, чтобы я сказал всё, что думаю. А что вместо этого? Сижу один и пытаюсь не завыть от обиды. Почему так трудно было продумать всё это, чтобы не казаться навязчивым маньяком, старающимся всё испортить? Чёрт… Почему нельзя вернуться назад во времени и всё изменить?!До дома я едва добрался. Было темно и почти два ночи на часах, но я брёл и не торопился. Какой смысл, если там всё равно никого нет? Изнутри что-то грубо так дерёт… Тошно. Просто тошно. Как можно было родиться таким придурком без мозга? Как? Я думал позвонить Мэтту и ещё раз попросить прощения, но он наверняка уже уснул. Да и как мне объяснить перепады в настроении…?Шмыгаю носом и с размаху ударяю по стене. Психую, как никогда ещё не психовал. Даже из-за той девушки такого не было. Я тогда курил всю ночь, а потом выхлебал полбутылки виски в одно рыло, сидя на крыше. Сейчас… Я знаю, что угроблю себя окончательно, если начну курить: проверил утром. Опять бью по стене… Я не чувствую боли. Меня как будто накачали веселящим газом. А что бы сказал Мэтт, если бы увидел, как я ?веселюсь?? Точно обозвал бы придурком. Кричу. Просто кричу. Мне больно, но только изнутри. Удары сыпятся всё чаще по этому огромному куску бетона. Правая, левая, правая, левая… Сколько ошибок я совершил?! Сколько, чёрт побери?!Я не помню, как долго я дубасил по стене, но дело близилось, кажется, к утру. Перестал я только тогда, когда услышал хлюпающий звук и вытер набежавшие слёзы с глаз. Почти все обои в этом месте были заляпаны красным. О своих руках я, пожалуй, промолчу. С лица текла непонятная хрень из пота, слёз и крови. На негнущихся ногах я зашёл в ванную, плеснул себе в лицо ледяной водой и только тогда понял, что разбил костяшки в мясо. Может, сломал пару пальцев—я и сам не понял. Даже не стал мыть руки, хотя кровь дошла до локтей. Раздобыл на кухне оставшиеся полбутылки виски и опустился на пол по стене. Кажется, башкой нехило треснулся. Но так мне и надо. Делаю первый глоток и начинаю кашлять: слишком уж крепкое это пойло. Мне дерёт глотку, как будто в неё засунули раскалённый ёршик для унитаза и водят вверх-вниз. Ещё и капли мимо рта какие-то текут на руки. Жжётся. Сука. Подавляю очередной вопль, чтобы мои соседи не позвонили в полицию или психушку: им, пожалуй, хватило и того, что я долбил по стене и орал, как потерпевший. Мозги плавятся. Как можно было так умудриться… Мэтта… Этого ангела во плоти… Обидеть? Он мне этого никогда не простит. Я и сам себе этого никогда не прощу…