Бег посреди снежного поля (1/1)

Город... Снег... Дома... Прошло много времени с Пятого Изменения Климата, и в этот раз в зону вечной зимы попал и Минск. Если бы современные минчане попали бы в этот город, город будущего, то они бы сильно удивились. Это не мой город, сказали бы они, я не поверю в это. И они были бы правы. Сказки о "счастливом будущем" оказались миражом, а реальность, та реальность, что диктовала свои правила людям будущего, была жестокой. Город на Свислочи был накрыт огромным ледником, которым управляли "Большие Отцы" из-за океана и "Большие Братья" совсем недалеко от города по меркам планеты, и которые в ближайшее тысячелетие не планировали его сдвигать. Их это устраивало. Вполне. Да и еслибы хотели, то договориться бы о сдвиге ледника не смогли. Город же на леднике был совсем новый, мало обустроенный и... пустынный. А также он уменьшился. Вдвое. Большая часть людей ушла от ледника, не желая смириться с тем, что они не увидят родные места прежними. Те же люди, потомками которых являлись нынешние минчане, остались из-за безысходности. Им просто некуда было деваться. С ними в одном городе ютились и рабочие, следящие за сохранением высоты ледника, а также устойчивости температуры вокруг и внутри него.

Зачем ледник был нужен, никто на планете давно уже не помнил. Все уже просто привыкли к нему. А о мысли его растопить никто и не думал. Раз ледник есть, то для чего-то он ведь нужен. И никому не было дела проверять, сохранилось ли что-то под ним. Хотя нет, вру. За полвека до событий, описанных ниже, от основной части города отделилась маленькая группка, которая хотела пробить ледник до земли и узнать, сохранилось ли что-то под ним или ледник давно стер историю города, так как никто уже не помнил, каким образом ледник появился тут. Они назвали себя "Братьями Уручья" и целый год давали о себе знать, присылая различные ледяные сосульки и игрушки из льда в основной город, зарабатывая таким образом на пропитание. Но ровно через год они перестали подавать признаки бытия, прервав всякую связь неизвестным образом. Торговец, вёзший им продовольствие накануне, также не вернулся. Не вернулись и 3 поисковые экспедиции, 4я же нашла лишь одну семью недалеко от поселения "братьев", которая, по их словам, потерялась. Экспедиция решила не рисковать и вернулась в город с семьёй. В свой второй поисковой рейд она также пропала. После них попыток отыскать поселение "братчиков" не предполагалось.Марк шел по полупустынной улице домой, весь измазанный сажей и копотью, что было странно для этих холодных мест. Но Марк был пожарником. Он сжигал книги. А минский пожарник был обязан идти домой измазанным, показывая всем свою доблесть и совершённые подвиги. Иначе он мог лишиться своего звания. Такая вот была местная интерпретация. Он должен быть сердцем снежного города, напоминая людям о жаре своих сердец, о том, что только трудом и потом люди могут себя согреть. И даже если дом, где пожарные жгли книги, был рядом с домом пожарника, то он все равно должен пройти хотя бы три-четыре улицы, поднимая дух людей, как считала правильным мэрия города. Сегодня был подобный этим случаям день. У соседа Марка, Витьки, как герой по-дружески называл владельца, через улицу нашли богатую для нынешнего времени библиотеку книг современных авторов и даже, что было не слыхано, список белорусского классика! Это были список с Янки Купалы, книги авторов Романа Животное, Цианоида и пару сборников стихов Схоластика. И поэтому Марк шел не с веселым настроением, как обычно. Точнее как, при людях он был веселым, чтобы никто не подозревал о его тяжелых мыслях. Но вот последний человек, что встретился Марку, был позади, и теперь он был нахмурен. Он не понимал друга. До инцидента они с Витькой отлично общались, он даже обмолвливался о том, что хочет стать пожарником, а тут... такое. И каким образом книги оказались у него на чердаке, он так и не ответил. Ни ему, Марку, ни приехавшей за пожарниками милицией, ни даже соседям после ареста.Почему же там не было оригинальных произведений, написанных до пришествия ледника? И почему списки с доледниковых книг ценились дороже жизни до наступления эры пожарников (я так называю этот период эрой пожарников, так как для меня это теперь история, но современники этой истории думали, что после ледника пожарники были всегда)? Дело в том, что власти планеты осуществили поднятие ледника за одну ночь, предварительно эвакуировав в срочном порядке все население города. С собой разрешалось брать только предметы первой необходимости и категорически... запрещалось брать книги. Так все они остались лежать под толщей льда, а постледниковые списки были написаны со слов профессоров и людей, знающих эти книги наизусть. Естественно, эти книги сохранились в рукописном виде, так как под влиянием неизвестного явления, вызванного то ли изменением климата, то ли еще чем-то, доступы ко всем интернет-ресурсам, старым и новым и только появляющимся, но предоставляющим книги для прочтения, был магическим образом закрыт, то и перенести списки на электронную основу не представлялось возможным. Тем не менее сам интернет был доступен. Как были доступны и комиксы с фильмами, прошедшие цензуру мэрии. Распечатать же сами книги тогда так и не успели. Принтер привезли в город только к началу эпохи пожарников. И теперь он стоял в мэрии города под стеклянным колпаком как прообраз победы над книгами и книгофилами.

