Часть 1. Влюбленные смотрят друг другу в глаза. Глава 1. (1/2)

1 10 8ONE for death and TWO for birth,

THREE for wind and FOUR for earth,

FIVE for fire , SIX for rain,

SEVEN's joy and EIGHT is pain,

NINE to go, TEN back again!Один — к смерти...Старая английская считалочка— Я ненавижу его.— Не заставляй меня жалеть о нашем знакомстве.— Ты нравишься мне и сейчас. Таким, какой есть.[1]— Я волновался за тебя.— Он забрался мне под кожу, и что бы я ни делал, я просто не могу избавиться от него.— Когда я с ним, это поглощает меня.— Думаю, я влюбляюсь в него.— Когда я с ним, все непредсказуемо. Будто я полностью свободен.— Я не могу позволить себе любить его.

— Я ухожу из проекта.***— Любимый зритель! Я уверен, что ты нас смотришь. Но я не знаю одно: в каком уголке галактики ты это делаешь. А нам и не важно. Привет, Вселенная, ?Импровизация? начинается прямо сейчас…Звуковые помехи ввинчиваются в мозг высокочастотной дрелью.Воля морщится.— Я оглох, — жалуется Антон.Откуда-то сверху привычно орет Слава:

— Не дергайте свои яйца, потому что я ничем иным не могу объяснить происхождение таких звуков, — и спокойнее добавляет: — Паш, извини, давай еще разок.Паша отступает к своей тумбе, потирая виски.— Всем здравствуйте, меня зовут Павел Воля. Вы смотрите ?Импровизацию? на киберканале ТНТ...От писка вибрируют импланты, вживленные в голову.— Где звукооператор, я откушу ему лицо, — нежно сообщает Воля и без паузы продолжает: — Наш Арс не пидорас — он андроид! И это ?Импровизация?, мы начинаем.Арсений привычным механическим движением опускает голову вниз и нервно потирает рукой шею. Его программа всегда выдает стандартную реакцию на слова: педик, пидорас, гей, голубой и любимое Пашино — геюга.

— Так, Паш, давай еще разок без фразы про пидораса, — формулировка, которую услышали все. А Паша стек лицом.Что Слава транслировал конкретно ему в мозг, минуя нейросистемы безопасности и информационные фильтры, представить было несложно. Нецензурщина оставалась фундаментом взаимоотношений на канале ТНТ до сих пор. Хотя пополнилась, конечно, рядом бранных конструкций, появившихся из-за особенностей межпланетарных диалектов и произношения.Если Дусмухаметов начинал материть Волю, остальным тем более стоило съебывать, не дожидаясь своей очереди.

Поставить нейрофильтр на мат возможность была. Дима как-то поставил и не смог разговаривать с Антоном.Дусмухаметов знал на 10 языков больше, чем Антон. Выражаться умел на всех — фильтры не справлялись.— Это Импровизация! — Паша постоял под камерой, которая его снимала, как под крышкой гроба. — На час, день, год, век и последующее тысячелетие ты наш, давайте начинать!— Ребята, пацаны, дорогие мои… Арсений… Что у тебя на голове?

— Кроп, — говорит Арс и изящным взмахом руки поправляет челку.— Помню я, мангуст на твоей башке меня еще в двадцать первом веке бесил. Почему опять?Серега ржет:

— Паш, Паш, знаешь, зачем такая прическа? Чтоб диод было лучше видно. А диод голубой и хорошо оттеняет цвет глаз Арсюхи.

— И цвет его ориентации, — продолжает Воля и добавляет: — Голову отсюда точно стоит убрать.

— Паш, не ломай нашего Арса, — у андроида горит диод, у Антона, кажется, начинает подгорать жопа. Третий мотор и переснимающий все по десять раз Дусмухаметов не способствуют сохранению душевного равновесия.

— А я и не ломаюсь, Шаст.

Арсений тоже не способствует. Висок подмигивает сине-золотым — радостная, блядь, новогодняя гирлянда.

— Сука, Арс, — взвывает Серега и закрывает лицо руками.

Воля показательно закатывает глаза.

