Глава 1. Две недели спустя (1/1)

Внезапный истошный вскрик вырвал Данте из беспокойного сна. Он дернулся и скатился с покосившегося дивана, ударившись коленом о кофейный столик. Рука напряженно сжимала Айвори. Потребовалось несколько ударов сердца, чтобы вспомнить где он. Взгляд тут же метнулся в сторону соседней комнаты. Он бесшумно поднялся на ноги и, все еще держа наготове пистолет, быстрым шагом прокрался к приоткрытой двери, с облегчением обнаружив за ней только спящую девушку.В квартире по-прежнему царила тишина. Ни следов взлома, ни демонов, ни внезапных гостей. Данте привалился плечом к дверному косяку и потер лицо свободной рукой, сбрасывая с себя остатки дурного сна. После такого пробуждения хотелось курить, но последняя пачка опустела еще накануне. Он так и стоял на пороге комнаты, не решаясь зайти внутрь. Было чудом, что Кэт не проснулась от грохота, когда он упал. У них обоих были проблемы со сном и будить ее сейчас без веской причины ему не хотелось. Прошедшие несколько месяцев перевернули все с ног на голову для них обоих. До появления Вергилия все было проще, пусть и не всегда гладко. Пока он был в приюте у него была только одна цель?— выжить и выбраться. По крайней мере он сам верил в то, что не сошел с ума, это подстегивало?— помогало пережить бесчисленное количество дней. Отчаянное желание выстоять несмотря ни на что подхлестывало. Как бы паршиво он себя не чувствовал?— он упорно рвался из лап демонов, хотя ни черта не понимал. Даже когда его заперли в тюрьме. Он до сих пор плохо помнил, как смог сбежать из камеры, походя больше на ослепленное яростью животное, чем на… человека, коим он по сути тоже не являлся. Проблемы пришли позже, вместе с обретенной свободой. Несколько месяцев загульного беспамятства и попыток отсрочить неприятное осознание очевидного закономерно закончились падением в пропасть собственного треша в голове. Кто же знал, что проще раз за разом выкарабкиваться после драки из лимбо, харкая кровью, чем понять нахрена жить и как это вообще делается. Вопрос о том ?кто он? неизменно бил под дых, вышибая землю из-под ног. Хотелось сдохнуть. Часто. Жить почему-то тоже хотелось. Миру было стабильно плевать на это. Так его колебало сутками напролет, кидая из одной стычки в другую. Какое-то время он даже ночевал в лимбо. Кажется… Он плохо помнил. Поэтому всячески старался отодвинуть тот момент, когда внутри снова зашевелятся сомнения. Позже пришлось смириться с тем, что если ответы не находятся… то и хер с ними. Зато вместе с лютой ненавистью и растущей силой пришла и следующая цель?— выжечь из этого мира и лимбо столько демонов, сколько успеет. Только этот период и вспоминался хоть с каким-то удовольствием. Точнее было бы сказать, что этому самому удовольствию наконец нашлось место в его жизни. Веселая карусель убийств, драк на улицах, столкновений с полицией, провалов в лимбо, отравленный алкоголь, клубы, жизнь на острие в своем лучшем и абсурдном воплощении. В забавляющих попытках выяснить свои пределы возможностей сначала стерлось время?— события менялись с такой скоростью, что было плевать, пока ему было в кайф. Потом ушло и чувство опасности. Чего бояться, если даже торчащие наружу ребра заживают?— лишь бы успеть правильно поставить их на место? Он с радостью бросался в любую стычку, выгрызая у жизни компенсацию за тот ад, в котором он жил до этого. Ад остался, но клоунов прибавилось. А вот смысла по-прежнему было немного.Спустя несколько лет отчаянное желание доказать и исправить мир разбилось с феерическим треском о банальную истину?— всем плевать. На все, кроме собственной шкуры и то не всегда. И если ненависть к демонам кипятила кровь до сжимающихся от гнева кулаков, то непроходимая тупость людей ошеломляла. Мир неизменно вращался, солнце вставало и садилось, демоны пытались прорваться в мир, Данте проваливался в лимбо. Зацикленная череда событий. Даже декорации не всегда менялись. Несколько раз он уезжал из города, но все оставалось по-прежнему. Он также неизменно возвращался, цепляясь за нелепые отрывки воспоминаний и смутное желание быть ближе к… дому. Какому-то его подобию. Тогда Данте понятия не имел, как оказался в том приюте и что было до него. Детская вера и взрослая логика укоренили единственную мысль, создающую хоть какой-то фундамент, о том, что вероятно когда-то он жил в этом городе или где-то неподалеку. После того, что ему рассказал и показал Вергилий, эта идея уже не казалась ему такой безумной. У Данте вообще все шло достаточно неплохо ровно до тех пор, пока не явился он?