Глава 15. Появление Аоши. (1/2)

Что ни говори, а стезя волшебства, решил Лайт, – точно не его стезя.

Когда они с семьёй впервые неуклюже ступили на доселе неизведанную нашу русскую землю, всё казалось им новым, непонятным, совершенно не нормальным. Они опасливо озирались по сторонам, проходя по вокзалу (Лайт до сих пор помнил взгляды прохожих — от пытливых-заинтересованных до откровенно испуганных, как будто не по культуре они приехали, а на лицах у них написано, что хотят пойти да взорвать парочку заводов по производству резины. Даже сейчас Сатико-сан, приходя домой, пару раз да обмолвится о том, что продавщица в хлебном не преминула перекреститься, от греха подальше), Саю попискивала, прижимаясь к боку матери, мужчины шли впереди, и хотя Ягами изо всех сил старался выглядеть невозмутимо, несколько раз ему хотелось подпрыгнуть на месте, убежать обратно на поезд и уехать обратно домой. И дело было вовсе не в ностальгии и тоске по родине, подобная реакция была обусловлена скорее резким контрастом между их огромным, чистым, вылизанным до нельзя аэропортом и этим местом, которое напоминало (по крайней мере в видение этой типичной японской семьи) вокзал лишь очень отдалённо.

?Вот уедешь ты, Ягами, и ключик в замке повернётся?, - сказал ему молоденький классный руководитель незадолго до отъезда.

Когда они наконец вышли на улицу, и это место наконец начало напоминать людское пристанище (живых, настоящих людей, а не тех зомби, которые корчились в зале ожидания), Саю вдруг вздохнула с облегчением и заявила брату, который старательно держал в руках чемодан вспотевшими пальцами, что приключения их, наконец, подходят к концу. Могла ли семья Ягами тогда предположить, что их приключения на этом только начнутся? Возможно, однако верить в это упорно не хотелось, ибо каждому хватило трёх инструктажей на родине, где им читали лекции о том, в какую опасную и тяжёлую страну они едут, и что самое главное, это вовремя пойти пописать, в противном случае возможности может и не представиться (между прочим, это был единственный дельный совет, которому неукоснительно следовали), нервотрёпка на работе, в аэропорту, в посольстве (?Международные отношения, Ягами, надо строить?), сесть, полететь, проститься с нормальной, размеренной, привычной жизни и приготовиться к любой неожиданности, чёрт побери...

Лайту сполна хватило и того, что выяснилось, что и Миса, и Рюзаки летят тем же маршрутом! Отличник, конечно, знал, что воспитатель у Лаулета — тот ещё чудик, но что Амане понадобилось в России, парень не смел даже пытаться выдвигать гипотезы.

В общем, даже сейчас, когда ему представилась уникальная возможность увидеть волшебство воочию и поверить в существование волшебников, Лайт не очень-то этому обрадовался. Ему, пожалуй, хватало одного только Хеппи, который, являясь, безусловно, котом, летал, разговаривал, и ко всему прочему, был синего цвета! Не нужно было отрицать, что сама по себе встреча с магией — явление занимательное, и едва ли во всей Японии найдётся ещё один такой старшеклассник, но, Ягами был уверен, если бы кто-нибудь ему подобный попал в схожую с ним ситуацию, вряд ли он испытал бы восторг, ибо ладно бы этот кот просто разговаривал, он ещё и отпускает ехидные комментарии, на которые непонятно как реагировать, и хоть все ужимки этой синей шавермы были всем известны, очередного несчастного так и передёргивало.

Случилось это вскоре после того, как Миса начала поправляться и заскочила ?на минутку? в уже известный нам дом, когда увидела недалеко Лайта (которому выпало несчастье возвращаться домой из школы именно в тот час и минуту) и тут же, ни секунды не раздумывая, кинулась к нему в объятия и повалила его на землю. Ягами было хотел выругаться, но слова застряли у него в горле, когда они опустила ладошки ему на плечи и заглянула в лицо, радостно улыбаясь. Надо сказать, в какой-то момент отличник поймал себя на мысли, что стоило бы поздравить подругу (какие уж там ?просто одноклассники?, вспомнить хотя бы случай с замкнутым пространством...) с выздоровлением и улыбнуться в ответ, но позже парень счёл это полным абсурдом и, уже было собирался попросить Амане слезть с него, да побыстрее, но она вдруг резко приблизилась к его лицу, так что у Лайта кровь прихлынула в голове. Он знал, конечно, что без его вразумительного согласия они ничего такого делать не будет, но сердце у него непроизвольно подскочило к горлу и издало пару оглушительных ударов, которые юноша отлично расслышал.

