дозоры!ау (1/1)

Ему без конца талдычили одно и то же:—?Никогда не якшайся со светлыми, парень.Говорили:—?От них бед порой больше, чем от нас.И добавляли ещё второпях:—?Тебе же потом будет хуже.Баки тогда только кивал и глаза обречённо закатывал, не совсем понимая сути, но не спрашивал: доставать лишний раз начальство, у которого и так проблем хватало, не хотелось.Ему ?якшаться? с ними было попросту негде. У него знакомые и друзья?— это весь Дневной Дозор Нью-Йорка, а на заданиях, когда случалось пересекаться с адептами Света, было совсем не до разговоров.Баки строго следовал негласным правилам, которые все и без того знали наизусть. У тёмных и светлых не может быть ничего общего. Они враги. Это заложено в их природе. Даже объединяясь, каждая сторона Иных преследует свои цели.Они как плюс и минус. Как вода и огонь, как небо и земля. Между Тьмой и Светом не может быть ничего общего. Тем более никакой любви.Кто же знал, что жизнь тёмного боевого мага третьего уровня силы обернётся именно так.—?Ты знал.Не вопрос?— утверждение, брошенное зло сквозь зубы. Баки сглатывает и даже отступает на шаг, когда Уилсон сжимает руки в кулаки.Его немного мутит: последние крохи тех эмоций, которые он высосал из ругающейся парочки неподалёку, оказались достаточными для слишком резкого перехода в сумрак. Сил всё ещё слишком мало, и находиться здесь тяжело. Баки даже не уверен, что сможет самостоятельно покинуть сумрак. Как не уверен и в том, что Сэм ему поможет.Он вообще не уверен, что Уилсон сейчас не перекинется и не убьёт его.—?Ты, мать твою, знал!От крика, полного злобы и презрения, подгибаются колени и становится по-настоящему страшно.Тёмным ведь страх не ведом. Но почему-то сейчас Баки боится?— самого себя, своей внезапной немоты, всей ситуации. Боится Сэма Уилсона?— светлого мага-перевёртыша, боевого оперативника Ночного Дозора.А ведь ещё два часа назад они лежали в одной кровати и наслаждались объятиями друг друга.—?Сэм…—?Ты всё знал, Барнс, и просто притворялся.Баки не столько видит, сколько чувствует всю злость и обиду Сокола; ему даже не нужно смотреть на его ауру, чтобы увидеть в ней яркие всполохи гневных эмоций.—?Сэм, послушай.—?Что послушать? Что, блять, я должен послушать?! —?карие глаза на миг опасно вспыхивают ярким жёлтым цветом, и Баки пятится назад испуганно, перебирая заклинания в голове и на автомате вскидывая руки.Мелькает мысль, что он прямо сейчас перекинется в большого и злого Сокола. Баки не знает, как перевёртыши переживают полное магическое истощение и как у них идёт процесс восстановления, но отделаться от этой мысли просто не может: весь вид Уилсона говорит о том, что он реально готов убить его даже без помощи своей магической формы.Ещё ночью Сэм успокаивал его от кошмаров и ласково целовал шрамы на его левой руке. Ещё ночью Баки не знал, что влюбился в светлого перевёртыша: он просто не видел этого, не чувствовал.Он был истощён, полностью выжат после той откровенно неудачной операции Дозора в Вашингтоне. Баки был пуст настолько, что даже не смог сам вернуться в штаб, пройти сквозь сумрак через охрану на посту. Его провёл Рамлоу, сочувственно хлопнув по плечу.И там же был Сэм. Баки не помнит, чтобы видел его, потому что сражался в другом месте с Роджерсом, но помнит, как кто-то из своих орал про огромного Сокола. Баки заметил его ауру. Он, чёрт возьми, чувствовал его. Но глазами не видел.Что ж, возможно увидит сейчас. И это будет очень плохо.—?Это ведь была ложь, да? Все эти твои слова о любви, свидания, ночи?— всё это было ложью? Очередная операция Дневного Дозора? Провокация? Решили отомстить за свой провал в Вашингтоне?—?Нет…Он падает на колени, так и не договорив, жмурится и пытается унять грохочущее в груди сердце. Сумрак забирает у него те жалкие крохи сил, которые он сумел накопить за две недели.Здесь, в солнечном итальянском Чифалу, слишком мало злости, гнева и обиды, чтобы Баки мог нормально восстановиться. Какой идиот решил отправить его именно сюда? Почему не оставили дома?