Глава 4, в которой Бендер отправляется в прошлое верхом на велосипеде (1/1)

Всю дорогу до Соловца Романа беспокоило даже не то, что количество криминальных элементов вокруг него и его товарищей достигло критической отметки, а то, что жить новым участникам аферы с диваном будет негде. В общежитии места выделялись только для сотрудников НИИЧАВО, а официально устроить всех этих Ромашовых и Аметистовых, естественно, не представлялось возможным. Бендер от жилищных вопросов отмахивался или выдавал весьма туманные ответы, так что было ясно: даже великий комбинатор не предусмотрел этого заранее.Ситуацию однако спас Аметистов, приехавший в город раньше остальных?— его не задерживал ни поход по столичными тюрьмам, ни посещение московских симпозиумов. Встретив разношёрстную компанию из магов и воров на вокзале, он радостно пожал руки всем, даже, помедлив, Ромашову, который, даже приведя себя в приличный вид и зачесав белёсые волосы назад на модный манер, всё равно вызвал в нём едва заметное отторжение. Затем радостно сообщил Остапу:—?Не поверишь, в общежитие меня не пустили, но… —?и выдержав драматическую паузу, он вынул из кармана старого пиджака ключи. —?Я нашёл старую коммуналку! Дом находится в слегка печальном состоянии, но комнаты приличные, с ванной и двумя соседками.—?Ты сам выбираешь места с приложенной женской рукой или женские руки тянутся к тебе? —?прищурившись, взглянул на счастливую улыбку друга Бендер, но жить в коммуналке согласился.Под ?слегка печальным?, как оказалось, Аметистов имел в виду аварийное состояние. Остап задумчиво хмыкнул, увидев один обвалившийся балкон, и строго покосился на товарища, который, не убирая с лица улыбку, отвёл глаза и будто бы не заметил реакции Бендера. Но тот уже в следующую секунду уже был у дверей.—?Жорж, отдай ключи,?— протянул он руку вору. Аметистов всё же прекратил улыбаться и обшарил карманы. Но Милославский, цокнув языком и удивлённо сказав: ?Ну и глаз у вас, товарищ комбинатор. Бриллиантовый?,?— кинул звенящую связку Остапу.—?У меня глаза бриллиантовые, а у тебя руки золотые,?— отозвался тот, открывая подъездную дверь. —?У Саши… Не у вас, товарищ Привалов, у Саши Аметистова фамилия драгоценная, у Ромашова язык подвешенный и внутренний актёр не до конца продал свой талант. Видите, товарищ Ойра-Ойра, на такую дражайшую компанию можно положиться!И с этими словами он скрылся в доме, махнув на прощанье магам рукой. Остальные его соратники последовали за ним, лишь Аметистов задержался, чтобы снова пожать всем руки.Вновь Роман, которого друзья единогласно утвердили главой по делам законной кражи дивана, увидел Остапа Бендера только спустя несколько дней. Он, непонятно как убедив демона Максвелла пустить его в НИИЧАВО, пришёл к нему в кабинет в обеденный перерыв и, не обращая внимания на удивление Ойры-Ойры, задумчиво проговорил:—?Сходил я в ваш Изнакурнож. Сделали, конечно, там ремонт хороший, но весь антураж растеряли,?— он вздохнул. —?Не таким я его представлял, да и Наина Киевна успела мне нажаловаться на вашего новатора Камнеедова. Отличная женщина, кстати, мировая бабуля, и диван мне показала, и чаем угостила. И вот зачем я здесь,?— он внимательно посмотрел в глаза Роману. —?Вы сам-то, чувствую, не хотите руки марать этим? Иначе зачем бы звать нас.—?В точку,?— Ойра-Ойра сложил руки на груди, чуя подвох. —?А какие в связи с этим проблемы?—?Ну, пропадает один водитель, если Привалов откажется, и двое человек,?— начал рассуждать Остап. —?Сашку я, может, и уговорю один раз съездить, но мне всё ещё нужны двое для внутренней работы. Надо ведь не просто диван взять, но и всю его историю подчистить. Кто этим будет заниматься? Ромашов? —?