Часть 4 (1/1)

***Что бы ни преследовало нас в ночи - рассвет приходит и приносит с собой тепло, лучи света и обманчивое ощущение того, что тени прошлого больше никогда не нагонят нас.

Но в отличие от эфемерных воспоминаний, существовали еще реальные силы, шедшие по следам обоих снайперов. И они, без сомнений, могли настичь их в любое мгновение. Поэтому следовало поторопиться.

Василий усилием согнал с лица последние остатки прилипчивого сна. Огата смотрел с любопытством, но, кажется, его ехидство еще не успело проснуться, поэтому японец смолчал. Оба быстро собрались, не особо заботясь о том, чтобы замести следы своего присутствия - все равно обнаружат - и покинули временное убежище. Наспех сооруженные снегоступы из еловых веток должны были скрыть направление их бегства.

Но, к сожалению, это не сыграло никакой роли. Погоня оказалась ближе, чем они думали.

Василий жестом попросил Огату остановиться. Бинокль взлетел к синим глазам, и русский напряженно вгляделся в даль, оценивая расстояние. Снег ссыпался с ветвей на расстоянии двух полетов стрелы. Ничтожная дистанция для того, у кого есть винтовка.

Два человека. Столько же, сколько и их. Смешно даже.

Небрежно, словно выполняя рутинную работу, Василий вскинул винтовку и выстрелил. Шаги одного затихли, а другой, в панике, словно зверь, вспугнутый шальной пулей и не соображающий, куда метнуться, понесся прямо на них. Сущий камикадзе.

Огата поднял свою винтовку - неуверенно, словно ребенок, взявший в руки пистолет. Проблема была даже не в зрении, ведь японец и одним глазом видел так же прекрасно. Но если представить себе мечника, который великолепно владел своим орудием и потом внезапно лишится ведущей руки... сколько времени займет у него попытка переучиться? Другой глаз, другая рука, другая поза. Все это выбивало Огату из позиции, к которой он привык, заставляло раздражаться, а эмоции это то, что ни один снайпер не должен себе позволять.

Тем временем их враг преодолел половину расстояния...

Василий как-то внезапно оказался рядом. Сильные руки русского обхватили его с обоих сторон, выправляя позу и слегка смещая прицел. Пальцы легли поверх пальцев, и даже сам мороз как-то отступил от тепла чужого тела. Не имея возможности освободить руки и хлопнуть японца по спине, мол, стреляй, Василий вместо этого ткнулся носом в щеку, уже слегка заросшую щетиной.

Огата понял его без слов и спустил курок. И стало тихо. Лишь мягкий ритм чужого дыхания теперь тревожил его слух.

***