непринятие (1/1)

Это начинается на тренировке. Баки укладывает Бартона лицом в маты за какие-то жалкие три минуты, даже не запыхавшись особо, когда Уилсон позади что-то одобрительно выкрикивает. Он оборачивается на секунду, сжимая крепко запястья лучника на его пояснице, и смотрит во все глаза на Сокола?— тот, рассевшись на полу, широко улыбается и подмигивает ему. И тогда Джеймс чувствует это?— жжение в груди, тяжелое дыхание, рвущиеся наружу хрипы. Отворачивается так резко, что некоторые выпавшие из пучка пряди волос хлещут по щекам, кашляет надрывно, жмурясь.Бартона приходится отпустить: с губ срывается одинокий белый лепесток с красной каемкой, медленно планируя на синий мат. Баки ловит его в полете, не давая коснуться земли, крепко сжимая в кулаке.?Лишь бы они не заметили этого?—?Слышь, Барнс,?— Клинт садится рядом, морщится, растирая запястья, и громко дышит, будто он сейчас пробежал стометровку, стараясь побить олимпийский рекорд,?— в следующий раз хватай полегче, а. Это было больно!Сокол подходит к ним ближе. Джеймс кивает немного запоздало и пустым взглядом сверлит мат, сжимая в правой?(живой, черт возьми) ладони белый лепесток неизвестного растения. И дышит с присвистом, где-то в глубине души надеясь, что Уилсон и Бартон не заметят этого, гулко сглатывая, когда в горле першит.(он чувствует еще один лепесток в глотке и хочет умереть прямо сейчас)—?Ты облажался, Бартон. Смирись с этим.—?Ага, как же. Сам попробуй с ним поспарринговаться, тогда и посмотрим, облажаешься ты или нет.А потом Сэм смотрит на него. Баки чувствует его взгляд?— внимательный, выжидающий, от которого что-то в животе сжимается в тугой комок, а по руке мурашки ползут неровным строем,?— и плавным движением убирает мешающие пряди волос за ухо.(взгляд он на него не поднимает, потому что боится, что если посмотрит, то выплюнет еще один яркий лепесток)И говорит он с легким вызовом в голосе, будто бы уверен, что уложит Баки на лопатки буквально на раз-два:—?Ну что, Барнс, согласен на еще один спарринг??Согласен??Я готов даже поддаться, лишь бы увидеть твою счастливую и довольную улыбку??Я с тобой согласен на что угодно?Баки медленно дышит, пытаясь контролировать себя, и говорит почти под нос:—?В другой раз.В ответ он получает два удивленных взгляда и растерянное бартоновское восклицание, но не обращает на это никакого внимания. Поднимается на ноги, крепко сжимая во влажной ладони одинокий лепесток, и хрипло выдыхает.—?Эй, отмороженный, что это с тобой?И от этого просто вопроса Джеймсу как-то не по себе становится. Он качает головой и жмурится, когда дышать становится трудно. Такое ощущение, будто у него в глотке сейчас раскаленная лава и колючая проволока одновременно, а не какие-то сраные лепестки долбанного растения?— предвестники скорой смерти от гребанной светлой и возвышенной любви.Бартон что-то говорит, что-то спрашивает, и голос у него слишком громкий, с неизменной незлой насмешкой и каплей сарказма. Бартон лягает его ногой в икру, привлекая внимание, и усмехается, откидываясь на маты.—?Не висни, Барнс. Давай, всего лишь один раз. Просто уложи этого засранца на лопатки и все. Плевое дело для тебя.Слова почти слетают с языка, но ответить Баки ничего не успевает: из груди рвется кашель, сильный, сухой, вышибающий слезы из глаз. И с губ срываются два лепестка?— таких же белых, с красными прожилками, как и самый первый. Он успевает отвернуться и скрыть их, поймать в левую ладонь и крепко сжать, прежде чем эти двое заметили бы что-то.—?Я пойду,?— голос хриплый, как у какого-то пьяницы и курильщика со стажем. —?Мне нужно идти.И да, сейчас Джеймс не уходит, а просто сбегает, оставляя позади растерянных и удивленных приятелей. Сбегает в панике, пытаясь выцепить хоть одну разумную мысль из вороха в голове. Сбегает, направляясь к одному человеку, который сможет хоть немного помочь ему.Лепестки в крепко зажатых ладонях будто бы прожигают кожу.Он их не выкидывает.—?Пиздец.—?Тони!—?Ты уж извини, Стиви, но это действительно пиздец.