— герой без страха и упрека с Ямато наперевес. Великий благодетель всея Лимбо-сити. Кривое отражение всей его жизни. Последняя и единственная надежда человечества и просто редкостный козел. Себя Данте считал козлом ничуть не меньше. Хотелось вернуться на несколько месяцев назад и врезать себе с ноги по зубам за то, что развесил уши и поверил в эту нелепую идею о ?великом благе?. Этот хренов демагог даже его самого поставил в ступор заявлениями. И ведь он верил. Данте поверил своему брату, а тот в свою очередь свято верил в свою непоколебимую и ничем не оспоримую, черт возьми, правду. Какого черта он вообще отошел от единственного правила, которое спасало его задницу как минимум с семи лет? Никогда ни с кем не связываться ни при каких условиях. Нет людей?— нет проблем. Хотя Верг тоже не человек… Впервые за всю чертову жизнь он столкнулся с тем, кому в отличии от многих было не все равно по какой-то неведомой и, как оказалось, весьма дебильной причине. Данте молча прокручивал в голове их разговоры, пытался понять где он облажался, когда мог заметить, что все полетело к чертям собачьим. Ничего не было. Были все те же терки, что и с другими, были конфликты, были разногласия, и была чертова пройма солидарности с тем, что с этим миром пора сделать хоть что-то, чтобы избавить его от демонов. Это было то, о чем он отчаянно не хотел рассказывать Кэт и старался даже признаваться себе. Во многом Вергилий давал ему сто очков вперед. Отстойное чувство. Пока Данте годами убивался от непонимания и разочарования в этом мире, Верг сделал то, что было ему по силам. Как иронично, что после такого ?вступления? все обернулось полной задницей. Это было больше в его стиле. Хреново было решительно все. Страшнее оказалось только то, что Вергилий считал ЕГО предателем. Какая-то очень тупая шутка вселенной. Еще несколькими месяцами ранее ему было плевать, а теперь его же выживший брат заявлял о том, что именно Данте безумец, раз не видит очевидного. Сначала хотелось заржать и врезать ему. Через секунду по спине пробежал ужасающий холод осознания, который все еще напоминал о себе иногда. Все то, в чем Данте был согласен с Вергилием вело к тому, чего он хотел избежать любой ценой, к тому, с чем и с кем он боролся всю сознательную жизнь, пусть и под другой маской. Впервые за очень долгое время дали о себе знать и страх, и едкое разочарование, и слепая ярость. Все случилось так как случилось. Жизнь… просто возвращалась на круги своя, пуская измотанную душу все по тому же адскому кругу: метания?— надежда?— разочарование?— агония?— опустошенность. Если бы не Кэт, он бы довел дело до конца. То, что случилось с ним вышло из-под контроля. Сила, разрывающая вены, сорвалась с цепи, затмевая все вокруг в угоду одному единственному слепому желанию?— убить. Потому что это был единственный надежный способ остановить происходящее. Единственный путь, который он знал. И в тот момент чудовищем был вовсе не Верг, в глазах которого промелькнуло удивление, непонимание. Милосердие?— удивительное человеческое качество, до сих пор остающееся для него загадкой. Хотя именно оно всегда останавливало Данте и хоть как-то отличало от демонов. Но не в тот момент. Тогда всего этого не стало. Последняя черта была пройдена и возврата обратно не было. А теперь он остался один со всеми этими новостями. Он?— самый худший кандидат на роль защитника человечества. То-то люди бы удивились… Новости были забиты репортажами, но о причастности его и Вергилия не было известно никому. И справляться с этим ему приходится тоже одному. От бессилия Данте стиснул пальцами волосы и пнул повреждённый кофейный столик. Остатки склеенного дерева глухо врезались в стену, в углу звякнуло стекло.Ему хотелось собственными руками вырвать сердце из груди и выкинуть его подальше, туда, в залив, вслед за утопленным трейлером. Мозги он бы с радостью швырнул в ту же сторону. Первые недели он метался, как раненая собака, пытаясь понять какую кашу они заварили и забыть. Забыть обо всем, что он теперь знал и что отчаянно хотел выжечь из своей памяти. Чудная пора наитупейших шуток, попыток взбодрить Кэт и забыться самому. Отчаянно хотелось сбежать, забыть, вычеркнуть воспоминания из жизни и вернуться к привычному. Но обратно путь был заказан. По началу даже получилось занять себя очищением улиц Лимбо-сити от наплодившихся тварей. Адреналин бил кровью по вискам и непременно улетучивался, оставляя за собой всё ту же непереносимую боль осознания. В какой-то момент, вогнав Мятежник в грудную клетку очередного демона по самую рукоятку, он с ужасом отчетливо вспомнил то сильное желание прикончить Верга. Всего один поворот лезвия и все закончилось бы. Для них обоих, вероятно. Из легких непроизвольно вырвался тяжёлый вздох. Окинув взглядом серую затемненную комнату, Данте поднялся и пошарил руками по карманам, надеясь найти вскрытую пачку сигарет. Ему не становилось лучше. Никому, в общем-то. Все на что его пока хватало, так это бегать по городу, отбивая очередные нашествия демонов. Где-то в перерывах между стычками и приступами ненависти к себе вклинивались заигрывания с Кэт, которая хотя бы в такие моменты немного оживала и отвлекалась от тяготящих мыслей. Этакая небольшая экспозиция ?