IV. Сталь (1/1)

Дзинки ломается почти с жалким хрустом, осыпаясь многими блестящими осколками. Оружие кровит, словно в предсмертной агонии, умирает от страшной раны.Линдо оторопело наблюдает за этим издалека. Пожиратель всегда застывает, когда видит истекающую кровью сталь, почему-то инстинктивно испытывает желание исчезнуть куда подальше.Лишившийся оружия новобранец (не Ренка, этот из Третьего отряда) падает на землю, беспомощно выставив перед собой руки в слабой попытке защититься. Арагами и Амамия бросаются к нему одновременно, но монстр заведомо ближе, и Линдо, ожидаемо, не успевает.Раздается отвратительный хруст ломающихся костей, ваджра поднимает морду, с мощных клыков капает кровь. Парнишка мертв.—?Линдо, в сторону! —?чуть хриплый голос Сакуи гремит в наушнике.Нехорошо усмехаясь, Амамия заносит дзинки. Арагами ревет так насмешливо, что Линдо ненадолго сомневается в неразумности этих тварей, но потом убеждает себя, что ему все это лишь кажется.Сейчас…С грохотом сходятся человек и громадный зверообразный монстр, Линдо быстрым отблеском мелькает на секунду, потом растворяется среди беснующихся молний, выбивающих из земли последний дух. Сакуя, похолодев, замирает, готовая стрелять, но боящаяся задеть Линдо. Сома тихо советует что-то Алисе. Она кусает губы, но соглашается.Среди метающихся клубов пыли четко вырисовывается угловатая фигура капитана. Амамия кашляет, наглотавшийся какой-то дряни. Ну, помимо сигарет.Позади него?— бездыханный труп ваджры, в холке его стоит дзинки Линдо, зубчатое лезвие меча хищно впивается в плоть. Татибана, да и остальные, не сдерживают счастливого вздоха.Подумав, Линдо с силой вырывает дзинки из распадающейся на золотые крупицы туши монстра. Подошвы тяжелых ботинок неприятно вязнут в крови, смешанной с пылью.—?Готов,?— замечает Амамия, кивком головы указывает на призрачный свет за спиной. —?Уходим.Бледная Алиса старается не смотреть на тело погибшего Пожирателя. Стараясь не думать об этом, Линдо приказывает что-то?— вроде как вертолет из базы вызвать.Оплакивать погибших времени никогда нет. Мир такой.Обломки дзинки он зачем-то заворачивает в куртку и мерзнет в одной рубашке, дожидаясь транспорт ?Фенрира?. Бросить оружие будет почти кощунством.У Амамии руки начинают дрожать, но тут сверху раздается знакомое утробное рычание вертолета. Из базы прилетели забрать два отряда, отправленных на задание.Привычка пересчитывать играет злую шутку?— в очередной раз напоминает, что их теперь не одиннадцать, как утром, а десять. Линдо морщится?— не уберег?— и тянется за зажигалкой.—?В салоне не!.. —?орет пилот, оборачиваясь на Пожирателя.Под тяжелым взглядом Сомы, затаскивающего в вертолет тело мальчишки, он резко замолкает.Похороны проходят в обычном, обыденном, режиме. Линдо через какое-то время не сможет вспомнить лицо покойника,?— многовато их за последнее время было?— но произносит бессмысленную речь об отваги и чести.Ни черта это не отвага, про себя в голос орет Амамия. Это глупый долг, кабала ?Фенрира?, ломающая сталь легче бумаги. Тут и выхода никакого нет?— дзинки в зубы и вперед, как родное руководство приказало.Вслух Линдо ничего не говорит и приучено улыбается. Цубаки, знающая брата лучше его самого, качает головой, рассыпая по плечам копну черно-смоляных волос.Позже Пожиратель шатается возле штаба, не особо разбирая дорогу. У ворот главного здания ?Фенрира? воет женщина?— лицо знакомое, она мать погибшего мальчика.До Йохана она вряд ли докричится?— его превосходительство слишком занят делами. Идти мимо Линдо не может?— крик дерет не только уши, но и самые темные уголки души, куда он предпочитает не заглядывать.Лицо женщины мокрое от слез, щеки расцарапаны?— она сама вцепилась в себя, когда узнала о смерти сына. Синие глаза потускнели, как пыльная старая ткань.—?Все будет хорошо,?— чуть ли не самого себя пытается убедить Амамия, кладя ей руку на плечо.—?Шотаро так же говорил,?— сорванным голосом шепчет она. —?Вы не знаете, в чьем он отряде был?Этот мир определенно придуман поизощренней специально.—?В моем,?— признается Линдо.Тусклые глаза теряют малейший блеск, потухают, растворяется признак рассудка. Она сразу становится похожа на покойницу, разве что гроба не хватает.Помертвевшими губами Линдо не может даже выговорить дежурное ?