Глава 18. Когда ты не в себе... (1/2)

Эти два часа, которые Лайт провёл дома до ?свидания? (похода на футбольный матч, где сойдутся в поединке сорок шестая школа с двадцать третьей, – по чистой случайности угаданный Лайтом; он клял свою блестящую интуицию) были, пожалуй, худшими в его жизни. Он долго натаскивал себя не дрейфить перед лицом опасности, в конце концов, он уже два года ходит с Мисой в одну школу, а теперь так вообще учится с ней в одном классе, и ничего! Впрочем, сравнивать их как раз и было одним из того, что Ягами бесило больше всего. Стараясь быть с собой откровенным, он был вынужден признать, что, выбирай он между Саки и Мисой, то отдал бы последней очевидное предпочтение, но именно эта мысль ужасно выводила отличника из себя.

Отчего-то так сложилось, что, находясь в этой стране и вращаясь в её непонятных, порой абсурдных чертогах, Лайт совершенно разучился скрывать свои истинные чувства. То есть, разумеется, это не служило поводом, чтобы чистосердечно признаться родителям, что он дружит (ничего не поделаешь, придётся назвать это так) с волшебниками и алхимиками, да и вообще-то имеет непосредственное, хотя совершенно неведомое ему отношения к межвселенским разборкам, о чём ему поведал человекоподобный интерфейс, но факт оставался фактом: кажется, Лайт растерял почти всё своё лицемерие, если даже недальновидная младшая сестра расчухала, что что-то у брата не так.

Ягами Саю обладала чудесным даром добиваться своего, даже если для этого нужно было поставить дом вверх дном, ибо девочка, бывало, как клещ, – вцепится и не отпускает, покуда нужная ей информация не будет предана огласке. Лайт отлично помнил, как в детстве она клянчила лишнюю конфету после ужина, что было под страшным табу, и тогда парень с благодарностью думал, что хорошо быть равнодушным к сладостям. Словом, Саю узнала всё из первых рук, но так как Сатико-сан сидела тут же, теперь скрываться было бесполезно, и Лайт с тяжёлым сердцем поведал обо всё. Разумеется, я говорю ?обо всём?, хотя оно наступило лишь тогда, когда впечатлительная (по крайней мере на первый взгляд) мать ушла на второй этаж за мусором, и только тогда Ягами рассказал сестре всё остальное, включающее его вожделенное чаяние избавиться от назойливой воздыхательницы вежливо, но однозначно и бесповоротно.

Саю тут же выдала несколько вариантов, которые поразили Лайта пестротой и невероятной самонадеянностью, перемешанной с тупоголовостью. Очевидно, я так делать не буду, твёрдо сказал он. Речь шла о том, чтобы заставить Саки саму бросить Лайта — удовольствия для самого Лайта, конечно, ниже среднего, но в данной ситуации такой расклад был бы, пожалуй, идеальным. Нужно было либо заставить Саки увидеть его с другой, желательно, как высказала сама Саю, с Мисой, на что Лайт горячо запротестовал, либо сделать во время матча что-нибудь такое, отчего Курумидзава убежит, сверкая пятками. И сестра с лёгким сердцем, мол, она сделала всё, что могла, отправила Лайта на ?свидание?, взяв с него обещание, что он расскажет ей всё от начала и до конца.

Часа полтора-два спустя Лайт вернулся домой злой, несчастный, желавший рвать и метать, однако он воздержался, – мама была недалеко, а мебель была всё-таки нажита непосильным отцовским трудом, а отца, к величайшему облегчению Лайта, не было дома. Руки у него тряслись, дыхание сбилось, и Саю ещё никогда не видела брата таким взбешённым, даже когда она однажды случайно пролила сок на его почётную грамоту за победу на чемпионате юниоров по теннису. Однако младшую Ягами снедало любопытство. Она нетерпеливо провожала брата всепожирающим взглядом, пока он ходил мыть руки (дверь в ванну опасно громко хлопнула) и небрежно свалился на свой стул с почерневшим от злобы лицом.

– Ну, как свидание? - захлёбываясь от восторга, спросила Саю. Лайт, скрестивший руки на груди, исподлобья взглянув на сестру, и недовольно фыркнул.

– А как думаешь? - пробурчал он.

Всё было плохо. Хуже некуда. Двадцать третья школа разбила сорок шестую в пух и прах, но последние, видимо, не желали сдаваться, а посему пригласили соперников завтра на этом же месте, где должен был состояться реванш. Однако, Лайту на это было по меньшей мере наплевать, важно было то, что Саки, оказывается, страстно желает узнать, чем же закончится эта встреча, и прямым текстом заявила об этом Лайту, который уже было собирался вздохнуть с облегчением. Переть против неё он не посмел, вернее, сил уже почти не было, поэтому он согласился, почти не ворочая языком и вдруг услышав себя со стороны. ?Жалкое зрелище?, - укоризненно твердил его внутренний голос, и тогда Ягами впервые пожалел, что не может вставить ему кляп.