Не желая чувствовать себя побеждённым какой-то секундной слабостью, Лайт было открыл рот, но тут через плечо Мисы он увидел клочок чего-то синего, которое парило в воздухе. Впрочем, оно не произвело на Ягами ни малейшего впечатления. Амане проследила за взглядом любимого и с любопытством оглядела Хеппи, держащегося в воздухе на своих крыльях и загадочно прикрывающегося лукавую морду синей лапой. Он искоса поглядывал на распластавшееся тело Лайта и сидевшую у него на животе Мису, и оба смотрели на него то ли выжидающе, то ли подозрительно. Хеппи некоторое время не сводил глаз с ребят, а потом чуть отвернулся в сторону и промяукал свою коронную фразу: ?Сладкая парочка? Лайт весь вскипел от ярости, но тут же сообразил, что страшно разозлился на какого-то летучего синего болтливого котяру и тут же почувствовал себя кромешным идиотом, вследствии чего разозлился на Хеппи ещё сильнее.

Это было морозное утро, когда на страну стала медленно опускаться зима. Конечно, это была совсем не та зима, которую многие наши герои хорошо помнили, но тем не менее. В тот день, в связи с какими-то неполадками с трубами на третьем этаже, клубы оттуда разогнали (Харухи до конца дня была не в духе), поэтому в школе царила относительная тишина. Лайт не слишком любил дни, когда был вынужден оставаться после уроков на дежурства, но поскольку выбора особого у него не было, ему пришлось провести лишний час в компании Эда, – так как обе их фамилии стояли в самом конце алфавита – вытирая парты тряпкой. Особенно пришлось повозиться в партой Нацу и Грея. Трудно было сказать, что такое они делали с бедными партами, что дежурные угрохали на них как минимум двадцать минут времени, но Эдвард просто поражался такому свинству.

Эта деталь несколько смягчила натянутое отношения Лайта к Эду. В последнее время Ягами сам не заметил, как начал думать, что Элрик, если присмотреться, не такой уж и плохой. На самом деле, каким бы чудилой он часто не был, вообще в нём есть и другие качества, которые Ягами в людях, в принципе, ценил. Разумеется, оно не отменяло того факта, что порой он бывал просто невыносим, но в таких случаях (по крайней мере, в большинстве) рядом присутствовал Уинри, готовая в любой момент спустить алхимика с небес на землю. Если быть с собой совсем откровенным, Лайт перестал испытывать тот щемящий дискомфорт, который терзал его всё это время, да и Эд относился к нему тепло, даже как-то слишком.

Когда они закончили, в коридоре уже было тихо. Во всяком случае, тише, чем если бы остальные здесь были. Парни распрощались, и каждый потопал своей дорогой домой. Зажёгся зелёный свет, Лайт ступил на ?зебру? и вдруг понял, что ужасно проголодался. Размышляя, что мать могла сготовить на обед, Ягами неторопливо шагал по улице, уже покрытой тонким слоем выпавшего ночью снега, и по мере продвижения между гаражами, настроением его на удивление улучшилось. Всё не так уж и плохо, подумалось отличнику, как это казалось раньше. Да, их выкинули из дома, из страны, из жизни; заставили пройти те инструктажи, которые скорее пугали, чем настраивали на энтузиазм; конечно, местные смотрят на него как на басурманина, а не как на себе подобного; пусть у отца в офисе стоит фикус – Дойчито – из которого, по словам коллег, нужно брать воду, и вообще, оказывается, что милиция (господин Ягами тогда двинул бровью, но учтиво промолчал) не принимает заявление о пропаже документов без предъявления документов; глупо отрицать, что ему выдали кабинет, поставили кресло (страшно неудобное, кстати), показали, что да как, но секретарша никогда не заходит без вынужденной необходимости; странно сомневаться, что они вернутся домой раньше, чем Саю закончит университет...

