Племянница (2/2)
Леонардо закатил глаза, он был не согласен с отцом, но сказать уже ничего не мог.— Ты сделал так, — продолжил сэнсэй, — как подсказало тебе сердце. И я рад, что оно побуждает тебя творить добро.
Только Сплинтер знал, что за диким темпераментом второго сына таится ранимая натура, и порой его злые выпады это всего лишь психологическая самооборона, чтобы ничто не могло задеть его сердце. Он способен на чувствительность даже больше, чем Майки, но боится это показывать даже самому себе. И ситуация с этой девочкой поставила все на свои места.
Сплинтер был согласен с Рафаэлем в одном моменте: Леонардо действительно прошёл бы мимо неё и даже не подумал украсть эту девочку из приюта. В первую очередь он думает о семье и о том, что ничем, по сути, помочь в этой ситуации он не может, и сердце его бы не дрогнуло, слаженно работая в паре с хладнокровным разумом. Именно поэтому он и является лидером, чтобы нести ответственность за всех четверых, просчитывая последствия наперёд. Но Раф был не такой.— Э-э-э, пицца готова, — неловко отозвался Майки, приглашая всех сесть за накрытый стол.
Сплинтер указал рукой на стулья, побуждая всех сесть, и братья послушно уселись на свои места. Сэнсэй не выпускал девочку из рук, присаживаясь на стул вместе с ней и подставляя тарелку ей поближе. Она охотно прильнула к столу, беря одной рукой тоненький кусочек пиццы, который в её руках казался довольно приличным, а в другой держала конфету, ни на минуту не выпуская её из виду.
Майки все время хихикал, глядя, с каким энтузиазмом поглощает Матильда пиццу, размазывая красный соус по щекам. Она набивала рот так, что прожевать нормально не могла, потому что рот не открывался больше, и кусочки вылетали обратно в тарелку. Майки казалось это забавным, но Рафаэлю это не нравилось. Она ела будто в последний раз. Словно этот кусок у неё сейчас отберут, и поэтому надо впихнуть в себя как можно больше. Такая картина навеяла дурные мысли о том, что привычка быстро есть, пока не отобрали, появилась у неё из-за тяжелой жизни в приюте. Неужели их недокармливали? Или же ставили лимит времени на прием пищи? Кто не успеет опустошить тарелку, будет наказан ударами указкой по попе. Или придётся час сидеть в мрачном темном подвале. Или ещё что-нибудь, что могла придумать та злая тетка.
Уловив взгляд сына, Сплинтер чуть заметно улыбнулся. В светло-карих глазах читалась плохо скрытая тревога, и пристальное наблюдение за малышкой давало понять, что Рафаэль стал другим. Заботливым и переживающим, ответственным за благополучие другого. Нельзя сказать, что он был сверх безрассудным и не думал о братьях. Но теперь здоровяк приобрёл кое-кого другого: маленького ребёнка, который смотрит на него, как на чудо света, ждёт помощи и поддержки и верит всему, что он бы ни сказал. Так смотрели черепашки в детстве на своего отца. Его сыновья уже выросли.
На кухне воцарилась тишина, нарушаемая только громким чавканьем Майки, который хоть и смеялся над Матильдой, но был таким же неряхой и жадным до чужих кусков. Донателло интеллигентно откусывал маленькими кусочками, тщательно пережевывая пищу. Лео, казалось, только делал вид, что ест, постоянно бросая недовольные взгляды в сторону Рафа и хмурясь, мысленно его ругая. Ситуация крайне неординарная, но тем и лучше. Будут учиться выкручиваться.Девочка откинулась спиной на грудь своего новоиспеченного дедушки и глубоко вдохнула, гладя округлившийся живот. Сплинтер взял салфетку со стола и вытер ей лицо, на что Матильда только весело улыбнулась. Она все ещё крепко сжимала конфету, приберегая её до лучших времён.
Когда Майки, будто копируя девочку, откинулся на спинку стула и приглушенно рыгнул, это означало окончание трапезы, так как все остальные дружно отложили свои недоеденные куски, и ожидающе замолкли.
— Майки, — обратился Сплинтер к сыну. — Отведи девочку в игровой зал. Думаю, ей будет там интересно.
Младший сам загорелся от нетерпения показать своей ?племяннице? эту святая святых из логова и, подхватив Матильду на руки, весело зашагал из кухни.