Баки, в принципе, согласен со Старком, едва ли не впервые за все то время, что они более менее нормально общаются. То, что сейчас происходит с ним, только так и можно назвать. Или как-нибудь похуже. Просто, но емко, чтобы описывало всю ситуацию сразу. Джеймс мог бы придумать такое словечко, но он сейчас полностью сосредоточен на Старке. Редко когда можно увидеть признанного гения, который всегда уверен в себе и своих действиях и может найти выход из любой ситуации, таким… растерянным, удивленным, даже, наверное, шокированным.—?У твоего дружка ханакахи?— болезнь, при которой в дыхательной системе человека прорастают цветы из-за неразделенной любви. Она проявляется не сразу?— сначала больной не чувствует никакой боли, а со временем начинается кашель, который можно было бы принять за обычную простуду, если бы не лепестки цветов. У каждого из этих цветов есть свое значение?— иногда не самое приятное, а иногда довольно… воодушевляющее.Он знает, что это такое. Любой человек в современном мире хотя бы раз слышал или читал об этой ?цветочной? болезни. Ученые проводят постоянные исследования, некоторые светила науки посвятили этому заболеванию множество больших статей и книг, кто-то даже снял парочку документальных фильмов, но нормального объяснения этому феномену до сих пор нет, несмотря на весь научный и технический прогресс.—?Это гвоздика,?— Тони резко встает с кресла, отодвигая его, и чуть отходит в сторону, давая Джеймсу возможность нормально увидеть изображение цветка насыщенного красного оттенка на экране. —?Многолетнее цветущее растение, относится к отделу цветковые, классу двудольные, семейству гвоздичные, роду гвоздика. Цветки одиночные или…—?Мне не нужно ботаническое описание этой хрени. Ближе к делу,?— Джеймс дышит тяжело, через раз, пытаясь не провоцировать новые приступы кашля, пока Пятница сканирует его. Старк сказал ему не двигаться и не кашлять по возможности. Это тяжело, но он справляется. Пока что.—?Есть белые гвоздики, красные, желтые, розовые,?— гений проходит мимо застывшего посреди лаборатории Стива к другому столу, склоняется, что-то быстро печатая,?— и полосатые. Вот у тебя-то как раз она,?— он разгибается со вздохом и отходит в сторону, поворачивая экран в сторону Баки. Стив подходит чуть ближе, разглядывая изображение букета. У цветов небольшие белые бутоны с розоватыми прожилками на лепестках и такой же каемкой, остроконечные листья немного опущены вниз, и чья-то рука (надо же, темная, какая, блять, ирония) держит букет посередине стеблей. —?У каждого цветка свое значение. Розовая, к примеру, означает невинную или первую любовь, белая?— презрение, красная?— страсть или одержимость любовью, а вот полосатая…Старк почему-то замолкает. Отводит взгляд, пальцами ерошит и без того испорченную прическу, перекатываясь с пятки на носок, и Баки это все не нравится. Очень. Когда человек вот так неожиданно замолкает и прячет взгляд, то это значит, что все плохо. Это значит ?ты в таком дерьме, мужик?. Это значит ?я ничем не могу помочь?.Внутри все холодеет от страха. Джеймс чувствует, что вот-вот разразится кашлем.—?Старк.—?Непринятие,?— Тони смотрит на него мельком, и в его взгляде Баки видит сожаление. —?Это означает непринятие.Он все-таки срывается на кашель, и несколько лепестков медленно планируют на холодный пол мастерской. Баки смотрит на них, а в голове эхом звучат слова Старка?— тихие, грустные какие-то, пронизанные сожалением.?Непринятие?Это словно приговор, мол, у тебя нет шансов, приятель, тебя и твою любовь не примут. Ты никому не нужен. Ему ты нахрен не сдался такой?— измученный, с покореженными мозгами и испачканными по локоть кровью руками, с уродливыми демонами, засевшими где-то глубоко внутри.—?Сканирование законченно, мистер Старк,?— холодный голос Пятницы раздается как-то неожиданно, и Джеймс даже вздрагивает, вскидывая голову. —?Легкие мистера Барнса заражены на пятьдесят семь процентов цветами полосатой гвоздики. Корневая система цветов развивается медленно, скорее всего из-за сыворотки, что находится в крови мистера Барнса. Легочные артерии и вены не повреждены. Гортань и ротоглотка сильно раздражены.