Бендер фыркнул. —?У него уже роль определена. Итого, мне нужно ещё двое.—?И где вы прикажете этих двоих взять? Не из местных же, и уж тем более не из института. Дублей вам что ли сделать? —?пожал плечами Роман. Он так и знал, что если начать доверять аферистам, они начнут ставить новые условия и ещё, не ровён час, обведут нанимателей вокруг пальца. Нельзя теперь давать им спуску.—?Мне Привалов рассказывал, что однажды он испытывал одно любопытное изобретение,?— Остап встал и прошёлся по комнате. —?Что-то вроде временной велосипед! Чего вы только не делаете… Так вот, и я подумал: были ли успешные попытки переместить сюда с помощью этого велосипеда людей из прошлого или будущего?Роман задумался. Сашка и вправду рассказывал про своё удивительное путешествие на таком транспортном средстве, но опыты…—?Вам лучше напрямую обратиться к его создателю,?— вздохнул наконец Ойра-Ойра. —?У него фамилия Седловой, думаю, вы его легко отыщите.—?Гран мерси, магистр,?— пожал ему руку Остап и вышел вон из кабинета.Изобретатель велосипеда, состоявший в печально известном отделе Абсолютного знания, оказался, как и большинство его коллег, человеком суетливым и не желавшим подолгу оставаться на одном месте, кочуя из кабинета в кабинет по всему институту. Этим он напомнил Бендеру старого знакомого из черноморского ?Геркулеса? Скумбриевича: тот тоже вечно ?вот только что был тут? и ?буквально секунду назад ушёл?. При воспоминании о недобросовестной организации и её ещё более недобросовестном сотруднике Остап ухмыльнулся, но понадеялся, что НИИЧАВО не является дочерним филиалом злосчастного ?Геркулеса?.В этом он был прав: после утомительных пробежек по лестницам института ему удалось нагнать шустрого изобретателя около большого лекционного зала на четвёртом этаже, куда тот уже был готов просочиться.—?Товарищ Седловой! —?остановил его окрик Бендера. —?У меня к вам дело, товарищ Седловой!И только когда тот закрыл дверь зала и с немым вопросом в глазах сделал шаг к комбинатору, Остап выдохнул и любезно добавил:—?Если вы, конечно, уже не заняты иным общественно полезным делом.Седловой растерянно оглянулся на лекционный зал, потом снова на Остапа, и сияющие неподдельным интересом глаза Бендера привлекли его больше.—?Вы из газеты? —?протягивая ему узкую ладонь, уточнил Седловой.—?Нет,?— Остап сжал эту ладонь в доверительном рукопожатии. —?Разве сюда пускают бумагомарателей из бульварных типографий?—?Ну, товарищ Выбегалло иногда водит их толпами… —?неуверенно пробормотал Седловой, а затем снова спросил:?— Так откуда вы и что за дело?—?Я представитель сообщества независимых изобретателей города Урюпинска,?— поправив лацканы пиджака, объявил Остап. —?И я приехал в ваш замечательный институт, чтобы хлебнуть чистой струи незамутнённого абсолютного знания и вдохнуть первозданный изобретательский пыл,?— по вытянувшемуся лицу Седлового Бендер понял, что немного переборщил с красочными эпитетами, и тут же перешёл к делу:?— Я много слышал о вашем таланте и хотел бы лично увидеть ваши удивительные агрегаты. Особенно ваш чудный велосипед.—?О, правда? —?обрадовался изобретатель. —?Конечно, с удовольствием!И он, постоянно оглядываясь на высокую фигуру Остапа и волнуясь, как бы тот не отстал, прошёл буквально десять шагов и остановился у дверей своего кабинета.Внутри стояло несколько столов, однако все, за исключением рабочего места самого Седлового, пустовали; на них не было ни бумаг и отчётов по исследованию вопросов абсолютности какого-то ни было знания, ни реторт и колб для концентрации понятий и отделения от них субъективных мнений, ни даже остатков от экзистенциальной игры в карточную ?