Too lost and hurting to carry your load (1/1)

Зябко. Боязно. Промозгло.Страх мелкой поступью продвигался к горлу. Силы покидали. Пальцы путались в повядшей листве, в которую она уткнулась носом и яростно дышала. Настолько сильно глотала ртом воздух, что лёгкие грозились прорвать грудную клетку. Тело слабое, уставшее, дрожало, не слушалось, потакало обволакивающему в сон сознанию.—?Дженни! —?раздалось над ухом, родное и протяжное.Дженни больше не слышала. Она макушкой врезалась в выпяченные корни старого дерева и болезненно хрипела, жгучими слезами опалив щеки. Было плохо, настолько хреново, что хотелось стыдливо сдаться. Дженни знала, что не боец; Дженни не справилась бы.—?Юнги, уходите, я их отвлеку.—?Но, Джун…—?Никаких ?но?,?— басил властный голос с придыханием,?— проследи, что бы она была в безопасности.Дженни чувствовала чьи-то руки под коленями и попыталась брыкаться, находясь уже в бреду. Всё ломало, ладони непримиримо горели, она тёрла их об чью-то накидку и скулила. Эта агония разрушала, точно грозила разорвать внутренности на части.—?Позаботься о ней,?— послышался отчаянный крик издалека, покуда они удалялись от него неумолимо быстро.Дженни было страшно. Настолько страшно, что разум сотрясало; ничего подобного она уже давно не испытывала, с тех пор как в детстве её и брата разлучили с родителями и упекли в лагерь для исправления. Дженни помнила, как просила матерь не отпускать, отчаянно рвала горло в спасительном кличе и тянулась, тянулась маленькими ручками к двум темным силуэтам. Но никто не приходил на помощь, лишь широкая грудь единственного близкого человека прижимала к себе сильнее и нашёптывала. Что-то успокаивающее и вразумительное.Последний раз Дженни боялась в шесть лет. Но так, как сейчас, никогда прежде.Первое, что пришло на ум после пробуждения, неопределенность. Каменные стены пугали, висящие в воздухе маленькие светильники с золотыми вкраплениями волшебства освещали комнату недостаточно, чтобы полностью ту разглядеть. Сколько она провела без сознания? Часы? Дни? Дженни не знала, лишь опустилась с кушетки и сделала первый шаг по выложенному мозаикой полу.Здесь было уютно. По сравнению с тем, в каких условиях она прожила последние пятнадцать лет, в этом месте чувствовала едва ли не королевой. Чисто. Ухоженно. Просторно. Она никогда прежде не видела столько свободы для прохода; обычно на двадцать квадратных метров приходилось как минимум пятеро заключенных. Делить такое помещение в одиночку непередаваемо восхищало.Дверь бесшумно распахнулась, когда Дженни внимательно всматривалась в затемненные уголки. Волшебство в стеклянных фонарях разгорелось сильнее предыдущего, неосмотрительно ослепив. Она сощурилась, перекрестила руки перед собой, тем самым попыталась защититься от холодного света.—?Ох, прости, я не знала, что ты уже проснулась,?— сообщила вошедшая в комнату девушка, укутанная в длинную белоснежную мантию. Та одним лишь движением кисти уменьшила контрастность, вернув помещение в обратное состояние.Радужки глаз незнакомки отливали латунью, на кончиках пальцев остались маленькие искры с примесью золотой пыльцы. Они исчезали также неожиданно, как и появлялись?— Дженни словно онемела, разглядывая чистую светлую магию перед собой. Там, откуда они бежали, подобное каралось гильотиной.—?Как ты себя чувствуешь? —?поинтересовалась девушка, а затем послушно протянула снадобье со столика подле кушетки. Дженни послушно приняла его и с неким скептицизмом посмотрела в темную воду. —?Не переживай, я не наврежу. После полноценного обращения ты ещё некоторое время будешь чувствовать слабость, а это поможет ускорить процесс восстановления.