– Между прочим, у меня есть отличный план, как тебе избавиться от неё на следующем — завтрашнем — матче, - Лайт повернул к ней голову, изо всех сил изображая интерес. - В общем, так: когда команде, за которую она болеет, забивают три — или два, в принципе, не важно — гола, поворачиваешься к ней и кричишь: ?Ага, гол, ты в ауте! Нет, серьёзно, вали отсюда?

И она с торжеством взглянула на брата, ожидая бурных рукоплесканий. Но тот напряжённо молчал, нервно о чём-то размышляя. Он долго сжимал зубы, кусал губы, видимо, тщательно подбирая слова и отводя взор от сестры. Но потом он всё-таки нашёл в себе силы и выдавил:– Мы целовались, - процедил сквозь зубы Лайт и зажмурился, словно вспомнил кошмарный сон.

– О... - опешила Саю. - А ты что, думал, что он порвёт с тобой после этого?

– Не-ет, - прервал её Лайт. - Я нагнулся сказать ей, что мы не пара, - начал объяснять он, а по мере рассказа лицо его становилось всё багровее и багровее, - но тут камера показала нас на большом экране, — ну что этим русским не имётся! – и толпа заорала: ?Горько! Горько! Го-орько-о!?, - отчаянно жестикулируя и не обращая внимания на вытянувшееся лицо сестры, закончил Лайт. Он выдержал паузу, а потом изрёк злобно: - Тут я и сдался.

И отвернулся, желая скрыть красное, как помидор, лицо.

Саю с минуту смотрела на Лайта широко раскрытыми глазами. Надо сказать, даже она испытывала замешательство, по большей мере от того, что её брат — неподражаемый, которым она ужасно гордилась и всегда хвасталась о нём подружкам — красавчик и пример для подражания, хочет, чтобы его бросила девушка. Но больше всего её убивало то, что он ни в какую не хотел встречаться с Мисой, которая Саю очень нравилось, да и младшая Ягами явно нравилась Амане. А ведь было очевидно (во всяком случае, Саю при каждой удобной возможности пыталась это утверждать), что Лайт всё же слегка, но неровно к ней дышит, хотя трудно сказать об этом на первый взгляд. Ну и ладно, решила девочка, в конце концов, отпугну левую девчонку от несравненного брата, который заслуживает, разумеется, большего.

Она уже начала строить очередной коварный план, когда услышала, что у Лайта зазвонил телефон. Юноша недовольно что-то пробормотал себе под нос, но трубку взял и первым сказал вялое ?Алло?. На том конце провода послышался оживлённый, бодрый, как всегда, голос Эдварда Элрика. Этот факт никак не придал Ягами оптимизма, но в соображениях вежливости он не повесил трубку и стал терпеливо ждать.– Привет, мась, - уровень бешенства у Лайта внутри поднялся до критической отметки, и вулкан готов был вот-вот взорваться. - Слушай, насчёт твоих проблем с той девчонкой. У меня есть одна мыслишка, как от неё избавиться.

Лайт вздохнул, дескать, я, конечно, знаю, что это будет очередная несусветная чушь, просто интересно, какая на этот раз, так что можешь продолжать.

– Сегодня вечером Мисти с Эшем решили устроить игру, - сообщил Эдвард. - Ну, ты нас знаешь, через час-другой к нам заявятся копы, - весомо и многозначительно прибавил он после секундной паузы, в которую бывший Стальной проверял, хватит ли у соседа по парте терпелки довести разговор до конца. - Это я рассказал просто потому, что обещал как-нибудь тебе помочь, а делать или нет — сам решай. Пока. - И отключился.

– Точно, - затаив дыхание, произнёс Лайт, поведав обо всём сестре и объяснив, почему слова Элрика так его воодушевили, - раз так, то я приглашу Саки, она увидит, какими грубыми, подлыми и нечестными могут быть друзья Ягами Лайта, и сбежит! Звоню Саки, лучшего и придумать было нельзя, - быстро достав телефон и начал набирать номер, сказал Лайт.

?Спасибо, Эд...?

– Слушай, - после минутных раздумий отозвалась Саю. - Я вот, что подумала. Может, ты пригласишь её к нам домой? Ведь можно подбросить ей мамины украшения и вызвать поли... позвать папу! - И она, абсолютно довольная собой, рассекла воздух указательным пальцем.

Лайт с умилённым укором взглянул на сестру и потрепал ей макушку, а затем с живым огнём в глазах стал набирать номер Саки, и даже тон его стал мягче, именно таким, из-за какого девушки так и падали к нему в объятия. От внезапно свалившегося ему на голову прекрасного решения, Ягами сам не заметил, как стал улыбаться и с удивлением поймал себя на том, что сегодняшний визит в ?Дурдом, в котором все счастливы? будет первым по-настоящему счастливым, который он там проведёт. Саю улыбнулась.

