Сентябрь 1989, Ленинград (1/2)
?... ну, за сим откланиваюсь, дорогой, надеюсь, что ты ответишь мне хотя бы через неделю. Иначе таких писем больше не дождешься! Люблю тебя, твоя непутевая с.!? Девушка сложила письмо пополам вкладывая его в маленький конверт. На оборотной стороне конверта было аккуратно выведено:Константину Говорову.Качинское высшее военное авиационноеКраснознамённое училище лётчиков. Ксения откинула от себя ручку, бросая взгляд в окно. Тихое, ритмичное тиканье часов и монотонные удары капель дождя о стекло, разрушают тишину, окутавшую квартиру с наступлением ночи. Если прислушаться, к фальши, наступившей тишины, можно услышать проезжающие за окном машины, но именно сейчас этого так не хотелось.
Белые ночи, снова и снова зазывали в Ленинград толпы приезжих, город заставлял людей влюбляться в себя, а светлое ночное небо и вечные капли, что летели сверху, совершенно этому не мешали. Но лето закончилось, с ним закончились и белые ночи, а потом пришла хандра, которая в принципе для Ленинградцев была вполне привычна.
Спать совершенно не хотелось и дело даже не в том, что в кухне слышался звон посуды. Просто не спалось... Ведь, может человек не спать, без причины. К чему гадать, ведь может. Не всему на свете есть причины, не всему надо искать объяснения. Девушка взяла в руки книгу по политологии и бросила ее на пол. Когда с кухни снова послышался шум, Ксеня встала с постели и наконец задернула шторы. Из кухни шёл мягкий желтый свет, за столом сидел отец, как всегда в форме, фуражка лежала рядом. Мужчина одной рукой размешивал сахар в чае, а другой листал газету, которые в семье не переводились. — Ты чего не спишь? — тут же подал голос отец, Ксения готова поклясться, что он услышал шаги ещё в коридоре. — Писала Коте, —девушка протянула конверт —Передай, все равно увидишь его скорей, чем я.
— Разве он не собирался нагрянуть после твоих экзаменов?
— До этого еще три месяца, а в общении с братом нуждаюсь уже сейчас. Девушка наполнила кружку кипятком, и села рядом с отцом, согревая руки. Вечно холодные пальцы, обожгло горячее стекло, бледная кожа покрылась мурашками. Ксения укуталась в плед, лежащий на спинке кресла и закрыла глаза. Неожиданно даже для самой себя, ее потянуло в сон. Мужчина потёр глаза руками и встал из-за стола, откинув газету. Отцовские губы коснулись темной макушки. — Передавай привет дяде Толе! — Слушайся маму, Ксеня! — Эй, товарищ Говоров, мне уже семнадцать!
— Я пошёл, солнышко! Дверь за отцом захлопнулась, не позволяя дослушать вечно любимую песню единственной дочери ?Я теперь взрослая?.
Впрочем, Ксения никогда не обижалась, родители еще с детства вбили в ее голову, что не всегда смогут быть рядом. Раннее детство Говоровых-младших прошло под внимательным взором бабушки, небезызвестной в узких кругах Ленинградской интеллигентности – Инги Ильиничны.
Инга видела в единственной внучке своё отражение, тщетно стараясь воплотить в ней свою молодость, к сожалению, не пытаясь оградить ее от боли и разочарований жизни. Поэтому Ксения шла по жизни, набивая собственные шишки. С тех пор мало, что изменилось. Теперь Костя прибывал в школе авиации, бабушка уже несколько лет лежит на кладбище. А девушка с тех пор вынуждена оставаться одна.
— Пока, пап! — покачала головой Ксения. Стрелка часов перешла границу десять, а мать все еще не выбежала из спальни, с криками о том, что они опаздывают на самолет до златоглавой столицы.
Честно стоит отметить, что посетить Москву Ксения совсем не горела желанием. Откровенно недоумевая что же она будет там делать.
В Москве Ксения почему-то часто ощущала себя чужой. Возможно, настолько нерушимая связь была у неё с Ленинградом. Дело было даже не в вечной борьбе Ленинградцев и Москвичей за ?место под солнцем?. Просто, наверное, Ленинград был для девушки роднее, там она выросла, там жили все друзья. А Москву она знала благодаря разъездам отца и матери. В столице без крайней необходимости Говорова не появлялась, а потому, когда мать сообщила об отъезде, Ксения уже рисовала в своём воображении посиделки с друзьями в Гатчине. По непонятным для девушки причинам мать буквально настаивала составить ей компанию, утверждая, что без дочери рабочая поездка пройдет совсем уж ужасно.
Скрепя сердцем, Говорова упаковала свой чемодан, обещая как можно скорее вернуться в Ленинград.
Как нельзя кстати вспомнилось письмо, пришедшее ей от подружки Кати, в котором она слезно умоляла Ксению хоть на денёк нагрянуть в Москву с неожиданным визитом. С Катей они не общались уже примерно полгода и Говоровой оставалось только гадать, что же некогда лучшей подруге от неё понадобилось.
Катя жила в Ленинграде, но неожиданная перспектива в качестве лучшего тренера по плаванию, к которому так мечтала попасть девушка все это время, ожидала её в Москве.И бросив учебу ЛГУ, Катя умчалась покорять Москву.
— Ксюша, уже пятнадцать минут тебя зову! —крикнула Светлана из соседней комнаты.— Вещи собрала?