Регенерация (1/1)

Скорее инстинктивно, чем осознанно, я кинулась вперед, чтобы загородить ее, и пуля вошла мне в живот… Я начала терять сознание, но успела заметить, как топограф, которая чудом не пострадала, стреляет несколько раз в упор в медика. Я увидела его размозженную голову, увидела, как он оседает на траву, и все заволакивает дымом, ставшим невыносимым. Так горит трава свежая, не высушенная,– как странно, что мой мозг думает об этом и посылает мне эти мысли. Ведь я в процессе гибели…Топограф подхватывает меня и ведет прочь отсюда, я слышу ее голос, который говорит: ?Пора убираться… он скоро очнется и будет искать нас, чтобы отомстить…. Нам надо бежать, пока он не настиг нас…?…Пришла в себя я уже гораздо позже. Начинался рассвет, и только тут мое сознание просветлело. Я была так сильно измотана, потому что мы, судя по всему шли, не позволяя себе передышки. А куда? Куда идти, если нет выхода?!Значит, заразив меня Ясностью, Зона и правда забрала меня навеки?-Наконец-то ты очнулась, - безжалостно проговорила топограф, поднося мне кружку с водой. Нет, это что-то покрепче, судя по спиртному запаху. – Я тащила тебя несколько километров,- в голосе упрек, будто я виновата, что пришла в себя так поздно. Я, вообще-то, кое-кому спасла жизнь…-Надеюсь, он не найдет нас по следам крови, во всяком случае, кровь быстро остановилась… Я захватила все оружие с собой, ничего не оставила ему, и провизию тоже. Он в одиночку долго не продержится. А если вздумает идти до лагеря, то приползет полумертвым. И к тому моменту, как он подключит своих мужиков искать нас, мы будем уже далеко. Я лучше сдохну в этой чертовой Зоне, чем от лап этого урода.Она говорила, говорила, а я слушала, слушала. У меня не было сил разговаривать. Мне мог помочь сейчас только сон. Как и ей. Я видела, как она устала… Что ж, услуга за услугу… Я спасла жизнь ей, приняв в себя очередную пулю, а она спасла меня, таща через заросли прочь от противника. Если не принимать во внимание то, что я уже как бы мертва, а также то, что я априори не могу умереть, то все в порядке. На этих мыслях я снова вырубилась.… Следующие два дня мы бредем, выбиваясь из сил, по равнине. Я не знаю, стоит ли нам вообще пытаться, но топограф не сдается… Она не все знает… и потому верит, что мы еще можем вернуться. А что если она права? Что если все это просто дурной сон?На третий день мы находим трупы людей. Они разложились уже давно. Их тела выклеваны птицами, изъедены червями, ткани только местами еще видны на костях. Я полностью узнаю одежду моего мужа. Его жилетка, его джинсы. Все перепачкано и изуродовано смертью и погодными условиями, но мои глаза замечают все детали. В кармане его жилетки должен быть футляр для очков, туда он сложил и мою фотографию. Я помню, как это было, еще тогда, перед расставанием, когда он уходил в экспедицию… Я просовываю руку в нагрудный карман, достаю футляр, в нем – мое фото и фото его родителей. Топограф понимает все без слов и дает мне возможность побыть наедине, в сущности - потратить время впустую. На созерцание своих мыслей, на кремирование останков.

А куда же, куда нам торопиться, и может, мы вообще ходим кругами? Вон там начинается снова лес. Может, мы скоро выйдем к лагерю минусовиков и нас снова возьмут в плен…Мне начинает казаться, что у меня опять лихорадка, потому что, как только мы вышли из зарослей и выпутались из лиан, нашему взору представился долгий, обширный горизонт, а в самой дали его – очертания города. Это же здания? Это людские дома, город! Мы с топографом, наверно, умерли. Если вернуться могут только мертвые, то мы мертвы, не иначе…Наверно, я все же смертна, и пули от медика мне хватило, чтобы попрощаться с жизнью…Но нет у меня ни облегчения, ни радости от близкого возвращения.Топограф изможденно падает на колени и смеется до слез. Она вся перепачкана в пыли. У нее серое лицо, плечи, одежда, руки, и только глаза, блестящие, слезящиеся и голубые, выделяются на этом чумазом лице, придавая ему что-то детское. Немного успокоившись и отсмеявшись, она устало поднимается на ноги. А от меня ни слезы, ни улыбки, ни радости, ни печали. Все как и всегда…-Мы выбрались… Это все было каким-то бредом, ты не находишь? Все эти разговоры о невозможности вернуться…-Не разделяй трофеи, которых еще не получила, - ответила я.

-Но что нам может помешать? Еды и воды у нас достаточно! Осталось каких-то несколько миль. Не смеши меня. За нами нет погони, мы у цели.-А если там где-то и проходит Граница.-И что?-Может, это… я не знаю… силовое поле…

-Ну значит, мы как-то попали сюда! Будем ждать подмоги или действовать по ситуации. Импровизировать. Хватит быть такой! Сделай вид, что ты хоть немного счастлива!

Меня беспокоят не полученные ответы на вопросы. Я не могу так, как топограф…По-моему, все что происходит – это импровизация в нашем воображении. И здесь, в Зоне, все это возрождалось…Я просто подхожу, беру руку топографа, пожимаю.