Роджерс тихонько выругивается и смотрит на Баки широко раскрытыми глазами. Джеймс чувствует его взгляд, почти слышит, как в светловолосой голове друга рождается целая успокаивающая и даже ободряющая речь, и медленно хрипло выдыхает. Только это не поможет: раз ?непринятие? появилось сейчас, то вряд ли что-то изменится в будущем.(и становится тошно от мысли, что ему придется просто смириться с этим)Открывшего рот Стива он прерывает резким взмахом руки и громким кашлем. Жмурится, сгибаясь пополам, и едва ли не падает на холодный пол, шатаясь, благо рядом оказывается друг, подхватывая его. Джеймс снимает с нижней губы одинокий влажный лепесток, дышит громко, жадными глотками втягивая прохладный воздух мастерской, проводит подушечкой большого пальца по нему, вглядываясь в красноватые вкрапления, и криво усмехается. Что там сказала Пятница? Заражение на пятьдесят семь процентов? По ощущениям?так все двести, блять.—?Сколько?—?Не знаю,?— Старк проводит рукой по лицу, поясницей упираясь в стол. —?Сам слышал, что сказала Пятница. У тебя в крови подобие сыворотки суперсолдата, и возможно?— заметь, возможно, мы не можем знать наверняка,?— это тормозит развитие корневой системы в легких, но…—?Погодите-ка.—?… по поводу цветков ничего конкретного не скажу. Но если учесть, что пока ты отхаркиваешь по одному-два лепестка…—?Вы о чем сейчас говорите?—?… хоть и начали они расти уже давно, если легкие заражены на пятьдесят семь процентов, то и их интенсивность меньше, чем у обычного человека. И даже примерно я не могу сказать, сколько у тебя времени.—?Времени до чего?—?Если бы у меня была хоть какая-то информация о сыворотке суперсолдата или о той подделке под нее, что ввели тебе, то…—?Тони!—?… мог бы прикинуть. Но если тебе нужно хоть что-то, то лет пять-шесть навскидку. Плюс-минус год.—?Да о чем вы говорите, черт возьми?!Баки жмурится, когда Стив орет почти на ухо, хмуро глядя сначала на него, потом на Тони. Он кивает Старку, который глаз с него не сводит, и отходит от Роджерса подальше: мало ли опять орать начнет, кто его знает.Шесть лет. С одной стороны, это довольно много, а с другой?— как-то до обидного мало. Время-то летит быстро, будто бы торопится куда-то, и вот вроде бы еще вчера ты смотрел кино в кругу друзей, развалившись на мягком диванчике, а уже сегодня тебя опускают под землю в темном деревянном гробу, украшенном светлыми цветами. Джеймс понимал, что время скоротечно. Иногда, например, ему казалось, что с того дня, как Мстители победили Таноса, прошло всего лишь две недели, но на самом деле?— уже два года. Что уж тут про шесть лет говорить.—?Я пойду,?— левой рукой убирает волосы с лица, чуть морщась. —?Спасибо за помощь, Старк.Тони в ответ ему кивает и отводит взгляд. Ему будто бы стыдно за то, что он не может никак помочь. Стоящий рядом Стив хмуро смотрит прямо на него, и Джеймс качает головой, вздыхая: на споры с другом нет ни сил, ни желания.—?А теперь ты мне расскажешь, что это только что было.Джеймс за стеклянными дверьми мастерской ответ Старка уже не слышит, но заворачивая за угол, успевает заметить краем глаза, как тот, шагнув к Капитану, упирается лбом в его плечо, обнимая за талию. Он только надеется, что Стив потом не прибежит к нему с подбадривающими речами: смысла в них все равно нет и не будет никакого.В горле першит. Баки кашляет в кулак, останавливаясь, сжимает левой рукой футболку на груди, будто бы это как-то сможет уменьшить боль, и смаргивает набежавшие слезы. Смотрит на два лепестка полосатой гвоздики и хрипло ругается.?Даже жалко, что меня убьет эта красота?Как-то вечером он сталкивается в коридоре с Уилсоном. Просто налетает на него, вынырнувшего из-за угла, подозрительного счастливого в этот дождливый вечер, и едва ли не сшибает с ног, но Сэм опасно отклоняется назад. Благо успевает на автомате ухватить за локоть и дернуть вперед?— не слишком сильно, чтобы тот не впечатался в него, но достаточно, чтобы Сокол твердо стоял на ногах. Баки вглядывается в темную радужку глаз напротив и чувствует, как свербит в глотке, как жар охватывает грудную клетку, а дыхание скатывается в громкие хрипы.