Глава третья, или интересная правда. (1/1)

Когда Майк постучался в дверь, я почти протрезвел. Он добирался два с половиной часа. Видимо, по дороге его останавливала патрульная машина. Лесли рассказывала, что он любит прокатиться на своей тачке, когда пьян. Нередко влипал, наверное. Скорее всего потратил несколько тысяч долларов, чтобы доехать всего два квартала. Такси не мог вызвать? Ах, да, ищет приключений на свою задницу. Я тоже любил это. Однажды я прошёлся в костюме Бёрдмэна по улице. Видел кучу поклонников, они улыбались. Потом я понял, что быть звездой — не раздавать автографы маленьким детишкам и их мамашам. Быть звездой — быть властелином, только в сфере развлечений. Ну и зарабатывать. Много зарабатывать. Зря отказался от четвёртой части ?Бёрдмэна?. Думал, что мне предложат более серьёзные роли. Но мужик из агентства по подбору актёров лишь снял свои огромные чёрные очки, взглянул на меня и спросил, не я ли снимался в рекламе одноразовой лапши. Вот это был позор.

— Эй! — Майк легонько ударил меня в бок, — над чем задумался?— Не знаю, кажется, не до конца протрезвел, — тихо проговорил я.

— Долго же ты отходишь, старость не в радость, да, Ригган?— Заткнись, Майк! Ты всего на десять лет младше меня.— На пятнадцать вообще-то, но не суть. Я вырвал тебя из прострации, чтобы сказать, что нам пить нечего. Ты выдул всё ещё до моего прихода.

— А ты пришёл только для того, чтобы нажраться?

— Так ты для этого и звал.Я смотрел в глаза Майку, который стоял, облокотившись на кофейный столик. Ни единого слова не могу вспомнить, что говорил Шайнеру по телефону. Даже неловко становится. А вдруг я сказал ему что-то... Нет, он не подаёт виду, значит всё как обычно. А водка, кажется, у меня оставалась.

Я молча встал с дивана, подошёл к старому шкафу, поймал на себе любопытный взгляд Майка. Ненавижу, когда на меня смотрят в упор. Медленно извлекаю из верхней полки две бутылки русской водки и поднимаю их в воздух, улыбаясь так, будто Америку открыл.— Ну слава Богу, я уж думал, в магазин придётся идти.Я кидаю одну бутылку Майку, он ловко ловит её. Сразу открываю свою и делаю глоток. Медленно возвращаюсь к дивану, сажусь. Делаю ещё пару глотков. Начинаю жалеть, что позвал Шайнера. А ведь собирался нажраться в одиночку... Ну и что ты замолчал, а, Ригган? Это шанс проявить себя, заставить себя уважать. А ты сидишь и молча пьёшь.Вернулся... А я так надеялся, что он заткнулся. Видимо, зря.

— Ригган, ты меня слушаешь? — заявляет Майк. Он сидит слева от меня и, кажется, что-то рассказывает.— Нет, — честно отвечаю я.— Ладно, — Шайнер делает несколько глотков водки и ставит бутылку на пол возле дивана, — Хочешь услышать моё мнение?— О чём?— Не о чём, а о ком. О тебе.— Оно хорошее или плохое?— Хорошее.— Тогда валяй. Неужели для тебя это мнение что-то значит? Ты поверил ему тогда, в баре, когда он учил тебя быть актёром? Эх, Ригган, ты слишком гуманно относишься к людям, которые втаптывают тебя в дерьмо.— Заткнись! — завопил я.

Майк подпрыгнул и уставился на меня. Видимо, я прервал самую милую часть его рассказа.

— Что ты орёшь, а? Мог бы спокойно сказать. И вообще, я же сказал, что мнение будет хорошим. Я тебя уважаю, хоть ты и мудак.

— Уважаешь? — я победно улыбнулся, с чувством, что унизил эго.— Да, Ригган, — он встаёт с дивана и подходит к окну, — и дочь у тебя отличная. Только вы не похожи.— Что, уже попытался подкатить к Сэм? — зло спрашиваю я, вставая и направляясь к нему.— Нет, что ты! — произносит он, — это она подкатывала ко мне.— А ты?— Я, наверное, сейчас задену твои глубокие отцовские чувства, Ригган, но она мне не нравится.

Я вздыхаю с облегчением.

