отключай свою мобилу, пригласи меня на чай (1/1)

Конечно, Ваня никому не рассказал о своем ?приключении?. Точнее, о самой унизительной его части. Сказал только, что успел скинуть товар до того, как менты его приняли, и в итоге те просто промурыжили его пару часов как возможного свидетеля, а потом отпустили. Слава ржал как обдолбанный, мол, Светло, ты даже закладку сделать не можешь, что с тобой, блядь, не так? Андрей смотрел серьезно и хмуро, нотаций не читал, но весь его вид был одной сплошной укоризной и сентенцией ?я надеюсь, ты сделал выводы?. Если бы Миша в этот раз бухал с ними, то плечами бы пожал, разве что, он придерживался мнения, что деньги — это деньги, а как они заработаны — вопрос вторичный. Но Миша был в Воронеже, и даже такой символической поддержки Ваня не получил.Однако выводы Ваня действительно сделал. И повторять свой опыт не намеревался.Через недельку позорные минуты в кабинете ебаного ментяры сгладились, и Ваня как-то выдохнул, попустился. Все же обошлось? Ну вот и славно, а что пришлось позволить херу чужому по губам поводить... Это можно как-нибудь пережить.И так Ваня думал ровно до того момента, пока томным субботним вечером в дверь не позвонили. Ваня никого не ждал и, если честно, надеялся на спокойный вечер с книжкой — гулянки его порядком утомили. От резкой трели звонка Гриша, потревоженный, зашипел и умчался под диван. Вариантов, кого принесла нелегкая, было немного — либо Славка, любитель нагрянуть без предупреждения, либо соседка за солью. Ну и понятно, какой из них был вероятнее.Ваня, не особо торопясь, соскребся с дивана и двинулся в прихожую. Словно подгоняя, звонок снова оглушительно завопил.— Да иду я, иду, — буркнул Ваня, недоумевая, когда это Слава стал таким нетерпеливым. Дверь открыл, не раздумывая, не глядя в глазок.И замер каменным изваянием.— Ну привет, Ванечка, — на пороге, самодовольно ухмыляясь, высился давешний мент. Давид. В неизменной своей ментовской форме и фуражке сраной.Секунд тридцать Ваня просто на него пялился, а потом, когда отмер, попытался быстренько захлопнуть дверь у Давида перед носом. Не тут-то было: ботинок ловко вклинился, Давид помог рукой, и вот уже он как-то незаметно протиснулся в квартиру, заставляя Ваню отступить вглубь.— Хуле ты тут делаешь? — прозвучало очевидно нервно, да Ваня и не пытался этот нервяк скрыть.— А вот не поверишь — шел мимо, вспомнил адрес — дай, думаю, зайду, — Давид насмешливо склонил голову к плечу. — Проверю, как ты тут, не вляпался ли в очередное дерьмо.— Я лучше всех, как видишь, не вляпался, спасибо за беспокойство, а теперь, пожалуйста, уебывай нахуй, — Ваня переминался с ноги на ногу. В своей квартире, на своей территории он сейчас чувствовал себя менее комфортно, чем этот уебок пафосный.— Я бы с радостью, — Давид показушно развел руками, — но поговорить надо. Неужели не пустишь?— Так говори, — Ваня подавил желание обхватить себя руками. Давид его не пугал, но явственно тревожил, от него тянуло силой, не только физической, и рядом с ним Ваня чувствовал себя меньше и слабее — особенно когда Давид /так/ смотрел.— Никакого уважения к правоохранительным органам, — Давид притворно вздохнул, пошарил за пазухой, вынул вчетверо сложенный лист бумаги. — На, полюбуйся.Ваня принял лист, не касаясь чужих пальцев, развернул, быстро пробежал глазами. Потом вернулся к началу, вчитался внимательнее. Опустил руку с зажатой в ней бумагой — не оригиналом, копией. Копией протокола.— Я это не подписывал, — прозвучало беспомощно.— Конечно-конечно, — с готовностью подтвердил Давид. — Твою подпись просто подделали!Ваня смотрел на него округлившимися от глубокого ахуя глазами. Моргнул несколько раз. Самое паскудное, что он правда не помнил, не подмахивал ли он что-то в мусарне, первый час как-то стерся у него из памяти. Но в здравом уме Ваня бы никогда не подписал бумагу, в которой признавался, что толкал дурь в школе. Блядь, это уже совсем другая история же!— И что будем делать? — вкрадчиво поинтересовался Давид. Ваня тупо смотрел на него, не до конца понимая, что происходит. — Я могу не дать этому ход, но, сам понимаешь...— Хочешь опять выебать меня в рот? — Ваня и сам слышал истерические нотки в своем голосе.— Просто хочу тебя выебать, — светским тоном отозвался Давид. — И не один раз. Прежде чем откажешься, подумай, что в тюрьме делают с теми, кто продает наркоту детям.Не то чтобы Ваня знал, но Давид звучал предельно зловеще, так что как-то само собой верилось.Ваня облизнул губы. Давид выжидательно на него глядел. Ваня неуверенно кивнул, говорить боялся — не хотел, чтобы голос сорвался.— Я верил в твое благоразумие, — Давид почти просиял. — Раздевайся.На языке тут же закрутилось язвительное ?что, прямо в коридоре??, но Ваня только развернулся и, как сомнамбула, двинулся в комнату. Давид повозился в коридоре и пошел следом — без обуви и без фуражки.— А у тебя ничего, уютненько, — оглядел он единственную комнату и одобрительно кивнул. Ваня смерил Давида уничижительным взглядом, потеребил ворот домашней толстовки.Ощущение нереальности происходящего вернулось. Наверное, стоит относиться к этому, как к плохому сну, да? Просто пережить и забыть...— Халлоу, — Давид пощелкал пальцами, вырывая Ваню из пучины невеселых мыслей. — Тебе особенное приглашение нужно? — и он достаточно вольготно устроился на диване, развалился, широко расставив ноги и раскинув руки. — Раздевайся. Только медленно.Ваня смерил его уничижительным взглядом. Нет, блядь, серьезно? Он ему еще и стриптиз танцевать будет? Что за пиздец.Но собственная черно-белая подпись вспомнилась очень ярко. Ваня не тешил себя иллюзиями, что сможет кому-то что-то доказать, поэтому закусил губу — и начал плавно двигаться, покачивая бедрами и проводя руками по телу. Давид одобрительно присвистнул.Оказалось, что все будет намного проще, если закрыть глаза. Представить, что напротив вовсе не Давид. Подходящей случаю фантазии у Вани не было, так что он просто убедил себя, что находится в комнате совсем один, и даже принялся негромко мычать неопределенную мелодию. Так дело пошло намного легче.Ваня никогда не был любителем танцев, но двигаться умел. Поймав внутренний ритм, он потянул вверх толстовку — не со спины, как делал это обычно, а ?по-женски?. Почувствовал, как задралась футболка, как пришли в хаос волосы. Ваня не стал ничего поправлять или приглаживать, ладонями коротко скользнул по груди, переместил их на бедра — ими Ваня плавно выписывал восьмерки, неторопливо поворачиваясь вокруг своей оси.Футболку или штаны? Ваня решил, что все же первое, но сперва несколько раз задрал ее, демонстрируя то поясницу, то живот и грудь, и только потом стянул, кинул куда-то на пол, к толстовке. К этому моменту Ваня даже увлекся, по-настоящему забыв, что именно сейчас происходит. Он чувствовал, как от прохлады затвердели соски — в комнате было не слишком тепло. Ваня несколько раз с нажимом провел по ним, зная, какие они яркие сейчас и насколько выделяются на его бледной груди.Штаны он снимал медленно, то приспуская до середины бедра, то натягивая обратно. Когда Ване надоело, он одним неторопливым движением стянул их вниз, вышагивая, и остался почти полностью обнаженным — в трусах и носках.Ресницы подрагивали — сложно было продолжать держать глаза закрытыми, но Ваня не мог сейчас разрушить свою маленькую иллюзию. Он уже не очень ориентировался в пространстве, голова слегка кружилась, и в какой-то момент Ваня покачнулся, потерял равновесие.Сильные руки тут же поймали его, не дали упасть. От неожиданности Ваня распахнул глаза, моментально возвращаясь в неприглядную реальность, в которой чертов Давид сейчас держал его за талию, крепко впиваясь пальцами, и смотрел потемневшими, почти черными глазами.— Пиздец ты шлюшка, конечно, — хрипло пробормотал он. Ваня хотел было возмутиться, но ему не дали. И, честно говоря, сложно было ожидать, что Давид из тех, кто будет целоваться с тем, кого пользует, как распоследнюю блядь — но он поцеловал Ваню, порывисто и агрессивно, почти болезненно сминая губы, прикусывая их. — Сука, и губы у тебя такие нежные, я еще в тот раз подумал.— Хочешь, гигиеничку свою подарю? — огрызнулся Ваня.