пьяницу?.—?Вы здесь один работаете? —?приподняв бровь, поинтересовался Остап, заглянув в чернильницу одного из пустых столов и обнаружив там лишь старые окурки. —?А как же остальные работники вашей магической гвардии?—?У них своя философия,?— грустно вздохнул Седловой, вытаскивая из-за своего стола аппарат, действительно похожий на велосипед без колёс. —?Ведь давно известно, что абсолютное знание непостигаемо или постигаемо бесконечно долго. Вот они и решили, что и выходить на работу бессмысленно. А я немного в другой области сейчас работаю,?— и он, кряхтя, вынес недовелосипед в центр кабинета. —?Вот над этим. Недавно на открытом семинаре я демонстрировал товарищу магистру Пупкову-Заднему и другим, как он работает, но могу для вас вкратце повторить…—?Меня больше интересует, что эта лошадка может вытворять, чем как она это может,?— осмотрев агрегат и даже заглянув под велосипедное седло, ответил Остап.—?А, принцип действия очень прост: вы садитесь на прибор, нажимаете на эту кнопку… Вам в прошлое или будущее интересно?—?Прошлое. Будущее я и сам надеюсь увидеть,?— улыбнулся Остап.—?А, здорово,?— оживился Седловой и что-то набрал на передней панели. —?Вот тут газ, тут тормоз, это руль. Захотите вернуться?— жмите на эту кнопку снова. Довольно просто, правда?—?Правда,?— кивнул Бендер и задумчиво наклонил голову. —?А были прецеденты доставания вещей с помощью вашей машинки?Седловой округлил глаза, залопотал что-то про зрительный и осязательный опыт, а затем прокашлялся и ответил наконец внятно:—?На самом деле, я вёл такие исследования. Однако всё пока заканчивалось неутешительно. Сами посудите, этому чему-то ведь надо материализоваться тут, а чтобы сфокусировать материю, нужно…—?Так были или нет? —?настойчиво потребовал однозначного ответа Остап.—?Был… Почти,?— Седловой в который раз грустно вздохнул. —?Я сам попытался экспериментально это проверить, и до самого конца всё шло хорошо, но потом я задумался, а что же в это время происходит в реальном мире, и артефакт улетучился. Он же является частью выдуманного мира, сами понимаете.—?Ну-ка,?— хмыкнул комбинатор, прикинув что-то в уме и оседлав аппарат изобретателя. —?С вашей стороны любезно предоставить честь такого прорыва мне. Только необходимо отсутствие внешнего наблюдателя. Всё как в квантовой физике, понимаете? —?Седловой радостно закивал и вышел из кабинета, сказав на прощанье:—?Буду безмерно рад, если у вас получится! Мы сможем вместе изучить этот феномен и опубликовать…—?Тише, товарищ изобретатель,?— прервал его Остап. —?Публиковать будем потом, сейчас надо действовать.Дверь захлопнулась. Бендер нажал стартовую кнопку, машинка загудела. Он дал газу, и пустой кабинет тунеядцев-абсолютников пропал.***В большом доме эта ночь после бала была очень неспокойной. Алексей Степанович, позорно бежавший в свою комнатушку от яростного взгляда Фамусова, запер дверь и привалился к ней спиной. Но даже тут он слышал его громыхающий голос, обещающий сослать родную дочь в Саратов, а ещё?— самонадеянные речи молодого Чацкого, чтобы пусто было этому безумцу.Молчалин схватился за голову, растрепав идеально уложенные волосы. Вот надо было Чацкому приехать и всё, всё испортить! Месяцы безукоризненной работы, недели ухаживания за Софьей, отличное сокрытие своего второго романа… Да эта дворянская дурочка была готова всерьёз выскочить за него замуж, и даже отец ничего бы не смог ей сказать на это! И всё, всё насмарку!