Глава 7. Хошино. (1/2)
Мелло ни с кем не находил общего языка.
Окружающим людям он казался чрезмерно грубым и бестактным, не способным идти не на какие уступки. Временами, когда урок казался ему скучным и бессмысленным, он вставал с места, брал сумку и не говоря ни слова удалялся, сопровождаемый тихим шептанием одноклассников. Когда кто — нибудь из подростков, забыв обо всех запретах и предострежениях, пытался наладить с ним контакт или вступить в диалог, дорога ему была только в одно место, - думаю, не обязательно говорить, в какое. Так всё и заканчивалось, не успев толком начаться.
Конечно же, остальным людям в таком поведении Михаэля виделись лишь неумение общаться в окружающим миром и крайняя степень невоспитанности, и только самый, что ни на есть близкий друг, Мэтт, был способен понять, насколько одинок и беспомощен его товарищ по приюту. Забывший тепло материнской руки, не видевший ничего за пределами футбольного поля под окнами ?дома Вамми?, отделённый от окружающих невидимой прозрачной стеной, никогда прежде не влюблявшийся Михаэль Кель.
Справа от его парты сидела не особо заметная невысокого роста девушка, которая не слишком часто появлялась в школе, так как из — за слабого здоровья часто болела и пропускала занятия. Вечно светящаяся оптимизмом и уверенностью в завтрашнем дне, несгибаемая и упрямая, жизнерадостная, хотя и немного легкомысленная и взбалмошная. Хошино Мамия, как только выдавалась минутка или хотя бы мгновение, тут же обращала полный интереса взор на немца, словно пытаясь залезть тому в душу, разгадать поистине неразрешимую для отдалённых от парня людей загадку.
Наблюдавшие за девушкой подруги, хоть и заметно опасались вспыльчивого характера юноши, всё равно считали, что изучать внешность и, по возможности, внутренний мир одноклассников — куда более здоровое занятие, чем спать на уроках или надрываться на бейсболе при таком уровне болезненности. Однако, как только Хошино набиралась смелости подойти к парте Мелло, девушки тут же хватали ту за плечи и, встретившись с недоумевающим взглядом подруги, начинали тихо шептать что — то предостерегающее. Кель же старался их не слушать; противоположный пол его интересовал в самую последнюю очередь.Однажды Михаэль, движимый гнётом запредельной скуки, - в Манчестере в тот осенний день лил дождь, так что о футболе можно было забыть — прочитал в книге одного известного философа такие строки: ?Величайшее событие в жизни человека, ради которого и стоит жить, это любовь.? Небрежно отбросив в сторону чтиво и со сморщенным, словно косточка персика, лицом, уставившись в высокий гладкий потолок библиотеки, Мелло лишь хмыкнул, не придав прочитанному ровно никакого значения. Любовь — это всего лишь боль и одиночество, особенно, когда тебе не хватает смелости показать свою слабость и забыть о принципах.
К тому же, даже не разу не испытав на себе, что же из себя представляет эта самая ?любовь?, юноша мог с уверенностью утверждать, что это настоящая болезнь, не поддающаяся никакому лечению. Поэтому, объясняя смысл бытия очередному заблудшему, Кель никогда не забывал ко всем своим изречениям добавить, что не дай тебе Бог заболеть этой странной ерундой, но, он даже представить себе не мог, что однажды и сам нарушит свой же запрет; что однажды будет поздно.
Мамия была одной из тех людей, которые никогда ни о чём не жалели и не особо задумывались о последствиях содеянного ими. На мир она смотрела свежим взглядом, не затуманенным бездной будничной суеты, искренне считая себя везучим человеком. Кроме того, хоть Хошино и являлась обыкновенной девушкой, каких тысячи и больше, в её жизни имела место быть одна формальность, которую, надо сказать, весьма затруднительно проигнорировать. Наша героиня была одна из тех немногих, кто способен перемещаться во временном пространстве. Само по себе время необратимо, однако есть люди, способные самостоятельно прыгать в потоке времени.
- А можно я присяду?
Кель, меланхолично изучающий скучный пейзаж за широким окном столовой не обратил ровно никакого внимания на звонкий девичий голос, в котором отчётливо прослеживались вопрос и повелительное наклонениеодновременно. Воспользовавшись золотым, действующим в подобных случаях правилом ?Молчание — знак согласия?, Хошино непринуждённо уселась на скамейку с полным яств подносом и, радостно пожелав себе, а заодно и всем присутствующим приятного аппетита, принялась жадно отправлять кусок за куском себе в рот.
Михаэль, которого поистине детская рожа Хошино, приисполненная счастьем воссоединения с обедом, доселе волновала в самую последнюю очередь, вдруг обернулся на бьющее в уши чавканье.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, Мамия немедленно отвлеклась от трапезы, глубоко в душе ощущая себя победителем; ей удалось привлечь внимание Мелло, и это само по себе явление из ряда вон, учитывая, что она девушка. Девушка недоумённо смотрела в ничего не выражающее лицо немца, попутно пытаясь проглотить застрявший в горле кусок рыбы.
Михаэль обречённо вздохнул, после чего его рука потянулась к самым губам Мамии, от чего та, говоря без утайки, откровенно офигела. В момент в её ветреной голове промелькнуло столько мыслей, при чём далеко не каждая из них была пристойного характера, однако какого же было удивление Хошино, когда холодные пальцы юноши всего лишь смахнули рисинку с её лица, сопроводив вышеописанное действие равнодушным укором:
- Жрать надо меньше, - с оттенком грубости произнёс Кель. Девушкаслегка обиженно надула губки, но, не в силах смириться с чувством поверженного воина, всё же плюнула в сторону немца:- Пошёл ты!