?Давно братик так не улыбался, аж со средней школы, когда...? - она осеклась, ибо давно пообещала и Лайту, и себе, что никогда не станет об этом вспоминать. И всё же Ягами впервые за эти месяцы уйдёт из дома в вязаном свитере (который он терпеть раньше не мог, но сегодня он был как раз под случай и под настроение), старых джинсах, что он держал на худой конец, кроссовках и полным надежд на светлое будущее. ***Захлопнув мобильник, Эд, довольный собой, коротко хмыкнул и вышел из комнаты, ибо собирался направиться на кухню, чтобы сообщить всем о своём достижении. Его буквально распирало от радости, что его старания хоть немного, но задели сердце Лайта, может, он даже его благодарит, что не факт, но всё-таки осознание того, что их чудачества наконец принесут педанту-отличнику какую-то пользу грело Эдварду душу. Он вышел на террасу, где застал Мисти, Эша, Брока, Трейси и Доун, занимающихся расстановкой столов-стульев-скамеек для вечерней игры. К взятию Измаила не подходили так ответственно и до чопорности щепетильно, как к этой партии в ?Шарады? с неизвестным исходом. Эдвард помнил, когда они в последний раз играли в эту игру: было это больше года назад, летом, когда они только-только приехали и начали обживаться. Вначале такое развлечение показалось вполне безобидным, это когда уже известные нам персонажи начали бросаться фаршированными яйцами, стало понятно, что без постороннего вмешательства не обойтись. Таким образом было положено начало традиции вызывать полицию на Ленинский проспект.

Эдвард встал в двери, прислонившись к косяку и ожидая, пока кто-нибудь обратит на него внимание, но всем явно было не до того. Тогда Элрик нарочито медленно прошествовал к одному из сидений (на улице было прохладно, но от варианта затеять игру в доме наотрез отказались), засунув руки в карманы, и как бы невзначай сказал:– Лайт рассказал мне про свою девушку, - с гордостью поведал Эдвард, выставив ладони, мол, не хвалите меня, я сам знаю, что это высший пилотаж, - да, да, - снисходительно добавил он, - мы с ним теперь близки. Друганы, обо всём мне рассказывает.

– Что? У Лайта-куна девушка?! - живо переспросила Мисти, удивлённо улыбаясь. Видимо, новость её порадовала.

А вот Трейси, Брок и Доун многозначительно и беспомощно переглянулись.

– Да, её зовут Саки, и он хочет привести её сегодня вечером, - сообщил Эд с чистыми и невинными глазами, и можно было только догадываться, что весь от дрожит в предвкушении предстоящего аппетитного зрелища.

Трейси, Брок и Доун затаили дыхание, ожидая приговора.

– А он... знает про ?Шарады?? - осторожно поинтересовался Эш.

Эдвард выдержал эффектную паузу, после чего сказал, авторитетно кивая:– Зна-ает.

Все надежды рухнули. Всё пропало. Одно из ужаснейших опасений сбылось. Теперь трагедии не избежать. Трейси сокрушённо выдохнул, Доун понурилась, а Брок траурно опустил глаза. Не завидовали они этой парочке, ибо, ох, не самое подходящее место они выбрали для свидания. Эдвард, видимо, прочитав по их вымученным жестам, снисходительно улыбнулся, но потом осёкся: ну они же не знают, что это на благо их отличника, а говорить им не стоит, а иначе получится всё не очень натурально.

– Хорошо, - твёрдо сказала Мисти, словно полководец, выбравший цель для атаки, и плюхнула огромную подушку в глубокий плетёный стул. - Придётся вести себя прилично.

– Мисти, - осадил её муж, - мы будем приветливы, радушны и гостеприимны. Покажем, на какой уровень дипломатии мы способны.

А в этот же момент Саки у себя дома уже во всю наносила марафет, даже не подозревая, что по случаю её появления затевается такой весь из себя коварный план.

В то же время в комнате у Аоши (небольшое помещение, представляющее из себя свалку непонятных, порой пугающих вещей, склад странных книжек и старый фотоальбом с потёртыми страницами и ободранными краями, кровать, занимавшая собой почти всё помещение, большое, в полный человеческий рост зеркало около двери и совсем маленький шкафчик, куда вошёл весь её скудный туалет — Аоши не слишком большое значение придавала своему внешнему виду) во всю творился беспорядок, по большей части производимый магией. Она, конечно, знала, что с заклинаниями у неё туговато, но чтобы настолько, что она не могла вернуть назад то, что сколдовала! Ширатори в теле Амане лежала на кровати животом вниз, перебирая книгу заклинаний и почёсывая за белобрысым затылком волшебной палочкой, а сама Миса сидела на самом краешке и беспомощно глядя на саму себя.

Что их замечательный эксперимент удался, они обрадовались рановато. Как оказалось, Миражанна подложила Аоши неслабую свинью в виде книги с заклинаниями, в которой не было противодействующих, а, значит, девушки были в ловушке.