Да что уж там корить чудака Чацкого, он, Молчалин, сам виноват в своём крахе, и от этого становилось ещё больнее. Он не смог до конца блюсти идеалы отца, он предал умеренность во славу любви… И надо было же ему умудриться влюбиться!А теперь надо собирать скорее вещи и уходить… но куда? Он снова будет выброшен на улицу, без денег, без чина и без чести. Снова будет нижайше угождать всякой собаке за кров и кусок хлеба с маслом… Отвратительно. Как же он устал смотреть на сытые рожи и лестью, интригами и ишачьим трудом подниматься по жизненной лестнице. И ещё больше устал смотреть на тех, кто презирает его за вежливость и предупредительность, считая глупцом и тряпкой.Кто они-то сами, эти все Фамусовы и Чацкие, чтобы смотреть на него как на коровью лепёшку? Особенно Чацкий: получил от родителей огромные деньги, промотал в заграничных кабаках и вот вернулся к дядюшке, весь такой прогрессивный и умный… Да что это за ум, если он не может с его помощью заработать ни денег, ни уважения окружающих, а лишь подтверждает слухи о своём помешательстве? Это не ум, а сплошное горе от ума…Наконец, излив внутри всю накопившуюся злобу на выскочку Чацкого, Алексей Степанович начал укладывать вещи. Понятно, что всю хорошую одежду Фамусов не станет у него отбирать, но вот денег много не даст?— надо уже думать, куда пойти на заработки. Опять прислугой? Или удастся произвести впечатление на одного из знакомых дворян и сразу попасть в секретари? Будущее, туманное и безрадостное, заставляло Молчалина поджимать губы и быстрее опустошать небольшой сундук, укладывая вещи в свёрток.Вдруг в дверь постучали. Алексей Степанович вздрогнул и, вытянувшись в струнку, прильнул к двери. Уже выгоняют? Надо упросить дать ему время на сборы. Или это Лиза? Было бы очень кстати увидеться с ней в последний раз.Он приоткрыл дверь и осторожно спросил: ?Да-да???— но в коридоре его ожидала не Лизонька и не Софья, и даже не Фамусов или кто-то из прислуги с требованием выметаться за дома. Это был совершенно незнакомый ему человек южной наружности, в небрежном костюме и с улыбкой, посылающей неясные сигналы не то дружественности, не то снисхождения.—?Сударь,?— от удивления Молчалин на секунду растерялся, но тут же придал лицу любезнейшее выражение и осведомился:?— Чего желаете? Вы кого-то искали? Наверно, ваш господин куда-то запропастился… —?он подумал, что странный, не слишком модно одетый южанин был наверняка чьим-то слугой, но тот лишь издал смешок.—?Нет, никуда он не запропастился, Алексей Степанович,?— покачал головой он. —?Куда может пропасть тот, кого нет? А искал я вас.—?Боже,?— Молчалин запоздало поклонился и рассыпался в извинениях, а затем осторожно, глядя на посетителя исподлобья, спросил:?— Вы от Павла Афанасьевича?—?Я от себя, и у меня есть к вам дело. Мы так и будем стоять на пороге? —?кладя широкую ладонь на плечо Молчалину и заставляя его выпрямиться, спросил незнакомец. Молчалин же ойкнул, пригласил гостя в свою комнату, тесную и плохо освещённую, и поставил перед ним единственный в комнате стул. Тот предложение присесть, однако, проигнорировал.—?Как вы тут поживаете, Алексей Степанович? —?задумчиво обводя взглядом нехитрое убранство комнаты, спросил посетитель, а затем поднял руку, заставляя начавшего было говорить Молчалина замолкнуть. —?Вижу сам, что неприглядно. В наших краях, конечно, никто бы не стал жаловаться на такую хорошенькую жилплощадь, но, к сожалению, я видел ваш коридор. Он безвкусно пышен и наполнен пошлой роскошью, всеми этими картинами Рембрандтов, Да Винчи и статуями мастера Шубина. Смех и слёзы.—?Оформление нашего коридора многие находят несколько устаревшим,?