-Прощай.Она не верит глазам и ушам.-Я не понимаю тебя… Мы же этого так хотели… Мы искали выход…-Это ты искала выход. Я искала решение. Я нанялась в 12-ую экспедицию, чтобы понять, что произошло с моим мужем.-Ты больная? Мы выбрались из этой злоебучей задницы, а ты говоришь, что тебе нужно решение?! Я сейчас всажу в тебя оставшиеся 30 патронов и насильно дотащу до города, чтобы не сопротивлялась…Я машу головой, улыбаясь.-Ничего не выйдет. Спасибо, что была со мной.

-Да ты головой ударилась! Я не пойду без тебя дальше.-Пойдешь. Ты должна получить свободу. А мне нужна истина. И, кстати, я испытываю в том числе и научный интерес, перебить который ничто не способно, видишь ли… - я пытаюсь как-то объяснить свои действия, но топограф не успокаивается, а совсем наоборот.

-Ты готова сдохнуть тут? Ради научного интереса?!Я медленно иду прочь, куда-то влево от нашего пути. Топограф уже не шутит и не смеется. И я понимаю причину. Ей страшно. Страшно одной пересекать Границу. И самое главное, ее страхи обоснованы. Если они оживут, то она и не пересечет ее. Со мной – неуязвимой – она ощущала уверенность. И таким образом, смогла бы пройти… Что ж, вот и пришла пора проверить ее психику на прочность.

-От тебя зависит, сможешь ли ты вернуться, - говорю я ей вдогонку. – Главное, ничего не бойся, и все будет хорошо…-Ты никуда не пойдешь, - она хватает меня за плечи, чтобы развернуть и увести в свою сторону, но я упрямо вырываюсь. – Я тебе не верю! Ты не всерьез. Идти на гибель, самодурство и бессмысленное упорство – это НЕОПРАВДАННЫЙ РИСК!Это словосочетание вонзилось мне в подкорку сознания, я в мгновение услышала голос нашей лидерши-психолога. Фраза ?неоправданный риск? должна была ввести меня в гипноз и лишить воли. Я оглянулась и увидела клочок окровавленной бумажки в кулаке топографа. Она подсмотрела в шпаргалку психолога.

-Вообще-то на меня не действует гипноз, - проговорила я в ответ, слегка приулыбнувшись. – Ты в этом все еще сомневалась? Напрасно…Топограф стояла совершенно растерянная, она пыталась любым способом удержать меня. Ничего не выйдет, как я уже сказала. Упрямство мое второе я, как и упорство – не самые лучшие качества… Но флегматики все доводят до конца.

-Мне надо разобраться с Зоной, - говорю я. – Чего бы мне это ни стоило, я должна проникнуть в ее суть... Мне терять нечего. А тебе есть что.-Зачем тебе это надо? - продолжает бежать рядом со мной и поминутно сбивать меня с прямой линии топограф. –Нас дурили! Никакой Границы не существует, неужели ты не видишь?-Тем лучше. Тогда для тебя не составит никакого труда пройти через то, чего и нет.Индикатор опасности вовсе не был бесполезным в Зоне, несмотря на то, что не работал. Но из-за того, что нас убедили в его работоспособности, мы могли действовать так, что подсознательно помнили о поддержке и не генерировали ужасы воображения – быть навсегда потерянными и умереть в полном забвении в тропических джунглях. Индикатор выполнял свою функцию так, как и задумывалось…Но что если я буду импровизировать дальше? Мое воображение уведет меня в такие дебри, откуда я не смогу выбраться вовсе. И в этой импровизации я оживлю своего мужа. Мне нечего страшиться смерти, и теперь нужно только разобраться окончательно во всем и забыть о страхе потерять близкого человека, все свои действия и помыслы направлять в его сторону, чтобы уберечь от гибели. Еслия поверю в то, что он жив, то мы скоро встретимся…Ясность. Восприятие без искажения. Если это так, то все, что было до Ясности, можно считать дереализацией, метаморфопсией…

Гипноз как попытка уберечь от реальности, вернуть в здравый смысл… Чтобы не стали использовать резервы мозга. Были марионетками. Это для равновесия мира, иначе все пойдет кувырком… Но в Зоне это не имеет никакого значения больше. Зона есть, и пусть мой муж оживет моим страхом никогда не покинуть Зону нам обоим. Мы останемся замурованными Границей. Здесь, навсегда.

Ключ ко всему – импровизация в моей голове. И следующей стадией будет регенерация, не что иное как особенно сильное побуждение, инстинкт борьбы со смертью, повеление выжить. Оно тоже идет из подсознания. Именно оно заложено в моей способности самовосстанавливаться сейчас. В конце концов, эффект плацебо никто не отменял, как и влияние мысли на материю… Если это происходит с моим телом, почему не может произойти и с другим, если только побуждение возымеет достаточную силу.Зона всегда будет чужда людям, потому что, столкнувшись с нею, люди либо гибнут, ничего не узнав о ней, либо никогда не возвращаются, узнав все. Ее всегда будут называть Зоной Икс, Зоной аномальности, изучать и страшиться, не понимая, что их ?привычный и реальный? мирок создан искусственно, воздвигнут глубокой гипнотической спячкой, в которой находится homo sapiens.

Постепенно шаги рядом со мной стихли. Меня сопровождали шелест травы, стрекочущие насекомые, мошки, лезущие в глаза, глухой звук вещей в рюкзаке. Топограф осталась далеко позади.