– Вот, нашла! - обрадовалась Аоши в теле Мисы и бодро вскочила с кровати, сотряся её так, что другая чуть не свалилась на пол. Она тоже спрыгнула и встала напротив зеркала. Аоши уткнулась к страницу, взмахнув волшебной палочкой и едва не попав Мисе, то есть, самой себе, в глаз. - Это долго помочь. Волосум переносум!

Обеим девушкам в лицо ударил ветер, Миса зажмурилась от льющегося в глаза света, после чего ощутила необычайную странную свежесть в голове и приподняла веки уже тогда, когда лучи погасли. Мимо её взгляда тем временем пронеслась светлая блондинистая прядка, куда более длинная, чем та, которая спадала Аоши на плечи, и девушка поспешили переглянуться. Обе разинули рты и широко раскрыли глаза, машинально прикасаясь к волосам, которые теперь было явно не на месте. И Ширатори, и Амане синхронно кинулись к огромному зеркалу, и тогда Аоши в теле Мисы, то со своими фиалково-сиреневыми патлами, не удержалась и прыснула:– Пф... Это не то, - констатировала она, хотя Миса прямо-таки пылала от негодования. Она задыхалась от возбуждения, зарываясь пальцами в собственные волосы, и то и дело выдавливала из себя фразы, смысл которых сама не до конца понимала:– Аоши-тян! - воскликнула Амане. - Почему у меня твоё тело на свои волосы?! - Но затем, схватив две симметричные друг другу прядки, она припала к ним носом и произнесла самозабвенно: - О-о, водопадом пахнут...

– Та-ак, а с этим что? - наконец сказала Аоши, держа в руках книгу заклинаний. - Хотим мы сами поменяться головами! - И волшебница взмахнула палочкой.

Всё снова стало как прежде, о чём Аоши с радостью поспешила сообщить Мисе, но та отчего-то не слишком обрадовалась. У неё на глазах, то есть на глаза Аоши (последняя просто представить себе не могла, что она так некрасиво плачет), стали наворачиваться слёзы тоски и отчаяния, однако убийца драконов не растерялась и выпалила с неподдельным энтузиазмом:– Ну вот, получилось!

– Не совсем, - холодно поправила её Миса, - хочу назад в своё тело!

– Ну, ладно, ладно, только не ори так, - вздохнула Аоши и вновь взялась за книгу. - Хотим мы сами поменяться мозгами!

И она, и Миса в её теле на несколько секунд остолбенели, видимо, вследствие того, что их мозги (как бы абсурдно это ни звучало) ненадолго покинули их головы и воспарили над комнатой, желая переменить обиталище. В какой-то момент они оба, не найдя между собой сладу, начали пихать и бодать друг друга, как дерущиеся бараны, и в конце концов тот, что качался в воздухе над головой Аоши, поддался неоспоримому преимуществу оппонента и позволил затолкать себя обратно в голову Аоши. К несчастью, его сильнейший противник, судя по всему, не рассчитал силы, потому что вслед за первым, он тоже со всего размаху впечатался Аоши в череп, окончательно загнав туда слабейшего. Оба мозга — и принадлежащий Аоши, и Мисе (хотя непонятно было, кто чей) — оказались у волшебницы в голове. Свет, производимый магией, погас, и девушки вздрогнули.

Придя в себя, Аоши тут же ощутила нестерпимую головную боль, как будто ту распирало изнутри, и схватилась за затылок, скуля и постанывая. В промежутках между спазмами Ширатори удалось даже найти в себе силы порадоваться: она наконец вернулась в своё тело! Только вот фокус с мозгами не удался, потому что теперь у неё в голове их было два — её и Мисы. Последняя всё ещё держала в руках палочку и книгу ещё с момента, когда в её теле главенствовала душа Алмазного убийцы драконов.

– О-ох, ну и давление... - прокряхтела Аоши, теребя виски, но боль не унималась, а, кажется, становилась всё сильнее. Оно и понятно, два мозга всё-таки.

Хотелось забыться от этой боли, закрыть глаза и не открывать, вся комната ходила ходуном, перед мысленным взором вращались круги, окружающий мир словно крутился вокруг своей оси. И всё же Аоши нашла в себе силы взглянуть на подругу, чтобы понять, а что ей принёс этот смелый шаг, и вернулась ли она в своё тело. Как только волшебница взглянула на неё, что эксперимент этот не столько принёс, сколько отнял.

Миса стояла посреди комнаты на ватных ногах — книга заклинаний и палочка уже давно выпали из её ослабевших рук — с наиглупейшей, но вместе с тем и безмятежнейшей улыбкой на лице и смотрела вперёд себя. Она немного попереминалась с ноги на ногу, всё так же улыбаясь, повертелась в пол-оборота, хихикая, как в припадке, и осела на кровать, широко раскрытыми глазами пялясь на опешившую Аоши. Амане сейчас напоминала преданную чихуахуа, которая с готовностью проситься и в огонь, и в воду взирала на хозяина, высунув длинный язык, чтобы показать свою верность. Но вряд ли в голове Мисы теснились столь благородные мысли, потому что сейчас в голове у неё не было абсолютно, решительно ничего. В полном смысле этого слова. В чём Ширатори сама убедилась, постучав ей по лбу, и оттуда донёсся приглушённый звук, как будто бы она ударила по пустой вазе.