Омега поднесла напиток к носу и брезгливо принюхалась. Выраженный запах аниса оттолкнул, веточка розмарина непритязательно держалась на плаву. Дженни, может быть, и была чудачкой, но не настолько, чтобы пить неизвестное снадобье из рук незнакомки. Девушка в мантии, словно всё поняла, без слов потянулась к дверной ручке и впустила в комнату ещё одного человека.Дженни сразу же отставила напиток в сторону, не веря своим глазам.—?Юнги,?— шёпотом сорвалось с губ, когда темноволосый невысокий парень сократил расстояние и захватил в привычные объятия. Дженни обвила его грудную клетку, ухом прижалась к груди и вслушивалась в беспокойно бьющееся сердце.—?Ты бы знала, как меня напугала,?— жалобно произнес Юнги, повинуясь внутреннему инстинкту.Он отметил, что после полноценного обращения запас её силы в разы увеличился. Искрящаяся энергия теперь приятно согревала, ненароком даря ощущение лета. Юнги любил лето. И Дженни он тоже любил.—?Где Намджун? —?спросила Дженни после небольшой паузы, непреодолимо тревожась о старшем брате.Она почувствовала, как Юнги лишь сильнее сжал её тело в ответ, как под маленькими женскими ладонями напряглись бугорки мышц. Выдержанное молчание сказало красноречивее любых слов, глаза налились слезами от одного лишь осознания. Нет.Нет.—?Джису, можно нам несколько минут наедине? —?с мольбой в голосе обратился альфа, не переставая укачивать Дженни в кольце из рук.Джису учтиво кивнула, предоставив гостям искомую приватность, и скрылась за дверью.~Лязг металла. Звонкий. Практически песенный.Меч Чонгука скользил по заученной траектории, рассекал воздух и вновь соприкасался с оружием противника. Альфа был сильнее, его природное доминирование практически не оставляло сопернику шансов, однако победа всё равно далась нелегко. Ему приходилось сдерживать внутреннюю вспыльчивость и осторожничать; Чонгук не относился к тем, кто намеренно калечил партнеров по спаррингу, дабы доказать своё превосходство.В особенности, если это была она.Лалиса вымученно упала на локти, выпустив меч из рук. Другой наконечник клинка остро упирался ей в шею, у висков блестели бисеринки пота. Омега знала, что оказалась повержена. Тяжело дышала и смотрела усталым взглядом, подтянув к себе ногу в теплых охотничьих ботинках.—?Это был хороший бой,?— насмешливо подметил Чонгук, отбросив оружие в сторону, и присел на одно колено перед соперницей.Его пальцы быстро подцепили выбившиеся из косы локоны, неловко впутывая их обратно в причёску.Лалиса?— его истинная. Ему как воздух нужно было находиться рядом с ней, прикасаться, ловить взгляды. Однако их тренировочные бои теперь единственное, что Чонгук мог делать без опаски. Ведь его пообещали другой.—?Всё было честно,?— неловко оправдала своё поражение Лалиса, отвернувшись в сторону сложенных мечей,?— мне стоит отработать нападение слева.Она едва ли не столкнулась с ним лбами, внутренне сгорая от непреодолимого желания поцеловать, и поднялась на ноги. Отряхнула потрепанную одежду, почувствовав тяжелый и изучающий взгляд. В горле застряла уверенность, Лалиса потянулся за стареньким и покоцанным мечом, ради отвлечения разглядела в нём осунувшееся отражение.—?У тебя кто-то появился? —?наконец решился спросить Чонгук, открыто принюхиваясь. Его ноздри слишком сильно раздувались, когда удавалось различить приторные нотки гибискуса в привычном букете жасмина. —?Ты пахнешь иначе.—?А разве это важно? —?Лалиса опустила меч и поклонилась в благодарственном жесте. —?Спасибо за тренировку, Ваше Величество. Мне пора.—?Лиса, не глупи. —?Он обхватил её запястье, прислушался к сбивчивому дыханию и едва ли не зарычал. Его острые передние клыки характерно оголились при разговоре,?