— Я вот не пойму, — продолжает Матвиенко, — это он просто сказал или уже выдал очередной дебильный каламбур из своей полумиллионной встроенной коллекции дебильных каламбуров?Андроид невинно хлопает ресницами — загружает информацию на серверы, чтобы потом рассортировать в папочки — по одной на каждого импровизатора. Он ведь ничего не забывает и использует это против всех.Этот Арсений оказался злопамятной, умной тварью.— Не гоните на Арса, — вмешивается Дима, — он, в отличие от вас, идеальный работник. Не устает, не ноет, не спит. Только в воде любит фоткаться, а его коротит постоянно, придурка пластикового.

Арс с абсолютно завораживающей грацией запрыгивает на свое кресло, пожимает плечами и наигранно озадаченно вещает:— Здравствуйте, я Арсений, но друзья зовут меня пластиковым придурком.Сводил счеты, на провокации не велся, зато изводил на говно всех остальных. И договориться с ним было нельзя, допиздеться — можно.

Злопамятная тварь…В первые пару недель после второго пришествия Арсения — пластикового Иисуса, вместо нимба диод, а что, конструкция та же, они командой играли в свою старую разминочную игру ?НАЗОВИ ПЯТЬ? идиотских прозвищ для андроида. ?Мультиварка?, ?тостер? и ?холодильник на ножках? были самыми безобидными. Дальше шли ?херня пластмассовая?, ?электрический дебил?. Но, как ни странно, леща отхватил только Дима, который в войне идиотских прозвищ даже не участвовал, за безобидное ?Сеня?; после этого командная притирка c новым высокотехнологичным Арсением пошла как-то быстрее.

В голову прилетает мысленный импульс от Дусмухаметова:— Закругляемся с болтовней. Готовимся к ?Вечеринке?. И не тормозим, пожалуйста.Они заново сыгрались, спелись, спились.

Этот Арсений пил как не в себя, с двух рук, даром что не пьянел по-настоящему — имитировал искусно. Мог бы и не, но он жадно желал познавать мир и откровенно тащился от всех человеческих грехов, даже унынию предавался с чувством собственного достоинства и выполненного долга.— Арсюха, стой где стоишь, — просит Воля. — Ты же у нас главный тусовщик Москвы!В двадцать шестом веке это чистая правда без иронии и пиздежа. Вечеринки у бассейна в личном пентхаусе на сто тридцать первом этаже посещал весь бомонд ТНТ, некоторые спортсмены, политики и, конечно же, красивые девчонки и парни, куда без них.Арсений очень хотел чувствовать себя живым, по той же причине остальные чувствовали себя идиотами.Он делал снимки для голожурналов, крутил романы и крутился в высшем свете, не имел жестких рамок, зато тусил жестко. Социальная программа андроидов, особенно таких неебически дорогих и прогрессивных, как Арсений, позволяла вытворять многое.Арсений и вытворял.Существовал в особой форме.Имитировал пластиковое бытие.Робот, устройство, механизм, система, оборудование, машина, выворачивающая нутром свою и чужую человечность.Не живой. Похуй. Все равно.Его сейчас только диод и выдавал. Паша шутил, что импровизация — это хоббиты, нашедшие, наконец, свой диод всевластья.

— Главный тусовщик и устраиваешь сумасшедшие вечеринки. Арсений в наушниках не будет слышать, кто пришел к нему на вечеринку, а я ребятам расскажу их роли. Смысл в том, чтобы Арсюха всех угадал и у него не лопнула оптическая система.— Спасибо, — Арс напяливает наушники, стараясь не взлохматить идеальную прическу. Не получается. Впрочем, программа тут же исправляет оплошность. Скин, колыхаясь, обтекает выступающие детали, идеально укладывает темные пряди, скатывается волной по затылку.По идее, андроиду наушники были не нужны. Он мог просто выключить слуховой модуль. И делал так иногда — бесил окружающих. Наушники оставили по привычке больше. Чем человечнее выглядел Арс, тем лучше. Круги под глазами даже имитировал. Безупречные, мать его, круги.Воля несколько секунд созерцает танцы Арсения вокруг собственной тумбы.— Вот жопа пластиковая!Как он умудряется двигаться пластично и свободно в узких джинсах было абсолютно непонятно. При каждом поднятии рук наверх рубашка задирается чуть более неприлично, чем ситуация того требует, сминается так, что читаются только два слова из всей надписи: ?LIVE YOUNG?. Логично. Живи молодым — вечно молодым. Арс таким и был. Все такими были.Те, кто имел деньги, меняли свои оболочки примерно каждые лет двадцать — в старом теле жить неудобно. Другие копили деньги на оболочку всю жизнь. Стареть каждый раз — страшное занятие.— Я ведь самая совершенная разработка Киберлайф, — напоминает Арс, — умею читать по губам. И моя пластиковая жопа имеет идеальную геометрическую форму.