Аоши мигом поняла, что наделала, и только взвыла от бессилия и сморщила лицо, как косточку персика.

– О боже, теперь у тебя нет мозга! - плаксиво воскликнула Аоши, мысленно коря себя за безалаберность и безответственность. Но тут она ощутила, как какая-то неведомая сила словно против её хотения открывает ей рот, и она услышала свой голос: - Мой мозг у тебя в голове, Аоши-тян! - Всё так же, невзирая на её желание, шея волшебницы развернулась к зеркалу, и слова эти были произнесены с невероятной претензией, глядя на отражение Ширатори в нём.

Только этого ещё не хватало! Теперь о череп нашей героини бились два мозга, и она понимала, почему умники все такие угрюмые и нелюдимые и не расположены к шуткам. Аоши с ужасом посмотрела на безмозглую тушку Мисы, распластавшуюся на кровати и ёрзающую, как дождевой червяк, с дурацкой улыбкой на перекошенной физиономии. Вот оно, настоящее безумство, пронеслось в воспалённой голове Аоши, где сейчас вели непримиримую борьбу два мозга. А самое страшное было то, что лишившаяся всякого рассудка Амане была абсолютно непредсказуема, и чего от неё ждать, было непонятно. Так же Аоши теперь не могла ручаться за собственное сознание (а о нём ещё может идти речь?) и тело, ведь отныне в ней жили фактически два человека. Нет, конечно, она жила с шаманами и знала, что такое возможно, но, должно быть, Йо и Амидамару гораздо комфортнее вместе, раз они соединяются душами, а не мозгами.

Миса протянула к Аоши руку и почти хватила её за волосы, но та резко отпрыгнула и стукнулась плечом о дверь. Амане встала с кровати и, переваливаясь, направилась к окну, спотыкаясь обо всё на свете, и встала по другую сторону постели, кружась и хихикая, и с лица её не сползала идиотская улыбка.

– Миса-тян, я попробую какое-нибудь другое заклинание... - канючила Аоши, глядя на себя в зеркало. Невероятная сила развернула её, как по команде ?Кругом!?, и её рот вновь стал раскрываться вопреки её желанию:– Мой мозг в твоей голове! - говорила Миса через Аоши, как чревовещатель. - А вон я сама, стою с растерянным видом, напоминания себе отца, когда он ещё был жив, стоило мне заговорить с ним про Интернет! Конечно, разве может быть что-нибудь хуже этого?!

Аоши снова развернуло, и она смогла говорить нормально:– Мы справимся, - продолжала она так, словно утешала безнадёжно больного. - Наши мозги объединены, в конце концов (?Да, но вот много ли от этого толку?!? - верещала через неё Миса). Нужно... обратиться к кому-нибудь за помощью! Например, к Люси-сан, она-то наверняка знает, что нужно делать! Только вот... - Аоши на минуту замолчала, отвернувшись к стенке, и краем глаза следила за действиями тела Мисы, которая по-прежнему кружилась, видимо, вообще не понимая ни что она делает, ни где находится. Девушка чувствовала, как мозг Амане тоже затаил дыхание, и волшебница договорила, перейдя на шёпот: - Только вот как нам оставить это, - с нажимом сказала она, краешком пальца указывая на бесхозную аманову тушу, - в одиночестве?..

Это был на самом деле сложный, требующий обдуманных решений, вопрос. Миса стояла в сторонке и тыкала себе пальцами то в лицо, то в нос, то с удивлением рассматривая чёрные свои ногти так, словно видела их впервые в жизни. Она широко раскрыла глаза и даже не моргала, разинула рот и пялилась на пальцы, напрочь забыв (впрочем, ей было даже нечем забывать) обо всём остальном. Девушка хихикала, как самая настоящая умалишённая. Аоши представляла себе, что может случиться, вырвись такое на свободу да народу на глаза, – даже вообразить было невыносимо страшно. У Ширатори похолодело в животе при этой мысли. А что случится с бедным Лайтом, увидь он, что случилось с его главной воздыхательницей? Но с другой стороны, помнит ли Миса — точнее сказать, сможет ли она на уровне ощущений или рефлексов – своего горе-избранника вообще, тоже вопрос.

– Точно! - воскликнула Миса через Аоши, как через громовещатель. - Можно уложить её, то есть меня, в постель. А что, неплохая мысль?

– Баиньки! - пискнула Миса, а если быть точным, то, что от неё осталось (?Боже, что же я всё-таки наделала?!? - сокрушалась Аоши), вытянула вперёд руки и вразвалку заковыляла к постели. Девушка уже коснулась растопыренными пальцами подушки, но тут к ней подбежала волшебница, с нынешнего момента представляющая собой живой пример раздвоения личности, и попыталась ей помочь, но тут Миса резко сменила курс и, словно зомби из ужастика, всё так же побрела за ней с воплями: - Газонокосилка!

