2. Руки (1/1)

У командира сильные руки.

Нора узнает об этом на первой же их совместной миссии, когда он вытаскивает ее из-под удара Огрохвоста. Ничего сложного, как раз для таких новичков, как она, ведь новичкам строго-настрого запретили лезть в бой, очертя голову. Но Нора видит раскрытую пасть, шипастый хвост— и что-то перемыкает в голове, что-то, отчего внутри вскипает ярость, заставляющая ее божественное оружие дрожать от нетерпения. И ей хочется рубить и резать, пока арагами не свалится под ноги искореженной, изорванной массой.

Такой же, в какую подобная тварь когда-то превратила ее родителей. Она сжимает рукоять своего оружия до боли, до немеющих пальцев, и рубит с плеча, наотмашь, словно пытаясь отомстить за то, что однажды она не успела их спасти. “Не надо атаковать в лоб”, — учил их перед выходом Линдо. — “Главное — остаться в живых” Возможно, Норе просто не хочет выживать. Но у командира сильные руки, и он выдергивает ее в самый последний момент, разворачивается и одним ударом своего оружия добивает Огрохвоста. Нора смотрит на это и все так же сжимает рукоять — пальцы мелко дрожат. Возможно, ей не хочется оставаться в живых, но умирать тоже страшно. Становиться искореженной куклой в когтистых лапах. Слишком ярко она себе это представляет — Норе становится дурно, и она отворачивается, не сумев сдержать тошноту. Командир смотрит на нее с жалостливым участием. Это даже обидно. — Я зайду к тебе после возвращения, — говорит командир, не сводя с нее взгляда, и внутри что-то смещается со своего места. Нора кивает и улыбается — она всегда улыбается, застенчиво немножко. Мама очень любила ее улыбку, Нора это помнит. Он и правда заходит к ней, стоит у окна, оперевшись на подоконник, и разглядывает ее. Нора сидит на диване и натягивает на худые коленки длинную кофту, улыбается смущенно и вопросительно — она тут недавно, и у нее редко бывают гости. Особенно, такие, широкими шагами пересекающие квадратные метры ее обитания и занимающие удобную для наблюдения позицию. Командир немногословен поначалу, просто спрашивает, почему она не хочет жить. Нора пожимает плечами, улыбается — снова и снова. Почему же она не хочет? Хочет, просто не так сильно. И он вздыхает устало, садится на диван напротив и говорит. Говорит много, размеренно — про их миссию, про важность жизни каждого бойца. Для “Фенрира” и для него лично. — Твоя жизнь важна, — командир смотрит ей прямо в глаза, и улыбка Норы едва заметно трещит по швам. — Для меня. Закрыв за ним дверь, Нора расхаживает по комнате, пытаясь измерить ее шагами командира, широкими и тяжелыми. Что-то внутри, сместившееся часами ранее, легонько звякает на каждом шагу. Пожалуй, она бы не хотела огорчить командира своей смертью. Ведь у него сильные руки, и если он снова вытащит ее из-под удара, Нора будет рада.