— Хочу, чтобы ты заткнулся. И надел это, — Давид стянул с себя китель, протянул Ване. Тот не сразу понял, что от него требуется — это была слишком странная хуйня. В итоге Давид нацепил на него свой форменный пиджак почти силой, и пусть Ваня был не слишком-то меньше Давида по габаритам, в рукавах и плечах он все-таки утонул.— Ты фетишист, что ли, я не пойму? — Ваня поежился — от кителя пахло… Давидом.

Тот не снизошёл до ответа, а просто силой усадил Ваню на диван, встал перед ним.— Разденешь меня? — это не было вопросом.Ваня дернул плечом и вот уже второй раз полез расправляться с брюками Давида, снял их вместе с бельем. Рубашку и майку Давид стащил сам. Он, кажется, в принципе не способен был на ощущение неловкости, выглядел абсолютно уверенно и предвкушающе, а еще у него крепко стояло.Ваня на каком-то автопилоте потянулся к его члену, не желая откладывать неизбежное, но Давид, засмеявшись, поймал его запястье, неожиданно мягко погладил подушечкой большого пальца.— Ценю твой энтузиазм, но не сегодня.Давид вынудил Ваню избавиться от трусов, улечься и раздвинуть ноги, устроился между ними. Ваня почувствовал, что дрожит, и вместе с тем внизу живота потеплело. Кажется, это все нервяк. Или адреналин. Или еще какая-нибудь хуета, которая все бы объясняла. Давид, многообещающе улыбаясь, провел по его бедру, вызывая еще больше мурашек вдоль позвоночника.