обычной жизни? на руинах разрушенного города в свете грядущего апокалипсиса. Кэт… Еще одна жертва заблуждений. Еще одна причина прописать пару ударов в челюсть их общему знакомому, если он все еще жив. После всего, что она сделала и вытерпела, её предали и выбросили, как ненужную сломанную игрушку. Во всяком случае так она сама себя назвала во время недолгого и странного разговора. С тех пор к этой теме они по негласному решению больше не возвращались. Ее участие во всем этом казалось чем-то неправильным и противоестественным. С инстинктом самосохранения у нее было как-то так себе. Он же чувствовал себя полным придурком из-за того, что даже находясь вроде рядом в общем-то не сильно чем-то улучшил ситуацию. Даже если не учитывать, что между ней и Вергом что-то было, а Данте был уверен, что там точно было, ей крепко досталось. И после всего она не отвернулась от него и уговорила Данте остановиться. С того дня прошло уже две с лишним недели. И каждое утро он находит её с покрасневшими глазами. Хотелось бы возразить, что плакать ей не о ком и не за чем, но своя вина за произошедшее заставляла проглотить язык и самоустраниться хотя бы на время. Бесполезным он себя мог чувствовать и по сотне других причин, добавлять к ним еще одну совершенно не хотелось. Кэт не лезла с непрошенными советами к нему, он не лез к ней. Это было честно. У него было слишком много вопросов, и он совершенно не понимал, где ему искать ответы. Например, он даже не понимал, почему она решила остаться, хотя он предлагал ей уехать и даже обещал помочь найти место побезопаснее. Он с самого начала не просил о помощи, предупреждал, пытался уберечь от той череды бед, которая всегда следует за ним, выжигая всё на своём пути. В большинстве случаев его просто раздражало, когда кто-то навязчиво мешался под ногами. В случае с Кэт, ее было действительно жалко, девчонка была неплохая, а свою жизнь он не считал безопасной. К моменту последнего разговора с Вергилием город уже находился в почти разрушенном состоянии. Эта участь не обошла стороной и квартиры Ордена. Фургон Данте же был навеки утоплен в заливе на пристани. Так что они остались без крыши над головой. В тот же вечер Данте нашёл пустующую разгромленную квартиру, где можно было остаться на какое-то время. Чтобы привести её в более-менее приличный и защищенный вид потребовалось несколько часов. Окна старательно заколотили фанерой и досками, на двери были повешены дополнительные замки, а всю округу по несколько раз в сутки Данте прочесывал и очищал от выползших из лимбо тварей. Кэт обрисовала чуть ли не каждый угол защитными знаками. Во всяком случае, он лично видел, как они работают, так что мера предосторожности не была лишней. Кэт подолгу сидела, глядя в одну точку, думая о чем-то и видимо пытаясь хоть как-то справиться с произошедшим. Иногда молча бродила по квартире, расставляя упавшие вещи, пытаясь склеить разбитые фарфоровые фигурки. Она всячески пыталась вести себя как обычно. Получалось так же отстойно, как и у Данте. Разговор у них никак не клеился, и обычно все общение заканчивалось тем, что Данте пропадал в подворотнях города, заполненных демонами, оказывая ни о чем не подозревающим военным услугу. Нужно было время, чтобы принять новую реальность. Для Данте новая реальность оказалась не менее шокирующей, чем для людей первое столкновение с настоящим лимбо.Дни тянулись, а понимание что делать дальше так и не появилось. Он тряхнул головой, отгоняя мысли, и потянулся закрыть дверь, когда услышал вскрик, на этот раз наяву. Кэт выгнулась на кровати, схватившись руками за голову и не переставая кричать. Данте метнулся к ней. На попытки докричаться девушка никак не реагировала. Данте схватил ее за плечи, пытаясь привести в чувство. Даже сквозь толстовку чувствовались перенапряжённые, сведённые судорогой мышцы. Она, не просыпаясь, билась в его руках, пытаясь то оттолкнуть его, то сдавливая свои виски ладонями. На секунду ее глаза распахнулись, излучая слепящее свечение, и вновь закрылись. Девушка замерла в его руках, перестала дышать и безвольно обмякла. С нарастающей паникой он попытался нащупать пульс на шее и с облегчением вздохнул, когда жилка под пальцами забилась.