Часть 3 (1/1)

Жизнь вернулась в привычное русло: учёба, друзья, репетиторы, но главное?— занятия на гитаре с Рэхваном. Кичжун словно вернулся на два года назад, в самое счастливое время, только теперь он не был намерен скрывать чувства и пытаться избавиться от них, ведь он уже не ребёнок, и готов бороться за любовь, взять на себя ответственность, что бы ни произошло дальше.На деле же признаться в своих чувствах оказалось гораздо сложнее, чем он предполагал: как только Кичжун собирался с духом, тут же или некстати звонил телефон, или входила мама, приглашая на ужин, или Рэхван резко подрывался, вспоминая о каком-то важном деле. Почему в дорамах это происходило так просто? В любой момент герои высказывали всё, что у них на душе. Кичжун подумывал воспользоваться японским способом признания?— написать письмо. И даже начал его, но как оказалось, он совершенно не обладал писательским талантом: всё, что ему удалось из себя выжать, сводилось к одному предложению: ?Хён, я вас люблю?. А что дальше? Пол комнаты был усыпан помятыми исписанными листами бумаги с разными формулировками и объяснениями, но всё выходило слишком сухо, неэмоционально. Даже когда он брал гитару в руки, не мог сосредоточиться, постоянно думая об этом, так что в итоге Рэхван подловил его.—?Кичжун, ты где витаешь? В элементарных вещах делаешь ошибки. Это на тебя совсем не похоже… Ты, часом, не заболел? —?лба коснулись прохладные пальцы, и Кичжун резко дёрнулся, ощущая, как кровь мгновенно прилила к щекам.—?Просто жарко. Я схожу за водой, вам что-нибудь принести? —?он тут же сорвался с места после отрицательного ответа.Сегодня Кичжун был больше, чем обычно, погружён в свои мысли, потому что впервые они остались вдвоём. Он всё ждал подходящего момента?— кажется, этот момент наступил! Быстро умывшись холодной водой, Кичжун взбежал вверх по лестнице, боясь, как бы решимость не оставила его.—?Хён, я… —?но слова застряли в горле, когда он увидел в руках Рэхвана один из тех злосчастных листочков. Но откуда?..—?Что это? —?спокойствие в голосе старшего лишь добавляло волнения.Кичжун лихорадочно пытался придумать ответ, потому что не представлял, какой из вариантов там был накалякан.—?Это… Нам задали по литературе написать признание в любви воображаемому возлюбленному.—?Правда? —?лёгкая улыбка коснулась губ Рэхвана, но почему-то не глаз. —?Прочитай.—??Надеюсь, вы не будете смеяться и сможете когда-нибудь принять мои чувства. Я люблю вас… тебя, Рэхван?,?— первоначальная уверенность к концу сменилась паникой, Кичжун неожиданно для самого себя прочитал послание целиком и замер, боясь оторвать взгляд от внезапно расплывающихся перед глазами букв.—?Тебе нравятся парни?Резко вскинув голову, парень готов был согласиться с чем угодно, в глазах загорелся огонёк надежды, тут же растоптанный.—?Тебе нравлюсь я?—?Я… нет… —?голос Кичжуна дрожал, сердце стучало, как сумасшедшее, ладони вспотели и похолодели.—?Можешь не говорить, я понял. Это лишь ребячество, ты подрастёшь и изменишь своё мнение,?— тихо произнес Рэхван, успокаивающе коснувшись поникших плеч. —?Ты просто запутался.—?Нет! —?страх ушёл, Кичжун посмотрел прямо в глаза любимого. —?Мне больше никто не нужен. Только вы.—?Ты не понимаешь,?— Рэхван покачал головой, словно всё уже было решено.—?Почему? Потому что мы парни? Потому что вы дружите с моим отцом? —?Кичжун схватил за руку мужчину, в глазах его заблестели слёзы. —?Скажите, в чём дело?Рэхван выглядел так, будто собирался что-то сказать, но вместо этого мягко освободился из хватки и покинул комнату, ставя точку. Молодое и влюблённое сердце словно проткнули иглой, на бумагу, всё ещё зажатую в кулаке, упали крупные солёные капли.До самого вечера Кичжун не выходил из спальни, он лежал на кровати, свернувшись калачиком, молча поливая подушку слезами. Нарушила его уединение мама, позвав к столу. Отказываться от еды, когда она зовёт?— всё равно что подписать себе смертный приговор. Сразу начнутся расспросы (читай?— допрос), что болит, что случилось, в общем, проще было пережить десять минут за тарелкой. Удостоверившись, что следов слёз на его лице не осталось, Кичжун спустился в столовую и, поприветствовав родителей, приступил к ужину.Есть совершенно не хотелось, поэтому он просто ковырял палочками в еде, лишь делая вид, что отправляет что-то в рот, когда мать смотрела на него. Кичжун даже не пытался вникнуть в суть разговора, пока не услышал имя, которое было как триггер для него.—?…Не представляю, каково Рэхвану,?— как-то грустно сказал отец, делая глоток соджу.—?Сколько уже прошло? Чуть меньше года? —?спросила госпожа Ким.—?Завтра будет ровно год.—?Год чего? —?тут же встрепенулся Кичжун.—?Год, как погибла невеста Рэхвана.