– Никогда не знаешь, что от этого жда-а-ать!.. - взвыла Аоши, отбиваясь от подруги. Она всеми клеточками тела чувствовала, как мозг Мисы (назовём его так) цокает языком и взирает (если можно так выразиться) на Ширатори с укоризной, мол, вот, что ты сотворила с моим прекрасным телом.

Аоши громко застонала, пока била Мису по ладоням, потому что она тянула руки к её волосам с неизвестными, может, с самыми что ни на есть ужасными, намерениями. Так или иначе и Алмазный убийца драконов, и её подруга попали из огня да в полымя.*** Сатико, разумеется, знала (а если и не знала, то не теряла ни минуты, которые можно было потратить на то, чтобы узнать), куда её сын направляется ?на ночь глядя?, да ещё в штанах, которые он перестал носить в средней школе и этом кошмарном свитере, который она уже давно говорит ему выбросить без всякого сожаления, но он лишь поддакивает и на уговоры матери, которая, глупо сомневаться, куда лучше знает, как надо поступить, никак не поддаётся, и сколько бы она не твердила Лайту, что надо бы приодеться, раз у него ?серьёзные намерения? (Саю чуть со стула не рухнула, закрывая рот рукой и силясь не рассмеяться в голос), юноша лишь смотрел на неё с чистыми глазами и одежду не поменял, а настаивать мать не посмела, – взрослый ведь уже парень, может и обидеться. Лайт и сам чувствовал необычайный душевный подъём, ибо никто, кроме сестры, не знал, что он идёт на дело, и не какое-нибудь, а стопроцентное. Оставалось сделать только две вещи: скрыться из дома, пока с работы не вернулся отец, дабы избежать лишних вопросов, и уговорить учителей вести себя как обычно. Поскольку Эд наверняка всё им поведал, то они решат, будто бы он хочет произвести на Саки хорошее впечатление, а, значит, постараются вести себя тихо, а тогда всем планам конец.

Ягами проворно выскочил из дома и быстрым шагом направился к дому Эдварда, так как знал, что Саки Курумидзава появится там не раньше половины восьмого, а она была не из тех девушек, которые пренебрегают пунктуальностью. Так же, подумал на ходу отличник, надо бы и ребятам сказать, чтобы не особо мелочились, в конце концов, их-то больше, чем учителей, и в их руках, собственно, находятся возмездие и справедливость. Впрочем, не следовало исключать возможности, при которой они вышеупомянутые святыни не удержат. Отогнав эту досадную мысль, Лайт позвонил в звонок, и на пороге мгновенно возникла Хитоми в чистом выглаженном платьице и с лёгким румянцем пригласила его войти.Чтобы попасть на террасу, надо было сначала войти в дом, миновать кухню и кладовую, а там, за задним стулом, собственно, и находилось вышеназванное место. Вечер стоял безветренный, не особо холодный, – погода к игре располагала. Но пока что все сидели в комнате, разгорячённые, явно в предвкушение. Те, кому не доводилось созерцать игры доселе (о, эти счастливые до поры до времени люди!) яростно расспрашивали друзей, и те отвечали, но как-то односложно, видимо, мысленно напрягаясь, словно пружинка. Мимо Лайта в свитере просвистал Эдвард, перетаскивающий книги с одной полки на другую. Он ничего не сказал соседу по парте, а лишь многозначительно взглянул на него, и, получив ответ, пошёл дальше. Они оба горели нетерпением.

Мисти вышла из кухни с ослепительной улыбкой, за ней Эш, на удивление убранный (обычно волосы у него вылезали всюду, где только можно), и Вильмас взглянула на Лайта, точно заботливая мать, желающая угодить любимому чаду.

– Мы очень счастливы, - пропела она, несколько скрипуче и неубедительно, как всем показалось, - что сегодня к нам придёт твоя девушка, Лайт-кун.

– И мы готовы сделать всё, чтобы она осталась довольна, - чинно вставил Кетчум, как будто эти две фразы они долго и упорно репетировали. Образ тихого семейства им явно не шёл.

– Да-да! - сдавленно отозвался Нацу под напором угнетающего взгляда Эльзы.

– Конечно! - крикнул Мироку и тут же ойкнул, потому что Санго больно дала ему по голове своим хирайкоцу, когда монах столь бесцеремонно коснулся её зада.

– Не изволь сомневаться, - тускло подхватила Харухи, которой быть милой и спокойной претило хуже горькой редьки.

– Ребят, - произнёс Лайт, изображая крайнюю растроганность, - не надо так. Лучше будьте самими собой, это будет намного лучше. Этот вечер должен быть таким, какой он всегда.

Эдвард солидно кивнул из-за стопки с книгами.