Все методики Старка по контролю дыхания и эмоций рядом с любимым человек летят в ебеня, стоит только Уилсону очаровательно улыбнуться и чуть склонить голову вправо.(Баки ненавидит собственную слабость в такие моменты)Когда молчание затягивается, а взгляд Сэма продолжает выжигать в нем дыру, Баки убирает руку, отходя на шаг назад. И правая ладонь как-то нелепо застывает в воздухе на пару лишних секунд; Джеймс очень хочет прикоснуться к теплой коже Уилсона еще раз, но просто-напросто не может, поэтому руку опускает с тихим выдохом.Надо бы уходить уже, наверное. Ему тут делать нечего. Не стоять же тупо на месте и пялиться на Сокола, чувствуя, как в глотке застревает лепесток полосатой гвоздики, в самом деле. И Баки уже почти делает шаг в сторону. Почти, потому что Сэм вдруг начинает говорить.—?Что с тобой было позавчера? Ты так быстро смотался, мы с Бартоном офигели тогда.Горло будто огнем охвачено. Джеймс гулко сглатывает и морщится от боли. Ему бы сейчас стакан холодной воды, можно даже с тающими кусочками льда, чтобы зубы сводило, а тело прошибло дрожью от холода. Чтобы пожар внутри хоть немного угас.—?Старк сказал, что у тебя с головой что-то. То есть, боли начались опять.Баки думает, что если бы это были только головные боли, то было бы гораздо лучше. Нет, любая боль, конечно же, неприятна, но так он хотя бы не умер бы через шесть лет. Мучился бы?— да, но остался жив. Такое бывало уже?раньше?— резкие головные боли накатывали как-то неожиданно и не отпускали несколько дней, а Джеймс хотел на стенку лезть, лишь бы это поскорее закончилось. Какие бы таблетки Брюс ему не выдавал, они нихрена не помогали. Приходилось терпеть, сжав зубы. И он терпел. Но вот сейчас…—?Барнс?Нужно что-то ответить, наверное. Уилсон же ждет. Заглядывает в лицо с легкой тревогой во взгляде, улыбается как-то натянуто, неуверенно сжимая-разжимая кулаки, будто бы волнуясь. Ответить нужно, но Баки не может. Чувствует, что если откроет рот, то опять начнет кашлять, отхаркивая лепестки, и понимает, что Сэм этого видеть не должен. Никогда в жизни.—?Барнс, скажи хоть слово, а то ты меня пугаешь немного,?— улыбка пропадает с чужого лица, и Сокол ладонью аккуратно касается плеча Баки. Сжимает не сильно, но довольно ощутимо, большим пальцем нажимает на выступающую ключицу, пытается поймать взгляд.Сэм хочет привлечь его внимание и услышать что-то в ответ, а Баки хочет сбежать?— от внимательного взгляда, от простого (?ничего не значит, Джеймс, оно ничего не значит?) прикосновения, от Уилсона вообще. Потому что Сэм его не примет, и все его беспокойство?— просто-напросто обычное волнение за члена команды. У Баки легкие заполнены живым доказательством этого горького факта.—?Мне идти нужно,?— он делает шаг вперед, сбрасывая руку с плеча, и, опуская голову, кривит губы, когда чувстует подступающий царапающий глотку кашель.?Только бы сдержаться, блять, только бы сдержаться??Он не должен знать, что за херня происходит?Уилсон отпускает его без вопросов, только хмурится и сверлит взглядом, но (и это удивляет, на самом деле) не уходит, пока Джеймс, сжав футболку на груди, пытается не сорваться на громкое хриплое дыхание и сухой кашель. Ему кажется на секунду, что внимательный взгляд темных глаз прожигает ему дыру меж лопаток и дальше через солнечное сплетение.(о том, что в груди и без того разрастается бездонная дыра, он старается не думать; острая боль возвращает его на круги размышлений снова и снова)Баки заворачивает за угол, приваливаясь к холодной стене, и тихо кашляет в кулак, когда дыхание сбивается, а терпеть уже невозможно. Смотрит внимательно на пару лепестков в подрагивающей ладони и где-то в глубине души надеется, что Уилсон уже ушел или, по крайней мере, просто не обратил на это внимание.(он слышит удаляющиеся шаги, пытаясь отдышаться, и ненавидит чертовы цветы и свои собственные чувства)В конце концов Джеймс приходит к мысли, что Уилсона лучше избегать. Или, по крайней мере, свести все их возможные встречи в коридорах и комнатах базы Мстителей к минимуму. Чтобы если и разговаривать, то коротко и по делу, без (не)случайных дружеских прикосновений и взглядов. Чтобы не смотреть на счастливого Сэма и не чувствовать, как горло дерет от подступающего кашля, понимая, что шансов никаких. Вернуться к той точке их взаимоотношений, когда за весь день они говорили друг другу всего два-три слова и демонстративно отворачивались, сжимая кулаки от нарастающего раздражения.