Картина шестая. Жестокая. (1/1)
Камиджо так и не смог уговорить Эмму на вечер в ресторане. Она злилась по понятным причинам. Они молча вернулись в отель, молча перекусили какой-то ерундой, отдалённо напоминавшей остывшую пиццу. А потом Эмма, бросив в Камиджо подушку и одеяло, заявила, что сегодня он будет спать на полу. Певец покорно кивнул. Сколько еще она будет злиться на него? Это невыносимо! Да, он вёл себя как идиот, но то, что произошло уже не исправить. На следующее утро, отложив фотосессию, Камиджо помчался за цветами для своей прекрасной британки. Камиджо думал, что Эмма оценит его старания, поймёт и всё-таки простит, но не тут-то было.
Эмма вынуждена была проводить время в студии певца, ибо сидеть в отеле было смертельно скучно, по магазинам ходить без охраны тоже не представлялось возможным. Она едва ли удостоила взглядом провинившегося мужчину, когда тот вошёл в комнату с шикарным букетом роз. Алые розы на длинных стеблях с прочными и острыми шипами впечатлили Хизаки и остальных ребят. Они подозревали, что Камиджо сошёл с ума, решив подарить разгневанной женщине столь коварное оружие.
- Эмма… Камиджо виновато выглянул из-за букета. - Мм? – оторвалась от журнала актриса. Главным образом она рассматривала картинки, потому что читать по-японски не умела. – Красивые цветы. Если это мне, то спасибо. Камиджо думал, что должен сказать что-то еще, а не просто ?Эмма, прости меня!?. Эмма напряглась. Выслушивать в тысячный раз одни и те же оправдания ей не хотелось, тем более в присутствии других музыкантов: Хизаки и Теру навострили уши, но делали вид, что увлечённо бренчали на гитарах. - Ну сколько можно обижаться на меня?! – не выдержал Камиджо. Эмма уронила журнал на пол. Лучше бы он молчал! Она выхватила букет, но одной рукой удержать его было невозможно. Вцепившись как следует в цветы, Эмма что есть сил начала хлестать им по ничего не подозревавшему Камиджо. - Эмма, пожалуйста… Что ты делаешь?! А-а! Камиджо безуспешно закрывался руками от шипастых цветов, но они попадали точно в цель. Обезумевшая Эмма не хотела успокаиваться. Она била Камиджо букетом до тех пор, пока лепестки не осыпались.
При виде такой расправы над певцом, бас-гитарист Масаши и ударник Юки оперативно сбежали из помещения. Хизаки замер в ожидании чего-то нехорошего, а Теру, съёжился в комок, пытаясь прикрыться гитарой. Хорошо, что он не надел шорты сегодня. Эмма плевать хотела на музыкантов. Расправившись с Камиджо, она поняла, что миссия на сегодня выполнена. Ей даже малость полегчало. Но когда девушка взглянула на растрёпанного и расцарапанного шипами роз мужчину, сердце её упало. Камиджо, не смея поднять на неё глаза, терпеливо вытаскивал шипы из рук. Руки и лицо нестерпимо болели и щипали. Теперь придётся отложить фотосессию. С расцарапанным лицом и руками он вряд ли будет хорошо смотреться на фотографиях. Зато факт пьяных облизываний с Каей был налицо. Вот она, такая страшная расплата за измену. Лучше было бы умереть по-настоящему, чем умереть от позора: Хизаки и Теру, как показалось Камиджо, готовы были рассмеяться. У них от избытка эмоций глаза округлились так, то похожи они стали скорее на европейцев, чем на японцев. Эмма, поняв, что натворила, опустилась на колени перед креслом своего мужчины и пыталась помочь вытаскивать прочно засевшие шипы. - Прости меня, - плакала девушка. – Прости, я… Идиотка! - Я не ожидал, конечно, - оторопел Камиджо после всего, что произошло минутой ранее. – Но я не сержусь на тебя. Ты правильно сделала. Я заслужил. - Я краем уха слышала, что у вас опять состоится вечеринка по случаю дня рождения одного из твоих друзей. - Нет. То есть, состоится, - кивнул Камиджо, а потом поспешил добавить: - Я не пойду. Я пить больше не буду, честно. - И там будет Кайа? – мстительно загорелись глаза у Эммы. Камиджо кивнул, не замечая подвоха в словах Эммы.*** Обещание есть обещание. И Камиджо, как истинный японец, остался верен своим словам - на вечеринку не пошёл: отсиделся в гримерке. Но один раз ему всё же пришлось выйти и поздравить давнего приятеля. Он нацепил тёмные очки в пол лица, не закрывавшие, к слову, царапины, и, произнеся сухой и сдержанные тост, скрылся в темноте клуба. Эмма была поражена. Камиджо, наплевав на всё, пытался изменить себя ради неё. Значит, Эмма была ему дорога! Актриса готова была петь от счастья. Вместо Камиджо она напилась сама. В этот раз певец не испытывал ни стыда, ни неловкости. Он понял Эмму. И понял, что он дорог этой красавице.