Почему позволили столкнуться с Сэмом?Баки чувствует, как в него вливается энергия?— чужая, светлая, совсем не подходящая ему, тёмному магу. Она почти бесполезна для него: плюс на минус никогда не даст плюс. Сила ведь всегда плюс, какой бы она ни была.—?Выходи из сумрака.Окликнуть Уилсона он не успевает: тот разворачивается резко и поднимает свою тень, выходя в нормальный мир обычных людей. Баки смаргивает слёзы, смотря на то место, где ещё пару секунд назад стоял Сэм, и рывком выходит с первого слоя, оказываясь сидящим на коленях на узкой тропинке вдоль скалистого берега.—?Это всё случайность, Сэм!—?Не бывает таких случайностей, тёмный. Никогда.Сейчас это говорил не тот смешной, всегда рассудительный, спокойный, ласковый и любимый Сэм, которого Баки знал. Сейчас это был Сэм Уилсон?— боевой маг-перевёртыш, адепт Света. Его возлюбленный. Его противник.—?Светлые никогда не слушают, да? —?он поднимается на ноги, глубоко дыша. —?Вы всегда привыкли сначала действовать, а уже потом думать и говорить,?— Баки смотрит прямо на Уилсона и пытается понять, что сейчас в его голове происходит. Представить не получается.—?Уходи, пока я тебя не убил. Разойдёмся миром.—?Ну уж нет, Сокол, ты выслушаешь меня.Сэм резко разворачивается, впиваясь в него острым злым взглядом. У него пальцы сжаты в кулаки, а глаза блестят от слёз, и Баки видит, прекрасно видит, что ему больно. Но ведь ему самому сейчас больно не меньше.—?Я не намерен тебя слушать, лжец.—?А я не намерен уходить. Убивай, раз так хочется. Но сначала просто послушай меня.Иные не могут убивать друг друга просто так, даже если они стоят по разные стороны. Они не могут даже так делать во время миссий. Это нарушает все правила, изменяет и без того хрупкий баланс сил в мире. Инквизиция за это карает жёстко и без разбирательств.Сейчас у Баки есть шанс, что Сэм всё-таки выслушает его, и они разойдутся миром. Но Уилсон только вздёргивает подбородок и делает шаг к нему.—?Светом и Тьмой вызываю тебя…Он ведь это не серьёзно?—?Вне Света и Тьмы, ты и я, один на один, до конца…Сэм протягивает ему раскрытую ладонь, глядя прямо в глаза. Баки видит прекрасно, что отступать он не намерен.—?И будет Свет мне свидетель.В чужой ладони на миг вспыхивает маленький лепесток белого огня. Сокол вздрогнул, поморщился: высшие силы редко отвечали на обращения простых дозорных. Но руку не убрал.—?Сэмми…—?Ты принимаешь мой вызов, ведьмак?Это что-то похожее на конец света, только с поправкой на масштабы. Рушится не вся Вселенная, но маленький мирок каждого из них.Уилсон вызвал его на дуэль?— слишком старый обычай, который появился вместе с Великим Договором и который почти никто не использовал: победитель отвечает перед Инквизицией, ведь дуэль?— это когда нет законных причин для схватки один на один, когда сталкиваются сугубо личные интересы, а Дозоры не могут вмешиваться. Это когда говорят твои эмоции и чувства, а не разум и логика.У дуэли только один итог?— смерть для одного, развоплощение в сумраке для другого. И то, и другое?— смерть. В таких схватках никогда не бывает победителей.—?Я люблю тебя.Сэм дёргается, как от удара, но руку не опускает. Лепесток пламени в его ладони светится ярче.Да, Баки может сейчас отказаться, уйти отсюда и вернуться домой?— униженным, с позорным клеймом уклонившегося от дуэли. И каждый жалкий оборотень или вампир будет плеваться ему вслед… Или может принять вызов, собрать столько силы, сколько сможет, и выйти из поединка победителем…Баки смотрит в прекрасные, любимые глаза Сэма, но видит только злость и презрение. Твёрдую уверенность идти до конца.Ещё недавно они любили друг друга. Сейчас они всего лишь враги.Он делает шаг навстречу и протягивает ладонь.—?Будет свидетелем моим Тьма,?— в ладони вспыхивает клочок тьмы, и с губ срывается тихий всхлип.Высшие силы вспыхивают почти ослепляюще ярко, когда они соединяют ладони, а потом исчезают навсегда. Обратного пути уже нет.

Баки знает, что это конец.