И его ?план? работает какое-то время. Не обходится, конечно же, без неожиданных эксцессов (Баки с грустью вспоминает тот момент, когда Сэм, улыбнувшись и подмигнув, утром поставил перед ним кружку с горячим кофе, предложив через пару часиков спуститься в зал и немного поспарринговаться), но в целом все идет более чем отлично. Даже, кажется, боль в груди чуть поутихла, и каждый раз при взгляде на лепестки цветов из легких в мыслях не появлялся смеющийся или улыбающийся Сэм, такой светлый и счастливый, что невольно хотелось улыбнуться самому.Команда его странное поведение если и замечает, то тактично молчит. Старк смотрит с затаенным в глазах сожалением и поджимает губы, когда видит, как Баки тяжело сдерживать приступы кашля, а Стив называет его дураком и говорит, что он ведет себя как ребенок.—?Почему ты не попробуешь поговорить? Может, все не так плохо?Ах, бедный наивный Капитан Роджерс, который до последнего верит в то, что все всегда будет хорошо. Баки хочет сказать Стиву, что нихрена хорошо не будет: Судьба уже все решила за него, дав прорасти в легких ?непринятию?. Это как клеймо на все возможные хорошие исходы, как высокая стена, которую не разрушишь и не обойдешь, как бы ты не пытался. Эти лепестки каждый раз как бы говорят ему: ?Он тебя не примет, ты ему не нужен?.(он просто не достоин его)—?Почему бы тебе не пойти нахрен, мелкий? Я сам разберусь.Они сидят на кухне после тренировки, пьют кофе и чай (Кэп как-то не питает особой любви к кофе, хоть и встречается с человеком, который любит этот напиток также сильно, как и самого Капитана) и говорят. Хотя, конечно, говорит (читай, выносит мозги своим ?все будет хорошо?) в основном Роджерс, Баки же приходится отвечать. Он мог бы, конечно, попробовать тупо проигнорировать друга, но это бесполезно. Игнорировать Капитана, когда тот действительно хочет чего-то, не мог никто, даже Старк.—?Уже поздно будет, когда ты разберешься,?— Роджерс хмурится и упирается ладонями в стол, почти нависая над Баки грозной стеной.—?Стив, просто не лезь.—?Но ты же даже не пытался!—?Я сам разгребу свое дерьмо.—?Ты даже пытаться не будешь, будто я не знаю тебя.—?Блять, Роджерс,?— Баки злится и скалится, сжимая пальцы на кружке чуть сильнее; белая керамика угрожающе трещит, но пока не ломается. —?Это ебучее ?непринятие? с самого начала появилось у меня в легких, и гребанная Вселенная как бы говорит этим, что хрен мне, а не взаимность. У этой истории нет и не могло быть ?долго и счастливого?. Я нахрен ему не сдался такой! —?Джеймс повышает голос, но получается хрипло и едва ли не отчаянно.Стиву не понять того поглощающего чувства отчаяния, когда ты смотришь на эти лепестки, которые подписали тебе смертный приговор своим значением. У Стива в легких цветы не росли никогда. У него все просто заебись в жизни, в отличие от Баки.—?Но ведь…—?Давай без этого,?— Джеймс кривится, больно сглатывая, когда глотку щекочет подступающий кашель. Он, в принципе, мог бы прокашляться сейчас, пока на залитой утренним солнцем кухне никого нет, но что-то внутри одергивает его, сдерживает. Может, эти грустные глаза сидящего напротив друга, а может и тихие шаги откуда-то сбоку. —?Тема закрыта.Уилсон появляется на кухне как раз вовремя, чтобы не дать Кэпу сказать что-то. Он трет глаза и зевает, останавливаясь в дверях, сонно смотрит на них двоих, почесывая плечо, и Баки мысленно просит (умоляет) себя не пялиться на него, такого милого и домашнего сейчас, что аж дышать больно. Хотя, дышать ему больно вовсе не из-за этого.(если сейчас он не сдержится, то это будет полный пиздец)Сэм вяло желает им доброго утра и плетется к кофеварке, подтягивая сползающие штаны. Он явно не выспался и сейчас, вероятно, отчаянно желает вернуться в кровать, а Джеймс отчаянно хочет отправить его обратно в постель.