— уклончиво поддакнул Молчалин, хотя его вполне устраивали живописные полотна, купленные недавно хозяином дома.—?Аляповатым и устаревшим, прошу, будем честны,?— усмехнулся незнакомец и протянул Молчалину руку. —?Я же даже не представился. Меня зовут Остап Бендер. Я здесь, чтобы протянуть вам вот эту руку помощи и забрать в лучшее место.—?Вы… полицейский? —?несмело предположил Алексей Степанович, пожимая руку помощи. Он было уже решил, что Фамусов распорядился упрятать его в кутузку, и внутренне пал духом.—?Что? —?возмутился Остап. —?Я что, лицом похож на представителя закона? Я, конечно, чту уголовный кодекс, но вот такого оскорбления я ещё в свой адрес не слышал. Как же запугал вас мещанин Фамусов, что вы даже во мне видите полицию?—?Ничего не запугал,?— Молчалин освободился из крепко сжавшейся ладони не-полицейского и вновь глянул на него исподлобья. Остап отметил, что давалось это широкому в плечах и высокому Алексею Степановичу очень легко для его комплекции, и только покачал головой: до чего людей доводит царский режим и работа на дураков!—?А если не запугал, вам очень понравится моё предложение,?— наконец перешёл Бендер к сути. —?Вот куда вы собирались только что уходить? Только не лгите, у вас это выходит, кажется, не по своей воле. Держите себя в руках и скажите правду.—?Нет,?— отвёл глаза Молчалин. —?Это слишком… низко. Я и так опозорен и изгнан из этого дома. Если говорить честно: некуда мне больше идти.—?Это замечательно,?— снова заговорщически улыбнулся Бендер. —?Раз идти некуда, можно направиться куда угодно. Не желаете пойти со мной? В моей власти избавить вас от всего этого фамусовского окружения. Я родом из куда более человечного и гуманного места. По крайней мере, там вы будете нужны и вам будут рады.Молчалин думал недолго. На одной чаше весов?— бесконечные унижения, уже прожитые и которые ещё предстояло вытерпеть. С другой?— мутный смуглый тип, но такой любезный, такой плюющий на всех этих мерзких господ, предлагающий новый мир. ?Всё лучше, чем сидеть на нарах?,?— наконец решил он и тихо сказал:—?Я согласен.—?Великолепно,?— Остап подмигнул ему и взял за руку. —?Закройте глаза. Я ещё и немного фокусник. Вы верите в чудо, Алексей Степанович?***На улице с тех пор, как Чичиков покинул губернский город NN, похолодало. Скупщик мёртвых душ сидел в бричке, подскакивавшей на ухабах дороги, и ёжился от прохладного ветра. Он и так был слегка простужен пару прошлых дней, а вот теперь точно разболеется, если ничего не предпримет.Звон колокольчика разносился далеко по полю, Селифан понукал коней и напевал негромко какой-то народный мотив. Кругом же, куда хватало глаз, была благодать русской природы, свежей в своей старости и таинственной в своей ясности. По краю поля тянулись привычные для этих мест берёзки, а кое-где они уступали ещё более стройным соснам, тянущимся в облачное небо, словно корабельные мачты. Невольно залюбуешься на прелесть русского леса и русского поля, так хороши они, шелестящие и колышущиеся на лёгком ветру.Но Чичикову приелись родные красоты, так давно он ездил по этим местам из одного губернского города в другой, осуществляя свой грандиозный план. И вот сейчас он снова уезжал от городской толпы, от порочных мелких помещиков и от их умалишённых домыслов о нём. А что было впереди?Впереди была неизвестность. Первая, простая и понятная часть плана, подошла к концу. Теперь необходимо наконец заложить все эти мёртвые души в казну и купить себе небольшую деревню с добротным домом, подумать о женитьбе и детях. От этих мыслей Чичиков почему-то поник. Казалось бы, радоваться надо такому сверкающему будущему, вот только вместо сияния предприимчивый Павел Иванович видел болотный застой и серую скуку.