Зажигалка (1/1)

—?Давай-давай, живее, ещё к стоянке успеем. Не хочу дрова колоть,?— торопит Уиллоу, старательно отводя взгляд, и суёт огонёк зажигалки чуть ли не под нос, — пригодится, если там чего на продажу найдётся.Уилсон морщится и старается отодвинуться: не больно-то весело, если факелом станут его же волосы. —?Убери огонь подальше, а? Волосы мне спалишь. —?Трясёшься над ними, как девица! —?фыркает Уиллоу не без презрения. —?Хрен ты что разглядишь без огня. —?Уж поверь, разгляжу, пока небо светлое! —?Щас и зажигалку уберу, глазастый шибко!Сумерки сгущаются, скисая и сворачиваясь в липкий вечерний туман,?— успокаивает лишь свет зажигалки и тепло разрытых комьев земли; Уилсон, недовольный очередной мелкой ссорой?— хотя, в общем-то, эти ссоры хотя бы напоминают ему, что он всё ещё живой и находится в достаточном здравии, чтобы иметь силы на ругань,?— вгрызается в высохшую после лета землю, давя на ребро старой лопаты, и на пятом тычке та не выдерживает?— с хрустом ломается, так что Уилсону приходится рыть голыми руками, кое-как помогая киркой.Уилсону давным-давно, ещё с прежней жизни, не впервой копаться в чужих костях, и порой он даже спрашивает сам себя, должен ли испытывать чувство вины, — но внутри ничего не шевелится, и у Уилсона нет ни капли стыда.

—?Посвети-ка поближе. Кажется, нашёл. —?Неглубоко тут мертвецов закапывают,?— констатирует Уиллоу, щёлкая взад-вперёд колёсиком зажигалки; Уиллоу настолько близко, что Уилсону даже не нужно щуриться, чтобы разглядеть веснушки на её переносице. —?Могли б и не закапывать. Птицам тоже нужно есть. —?А тебе самому такое бы понравилось, Хиггсбери?Брезгливо сморщив нос, Уилсон нашаривает в рыхлой почве что-то твёрдое. —?Мне-то после смерти какое будет дело? —?Никакого. Хотя птицы здесь красивые. —?Глянь, что тут у нас?Уиллоу приглядывается, поднеся огонёк поближе, свистит и сплёвывает в сторону. —?Тьфу! Опять эти чёртовы игральные шарики! Третий раз уже! —?Хоть бы кто-то взял с собой что-то полезное, право! —?Уилсон плюёт?— уже в саму могилу, кидает расписные, слипшиеся воедино восковые шарики обратно и наспех засыпает раскопанное: в первую осень за эту безделицу можно было что-то выменять, да вот только её уж давно сменили зима, весна и лето?— целый цикл.Глаза у Уиллоу задумчивые,?— то ли от разочарования, то ли ещё от чего-то. —?Знаешь, больно часто здесь такие цацки попадаются. Выходит, тут детки помирают, да? —?Может, и так. —?Ну, и ладно. Лучше уж другие, чем я.?Грустно всё это?,?— хочет зачем-то добавить Уилсон, но молчит, взваливает рюкзак на плечо и бредёт, вспоминая о запасе подсохшей моркови и завяленном кролике, а Уиллоу ёжится и торопливо дышит в обожжённые руки, чуть не задувая зажатый огонёк, и как-то очень уж жадно пялится на свисающие перед носом ветви в остатках сухой листвы.Уилсон, неплохо узнавший Уиллоу за пару недель, тут же складывает два и два. —?Холодно? —?Не, охренеть как жарко. —?Дай зажигалку. —?Сдурел, а? Это моя. —?Руки в кофту сунь, согреешься. —?А то я не знаю, как греться. Достал,?— огрызается Уиллоу, неохотно суёт зажигалку в ладонь Уилсона, разочарованно провожая взглядом уплывающий огонёк, и запихивает пальцы в рукава чуть ли не по самый локоть.Уилсон подкуривает самокрутку прямо на ходу, прикрыв огонёк от ветра. —?Буржуазная привычка,?— высокомерно замечает Уиллоу, облизнув и скривив красивые губы. —?Ты затем-то жигу и отжал, да? —?Ещё не хватало, чтобы ты листья опять подожгла. —?Уж лучше подлесок спалить, чем в темноте подохнуть. —?Сомнительно,?— констатирует Уилсон, дохнув в сторону; от плохо просушенного табака?— ну, во всяком случае, вроде бы табака,?— нет ни удовольствия, ни спокойствия. —?Не мой стиль. —?Зато подпалить всю собранную траву от искры?— это твой стиль, да-а-а,?— поёт Уиллоу и тут же, помрачнев, выхватывает зажигалку, ревностно сжав её в кулаке,?— да так, словно отжимает как минимум золочёный ?брегет?. —?Уж тогда-то это точно была не я! —?Ой, не ты? А чего ты там тогда зевала, у связки-то? —?Потому что не запрещено, зануда!***Пальцы Уиллоу всё ещё мелко дрожат?— до самых пор, пока они на пару с Уилсоном не разжигают кое-как кострище, подкинув туда сосновые шишки и стараясь не оборачиваться на хрипящий где-то в глубине леса вой, и тогда Уиллоу, сунув ставшую не нужной зажигалку в карман, торопливо тянет ко вспыхнувшему огню замёрзшие руки, чуть не опалив рукава; ткань начинает дымиться, и Уиллоу закатывает рукава кофты повыше, оголяя загорелые локти.

Уиллоу живая и тёплая, и от её существования рядом становится немного спокойнее. —?Ох, свяжу себе потом перчатки, как у тебя. —?Слушай,?— задумчиво говорит Уилсон, разглядывая кроваво-красные ягоды в горсти, уж наверняка такие же вечно кислые, как и те, утром найденные,?— а где ты зажигалку взяла? Красивая. —?Чё, тоже такую хочешь? —?Хочу. —?У-у, это така-а-ая долгая история. Долгая-предолгая и печальная, как кастрированный кобель. Купила,?— строит Уиллоу скорбно-серьёзное лицо: Уилсон даже перестаёт жевать,?— а потом тут же ржёт, хлопнув себя по щекам. —?У тебя такая физиономия, Хиггсбери!Уилсон, фыркнув, собирает рассыпавшиеся под каблуком ботинка ягоды. —?Да ну тебя, в самом-то деле! —?Купила, вот и всё. Нет никакой тайны. —?Неинтересно. У костра полагается рассказывать страшные сказки. —?А чё, всего вокруг тебе недостаточно?В черноте леса под серпом одиноко полнеющего месяца снова кто-то воет?— дай бог, чтобы энт, не адские гончие, и по спине Уилсона продирается стадо колючих мурашек, а в давнишних шрамах у горла?— боль. —?Твоя правда. Ну их к чёрту, сказки эти.