— мне тоже паршиво. И не всё равно. Кто он? Кто-то из стражников?—?Зачем тебе знать?Она ощутила привычную властность над собой и закусила нижнюю губу. Хотела двинуться, но не смогла. Чонгук опьянял, подавлял волю, ей оставалось только виновато тупить взгляд и стойко держаться. Лалиса не сказала бы ему правду, не смогла бы разрушить прописанное в пророчестве будущее?— и без того чувствовала себя виноватой по всем фронтам.—?Я хочу знать, достаточно ли он хорош для тебя.—?А Чеён для тебя хороша?—?Что? —?изумился Чонгук.Он не ожидал подобной резкости и грубости в голосе. Его маленький и пушистый лисенок оголил когти, вонзился ими в самое сердце. Чонгук ненавидел то бремя ответственности, что лежало на плечах, ведь из-за него страдали они оба.—?Ваше Величество,?— спасительно донесла со стороны входа в тренировочный зал фигура стражника, нервно впившегося в рукоять меча,?— простите, что прерываю. Но Вас требует невеста.Лалиса нахмурилась. По ушам проехалось это вымученное ?невеста?, обозначающее лишь одно. Безрадостное, тусклое и убивающее; почему в мире, полном магии, они никак не могли найти заклятье, что сняло бы треклятую связь с них? Чонгук переместил пальцы с запястья на ладонь и нестерпимо сжал. Сильно, кротко, виновато.Она задыхалась от его запаха, а без него не дышала. Лалиса готова была отправиться в добровольное изгнание, только чтобы на стенку не лезть от беспокойных картин в голове. Её истинный с другой омегой доставляли слишком много душевной тоски, их едва ли перекрывали мелкие радости убежища. Она не понимала, как быть дальше?— лишь сокрушалась по ночам в рыданиях, изматывая себя до предела.Ведь так сны не снились. Так не было времени на размышления.Так Лалиса не чувствовала уничтожающей любви к Чонгуку. Потому что ещё немного, и та её непременно бы убила.~Тэхён распахнул верхнюю пуговицу въевшегося в шею воротника и перелистнул лица беглецов в широком шаре. Облака темной магии периодически расходились над изображениями, стоило ему только выбрать нужное. Взгляд снова и снова приковывался к ней.Тэхён её не знал, но ощущал странное влечение. Она двигала головой, сверкала глазами, испуганно направлялась за ворота лагеря вместе с двумя другими беглецами. Руки искрились светом?— он никогда прежде не видел, как светлые маги обретали полную силу. Ведь его люди делали всё, чтобы этого избежать.Но почему же тогда так хотелось пересматривать этот момент снова и снова?—?Мой Лорд,?— перед ним на колено опустился прислужник, почтенно склонив голову.Тэхён мановением руки опустошил хрусталь и обернулся. Подолом взмывшего вверх плаща неловко задел мраморную подставку алтаря.—?Говори, Хосок.—?Мои люди поймали одного из них,?— в тоне не скрылась надменность и гордость,?— некого Намджуна. Прикажете вести на эшафот?—?Не торопи события,?— тут же подметил Тэхён, сделав шаг вперед,?— если они собирались к мятежникам, то он нам ещё пригодится. Для начала я с ним поговорю самостоятельно.Лорду недавно исполнилось двадцать четыре, поэтому его приказы больше не нуждались в одобрении регента. Однако Тэхён понимал, что Сокджин был бы далеко не в восторге от импульсивности решения. Советник, заменивший отца, никогда не скрывал неодобрения к поспешным и необсужденным идеям молодого правителя.Но Тэхён всегда проявлял чересчур много амбиций и самонадеянности. Ему, конечно, было дело до мнения регента, но это вовсе не означало, что оно его остановит. Тэхён бросил взгляд на высоко висящий портрет отца во весь рост: одетого в королевскую униформу и держащего регалии в обеих ладонях.—?Я не подведу,?— поклялся он. При помощи темной пелены зашторил картину и развернулся в сторону выхода. —?Обещаю, я продолжу твоё дело и верну Чонгука домой.