В какой-то момент Лайту на всё это стало наплевать. Да пропади они пропадом все их местные органы правопорядка со своими комнатными растениями! Они просто не понимают своего счастья, что наконец к ним пришёл нормальный, хронически адекватный человек, который мог бы их всех построить, имел бы он на то полномочия. В таких мыслях, Ягами не без гордости шагал вперёд, возвращаясь раздумьями к одному, второму, третьему...

Развилка, если можно так это назвать, расходилась вправо и влево, и удобства ни то, ни другое, в принципе, не умножало. Рядом с левым поворотом стояла неуклюжая табличка ?Идёт стройка?. Видимо, недалеко возводили очередной дом какого-нибудь розового, страшного, мучительного цвета. Коротко хмыкнув, Лайт решил не усложнять себе жизнь, поскольку такая возможность имелась, и спокойно развернулся вправо. Конечно, другой путь и сократил бы ходьбу минуты на четыре, но они ничего не решали. Ягами тоже не хотел ничего решать, а просто пойти домой и поесть.

Вокруг было как будто спокойно, каркали вороны, небо оставалось серым, сливаясь с землёй. Лайт ненадолго вскинул голову вверх, заметив там какое-то движение, хотя это оказался лишь воробушек, торопливо переместившейся с одной ветки на другую, но лёгкий прохладный ветер приятно щекотал лицо, и отличник на минут остановился, прикрыв глаза. И в самом деле, всё совершенно нормально, и не о чем...

...хватай его!– Ох, шустрый, гад!– ...стрелять не вздумай!

– Стоять, а ну, стой! От мать его!..

Между толстыми стволами деревьев Лайт разглядел (взгляд его был затуманен внезапно прерванными размышлениями) толпу людей в форме, яростно догоняя человека, который мчался с большим отрывом, не разбирая дороги, и на плече у него что-то болталось, угрожая в любой момент свалиться на землю. Это незнакомец, чьего лица было не разглядеть по причине рьяного галопа, на котором он нёсся по улице, ни разу не оглянулся, чтобы осмотреть своих преследователей. Те в свою очередь не смели отвлекаться ни на что постороннее, выдыхая в пространство одно за другим маленькие облачки воздуха. Странно, что отличник до последнего сохранял какое-то странное спокойствие и отрешённость, тогда как полицейские (которые уже успели стать таковыми, к некоторому облегчению господина Ягами) бросали в сторону вора – судя по тому, что они вопили ему в след, он был именно им – гневные тирады, то и дело сияя матом, фальцетом и словами на каком-то невиданном языке, нечто среднее между русским, немецким и итальянским.

Лайт проводил эту процессию невидящим взглядом, когда они пробегали от него недалеко, но, видимо, сворачивать не собирались. Полицейских было человек пять, и все они были как вылепленные из одной формочки: коренастые, средних лет, с неопределённой растительностью на лице, в форме. Неслись они уже с одышкой, вор сильно выигрывал в прыткости, но по некой причине погоня никак не прекращалась. Из диалогов — весьма сумбурных, обрывочных, больше напоминающих беспорядочные бредни больного лихорадкой — было ясно, что украдено-выведано-подслушано-ограблено нечто солидное, а соответственно, бандита надо брать, живого или мёртвого.

– Не уйдёшь, сволочь! - вопил один из преследователей, наверное, скорее желая этого, чем веря. Тут взгляд его скользнул в сторону дорожки, на которой Лайт по-прежнему стоял с отрешённым видом, то ли не разумея, то ли испытывая интерес к происходящему. - Ты... - закончить ему не удалось, потому что он заметил, как другой полицейский, который на вид был чуть помоложе, убирает пистолет с предохранителя и нацеливает на преступника, скользнувшего между деревьями. - Ты что делаешь! - обрушился на него мужчина. - Там же гражданские!

