13. (2/2)

- Мы же не... делаем номер с ним только из-за нашей связи? – осторожно интересуется Алиса, предполагая реакцию на свой тупой вопрос. Разумеется, мир не вертится вокруг неё.

- Вовсе нет, но у тебя будет возможность развернуть голову этого упрямца в нужную тебе плоскость. - Он поступил п-правильно. Я слишком долго капризничала, ему надоело ждать. Но... с-спасибо Вам. За всё. Сделаю всё в лучшем виде. – Алиса тепло улыбается Маше, но потом решает добавить: – Постараюсь.*** Всё надо делать быстро, ?по свежим следам?.

Материалы готовы, интервью готово – и печатное, и видео – остаётся фотосессия. И ей необходимо присутствовать.

Всё время фотосета она старается не попадаться ему на глаза, всё идёт хорошо. Мирон одет с иголочки, выглядит сосредоточенным, и на секунду Алиса прикрывает глаза, мысленно касаясь кончиками пальцев его лица, надбровных дуг, длинных ресниц… и тату, тату над сердцем… Но тут Майзель***** окликает её, и вся студия замирает.

Алиса медленно выходит из своего угла, стараясь не смотреть в сторону звезды номера, склоняется к объективу Стивена*****, потом глядит на экран с готовыми фото, и внезапно ловит его взгляд.

Мирон смотрит так пристально, по-лисьему, по-взрослому, но Алиса видит даже без очков свечение в глубине глаз. Он скучал по ней и старается сейчас будто запомнить её. - Алиса? Что-то не так? Мне продолжать? - Д-да, разумеется, мистер Майзель. Я вспомнила кое-что, о чём просила Маша. Скоро вернусь, – и добавляет громче своим властным тоном. – Продолжаем!

Студия приходит в движение.

Она не возвращается на фотосессию после посещения главного редактора, но зато за руку её ловит тёплая рука. Голубые глаза мерцают, Алисе трудно дышать.

Её маленькое запястье оборачивают его длинные бледные пальцы в чернильных буквах, прикосновения жалят, но не так как тогда. Приятно жалят.

- Куда ты всё время бежишь, Алиса?

Она молчит, рассматривая его лицо. Фёдоров выглядит чуть иначе, чем пять лет назад, но, то ли влюблённость Алисы, то ли грим для фотосессии делают его точно таким же, как тогда. Молодым, спокойным и сильным, но всё же немного уставшим. Эта хроническая усталость есть у них обоих. - Х-хочешь посмотреть мой кабинет?

Он кивает сразу, рассматривая её в ответ и всё ещё держа за руку.

Девушка ведёт его по коридорам офиса журнала, мимо чужих кабинетов, выводит в просторный холл – по центру большое кашпо с шарообразным растением и четыре изумрудных диванчика. Мирон видит четыре двери с табличками, а Алиса уверенно идёт ко второй, где написано "арт-директор", и он дёргается вперёд, открывает перед ней дверь и приглашает войти.

Её кабинет озаряет солнце. Окна от пола до потолка пускают свет, белые стены его множат. Помещение имеет форму многогранника. По центру располагается длинный стол, заваленный документами, кусками ткани, фотографиями, фотокамерами, вазами с цветами.

Здесь вообще много предметов, растений и красок.

На левой стене – картины и обложки номеров журнала – наверное, самые удачные на свой взгляд Алиса и повесила. Книжные полки, фиолетовый маленький диван и большая ваза, будто с рынка где-нибудь на окраине Парижа. Вдоль окон узкие столики – на них свечи, журналы, книги. Её рабочий стол тоже белый и стеклянный, такой же воздушный, как и весь кабинет в целом. Рядом со столом полукруглое кресло из пластика, позади него несколько картин Покраса Лампаса и портрет… самой Алисы? Да, её. Чёрно-белый. С правой стороны кабинета стоит мольберт, несколько подрамников вдоль стены и голый манекен.