Паша чертыхается, разворачивается на сто восемьдесят градусов и через пару шагов смачно матерится в общий чат. Дусмухаметов по мысленному каналу аплодирует Арсению.

— Идеальная геометрическая жопа, — Паша смотрит на Диму, — нет, не у тебя. Ты у нас андроид-домохозяйка, которая недовольна обновлением системы. Андроид недовольный обновлением.

Позов, кивнув каким-то своим мыслям, отступает чуть назад.

— Серег, ты — фанатка Арсения.

Матвиенко ржет и сматывается к Позу, разводя руками в попытке обратить внимание, насколько идиотский у него опять персонаж.

— Да он по жизни его фанатка, — усмехается Антон.

— Ой, Тоха, а у тебя просто фетиш на андроидов.

Зал взрывается.

— То есть мы с Серегой две фанатки Арсения. К чему сложные формулировки? — Шаст рожу корчит и плечами пожимает. — Фетиш на андроидов. Фетиш на Арсениев. Придумают же.

У девушек в массовке похоже тоже имеется фетиш на Арсениев, иначе зачем так визжать.

Попов крутит сальто, оттолкнувшись ногами от Пашиной тумбы. Цирковые акробаты могут только позавидовать.— Голову оторву, если запачкаешь или опрокинешь, — предупреждает Воля. Наушники заберу сначала. А потом голову, мне нужнее.

Арс, почуяв неладное, пятится, снимая наушники, броском сверху швыряет их Паше и молниеносно сбегает на середину сцены.

— Меня зовут Пластиковый придурок, а я зову друзей на вечеринку.Дима, мельком глянув на уссывающихся Антона и Сережу, с ноги открывает воображаемую дверь перед офигевшим Арсом.

Дверь он мог бы и материализовать в виде неоновой голограммы, но не стал.— Что ты наделал? Чем я тебя не устраивала?

— Я... эээ... Давай поговорим, — находится Арсений.

— Теперь сплошные баги. Я вчера выключила собаку и покормила утюг. Доволен?

— Не совсем. Но ведь не все так плохо.

— Все плохо, — продолжает ныть Позов, — пойду тарелки испеку. Что еще делать?!— Напеки тарелок. А я пока впущу следующего гостя.

Серега нервно топчется на месте:— Это он! Он здесь живет. Обалдеть!

Арсений открывает дверь и отходит в сторону, пропуская.

— Офигеть, — восхищается Матвиенко и, продолжая восторженно коситься на Арса, протопывает внутрь.

— Фломастер есть?

— А?Серега задирает майку почти себе на голову. Арсений стыдливо прикрывает глаза рукой.И Антон резко дергает его на себя за рубашку. Арс запутывается в своих ногах и больно впечатывается пластиковыми конечностями куда-то под подбородок и в ребра. Андроиду, ощущающему прикосновение задолго до самого прикосновения, подобная дезориентация не свойственна на самом деле.

— У тебя пластиковая жопа, боже мой, — Шаст игриво возит туда-сюда молнией на заднем кармане чужих джинс. — Бывайте, мальчики, в смысле, девочки! — и захлопывает воображаемую дверь снаружи.

— Нет, он мой. Он даже на груди моей не расписался, — хныкает Серега.— Меня на всех хватит, — Арсений только брови поднимает, а в зале, судя по звукам, кто-то заканчивается как личность.Экзистенциальный мультиоргазм в съемочном павильоне.

Антон подносит пятерню Арса к своему лицу и хитро смотрит сквозь пальцы:

— Я буду целовать каждый из них.