часть 36 (1/1)

—?Что это за дрянь?Стив оторвался от чтения утренней газеты, подняв на кривящегося Тони удивлённый взгляд. Тот раздражённо поставил большую белую кружки с узорчиками на стол, отчего на гладкую поверхность выплеснулось несколько темных капель, и хмуро глянул на Капитана.—?Это… —?он чуть вытянул шею, вглядываясь в содержимое кружки,?— кофе?—?Нет, дорогой, это,?— Тони указал пальцем на кружку, от которой вверх поднималась струйка горячего пара,?— не кофе, а какая-то хрень. Слишком сладко,?— он поморщился, сложив руки на груди,?— и такое чувство, будто кофе там нет совершенно. Кто вообще пьёт это?—?Баки пьёт это, гений.Сэм не сдерживает добродушной ухмылки, когда Роджерс и Старк одновременно поворачиваются в его сторону, и неспешно проходит в залитую ярким солнечным светом кухню, аккуратно держа в руках небольшую коробку.—?И сделан этот кофе был для него, между прочим.—?Как он пьёт эту гадость? —?Тони, вздохнув, хватает капитанскую кружку и, делая осторожный глоток, одобрительно мычит, прикрыв в наслаждении глаза. Стив только качает головой, не сдерживая, впрочем, нежной улыбки.Сэм ничего не отвечает, только ставит коробку с шестью свежими, сделанными меньше часа назад капкейками на стол рядом с кружкой, и присаживается на свободный стул, пожимая плечами в ответ на два вопросительных взгляда.Причина, на самом-то деле, была очень простой?— чёрный горький кофе, который так любил вливать в себя Тони едва ли не литрами, напоминал Баки о войне. О тех тяжелых, грустных временах, о которых он никогда не любил вспоминать. А ещё иногда?— о тех моментах, когда он был Зимним Солдатом. Такое, правда, случалось очень, очень редко, но если всё-таки происходило, то Баки потом ходил весь день угрюмым и молчаливым, и подойти к нему было страшно.А однажды Сэм просто заварил ему кружку кофе, совершенно случайно, чисто на автомате, пока, погруженный в тяжелые мысли, заваривал кофе самому себе; руки тогда сами потянулись ко второй чашке и стоящей рядом сахарнице. Опомнился он, только когда эта самая кружка неожиданно пропала, откуда-то сбоку раздалось тихое, ещё немного сонное ?ого, а это вкусно?, а Баки благодарно поцеловал его в щеку.С этого момента Уилсон каждое утро заваривал своему возлюбленному кофе с четырьмя ложечками сахара. Он всегда старался вставать раньше него, просто чтобы сделать Джеймсу приятное. Сэм хотел, чтобы теперь кофе ассоциировался у него с чем-то хорошим, родным. Любимым.—?А что в коробке?Старк, уже удобно устроившийся на коленях Капитана, заинтересованно поглядывает на коробку и тянется вперед, намереваясь открыть, но Сэм вовремя перехватывает её, отодвигая от гения подальше. Тони что-то бурчит и дуется, ерзая на месте, устраиваясь удобнее; Стив давится вздохом и немного краснеет, неловко прокашливаясь.—?Не твоего ума дело.—?Какой же ты злой, Уилсон,?— Старк по-доброму ухмыляется, отпивая из кружки. —?Всё-таки Барнс на тебя плохо влияет, а ведь я говорил, что так и будет, но ты не——?Почему я на него плохо влияю?Сэм даже не успевает обернуться, чтобы улыбнуться Джеймсу?— конечно Джеймсу, кому же ещё?— и пожелать доброго утра, как сзади его обнимают, нежно целуя в щеку и сцепляя ладони в замок на животе, а на плече устраивают подбородок. Уилсон чуть откидывается назад, вжимаясь спиной в твердую грудь позади.—?Не слушай Старка. Он как обычно включает режим язвы с самого утра.Тихий смешок над ухом, горячий выдох по оголённой шее, ласковые объятия?— Сэм готов орать всему миру о своей любви к этому человеку каждый божий день, даже если пропадёт голос. Он никогда не думал, что сможет чувствовать столько всего к одному человеку, но, поглядите-ка, оказывается может. И это прекрасно настолько, что порой становилось немного не по себе.—?А это что?—?Маленький сюрприз,?— Сэм с небольшим сожалением уходит из объятий, давая возможность Джеймсу сесть на стул, двигает коробку ближе к нему и ставит рядом кружу с ещё теплым сладким кофе. Баки, слегка кивнув, делает один большой глоток кофе, облизывая губы, и открывает коробку, не сдерживая улыбки.—?С черникой?—?И клубникой,?— он запускает пальцы в растрепанные темные волосы, аккуратно распутывая спутавшиеся во время сна пряди, и улыбается, так широко и радостно, что начинают болеть скулы.—?Ты просто волшебник, соколик.—?Всё для тебя, Джим.Баки хватает его за свободную руку и тянет на себя, к себе ближе, целует приоткрытые губы, сплетая языки, закрывает глаза и кладёт живую горячую ладонь на оголившуюся поясницу. Целоваться в такой позе не слишком неудобно, у Сэма что-то неприятно щелкает в пострадавшей в недавней миссии спине, и он тихо болезненно стонет в поцелуй, когда приходится наклониться ещё немного.—?Прости,?— Джеймс громко прерывисто дышит и облизывает свои невозможные алые губы, поглаживая его по пояснице. —?Совсем забыл о твоей спине.—?Всё нормально.—?Только не начинайте свои… что бы там ни было прямо здесь, ребята. Мы в общей комнате находимся, между прочим.На лениво и по-доброму язвящего Тони они совсем не обращают внимания, глядя друг на друга глазами-сердечками, как когда-то высказался Бартон, и улыбаясь?— счастливо, ласково, теми самыми особенными улыбками ?только для двоих?, искренне-нежными и открытыми.—?Всё для тебя, Джим,?— он ласково поглаживает Баки по щеке, чуть склоняя голову на бок. —?Всё для тебя.