Три года спустя. (1/1)

Так, прошло три года.

Флинн вымахал под два метра, превратившись из слегка худощавого мальчика в сильного, красивого парня. Он не блистал выпирающими мышцами, но назвать его "щупликом" тоже было нельзя. Ему чудом удалось избежать "була-буларизации", и потому теперь он был словно Гулливер в стране лилипутов.Эспадон удрал в первый же месяц "служения Принцессе", не выдержав воплей теперь уже Королевы* (ее отец отошел от престола после свадьбы, и посвятил остаток жизни своей главной мечте – путешествиям).Что касается принцессы Лубы, та "наигралась" с ним вдоволь, сказав, что он изменился. И правда, если раньше он хоть делал вид, что счастлив, то теперь ходил будто зомби, ни разу не улыбнувшись. Пират не высыпался – мысли и воспоминания не давали ему покоя ни днем, ни ночью. Ему мерещились его друзья, и он, окрыленный было радостью, бежал к ним. Его единственным "другом" здесь стал сержант Милого, который изредка навещал капитана, просто так, "по старой дружбе". Однако в нем исчезла та задорная искорка, что так нравилась принцессе. Он перестал шутить, вообще старался молчать. И вот однажды...Принцесса позвала его к себе, сказав равнодушным голосом, впрочем, как и в последний год, что она приглашена на Дельфиний остров в качестве специальной гостьи на праздник, который состоится через три дня, и он может поехать с ней.Тяжело описать, насколько он был рад. Но радость его вскоре сменилась раздумьями: ведь прошло уже три года, и он не знал, что стало с родным островом, дедушкой, друзьями... Что стало с Алисией, где она, изменилась ли, как выглядят друзья, жив ли его дедушка... Эти и другие вопросы мучали его постоянно, но именно ночью он представлял, как приедет, какие ребята там будут, будут ли его ребята, а потому практически не спал, а если и спал, то тревожно и беспокойно.***Через два дня була-була начали готовить корабли к отплытию, чтобы на рассвете следующего дня выйти в море.Как же Флинн соскучился по морю! Он чудом проскочил мимо охраны, спустился вниз и бросился к воде. Волны бились о прибрежные скалы, накатывались на песчаный пляж и ме-едленно отходили назад. Солнечные лучи играли на поверхности воды, пуская в глаза парня зайчиков, отчего тот невольно жмурился. Наконец-то, свобода! В лазурном небе кружат чайки над пенящимися волнами, издавая противные звуки, но столь родные для пирата, что он готов их слушать, не переставая. Ветер шумит в кронах высоченных деревьев, и оттого воздух наполняется еще и приятным шелестом вперемешку с солеными брызгами. Красота, да и только. Но неожиданно кто-то ткнул его в спину чем-то острым.