Услышал тот его или нет, было не ясно, он на секунду заколебался, а потом без промедлений нажал на курок как раз тогда, когда вор пробежал меж деревьями непосредственно рядом с Лайтом, рискуя разделить с ним судьбу быть подстреленными, как бродячие собаки. Мужчина-полицейский протяжно завопил, а его подчинённый, спустивший курок коротко вскрикнул, откидывая пистолет в сторону. Раздался тяжёлый вопль, который принадлежал Ягами, который в тот же миг рухнул наземь, раскинув руки. Вора и след простыл.Следует немедленно заметить, что причиной тому был вовсе не выстрел. В тот самый миг, когда полицейский испустил выстрел, — с разницей в миллисекунду — Лайт едва ли оглянулся назад, желая узнать, обращались ли к нему, ибо в тот момент он пребывал в полнейшей растерянности; на секунду в его мозгу промелькнула нечаянная мысль: а что было бы, не пойди он этой дорогой? Очень могло быть, что какое-нибудь несчастье непременно бы настигло его там, хотя полной уверенности в этом не могло быть. Так или иначе, Ягами повалился на землю прежде, чем успел что-либо осознать. Последнее, что он видел (или думал, что видел), это был быстрый громкий хлопок, и в тот же миг у него над головой загорелся свет, точно его поднесли к самому солнцу, которое в тот день скрывали тяжёлые серые облака.

Пару минут, хотя вполне возможно, что прошло всего мгновение, Лайт открыл глаза. Он на самом деле лежал на земле на спине, раскинув руки, ощущая неприятную тянущую боль где-то в районе кишок, но это был точно не выстрел. Некоторое время Ягами тупо пялился на свой живот и лишь потом поднял взгляд чуть вверх и в голову ему ударило одно-единственное слово: дежавю. На нём полусидела-полулежала некая девушка симпатичной наружности с короткими волосами фиалково-сиреневого оттенка, и две пряди спадали ей на плечи; она растерянно смотрела ему в лицо, словно бы не понимая, где находится. Собственно, Лайт тоже не брался утверждать, как эта особа здесь оказалась. Однако наш герой нашёлся, что слишком часто вынужден оказываться с девушками в двусмысленных позах, даже если эту девушку он видит впервые в жизни.

Она приподнялась (Полицейский громко осведомился, ?как там парень?, и ?парень? ответил хрипло, что хорошо; процессия, судя по всему, двинулась в обход, всё ещё надеясь поймать злоумышленника), устроившись у Лайта на коленях, и несколько минут находилась в таком положении, а юноша был слишком огорошен, чтобы попросить её слезть. Потом она медленно осмотрела его лицо (по крайней мере, взгляд её был направлен туда), слегка наклонив голову набок, и на лице её ясно читалось недоумение. Судя по всему, откуда бы она ни взялась, едва ли она рассчитывала взяться именно здесь, потому что в следующую минуту девушка резко подпрыгнула на месте, произведя множество беспорядочных разрозненных движений, словно бы внезапно увидела лягушку у себя на ладони, вскрикнула на ?и-и-и!? и в два счёта оказалась на ногах, прижимая ладони к груди и глядя на Лайта так, как будто это он только что совершил поползновение к насильственным действиям, а не она свалилась на него с неба и сбила с ног.

Ягами некоторое время лежал неподвижно, пережидая следствие столь внезапного порыва эмоций у незнакомки (от боли в паху хотелось рвать и метать), но потом медленно приподнялся и ещё раз взглянул на неё.

На вид она была его ровесницей, девушка жала руки к чёрному топу, окаймлённому под шеей и грудью оранжевой полосой, живот у неё был абсолютно голый, а с правой стороны виднелся странный символ. Лайт был готов поклясться, что видел его где-то раньше, но где, он вспомнить никак не мог, как не фокусировал взгляд. Девушка испытывающе смотрела на парня, явно подозревая его в недобрых намерениях, и Ягами, отлично это понимая, несколько оскорбился. Сначала она сваливается ему на шею неизвестно откуда, валит с ног, ставит в очень и очень неловкое положение, а теперь ещё в чём-то его подозревает, понимаешь!

– Ты... ты... ты кто? - спросила незнакомка, заливаясь краской. Лайт был так поглощён изучением его внешности, что вопрос стал для него неожиданностью.