— Что нам теперь делать, сэнсэй? — сразу спросил Лео, как только двое ушли. — Мы же не можем оставить её здесь.— Но и возвращать в приют не будем, — уточнил Рафаэль, давая понять, что это утверждение не будет меняться ни при каких условиях.
— А может, просто соберём доказательства против той надсмотрщицы и передадим это Кейси? — предложил Донни. — Он сможет дать делу ход. И Эйприл подключим, она осветит это в новостях.Мысли была реально здравой и логичной. Это был идеальный вариант борьбы со всем беспределом, творящимся в стенах того приюта. Но Рафаэля эта идея все равно огорчила. Ведь тогда придётся отдать Матильду обратно. И надеяться, что с ней все будет хорошо. А если ей там все равно плохо? А если она так и проживет всю жизнь, глядя в окно и ожидая своего дракона? Нет-нет, так не пойдёт.
Сплинтер, внимательно следящий за реакцией Рафаэля, согласно кивнул в сторону Донни.— Это очень хорошо, — сказал он. — Но девочку возвращать мы не будем.
Леонардо округлил от удивления глаза, что было редко для него, и подумал, а не начался ли у отца старческий маразм. Он его глубоко уважал и прислушивался к каждому слову, но такая идея была для него более, чем дикая. Оставить её здесь?— Таково было условие Рафаэля, верно? — продолжил крыс, и здоровяк довольно кивнул, впервые находясь вместе с отцом против решения лидера. — У неё может быть сильный стресс из-за этого, ведь теперь девочка считает нас своей семьей.— Не так уж и много времени прошло. Она нас забудет, — воскликнул Леонардо, разводя руками.— Детская психика очень ранимая, и любые яркие события могут навсегда изменить стиль поведения и общения с окружающим миром впоследствии, — заговорил Донни. Теперь они втроём против одного.
— Но и оставить мы её не можем, — высказался Сплинтер, вызывая согласный кивок Лео и огорчённый вздох Рафа. — Поэтому давайте поможем ей найти любящую семью.
— Что? Но как? — озвучил общий вопрос лидер. Сэнсэй тихо усмехнулся.
Он многозначительно промолчал и встал изо стола, и сыновья поднялись вслед за ним. Кажется, что Сплинтер просто смеялся над ними, издевательски придумывая какие-то невероятные задания. Ну где им искать эту любящую семью? И сколько на это уйдёт времени?
— Надо быстрее начать, — сказал Лео, когда мастер ушёл. — Чем быстрее найдём, тем быстрее она отвыкнет от нас.— Так не терпится избавиться от неё? — фыркнул Рафаэль, пренебрежительно глядя на брата, который решил проигнорировать этот вопрос. Впрочем, здоровяк и не ждал ответа.
Развеселившиеся Майки и Матильда ворвались на кухню, как ураган, и развеяли неприятную тишину. Младший вприпрыжку приблизился к холодильнику, доставая оттуда две банки апельсиновой газировки, и жалобно зашипев, одна из них досталась девочке, сидящей на руках мутанта. Вспотевшая и раскрасневшаяся от активных игр малышка большими глотками стала глотать холодную содовую, быстро опустошая банку.— И как в такое маленькое тело помещается все это? — усмехнулся Майки, беря свободной рукой банку для себя.— Не давай ей холодное, — сказал Донни. — А то заболеет.
— Да ладно, — отмахнутся весельчак. — Жарко ведь... Ну, так что там? Что вы решили?Младший с какой-то яростной надеждой заглядывал в глаза Донни, будто от этого жалобного взгляда все могло изменится. Ему не хотелось, чтобы Матильда уходила, и хотя он даже не пытался представить их дальнейшую жизнь с ней, а просто существовал радостными и яркими моментами, Майки уже всем сердцем привязался к девочке, которая неплохо учится управляться с джойстиком, а значит, будет хорошим партнером для игр.— Мастер сказал, что пока она остаётся, — ответил гений и чуть не оглох, когда весельчак завизжал от радости. Он обхватил тонкую фигуру девочки руками и поднял её над собой, кружа и пританцовывая. Матильда смеялась, расставив свои руки в стороны, словно крылья, и ей казалось, что она летит.
— Ура, она остаётся! — кричал Майки, словно девочка была его рождественским подарком. Он схватил ещё парочку банок с содовой из холодильника и помчался обратно в свой игровой мир, прячась вместе с ?племянницей? за широким экраном телевизора.