мне жаль?. Опустив голову, женщина уходит нетвердыми шагами, что-то воя себе под нос. Амамия не пытается ее остановить?— страшно. Ему, Пожирателю, капитану, воину, мужчине, в конце-то концов, страшно видеть ее, опустошенную, полностью утонувшую в своем великом горе.Она не плачет, ни слезинки не роняет, но воет на одной ноте, срываясь на жалобные повизгивания.Эхо разносит вой. ?Фенрир?, словно живой, дергается, сторонится.Женщина, одинокая в своем горе, рвет глотку, выдавая такие вопли, от которых сердце рвется.Вой?— будто заживо жгут кого-то.Линдо тоже жжет?— понимание, что мир для этой женщины закончился из-за его ошибки.Он и сам не осознает, но сбегает, не в силах больше этого выносить.Люди привыкли видеть мрачного Пожирателя с дзинки, закинутым на плечо. Амамия прослыл довольно хладнокровным и безучастным к судьбе остальных. Никто и не пытается подвергнуть это сомнению, сам Линдо тоже. Он послал ко всем чертям человечество, пусть думают, что хотят.Люди не хотят верить, что у него, кстати, тоже есть сердце.К вечеру от выкуренных сигарет першит в горле, но Амамия не останавливается. Ничего крепкого в ?Фенрире? не достать, но ночной воздух пьянит получше алкоголя. Он в комнате один, выгнал всех остальных. Пожиратели, кажется, понимают.Линдо задирает голову и смотрит в небо, щуря глаза от колющего лунного света. Это небо изголодалось по вниманию людей, оно хочет выслушать кого-то так же сильно, как Амамия хочет говорить.Только небо сначала вдарит под дых посильнее. Чтобы стимул был.Искать в этом справедливость?— пустая трата времени. Надо как-то жить дальше.Он не помнит, сколько раз говорил себе эту фразу, но в итоге все равно оказывается здесь, у открытого окна, с сигаретами и грызущей душу тоской. Шотаро не виноват, что ему не хватило пары мгновений, да и парень бы это понял. Но понимание не умаляет сожалений.В кармане все еще осколок дзинки Шотаро, отправленного обратно в хранилище. Там ему и место, пригодится в будущем. В ?Фенрире? груду металла ценят больше человека.Оружию новую жизнь дадут, наверное. Про старые кости будет помнить полубезумная мать да капитан. Тоже чувствующий, что медленно сходит с ума.Никто не будет искать необычайно ломкую для стали пластину в пол-ладони длиной. Линдо вертит ее в руках. На сколах запекшаяся кровь, а сама пластина буквально крошится в руках. Она ведь живая была в каком-то смысле.Они ведь все живые были.?Фенрир? не просто наловчился ломать людей, он и сталь точит. И это у него получается весьма успешно.Не собиравшийся об этом думать, Амамия прикидывает, кто самый слабый в их отряде. Кота, наверное. Паренька-снайпера хоронить не хочется.Кто б его спрашивал.Решение оставить часть дзинки Шотаро у себя никак не поддается объяснениям. Все сводится к простому человеческому ?надо?. Чтобы помнить этого Пожирателя, одного из тысяч погибших. Одного из сотен, погибших у него на глазах.Ночь пролетает совершенно незаметно, не оставляя ничего в памяти. По небу расплывается алый рассвет.Потягиваясь, Амамия слезает с подоконника, оглядывается на дверь. Его опять ждет задание, прячущие глаза Пожиратели и запах крови, забивающий глотку при вдохе.Но жить как-то надо.Линдо знает, что будет дальше,?— действо отрепетировано, отточенно до идеального. Восстановив дыхание, он выходит из комнаты, громко хлопая дверью.Он заявляется на нижний этаж с зажженной сигаретой и легкой многозначительно ухмылкой на губах. Кивает беспокойной Сакуе, задирает Сому, на Ренку кричит как следует?— новобранец, говорят, пытался куда-то сам сбежать. Холодные глаза Алисы его не смущают, и не таких видали. Коту тоже вниманием не обходит, хвалит за усердные тренировки.Все это, не переставая себе напоминать, что может видеть их в последний раз.Капитан Амамия смеется, изобретет какую-нибудь остроумную шутку и ведет их на арагами. Как обычно. Изо дня в день.Привык уже.Сома заявляет, что спасет их только отставка капитана. Все соглашаются и смеются.Кроме самого, собственно, капитана?— у Пожирателей одна отставка. Смерть.Никто и не догадывается, что Линдо до боли сжимает в руке стальной осколок. Он впивается в кожу, царапает кость, но Амамия не меняет улыбки. Просто терпит.Оказавшись за стеной, он ненадолго оглядывается на ?Фенрир?. И тихо и чуть самонадеянно замечает, что его-то им никогда не сломать.