Отец научил его добыть и сохранить копейку. Рассказал, как потом с умом эту копейку применить. А вот как быть от этого счастливым, увы, не смог ни научить, ни показать.А ведь Чичиков уже бывал счастлив, или нет? Вот эта дорога?— разве не счастье? А азарт во время торгов?— не счастье? А расспросы глав города, беседы с помещиками, расположение окружающих к себе и уважение уважаемых людей?..Даже если это и не было счастьем?— другого Павел Иванович не знал.Вскоре они подъехали к небольшому домику, рядом с которым стояло несколько карет и даже одна телега. По всей видимости, здесь можно было дать отдых лошадям и своему телу, уставшему от тряски по колдобинам.Чичиков велел Селифану остановиться у дома, а сам, пока кучер и Петрушка хлопотали вокруг лошадей, пошёл узнавать, кто здесь живёт и почём продаёт овёс для проезжих.Вернулся он с мальчиком, тащившим горшок с полуостывшей похлёбкой и кусок хлеба для слуг Чичикова. Сам Павел Иванович быстро сошёлся как с хозяевами домика, так и с другими приезжими и получил приглашение на обед. Сейчас он лишь хотел распорядиться насчёт брички и лошадей.Но, как оказалось, простыми приказами дело не обошлось. К нему подскочил Петрушка и затараторил:—?Сударь, там какой-то мужик, ну, не знаю, может, и барин, по виду сразу и не скажешь. В общем, он пришёл сюды и об вас спрашивал. Появился чёрт знает откуда, видать, хочет чего-то, вы уж разберитесь, а то он начал нам зубы заговаривать.—?Тебя заговоришь, Петруша,?— покачал головой Чичиков и велел отвести лошадей к воде, а сам пошёл разбираться с взволновавшим слугу мужиком.Незнакомец и вправду оказался ни то, ни сё на вид: слишком чист для простого крепостного и слишком скромно одет для более-менее высокого чина. Загар у него был самый что ни на есть трудовой, крестьянский, но держался он непринуждённо и, когда Павел Иванович подошёл к нему, сразу же протянул ему руку.—?Добрый день, сударь,?— поздоровался он. —?Что, скучаете тут, в замшелой провинции?—?Добрый,?— отозвался Чичиков, выученно пожимая руку не слишком сильно, но и не слишком слабо. —?Да, здесь не такая бурная жизнь, как в столице. Вы спрашивались обо мне?—?Да, конечно,?— незнакомец оправил пиджак и представился:?— Можете звать меня Остап Ибрагимович. Я слышал, вы прекрасный во всех отношениях человек и с вами приятно иметь дело.—?Не могу судить о себе сам,?— улыбнулся Чичиков, всё-таки решив, что перед ним один из мелких служащих, приехавший сразу за ним. Да ещё и отчество турецкое?— не иностранец ли он? —?Люди точнее укажут и на достоинства, и на промахи.—?Мне нравится ход ваших мыслей,?— ответил ему своей фирменной загадочной улыбкой Остап. Прохладный ветер забирался ему под пиджак, из-за чего ему пришлось снова закрыться от холода. —?Но если бы сам чёрт верил всем слухам о вас, он бы поспешил наложить на себя руки, так они противоречивы.Чичиков изучал глазами Остапа, но всё никак не мог распознать точно, что это за человек и зачем он подошёл к нему. Явно с целью… что-то выменять? Купить? Или, наоборот, продать? Но что может продать человек в таком простом костюме? И ещё ему не нравилось то чувство, которое возникало в его чутком нутре, когда он смотрел собеседнику в глаза, чёрные, внимательные и насмешливые. Тьфу! Дьявольские глаза какие-то…—?Я, между прочим, к вам с делом,?— продолжал тем временем Остап. —?Вы, как я знаю, делец превосходный, так что мне придётся постараться, чтобы вы согласились на мою сделку. Вот скажите: куда вы едете?