Пока учителя чуть ли не вприпрыжку покинули комнату и побежали на террасу, по лестнице спустилась Аоши, а с ней Миса, – в смысле, её мозг, теснившийся в голове Ширатори вместе с её собственным сознанием. Наверное, вследствие того, что под напором сразу двух мозгов волшебнице было довольно трудно ориентироваться в пространстве, шла она так, как будто ноги у неё не сгибались в коленях, а больше напоминали ходули, которые, перед тем как начать двигаться, предстояло ещё поднять. Когда лестница закончилась, убийца драконов шумно выдохнула от облегчения. Протрусивший мимо Эш мигом развернулся и задним ходом направился к Аоши, дабы спросить, будет ли она участвовать в игре, и та, превозмогая неслушающийся её теперь язык, ответила, что нет, ибо не любила она игры, кончающиеся оградительной лентой.

Кетчуму, судя по всему, было сильно не до неё, поэтому он даже не потрудился что-либо ответить, и быстро побежал прочь, а Аоши тем временем постаралась уйти как можно глубже под лестницу, дабы разговаривать с мозгом Мисы (?Боже, что за абсурд!?) незаметно для остальных. Времени было в обрез, так что подруги пошлись на том, что надо выхватить из этой толпы первого попавшегося и, кем бы он ни был, как-то уговорить его им помочь. Пока Ширатори излагала план действий, Миса у неё в голове вовсю канючила: ?Ну, Аоши-тян, давай поиграем... давай поиграем... обожаю игры...?, на что волшебница сурово ответствовала, что она ненавидит подобные мероприятия и ни за что не пойдёт играть, тем более в ?Шарады?, и тем более с Мисти и Эшем.

(Пока не ушли слишком далеко, стоит вспомнить про остальных учителей, то есть Трейси, Брока и Доун, к величайшему унынию которых оказалось, что у Лайта появилась девушка. Излишне говорить, как они все трое синхронно, должно быть, мысленно взвыли и воззвали к Небесам, когда выяснилось, что он приведёт её сегодня вечером на игру, да ещё с целью познакомить со своим окружением и произвести на неё хорошее впечатление. Все их страшнейшие опасения оправдались в один день, а самое ужасное было то, что они ничего не могли предпринять, в связи с чем сидели тише воды ниже травы, не осмеливаясь открыть рот и только покорно ожидая ужасного финала этой истории.)Одним из главных неудобств обитания в одной голове сознания двух людей было то, что, стоило Мисе о чём-нибудь подумать, неважно, что это было, как та мысль сразу же срывалась с языка Аоши, поэтому редко за те пару часов, что они провели по-настоящему ?вместе? рот Ширатори хоть иногда закрывался. Так или иначе, медлить было нельзя и Аоши ощупью скользнула в толпу и схватила первого же попавшегося несчастного за локоть. Девушка зажмурилась, а потому и Миса не могла ничего понять, и открыла глаза лишь тогда, когда затащила спасителя на безопасное расстояние.

Лайт с недоумением взирал надевушку. Он был крайне растревожен таким внезапным порывом, к тому же готовился к важнейшему свиданию в своей жизни, которое должно решить его судьбу, и тут вдруг его вырывают из размышлений! Не желая терять ни секунды, Ягами нетерпеливо и отрывисто спросил:– Аоши, в чём дело?

– У меня в голове два мозга!.. - громким шёпотом заскрипела Аоши, отрешённо оглядываясь по сторонам, словно бы спрашивала как куда добраться, а не сообщала столь необычную новость.

Наступило дурацкое молчание. Лайт, в конец обалдевший за этот сумасшедший день, смотрел на волшебницу с опаской, словно ожидая, что она на него набросится, подобно тому как травоядное наблюдает из засады, нападёт ли на него хищник, или это лишь паранойя. За эти месяца Ягами, конечно, приучил себя ничему особо не удивляться, но в свете последних событий он счёт это рискованное заявление неудачной шуткой, о чём поспешил уведомить:– Если хочешь запугать меня, надо придумать что-нибудь поумней, - нравоучительно сказал он ей и уже собрался убраться подальше от этой чокнутой, но она только сильней вцепилась ему в локоть, и Лайт ощутил пугающее дежавю.

– Нет-нет, пожалуйста, не уходи! - взмолилась Аоши. - Я серьёзно (Лайт по-прежнему взирал на неё с видом бывалого скептика). Я напортачила с заклинаниями, и теперь у меня в голове мозг Мисы! - Лайт широко раскрыл глаза, дивясь этому ужасу. - Могу доказать, поговори с ним, - решительно заявила Аоши и колом встала напротив Лайта, демонстрируя самоотверженность.

А сам отличник не знал, как лучше поступить: убежать, сверкая пятками, или остаться и помочь, если, конечно, убийца драконов говорит правду. Впрочем, тут же на месте и выяснилось, что ноги у нашего героя приросли к земле. Но он был не из тех, кто так просто сдаётся, а потому он продолжал смотреть на Аоши с вежливым, то тем не менее презрительным недоверием, скривив брови и поджав губы.