(о своих других желаниях он старается не думать, но они упорно лезут наружу, когда Сокол присаживается рядом с ним за стол)В горле дерет, а легкие горят огнем. Джеймс делает большой глоток кофе, стараясь вести себя непринужденно, и мысленно ругается, когда чувствует, как Сэм касается его бедра своим. Мелькает мысль?— нужно срочно уходить отсюда, пока еще есть возможность не облажаться. И сразу же испаряется: это будет слишком подозрительно. Это, скорее всего, вызовет ненужные вопросы у Уилсона и надоедающие нравоучения от Роджерса потом.?Как же это все сложно, блять?Повисшую было тишину первым прерывает Кэп, начиная ничего не значащий разговор о всякой ерунде. Он говорит с Сэмом, но смотрит на Баки, смотрит внимательно, будто бы ожидает чего-то от него, и Джеймс хочет побиться головой об стол, желая, чтобы Стив просто-напросто прекратил лезть не в свои дела. Ну пожалуйста.Кофе уменьшается как-то слишком медленно, несмотря на то, что пьет он его большими глотками, Уилсон, приободрившись немного, уже не так лениво говорит со Стивом, а Баки пытается не сорваться, хоть и очень хочется. Он, кажется, чувствует, как лепесток полосатой гвоздики поднимается вверх по глотке, раздражая, заставляя желать вылететь отсюда пулей и прокашляться, чтобы избавиться от противного ощущения. Но Джеймс сидит и молчит, пальцами обеих рук обхватывая кружку и вглядываясь в темный напиток.Он думает, что глаза у Сэма такие же темные, глубокие, затягивающие. Завораживающие. Губительные. Но все равно любимые. Баки пытается вспомнить, когда это его укусил Роджерс, раз он готов признаваться в любви этим невероятным глазам снова и снова, и приходит к выводу, что это он сам стал таким романтиком.?Размазней я стал, а не романтиком?Было бы здорово, наверное, если бы легкие были поражены цветами не на пятьдесят семь процентов, а, допустим, на семьдесят. Тогда бы пришлось меньше мучатся. Тогда бы не нужно было бы смотреть шесть лет на ?непринятие? и понимать, что сделать ты не может ничего. Не пришлось бы видеть Сэма рядом (только руку протяни и коснешься его) каждый день и знать, что не светит ничего. Потому что он не примет. Баки ему такой поломанный не нужен.Джеймс допивает кофе в два больших глотка, с громким стуком отставляя кружку, и медленно поднимается с места, дыша через раз. Ловит на себе удивленный взгляд Сокола и криво улыбается.—?Чувствую себя не очень. Пойду отдохну немного.И да, он опять сбегает. Но сдерживаться уже нет сил, если честно. Ему эти две простые фразы дались с огромным трудом, и даже страшно подумать, что было бы, останься он сейчас здесь еще на чуть-чуть. Баки все-таки не железный, хоть и суперсолдат.Стив что-то тихонько говорит Сэму, но Джеймс слов не разбирает, пытаясь не слишком быстро уходить и не привлекать внимания. Хотя, конечно, он и так уже привлек его, внимание это. Остается только надеется, что Роджерс не ляпнет чего-то лишнего, пожалуйста, господи, у Кэпа же должны быть хоть какие-то мозги в голове.Баки приваливает к стене, когда кухня остается далеко позади, и сползает вниз, хрипло выдыхая. Кашляет, прикрывая рот ладонью, кашляет долго, надрывно, сотрясается всем телом, а перед глазами мутная пелена стоит из-за набежавших слез.(он отчаянно ненавидит все цветы на этой чертовой планете в этот самый момент)На металлической ладони остаются несколько лепестков. Баки откидывает голову назад, смаргивая слезы, и пытается привести дыхание в норму. Смотрит на раскрытую ладонь и судорожно выдыхает: на белых лепестках с небольшими красными прожилками он видит бордовые капли крови. А еще несколько капель на широкой пластине ладони и, наверное, на губах.Хочется громко рассмеяться?— истерично, отчаянно, крепко зажмурив глаза в жалкой надежде на то, что все это?— просто дурной сон, очередной кошмар, который отступит, стоит только вновь открыть глаза. Но правда в том, что это все реально и происходит с ним здесь и сейчас.Джеймс смотрит на обагренное кровью ?непринятие? в своей ладони и прикрывает глаза. У него осталось гораздо меньше времени.(он не справится с этим)