—?В губернский город AA,?— незамедлительно ответствовал Чичиков. —?А вы?—?А затем? В губернский город BB? —?не заметив встречного вопроса, продолжал Остап. —?И так и будете мотаться по всей России, пока алфавит не закончится?—?Нет, что вы, у меня есть поместье в Херсонской губернии, после разъездов туда и вернусь,?— поражённый внезапной наглостью, поднял брови Чичиков. К чему этот смуглый господин клонит?—?Да что вы мне-то рассказываете,?— протянул Остап и, словно их кто-то подслушивал, понизил тон и сделал шаг к Павлу Ивановичу. —?Нет у вас ничего. Вы хотите получить профит от закупленных вами мёртвых душ, а затем у вас уже будет что-то, верно? Интересная задумка, блестящая реализация, я восхищаюсь вами. Хотя, когда имеешь дело с такими свиньями и псами, как помещики города NN, любой человек с минимальными способностями к искусству Демосфена и Цицерона может разжиться такими купчими.Чичиков впервые за последнее время был так ошарашен и напуган. Сильнее он испугался, только когда Ноздрев пригрозил выпустить на него собак и готов был драться в пылу несдержанности. Но чтобы какой-то господин знал обо всех его планах и покупках душ…—?Я не стану спрашивать, откуда вам это известно,?— тоже перейдя на негромкую речь, ответил Павел Иванович, не выказывая на лице внутреннего страха. —?Лишь спрошу: что вы будете делать с этим знанием? Пойдёте к градоначальнику из NN? Или к помещикам? Вы должны понимать, что все эти люди знают о законности такой сделки. Я заплатил им деньги?— чего им ещё желать?—?Но не станут ли в более высших органах,?— Остап махнул рукой в небо, будто органы эти находились непосредственно под рукой у Господа Бога,?— возражать против такой комбинации? Павел Иванович, всё это рано или поздно вскроется. Хотите, я расскажу, что ждёт вас в будущем? —?и после неуверенного полукивка Чичикова драматично произнёс:?— Будущее ваше сожжено, Павел Иванович. Оно сгорело в печи истории, и никто не смог противостоять воле творца. Вы так и будете нарезать круги по просторам этих полей,?— он махнул рукой на колышущуюся траву,?— пока не упадёте однажды на острый камень затылком и он не прекратит ваши мытарства. Или, что более вероятно, вас заберут в приют для престарелых, и вы будете местным сумасшедшим, так как общение с непроходимыми глупцами и взяточниками вконец доконает вас.Они помолчали. Остап оценивал ущерб, нанесённый собеседнику своей тирадой. Чичиков же, преисполнившийся внезапного доверия к неожиданному знакомцу, ощутил, как накатила тоска. Ведь примерно то же самое он думал и по дороге сюда. Без острых камней и приютов для престарелых, но с мыслями о нескончании его пути и призрачности счастья в своём имении, которое ему и вовсе, может, не суждено получить.—?А что, если не это? —?опомнившись и приведя себя в обычное состояние духа, спросил Чичиков.—?Я могу предложить другую жизнь,?— кратко, но с нажимом ответил Остап и протянул руку. —?Если вы хотите получить своё место в мире, наконец остановиться и в то же время никогда не останавливаться, милости прошу за мной.Чичиков посмотрел на протянутую руку, а потом развернулся и ушёл к своим слугам. Остап цокнул языком: похоже, с этим гражданином придётся тяжко. Интересно, велосипеда времени хватит на столь долгое ожидание?Однако Чичиков вернулся необыкновенно быстро.—?Распорядился насчёт брички и вещей и отпустил Петрушку с Селифаном,?— пояснил он, видя немой вопрос в глазах Остапа. —?И взял кое-какие вещи,?— он издал нервный смешок, которого раньше никогда себе не позволял. —?Если отправляться в неизвестное?— то хотя бы со сменным платьем.