Эмма вела себя чуть сдержаннее, чем Камиджо несколькими днями ранее. Но всё так же она внушала страх Хизаки и Теру, как раньше. Они не завидовали Кайе - прекрасно знали, чем может закончиться разговор с уязвлённой женщиной, поэтому держались в стороне. - Так это ты Кайа? – осведомилась Эмма, откладывая бокал с шампанским в сторону. – Ты мальчик или девочка? Хотя мне без разницы. Эмма отобрала у Юки бутылку виски и сделала глоток. - Ты ответишь мне за то, что на глазах у всей вашей извращенской компании джей-рокеров целовал моего мужчину! – недобро сверкнули глаза у актрисы. Эмма решила подкрепить слова действием и, вцепившись в длинные волосы музыканта, ударила его об стену. Кайа не ожидал, что хрупкая с виду Эмма способна на подобное. - Что ты делаешь? Мне же больно! - Не так больно, как это, - сказала Эмма, наклонив его и ткнув коленкой в пах. – Надеюсь, мы больше не увидимся.
*** Хлоя пыталась дозвониться Бенедикту, но тщетно. После их очень близкого знакомства мужчина пропал, будто сквозь землю провалился. Никогда еще она не чувствовала себя настолько глупой девчонкой, как сейчас. А Бен казался ей честным мужчиной, но репутация его ухудшалась с каждым пропущенным звонком.
Камбербетч прекрасно видел, что Хлоя звонит ему. Телефон резво вибрировал по столу кафе, за которым Бен сидел с Ли Пейсом. Ли решил, что Хлоя всё-таки нужна ему, он теперь уже точно и бесповоротно решил влюбить её в себя. И он мог. Но Камбербетч встал на пути. - Не хочу ссориться с тобой. Я Хлою не люблю, я… - А зачем тогда трахал её? Бенедикт прятал глаза и терял слова. Как Ли не понимает? Это было всего лишь мимолётная страсть. Он должен был понимать. Хотя будь Камбербетч на месте Ли, то всенепременно убил бы такого героя-любовника. Мимолётная страсть – лёгкое оправдание для мужчины, который прекрасно знал, что его хороший приятель с ума сходит от этой милой девчонки.
- Давай выпьем, - предложил Бен. - Что? В десять часов утра? - Может, разговор склеится. Я нервничаю, ничего не могу сказать. И я… Да, я представляю себя на твоём месте. - Официант! Виски…*** Бонни Райт не спеша паковала чемоданы. Окрылённая новыми и желанными отношениями с Хиддлстоном она не замечала ничего вокруг. Том хмуро наблюдал, как девушка кружит по номеру отеля, напевая себе под нос. Бонни считала Тома своим мужчиной, хотя на деле у них был только секс. И Том прекрасно разграничивал эти два понятия. Бонни, похоже, нет. И Хиддлстона это напрягало. Его тяготила мысль о том, что снова придётся ухаживать, говорить комплименты, быть обязанным, в конце концов! Том ничего такого не хотел в ближайшее время. Он должен был для начала отдохнуть и развеяться после расставания с Эммой Уотсон. Но Бонни и слышать ничего не хотела. Она вцепилась в Хиддлстона мёртвой хваткой, не желая упускать из виду. Она знала, что за Томом увивается сотня женщин. - Бонни, давай останемся друзьями. В соседней комнате упало что-то тяжёлое. Но нет, Бонни оставалась на ногах. Она отреагировала моментально и вернулась к Хиддлстону в комнату. Он невозмутимо смотрел на расстроенную девушку. - Что? Ты, что, бросаешь меня? Бонни поставила на Тома такие печальные глаза, что сердце у последнего ушло в пятки. - Почему бросаю? Нет, я хотел сказать… - Эмма не выходит у тебя из головы, - померквзгляд у девушки. - Нет, но Эмма в прошлом. Пойми, я не готов к новым отношениям. Ты прекрасная девушка. И ты мне нравишься. Но мы слишком торопимся. Бонни зарыдала, уткнувшись лицом в спинку кресла. - Нет, не надо! – запротестовал Том, не зная, куда себя деть. – Я не хотел тебя обидеть. Прости меня, Бонни! - Убирайся. Девушка вернулась в комнату, где собиралась вещи, сгребла в охапку рубашки Хиддлстона и бросила ему в лицо. - Уходи! – крикнула она, падая на кровать. - Прости меня, - покраснев, произнёс Том и в спешке начал собирать свои веши.