– Э-э... а ты? - тупо переспросил он.

– С какой это стати я должна называть тебе своё имя? - с вызовом вопросила она. Нет, Ягами, конечно, знал, что женщины бывают крайне непоследовательны, и слова их бывают лишены смысла, но чтобы настолько, отличник просто не нашёлся, что ответить.

Он некоторое время искоса смотрел на знак у неё на животе, стараясь вспомнить, где и когда ему доводилось его видеть, но никаких дельных мыслей ему в голову не приходило. Что-то похожее он как будто много раз видел у Нацу на плече, когда он сбрасывал рубашку и оставался в майке, у Грея, стоило ему по своему обыкновению избавиться от одежды помимо отдачи в этом себе отчёта, у Люси на тыльной стороне ладони... В какой-то момент у Лайта в голове что-то щёлкнуло, и на секунду от был ошеломлён и оглушён. Девушка продолжала взирать на него с неприязнью, словно бы дикое животное, напряжённо ожидающее нападение со стороны хищника, даже с агрессией, ибо по её предвзятому мнению этот субъект посягнул на святое, а, значит, доверять ему не следует.

Пока Ягами мысленно перебирал варианты, имеет ли смысл доказывать этой особе чистоту своих намерений, или плюнуть на всё и пойти, наконец, домой, слова вырвались у него из горла помимо его воли:– Ты из Хвоста Феи?

Выражение её лица сразу резко переменилось. Сначала с её щёк отхлынул румянец, но, когда вернулся вновь, глаза у неё выражали взволнованный трепет. Она уже не видела в нашем герое опасности насилия, и смотрела на него растерянно, но оставалась всё такой же безмолвной, но теперь это выглядело довольно мило, если не взирать на то, что природа её появления на сцене оставалась непонятной. Впрочем, исходя из своего предположения, Лайт догадывался. Он пытливо посмотрел на незнакомку, пытаясь удостовериться в правильности своих выводов, и она коротко кивнула, не сводя с юноши глаз.

– Да, - тихо ответила она. - Меня зовут Аоши Ширатори, и я волшебница Хвоста Феи. Алмазный убийца драконов.

Лайт не знал, как долго он простоял, тупо смотря на девушку напротив. Наверное, её ответ должен был повергнуть его в шок, в трепещущий восторг, но парень понятия не имел, как на это реагировать. Её заявление произвело на него не совсем то впечатление, которое должно было бы, и в осознании этого Ягами совершенно растерялся. Конечно, при нём как-то упоминалось, что Нацу и Венди воспитали драконы, вследствие чего их волшебная сила несколько отличается от остальных, но юноша никогда не придавал этому значения. До сегодняшнего дня. Разумеется, проводить аналогию между Нацу и Венди было бы странно, но, поскольку Лайт знал достаточно, чтобы быть уверенным, что Драгнил не всегда способен здраво обращаться со своей магией, такое заявление несколько его насторожило. На какое-то мгновение всякие мысли покинули его голову.

Затем нашего героя посетила неожиданная идея: а стоит ли вообще верить словам это девушки? Нет, Лайт, конечно, не брался утверждать, к тому же, экспертом в отношениях между магами разных направлений он никогда не был и искренне радовался, что это ему, пожалуй, не по зубам, но, будучи знакомым с тем, как люди порой вероломно лгут тебе в глаза (не лишним будет заметить, что и сам Ягами был не последним специалистом в этой области), совершают противоправные поступки – пару раз ему доводилось помогать отцу советами в делах, – так что как вести себя в подобной ситуации, юноша решительно не знал. Пока он раздумывал, что стоило бы сказать в первую очередь, эта самая Аоши – кем бы она ни была на самом деле – подалась вперёд и произнесла дрожащим от волнения голосом:– Мне нужен... мне нужен Саламандр!Лайт был огорошен окончательно.

– Прости, кто?.. - неуверенно осведомился он, чувствуя, что с каждой секундой дуреет всё больше и больше.

– Саламандр, - послушно повторила Аоши.