Мирон думает, что это место воплощает Алису до кончиков пальцев.

Алиса знает, что будет скучать по этому кабинету. Но новый ей всегда нравился больше. Даже снился пару раз. Она предвкушает что оставит, а что переделает в кабинете Маши. Алиса улыбается, слегка тормозя себя: не стоит слишком ярко всё представлять и проживать, пусть сначала сбудется. Главный редактор. Стоило ляпнуть это лет 10 назад и вот она здесь. И он здесь. Он... здесь. Здесь. - Тут очень красиво, – осматриваясь, произносит мужчина. Так непривычно видеть его здесь, словно вырванного из другого мира и вклеенного в её мир как в аппликацию. – Видно твою руку и вкус. Уютно, но настраивает на работу. - Дааа, я тут всё поменяла, когда назначили. Многое здесь случилось. Молчат. - Почему ты ушла со съёмки?

Звучит как: ?почему ты ушла от меня?? Болезненно. Сквозь время и здоровый самоконтроль сквозит боль и непонимание. Нет, он не зол и не был зол на неё за это решение. Скорее думал, что способен это предотвратить.

- Не хотела никого смущать. Алиса пожимает плечами. Она тоньше и ярче. Старше. Черты лица острее, а тело легче. Её львиная грива длиннее и слегка уложена, но всё же это художественный беспорядок. Московский климат другой, наверное, её волосы пушатся не так сильно, как в Калининграде. Больше женственности и какой-то уверенности во внешнем виде, во всей девушке. Ему хочется зарыться в эти волосы, потянуть за них, проследить путь длинной кудрявой пряди от корней до кончиков.

- Там только мы с тобой могли смущаться. И то не стоило. Мирон глубоко выдыхает. Здорово видеть её лицо так близко и так чётко, а не через линзы. Алисины карие тёмные глаза светятся чем-то медовым, и Мирон чувствует себя ровно как в тот вечер, когда впервые увидел её у библиотеки в Калининграде. Это странно, ведь в Кругу всё кажется приглушенней. Словно ты смотришь и слышишь из-под толщи воды. Но ты всё ещё чувствуешь все эмоции, способен любить и искренне реагировать на что-либо, но не так сильно. Всё же пребывание в Кругу это не естественное состояние.

Мирон ведет пальцами по обложке свежего номера, что лежит на столе. В центре стола находятся фотографии, цветовые паспорта для тематических фотосессий и несколько стаканов воды и... красного вина? - Это вино? - Гранатовый сок. - Точно. Я помню. Алиса силится спросить его про альбом, про фотосет и презентацию, про Диляру и про... неё саму. Альбом 2021-ого года дал понять, что Мирон многое переосмыслил, принял и понял. Также, что он вроде как встретил соулмейта, но вошел в круг. Многие фанаты гадали, кто пара Мирона. Поначалу были уверены, что Ди. С годами решили иначе. Мирон и Диляра расстались, практически поженившись. Насколько знала Алиса, они дружили до сих пор, но никак не комментировали разрыв. Только в недавнем интервью Мирон сказал, что ?в данный момент сосредоточен полностью на карьере и творчестве?. И что всё будет, если Судьбе так угодно.

- Ты здесь рисуешь? – она вздрагивает, оборачиваясь к нему. Мирон стоит у мольберта и изучает кисти в стаканах. Не трогает. Алиса чуть улыбается, благодаря его за это: она не любит, когда кто-то трогает её вещи. – Лиза сказала мне, что у неё есть твоя работа. Я был удивлён. – Мирон замечает что-то в её лице такое, что спешит пояснить. – Мне долгое время казалось, что ты – нечто эфемерное и навсегда останешься в той калининградской весне. Странно, что у нас есть общие знакомые.

- Они были и раньше, – кивает Алиса и тепло улыбается ему, понимая эти чувства. Потом смотрит в окно, долго не выдержав его взгляда.

Он тоже всегда казался ей сном.