Демонстративно отвернувшись, высокомерно прикрыв при этом глаза, Мамия так и не узнала, что в этот момент губы Михаэля тронула лёгкая улыбка, да и чувствовал себя парень сейчас как - то странно. Умилённо, что ли... Он внимательно следил за каждым движением девушки, пока та, вдруг почувствовав себя словно рассматриваемой под микроскопом, - а это часто бывает крайне неприятно - не обернулась в его сторону и не прошипела недовольно:- Ну, чего тебе? - осознав, что в данный момент он начал самым натуральным образом изменять своим принципам и имиджу хулигана - одиночки, Мелло резко отвёл взгляд в сторону, точно пытаясь сделать вид, будто этого кратковременного переброса словами и не было.
Вокруг Хошино всё время творилось что — то странное. Она, не отличаясь при этом обязательностью, ровным счётом никогда и никуда не опаздывала, во сколько бы не была назначена встреча. Кроме того, многие, знавшие Мамию и раньше, могли с уверенностью утверждать, что эта особа ни разу в жизни толком не подготовилась к экзамену, однако не смотря на это умудрялась каким — то поистине мистическим образом получить высший балл и обставить даже самых состоявшихся отличников. В наше время подростки несколько отличаются от тех, что были прежде, поэтому и система ценностей изменилась кардинально: в удачу они теперь верят ещё меньше, чем в липриконов.
Так что особо суеверные уже потихоньку начали задумываться о не самых нормальных способностях девушки, и, надо сказать, они были не очень далеки от истины.
Дни шли незаметно, один сменял другой, и Мелло даже начал потихоньку привыкать к здешней обстановке. Хошино, которая предпочитала лишний раз не интересоваться мнением юноши, радостно висла у него на плече, не обращая внимание на все препирательства и попытки высвободиться из мёртвой хватки. Мамия, как только немец наконец сдавался и отдавался во власть её лапищ, начинала громко что — то рассказывать и звонко смеяться на весь коридор, состраивая при этом невообразимые гримасы, при виде которых даже Михаэль не мог удержаться от улыбки.
- Смешно, Михаэль! Ведь правда, это смешно!- Обхохочешься... - тускло отзывается парень, отводя взгляд в сторону.
Раньше он никому не разрешал звать себя по имени.
Постепенно Кель влился в коллектив настолько, что уже не страшащиеся его так, как раньше одноклассники стали величать Мелло как только вздумается, в частности из — за его некоторого сходства с представителями прекрасного пола.
Немец же никогда не упускал возможности дать обидчику крепкую затрещину, однако когда дело касалось Хошино он никогда не притрагивался к учебнику и терпеливо выслушивал её и даже пытался отзываться на её режущие слух вопли ?Миха — а — а!? Конечно, порой это было мучительно сложно, особенно в те моменты, когда она при этом, мало того, что орала так, что аж уши закладывало, ещё и приближалась к лицу на самое, что ни на есть небезопасное расстояние, ничуть того не стесняясь.
Но обладая способностью перемещаться во времени, Мамия никогда не тратила прыжки на серьёзные дела.
- Чего?! Тебе призналась девчонка из параллельного класса?! - вспылила Хошино, абсолютно бесцеремонно вскакивая со скамейки, сотрясая тем самым всё в радиусе нескольких метров.
Она возбуждёно оглядела Маила, после чего ошарашенно припала к его плечу поистине титановыми тисками, пытаясь тряской вызвать одноклассника на разговор. Поначалу она была сравнительно лёгкой, однако спустя какое - то время тряска благополучно перешла в разряд землетрясений, а уж потом и в континентальный дрейф.
- Это же та, которая вам помогала с обустройством! И ты ей отказал?!А ведь такой шанс упускаешь!
- Да ну нафиг. - спокойным и ровным голосом отозвался Мэтт из — заприставки, словно речь шла не о человеке, а о принадлежности, которую, обнаруженную во время генеральной уборки, собирались выкинуть. Он продолжал ловко щёлкать пальцами по кнопкам, сжимая в зубах сигарету.
Наступление конца уроков стало для наших героев самой настоящей неожиданностью, ибо по уже известной нам причине скучать не приходилось вообще. Выйдя из здания школы на свежий октябрьский воздух, пахнувший долгожданным первым снегом, ребята, а точнее большая их часть сразу же направилась к дому, а Лайт, к своему великому счастью, в противоположную сторону. Хошино, оставшись вместе с Мелло на крыльце, всеми покинутая, не долго думая предложила пойти домой вместе; клиника Сато была по пути.
Не возражающий Михаэль лишь кивнул, направляясь вместе с одноклассницей за гаражи. Мамия, не переставая напевать себе под нос какой — то на редкость дурацкий мотив, продолжала весело улыбаться, что уже начинало порядком раздражать Келя. Парень презрительно фыркнул и отвёл взгляд на сияющий в лазурном небе кончик небоскрёба, однако не найдя там ровно ничего интересного, вынуждено повернулся обратно к девушке. Её детская физиономия вводила юношу в некоторый ступор: в такие моменты он почему — то чувствовал себя по ту сторону, и, если совсем честно, он мог понять, в чём причина.
Мелло редко улыбался, не говоря уже о восторженных воплях радости. Он всегда старался как можно меньше выказывать положительные эмоции, так как тогда он ощущал себя ещё более непохожим на других. А Хошино постоянно смеялась, кричала, не стеснялась и никогда не держала чувства в себе, хотя иногда это и выводило немца из себя. Столкнувшись с Мамией глазами, он вдруг по непонятным причинам разволновался, в то время, как девушка удивлённо смотрела в лицо однокласснику. Однако, как и было сказано выше, та быстро об этом забыла, снова уставившись вдаль.