– Э-это я уже понял, - несколько раздражённо ответствовал он. - А кто он вообще такой – Саламандр?Аоши вытаращила на него глаза, и Лайт понял, что явно сказал что-то не то. Он тщетно пытался определить, что именно, в то время как её взор вновь стал подозрительным, а это ничего хорошего не сулило.

– Раз ты знаешь о Хвосте Феи, то непременно должен знать и о Саламандре! - заявила она. - Не можешь же ты в самом деле...– Понятия не имею, кто этот тип, - честно признался Лайт, и тут же понял, что снова ляпнул, не подумав. Лицо Аоши изобразило глубокую оскорблённость, как будто ей была нанесена тяжкая гнусная обида. Она слегка сморщилась, но всё же выдавила из себя:– Ну ты даёшь, - сказала она, явно не удержавшись, - не знать о Саламандре... Кто-кто, да ясно же, что я про Нацу Драгнила! Про кого же ещё! Я другого Саламандра не знаю.

Повисла пауза, во время которой Лайт лихорадочно соображал, что делать дальше. Было очевидно, что намерения у этой Аоши относительно Нацу исключительно доброжелательные, раз она отзывалась о нём, не как он человеке, который громит икрушит всё подряд, как об идоле каком-нибудь. Конечно, совершать такие ухищрения и перебираться сквозь пространство и время (другого объяснения её внезапному появлению Лайт не мог найти) только ради того, чтобы поболтать с Драгнилом, было бы в крайней степени самонадеянно, поскольку Нацу трудно назвать человеком, который предпочитает мордобой беседе.

– Так ты знаешь, где он? - нетерпеливо спросила Аоши. - Мастер сказал мне, что и он, и вся его команда (Лайт мысленно усмехнулся, представив, что было бы, если бы об этом услышала Эльза) отправилась на задание в этот мир.

Ягами кивнул.

– И ты отведёшь меня туда? - уже более живо поинтересовалась Ширатори, глядя на нашего героя блестящими в предвкушении глазами.

Он снова кивнул. Ничего другого не оставалось, ибо не имел юноша на тот момент благовидного предлога, чтобы не провожать эту странную особу до сущего дурдома. К тому же, она прибыла из другого мира, не знает города, ещё заблудится, сморозит какую-нибудь глупость, где не надо...

– Не врёшь? - Лайт покачала головой, всё ожидая, когда дар речи соблаговолит к нему вернуться. - Тогда как твоё имя?– Лайт, - впервые за долгое время открыл рот отличник, - Ягами Лайт.

И они вдвоём зашагали по тропинке обратно.

Всю дорогу Лайт не прекращая размышлял, правильно ли поступил, позволив этой идти с ним, да ещё и в такое странное место. Вид у неё был для волшебника подходящий, выглядело всё довольно правдоподобно, да и о Нацу она расспрашивала с живым, неподдельным интересом, засыпая Ягами такими вопросами, на которые он, в силу своей неосведомлённости, ответить не мог. Он парк раз было пытался расспросить её, откуда она, как здесь оказалась и к чему такая спешка повидать Нацу, но она продолжала тараторить раньше, чем парень вообще успевал открывать рот. Нет, разумеется, она была недурна собой и щебетала с вызывающими умиление трепетом и увлечённостью, но Лайт был настолько далёк от этого, что не смог бы поддержать разговор, даже если бы и хотел.

Когда перед ними вырос дом, Лайт облегчённо вздохнул, а Аоши восхищённо воскликнула, глаза её засияли, брови подпрыгнули от восторга, губы сложились в благоговейной улыбке. Она завороженно смотрела на белое здание, пальцы у неё тряслись от волнения, которое она испытывала при мысли о том, что встретит знаменитую сильнейшую команду Хвоста Феи. Ягами искоса наблюдал за ней и никак не мог понять ей щенячьего восторга, ибо ему приходилось сталкиваться с Нацу каждый день, и юноша с натяжкой мог назвать это счастьем. Аоши вскинула голову и взглянула на Лайта сверкающими глазами, и тот на мгновение оторопел, но потом ценой неимоверного усилия попытался ободряюще улыбнуться. Едва ли у него получилось что-то путное, но Ширатори это, видимо, уже не волновало.