—?Предусмотрительно. Я ценю это в людях,?— довольно произнёс Остап и взял несостоявшегося владельца маленькой деревни под Херсоном за руку.***Седловой нервно мял пальцы, пока проходил беспрецедентный эксперимент за дверью его кабинета с помощью его оборудования и без него. К концу пятой минуты к нему уже начали закрадываться мысли, что председатель изобретателей может быть недобросовестен и, пока он тут ждёт, давно разобрал машину времени и изучает её внутренности, чтобы потом повторить достижения соловецкой магической мысли в родном Урюпинске и самому написать публикацию.Однако не успел товарищ Седловой осознать всего риска, которому он подверг свою интеллектуальную собственность, как дверь распахнулась, и сияющий Остап вывел из кабинета высокого молодого человека, смущённо сутулящего плечи и озирающегося кругом.—?Это какое-то судебное учреждение?.. —?с лёгким испугом спросил новоприбывший. Седловой в шоке вылупился на него, не в силах даже сказать резонное ?Откуда?? и ещё более резонное ?Как??—?Вот, товарищ магистр, дикий юноша, дитя девятнадцатого века, Алексей Степанович,?— представил высокого пришельца Остап. —?Можете осмотреть его и дать ему осмотреть всё тут. Будьте осторожны: он птица пуганая и настороженная. Будет кланяться?— отучите.И, подойдя ближе к Седловому, почти на ухо прошептал ему:—?Если рассыпется в прах?— вызовите домовых и отпирайтесь, что никакого Алексея не было,?— и затем уже громче добавил:?— Надо бы провести повторное тестирование, чтобы удостовериться, что это не случайность, верно, товарищ магистр? Алексей Степанович, это господин Луи Иванович, он будет вашим проводником в этот мир, пока я не вернусь. Надеюсь, буду отсутствовать недолго, не скучайте, судари,?— и, довольно усмехнувшись, он снова скрылся за дверью.Седловой, прикидывая в уме, как вести себя с гостем из прошлого столетия, осторожно подошёл к нему и сказал:—?Ну-с, уважаемый Алексей… Степанович, вы прибыли в научно-исследовательский институт. Вам это известно?Молчалин лишь покачал головой, но перестал нервно озираться. Седловой выглядел безобидно, интеллигентно и даже трогательно. Магистр тем временем начал рассказ о том, что попал Алексей Степанович в это место не случайно, что он стал великим прорывом в исследовании воплощения фантазии в реальность, которые он проводил. Молчалин не перебивал его, а лишь иногда вставлял неуверенные вопросы в паузы, пока Седловой набирал воздуха для очередной восхищённой реплики.Но покровительство магистра-абсолютника над творением его агрегата длилось недолго. Не прошло и десяти минут, как Остап опять вернулся, вновь ведя под руку живого гражданина, на этот раз средних лет, неясной комплекции и такого же неясного выражения лица.—?Хорошо поболтали? —?осведомился ещё более радостный Остап у Седлового. —?Всё в порядке? Алексей Степанович ещё не сбежал от нас? Вы конгениальны, товарищ Седловой,?— он пожал руку абсолютнику, который тоже не скрывал радости. —?Но, к сожалению, я вынужден забрать у вас Алексея Степановича.—?Нет, постойте, это же… —?перехватило дыхание у Седлового, и рука его обмякла и выпала из ладони Бендера.—?Я верну его вам, но, согласитесь, я имею на него право после проделанной работы,?— жестом подзывая скромно стоящего в стороне Молчалина к себе, прервал его Остап. —?Я обещаю сегодня же сообщить вам о проведённом эксперименте. Даже не буду претендовать на место под вашей фамилией в вашей будущей публикации. А пока?— адьос! —?и он поспешил к лестнице, а двое новоприбывших проследовали за ним, оставив Седлового в одиночестве, восхищении и тоске.