– Эм, - чувствуя, что из-за этого он будет смеяться над самим собой до конца жизни, выдавил из себя Лайт, - ну ладно. Хорошо. Допустим, так. Дай подумать секунду... - Юноша насупился, а волшебница терпеливо ждала, пока он оформит мысль. Лайт осторожно коснулся её плеча и заглянул в лицо, стараясь выглядеть как можно более спокойным, но внушительным. - Привет... м-м... мозг Мисы.

Аоши размякла, разулыбалась (точнее, всё это произошло бы с лицом Мисы, будь она на месте подруги), и губы её зашевелились против её воли:– От этого взгляда я сейчас рухну в обморок... - проговорила она с придыханием, чуть ли постанывая от наслаждения.

– Определённо это мозг Мисы, - с тяжёлым сердцем заключил Лайт и потащил девушку в самый отдалённый угол комнаты, где их никто не смог бы услышать. - Как это произошло?

– Это всё заклинание на обмен телами, - пожаловалась Аоши.– На обмен телами?! - возмущённо переспросил Лайт. - Ты что, за новостями не следишь? Даже мне известно, что его забраковали, – в нём полно глюков.

– Каких таких глюков? - в недоумении уставилась на него Ширатори. Лайт смерил её изумлённым взглядом из-под приподнятых до крайности бровей и театрально всплеснул руками:– Тебе ли не знать?

Но тут гул, царящий в комнате, прорезал внезапный звонок в дверь, прозвучавший, несмотря на возымевшийся от него эффект, довольно мягко, словно его гладили, как котёнка, а не нажимали. От одного этого звука Лайт весь встрепенулся, как от пистолетного выстрела, уголки его губ подскочили к ушам. Парень быстро обернулся в сторону двери и так же вновь вперил взгляд в Аоши, затем начал нетерпеливо потирать руки, как будто проворачивал умопомрачительно блестящую шутку на первое апреля, а не симулировал девушку бросить его раз и навсегда. В его глазах зажёгся огонь, который уже давно в нём потух, – это было пламя некоего вожделения, когда на профессионального жулика находит вдохновение, и он уже не в силах его подавить, ибо оно неиссякаемо. В какой-то момент (краткий, но он имел место быть) Ягами укорил себя за то, что ему весь этот процесс доставляет неимоверное удовольствие, но именно сейчас юноша по-настоящему понял смысл выражения ?сердцу не прикажешь?.Как ни пытался он добудиться до своей совести, которая ещё недавно с поразительной, даже шахтёрской настойчивостью бурила в нём скважину отчаяния и раскаяния, она никак не отзывалась. Однако Лайт уже успел узнать, что эта так называемая Совесть у него не совсем уж и пропащая и готова взвинтить своего обладателя, когда это очень некстати, а, значит, нечего переживать из-за Саки. Если бы всё было серьёзно, его внутренний судья бы ни за что не позволил ему сделать то, что он собирался. А поскольку ни Эдвард, ни Йо, ни кто бы то ни было другой (доверять мнению этих двоих было, разумеется, довольно ненадёжно) возражений не высказывали, Лайт преспокойно приготовился опозориться в жизни второй раз (про первый он даже вспоминать не смел – так ему это было противно), но сегодня получить от этого кайф.

Лайт быстро смекнул, что раз в голове Аоши два мозга, — её и мисин — то этот факт может здорово помочь ему на пути к цели, тем более, что Миса не может питать к Саки никаких дружеских чувств, а потому её присутствие не повредит.

– Это Саки, - сообщил Лайт заговорчески и развернул Аоши к себе так, чтобы их взгляды столкнулись. - Вам непременно надо познакомиться. Никуда не уходи, - вполголоса добавил он прежде, чем пойти и открыть дверь.

– Нет-нет-нет! - запротестовала Аоши, судорожно мотая головой. Лайт уже был слишком далеко, чтобы услышать её, поэтому в бессилии докричаться до него Ширатори развернулась и закричала так, чтобы все смогли её услышать: – Я иду за фруктами, ладно? За фруктами!

Лайт уже хотел было попытаться её остановить, но она уже была почти на кухне, то есть достаточно далеко. Так что, подавив в себе желание выругаться, Ягами заставил себя открыть дверь и вежливо проворковать: ?Добро пожаловать!?, а сам удивился про себя: когда он научился так ублажать девушек?

Саки Курумидзава на крыльях феи впорхнула к дом, на ходу вложила в ослабевшие на секунду руки Лайта какой-то пакет, и кинулась его обнимать, обвив его шею руками и стиснув его так, что Ягами уже было испугался, что задохнётся. Он думал, что в следующую секунду она с него слезет, но Саки всё жалась к нему, а друзья и учителя умилённо смотрели на эту парочку, дивясь, как хорошо быть молодым, хотя они и сами были едва ли лет на семь старше своих подопечных. Эш широко улыбался, видимо, весь этот процесс вызывал у него свои определённые ассоциации, а Мисти с изумлённым одобрением надувала губы, дескать, ну, что же вы, эдак скоро все молодые люди будут у народа на глазах целоваться, но Вильмас вовремя вспомнила, что сама всегда срёт на мнение народа и стала искренне радоваться за молодых людей.