— Ну да, вокруг тебя всегда полно девочек симпатичнее идоступнее.Майк не отвечает. Видимо, задумался, смотря в окно. Или сделал вид. Я подхожу к нему сзади и протягиваю через плечо бутылку водки. Никакой реакции. Ну ладно, не хочет — как хочет. Приходится снова возвращаться на диван, потому что места в комнате чертовски мало, хотя за счёт огромного окна кажется, что наоборот.

— На самом деле, — начинает Майк, резко поворачиваясь в мою сторону, — девушки мне нравятся не так сильно, как кажется на первый взгляд.

Я ошарашенно смотрю на собеседника, не в состоянии сказать что-либо. Мысленно списываю ситуацию на алкоголь и тут же стараюсь её забыть. Сука, не выходит.— Если хочешь, я расскажу. Только без осуждения, пожалуйста.Я киваю, мнедействительно интересна история Шайнера.

Эй, Ригган, попахивает компроматом! Это твой шанс! Ты можешь оставить его на главной роли, не заплатив ни копейки.Но какой сволочью я бы не был, мне не очень хотелось поступать так подло. Видимо, действительно старею. Сейчас Майк ходил по комнате, говорил голосом пьяного Эвана Питерса, прям как в ?Американской истории ужасов?. Кажется, он уже раз шесть измерил площадь комнаты своими шагами, а под конец рассказа уселся рядом со мной. Мой взгляд был обращён в окно, я пытался окончить диалог со своим воображаемым другом. Когда, наконец, удалось, я взглянул на актёра. Кажется, в моём взгляде было слишком много сочувствия.

— Ничего не скажешь даже? — жалостливо произнёс он.Я задумался, попытался подобрать слова, но алкоголь ударил мне в голову, не позволяя соображать. Я на секунду закрыл глаза, чтобы собраться с мыслями, но стало только хуже. Чёрт возьми!Открываю глаза и вижу лицо Майка. Так близко... Кажется, пора бы лечь спать. Это — последнее, о чём я успеваю подумать, потому что как только снова пытаюсь закрыть глаза и подумать, Майк сразу же хватает меня за воротник рубашки и жадно притягивает к себе, целуя так грубо, будто не собираясь делиться с кем-то. Постепенно его хватка ослабляется, он отпускает ткань рубашки и я резко отстраняюсь. Голова начинает кружиться со страшной силой, мне даже кажется, что поцелуй мне понравился.— Фу, как будто пепельницу облизал... — произношу я, скривив дико недовольную рожу.— Извини... Просто я... — нелепо оправдывается Шайнер, опустив глаза.

Не даю ему договорить, потому что мои руки неосознанно дёргают его за потрепанную футболку и тянут к себе. Не разрывая поцелуя, медленно поднимаюсь с дивана и притягиваю Майка так молниеносно, что мы едва не сталкиваемся лбами. Он одаривает меня мальчишечьей, слегка пьяной улыбкой. В голове возникает мысль, что он мог нарочно споить меня, но она сразу теряется где-то глубоко в сознании. Около двух минут дальше поцелуев не заходит, мы просто стоим посреди полупустой комнаты, оснащённой лишь диваном, шкафом и огромными окнами.

Я задумываюсь о чём-то своём, но Шайнер выдёргивает меня из прострации. Он грубо хватает меня за галстук и ведёт как собачонку за собой. Мы оказываемся у двери в какую-то комнату. Кажется, это комната, где жила до Сэм. Я узнаю это логово по вечно задёрнутым шторам и разбросанным повсюду вещам, по поводу чего и я упрекал дочь до момента, пока она не заявила, что съезжает. Сейчас, спотыкаясь об бардак, который девушка развела перед тем, как покинула квартиру, Майк прижимал меня к огромному комоду, наивно полагая, что это стена. Я в этот момент скулил как щенок, больно задевая спиной ручку деревянного шкафа.

— Завтра ты возненавидишь и себя, и меня, — наигранно прошептал Майк. Причём так, как это делают порноактёры в фильмах.— Нет, — произнёс я, почти задыхаясь от нехватки воздуха. Казалось, что я вот-вот упаду в обморок, или меня стошнит. Не лучшее чувство, что я когда-либо испытывал.

Чтобы показаться чуть более инициативным, я опустил руку на член Шайнера и слегка сжал. Его стон оглушил меня, и я вздрогнул. В коем-то смысле это была забавная игра, в которой проиграть было легче, чем одержать победу. Всего за один вечер я научился жить одним днём. Я стал молиться, чтобы моё назойливое эго не объявилось и ничего не испортило.