provocation. seyong/joonkyu (1/1)

Сэён об этом никогда не думал, честно. Но теперь его одолевает любопытство. Теперь, когда губы Джункю смыкаются на фильтре его сигареты, которого еще недавно касались губы Сэёна. Теперь, когда он лихорадочно наблюдает за движениями чужого кадыка под кожей. У Джункю привлекательная шея. Особенно сейчас, когда галстук ослаблен, рубашка полурасстегнута, и видно остро проступающие под кожей ключицы, а следы помады на его теле?— слишком яркие, слишком показательные?— вызывают в Сэёне только пьяный смех и дикую зависть. Ему хочется так же. Нет, не в смысле, чтобы какая-то пьяная девчонка в клубе присасывалась к его шее. А чтобы касаться губами шеи Джункю?— грязно, жадно, откровенно. Пробираться ладонями под его кожаную куртку, водить руками по спине?— худой и очень горячей, и дышать смогом сигарет Сэёна, которые курит Джункю.Одним на двоих. Из губ в губы.Чувствовать его пальцы в своих волосах, чуть грубо, собственнически. Чтобы оттягивал назад, заставляя смотреть в глаза. Чтобы хватался за его шею. Чтобы Сэён просто задыхался от того, что он рядом.Джункю вжимается затылком в холодную кирпичную кладку, запрокидывает голову. Дым срывается с его губ аккуратными колечками. Кадык под его кожей дергается. Сердце в груди Сэёна ходит ходуном. Его воображение всегда было поразительно живым, предательски живым. Но чтобы так?— до влажных ладоней, до упрямого ?хочу? в груди,?— такого не было. Он упирается рукой в стену рядом с головой Джункю и просто сваливается в его объятия. Вжимается лицом в его шею. Джункю все спишет на коктейли, и пусть. Хороший мальчик. Сэён этим пользуется. Когда перехватывает чужое запястье и подносит почти докуренную сигарету к своим губам.У Джункю во взгляде искры, прямо в глубине черных глаз. У Сэёна дым поперек горла вместе с невысказанными желаниями. Он смеется прямо в чужие губы дерзко, как только он умеет, смеется, задыхаясь. Джункю втаптывает окурок подошвой своего ботинка в грязь, но Сэёна так и не отстраняет.А мог бы.Не дает повода его грязным мыслям стать хоть чуть чище. Не дает возможности придушить свое любопытство. Только подпитывает его. Подкидывает дровишек в огонь, пока не начинается настоящий пожар. Внутри Сэёна все горит. Закипает.—?Хочешь остаться или тебе такси вызвать?Джункю сжимает его лицо за подбородок. Так, что парень ему в глаза смотрит пьяно, шально, податливо. Сэён не против остаться, если вместе с ним, и не против уехать, только если с ним, в равной степени.—?Как хочешь.Сэён вообще не против. Не против ни узкого темного переулка за клубом. Ни горячей груди в которую он откровенно вжимается. Ни того, как блядски обвивает руками чужую шею. Со своими привычками он давно смирился, с каждой провокацией, с каждой новой попыткой попортить кому-нибудь кровь, влезть в койку или в душу, или все вместе и одновременно.—?Кажется, ты перебрал.Джункю даже не отстраняется. Даже когда Сэён тянется поближе. Даже когда губами чувствует дыхание с его губ. Сладковатый привкус чужого мартини щекочет рецепторы, горечь сигарет впиталась в его блядски раскрасневшиеся губы.—?Кажется, ты не против.Сэёнов смех в его приоткрытые губы?— прямая дорожка в Преисподнюю. Джункю считает чертей в его глазах и просто сбивается со счета. Теряет контроль. Теряет власть над положением.Его тело действует гораздо быстрее, чем соображает мозг. Потому что когда Сэён оказывается вжат спиной в кирпичную кладку и сладко стонет в чужие губы от боли, у Джункю срывает тормоза.Потому что он не железный.И потому что ему тоже любопытно.