А потом довольно бесцеремонно надавил двумя пальцами на Ванину нижнюю губу, проникая в рот.— Давай, оближи как следует.Ваня бы и рад был сказать, что смазка из слюны такое себе, и на порванное очко он не подписывался, но посторонние предметы во рту мешали. Пальцы у Давида были длинные и так и норовили скользнуть в горло. В какой-то момент Ваня закашлялся, и Давид лениво убрал руку. Вместо того, чтобы толкнуться в задницу, он по очереди погладил Ванины соски, возбужденные и чувствительные. Ваня дернулся, но не от того, что было больно и неприятно. Наоборот, блядь. Давид хмыкнул, покружил по контурам ореолов, провел по солнечному сплетению, царапнул низ живота. Потом опять вернулся к губам, обвел по контуру, мягко надавил, требуя пропустить вглубь, и Ваня, повинуясь какому-то невербальному требованию, плотнее обхватил пальцы, посасывая.

А смазка у Давида оказалась с собой нормальная — это Ваня понял, когда почувствовал, как в него проталкивается скользкий палец. Все внимание тут же переключилось на ощущения от проникновения, и пока что было даже нормально. Ваня в целом ничего не имел против дополнительной стимуляции, но сейчас было куда сложнее расслабиться — не выходило выкинуть из головы, кто именно сует в него вот уже два пальца и смотрит так, что хочется отвернуться, закрыться от этого пожирающего взгляда. Но Давид несильно шлёпнул Ваню по щеке, когда тот попытался спрятать лицо где-то в вороте кителя, и это было более чем ясное ?смотри на меня?.

На третьем пальце Ваня тяжело задышал, смазки было столько, что отчетливо хлюпало, а Давид как-то намеренно особо не касался простаты. Зато стоило ему наконец-то потереть ее, как Ваню почти выгнуло. Возбуждение вспыхнуло остро и неконтролируемо, и Ваня не успел прикусить губу — стон получился довольно громким.Больше Давид не сдерживался.Он торопливо натянул резинку, приставил головку ко входу, одним длинным толчком вогнал сразу на всю длину. Ваня задохнулся, пальцы заскребли по обивке дивана, он весь взмок, в ебаном кителе было пиздец как жарко. Давид, вжавшись в него максимально тесно, ненадолго замер, а потом принялся размеренно трахать, сначала вынимая ненамного, а потом, когда Ваня окончательно расслабился и поплыл, уже доставая член почти полностью и до упора вгоняя его назад. Каждый этот толчок вырывал из Ваниной груди полузадушенный стон. Чтобы было удобнее, Давид подхватил Ваню под коленками, подтащил к себе. Теперь его движения стали еще быстрее и интенсивнее, и в Ваниной голове пронеслась фоновая мысль, что он такими темпами сотрет жопу о диван.

Ваня всхлипнул, не удержался, прикусил собственную ладонь, когда Давид обхватил рукой его член. Острое удовольствие от толчков внутри смешалось, переплелось с тягучим кайфом от скольжения по члену, и Ваня, давший себе слово, что будет вести себя как жертва изнасилования, начал метаться между желанием подмахнуть и желанием толкаться в кулак Давида.

— Забыл пообещать, что ты кончишь подо мной, — шепнул Давид, склонившись к самому Ваниному уху, отводя взмокшую челку — и да, это стало последней каплей. Ваня и правда спустил, пачкая чужой кулак и собственный живот, чувствуя, как скручивает изнутри. Видимо, это подстегнуло Давида — то, что он тоже финишировал, Ваня понял, когда из него выскользнули. А потом Давид потрогал кончиками пальцев его дырку, ее припухшие, слишком уж чувствительные края, и Ваня дернулся, инстинктивно пытаясь свести колени.— Все, все, убрал руку, — Давид с трудом устроился рядом — разместиться вдвоем на не разобранном диване было проблематично. Он оглушительно зевнул и одобрительно похлопал Ваню по бедру — звук получился каким-то безобразно звонким.

Ване было жарко — и отвратительно от того, что его только что выдрали, как шлюху, а он стонал и чуть ли не просил еще. Его телу было хорошо. Было бы лучше, если бы Давид действительно его изнасиловал, взял болезненно и против воли, а тут Ваня, по сути, сам ноги раздвинул и отдался.

Эти мысли стали последней каплей, и Ваня подорвался так резко, что Давид аж отшатнулся. С остервенением содрав с себя китель, Ваня швырнул его в Давида.— Дверь захлопни за собой, — сквозь зубы процедил он и метнулся в ванную, с силой саданув дверью, с ненавистью щелкнув задвижкой.

Давид его не останавливал и вообще ни слова не сказал даже вдогонку.