3. Обмануть себя. (1/1)

Он помнит безрассудную решительность Логэйна ещё с тех времён, когда тот добровольцем вызвался отвлекать отряд орлессианских солдат от основных сил мятежной армии Мэрика. Помнит, как тот до последнего подбадривал немногих уцелевших на утёсе рыцарей, пусть и знал, что помощь может вовсе не явиться. Помнит едва ли не все великие победы, одержанные благодаря разработанным этим невероятным человеком стратегиям… И решительно не понимает, почему там, при Остагаре, вдруг прозвучал сигнал отступления. Ведь план был великолепен и обречён на успех! Или же нет? В таком случае, разве не было правильно умереть в бою, нежели предательски бежать?Рыцарь мотнул головой, прогоняя вставшие перед глазами картины из прошлого. Он разочарован. Разочарован командиром, которым восхищался. Разочарован всеми теми, кто послушно отвернулся от поля боя и поспешил выполнить столь безрассудный приказ. Разочарован в себе – по тем же причинам. Ведь он должен был ринуться в бой, защищая короля и страну, должен был умереть вместе с другими воинами, многих из которых довольно хорошо знал…Но он жив. Сидит в душном трактире и сетует на судьбу, не замечая ничего и никого вокруг. В одной руке неизвестно уже сколько раз повторно наполненная кружка эля, в другой – искусной работы кинжал, подаренный кем-то из товарищей ещё во времена орлессианского ига.Рыцарь бездумно вертит оружие, ловя лезвием отблески ближайших свечей. Некоторые посетители косятся в его сторону с подозрением, но на это совершенно плевать. Он не дебоширит, ни к кому не пристаёт… да и кончать жизнь самоубийством не собирается, если уж пошли такие разговоры у дальней стойки. Он просто будет напиваться, пока не кончатся деньги в кармане, потом доковыляет до снятой комнаты и увалится спать, чтобы следующим вечером продолжить топить своё разочарование в дешёвом второсортном пойле.Пущенный Логэйном слух о том, что в смерти короля виновны Серые Стражи, то и дело обсуждался каким-нибудь завсегдатаем трактира… Но, видит Создатель, откуда сегодня взялись эти неотёсанные идиоты? Ладно бы шептались между собой, но они говорят во всеуслышание. И их слова являются полной противоположностью слышимому обычно – они обсуждают правду: предательство и оставленную армию, прибавляя к этому ещё какие-то бредовые выдумки.Тело реагирует раньше, чем рыцарь успевает сообразить, что именно делает: а он идёт по направлению к воодушевлённо беседующей о своём толпе. Плевать, что их больше – он опытнее. Он во главе с Мэриком освободил Ферелден от ига Орлея! Он прошёл через сотни битв, рискуя жизнью ради благополучия таких вот недомерков.То, что последняя кружка эля всё-таки была лишней, он понимает, когда лишается кинжала – слишком уж легко с ним справляются какие-то пьянчуги. И одновременно он чётко осознаёт, что, несмотря ни на что, готов рискнуть всем, защищая честное имя Логэйна. Как бы он ни пытался убедить себя, что долг перед страной превыше всего, уже просто вошло в привычку восхищаться этим человеком. Он не сможет его возненавидеть, не сможет в нём разочароваться – не сможет обмануть себя, привыкшего видеть в тейрне Гварена великого героя и пример для подражания.

Всего пары секунд раздумий над этим стало достаточно, чтобы отвлечься – один из противников в развязавшейся на стыке человеческих идеалов драке схватил выбитый из рук рыцаря кинжал и всадил его в спину хозяина. Злая ирония; ведь тот, кто подарил это оружие, наверное, попытался бы сделать то же самое, узнав, что преданность Логэйну для друга важнее присяги королю…