Они оба настолько искалеченные внутри, но рядом друг с другом будто залечивают даже самые крохотные трещинки.

- Не могу забыть ту весну… Он произносит это так тихо, надрывно. Она поворачивается к нему. Мирон смотрит открыто и вдруг улыбается.

- И… то, что держит тебя в кольце… и ты не знаешь, что будет в конце трипа…

Шепчет он, рассматривая её гладкую смуглую кожу, синюю оправу очков и маленькие кудри у висков и ушей. Он так скучал по этим кудряшкам.

- Когда всё написано на лице, ты закрываешь глаза и видишь себя в прицел…– продолжает Алиса, потому что не может не продолжить. Этот текст, эти слова и этот альбом. – И эта тема ещё не…

Он помнит эти строчки, и демонстрирует своё согласие с тем, что это им подходит. Пальцы подрагивают в желании коснуться его ладоней или плеч. Просто хоть как-нибудь его коснуться.

- Оля в четверг приедет ко мне, чтобы забрать рисунок для обложки нового альбома. Х-хочешь с ней повидаться?

Он моргает, будто это робкое приглашение удивляет. Мирон помнит, как оставил её, как они простились. Он не ожидает, что Алиса так просто примет его. И что она вообще готова…

- Я… в тур уезжаю в среду. Маша поэтому и спешит с интервью и фотками. Альбом же обкатать надо.

- Куда ты едешь?

- Начнём с Калининграда, – он чуть хмыкает, наблюдая ожидаемую реакцию на лице соулмейта. – За год доберёмся до Владика. Потом большие залы в Питере и Москве. Потом сяду за книгу. Давно хотел написать книгу. Ты вдохновила меня, – теперь очередь Алисы делать удивлённое лицо. – Кстати поздравляю с книгой. Если получится – прилечу на презентацию. Но не буду обещать заранее. График плотный.

- С-спасибо. И… тебе не обязательно мотаться.

- Но я!..

- И!..

Оба замолкают, перебивая друг друга. Алиса глубоко выдыхает и вдыхает его запах, смотрит в сторону, где на длинном столе стоят цветы. Она вспоминает, что Мирон появился тогда с цветами. И следом вспоминает, что находилась недавно в отношениях с молодым хоккеистом, а теперь её пара стоит перед ней и явно не готов общаться.

Они оба не готовы даже видеть друг друга. Если честно. Алиса обхватывает себя руками и говорит:

- Я горжусь тобой, и каждый день радуюсь тому, кем ты стал. Твои новые альбомы очень нежные, – его лисьи голубые глаза смотрят с такой нежностью и благодарностью прямо сейчас. – И пусть ты не согласишься с этим, но я вижу в них тебя ещё яснее. Думаю, твой тур пройдёт хорошо. И у тебя всё будет хорошо, что бы ты ни задумал.

- Это звучит как напутственные слова или как… прощание?

- Я не знаю, когда увижу тебя ещё раз. Я хочу сказать всё это прямо сейчас и говорю.

Она кажется ему такой маленькой и влекомой. Мирон непроизвольно делает шаг и чуть склоняется. Разница в росте у них небольшая, и глаза Алисы понимающе расширяются... Он хочет поцеловать её прямо сейчас. Не в губы, в щёку. Или в лоб. Ему хочется запечатлеть себя на ней, пока есть возможность. Почему так хочется этого?

- Алиса Игоревна, простите, но Маша всех руководителей просит в конференс-зал. Она не могла до Вас дозвониться. – Рита, её помощница, влетает в кабинет и пунцовеет, осознавая ситуация. Мирон медленно выпрямляется и поворачивается к вошедшей. – Простите, Мирон Янович.

- Добрый день, ничего страшного. Я… уже уходил, – он бросает прощальный взгляд на свою пару и улыбается, кивая. – Я позвоню тебе?..

Алиса не понимает, спрашивает он или утверждает, но всё что она может, это согласно кивнуть. В конце концов, как-то давно он уже обещал позвонить…