Прогоняя произошедшую ситуацию снова и снова, Марк оказался на перекрестке и, недолго думая, свернул вправо. Улица Прогресса, которая больше похожа на переулок чем на улицу, и которая, как бы символично это ни было, уже два года как была полностью пустынной, и сейчас она лежала перед Марком во всей своей тишине и... привлекательности. Да-да, именно привлекательности, потому что сейчас она привлекала его как никогда прежде. Потому что Марк не понимал произошедшего и не мог сопоставить события вместе в одну систему. А когда он чего-то не понимал, то он обычно требует тишины от окружающих или сам ее находит. Поэтому улица нравилась Марку в такие дни, как этот. Да, мэрия говорила о том, чтобы пожарники ходили по улицам и поднимали дух людей, но она не говорила, по каким улицам можно ходить, а по каким нет. И это было большое упущение городских властей. Но... не о них ведь сейчас речь. Идя мимо опустевших домов с разбитыми окнами Марк пытался сосредоточиться на своих мыслях, пытаясь составить новую систему моральных координат в вдруг ставшем непонятном и чужом для него мире. Он пытался оправдать себя, оправдать Витьку, оправдать бабульку, которая жила с правой стороны от Витьки. Потому что это именно она вызвала наряд пожарных. Марк ухватился за эту нить, стал винить бабку во всех грехах и всемирных заговорах, но через минуту понял что это тупик. Это не выход. Может, старая карга и случайно вызвала их, заметив что-то странное, что на самом деле было обычно и нормально для всех, ну или хотя бы большинства людей поколения пожарников, но ее вызов все-таки нашел мишень и поразил ее. И не вина бабульки, что книги нашлись в Витькином доме.Ветер усилился, и чтобы не заболеть, Марк решил укутаться в форму потеплее. В конце концов, хоть пожарники занимаются одним из важных дел в городе, но талоны на еду им выдавались как и всем - за каждый вызов или рабочий день. Пускай их выдавалось вдвое больше, чем остальным людям, но это не меняло сути. А если Марк заболеет, то он станет обузой для жены, которая одна со своей работой рекламщика не вытянет долго их двоих. Оглядевшись, он увидел, что скоро улица заканчивается, а дальше, проходя через половинчатый и так и недостроенный перекресток, будет идти улица Бангалор, на которой живёт одна семья, которая редко выходит в город. Но тем не менее, встречаться с людьми сейчас Марк не хотел, а из города выходить - себе дороже. Не оберешься потом штрафов или еще чего-то подобного Поэтому он вернулся в свои размышления.

Что если он не правильно пытается все осознать, пытаясь кого-то оправдать? Может, в этой ситуации кто-то был просто неправ? Не потому что он хотел быть неправым, а потому что просто оказался неправ и сейчас сожалеет об этом? Может, неправа таким образом старушка? Она хотела вызвать себе скорую, чтобы ей помогли, а вызвала случайно пожарников? Нет, это бред полный! Она стояла за забором и вполне здорово выглядела. Да и взгляд ее был явно какой-то... недобрый. А может, Витька и не хотел иметь книги, а его подставили? Бред, полный бред. Он же должен заведовать своим домом как владелец и никого с книгами к себе не пускать. Тогда он мог оставить книги еще с времени, когда они были разрешены? Хотя когда это было? И было ли это вообще? Пожарники ведь и до ледника были, как говорит мэрия. Просто их возродили после прихода ледника, чтобы противостоять этим книгофилам. Опять не туда. Может книги достались ему в наследство вместе с домом? Может быть. Но почему тогда он не проверил сразу чердак? Поленился? Это не похоже на него. Хотя... Допустим. И к слову, откуда бабка про книги узнала? А может... И тут Марк остановился.Это был перекресток. Но не такой, какой он прошел минут десять-пятнадцать назад. Справа от него открывался вид на улицу Бангалор. Но впереди его взгляду открывалось снежное поле, так как это был край города. Когда город на леднике только планировали, то архитекторы ожидали огромный демографический бум. Поэтому этот перекресток должен был связывать 4 дороги. Но со временем, когда стало понятно, что население не растет, и даже потихоньку увядает, то часть плана города была просто вырезана, а остальной план не корректировался. Поэтому в результате перекресток перерастал в огромное снежное поле. Обычно оно было совсем пустым, так как из города люди если и выходили, то только с южной стороны, ибо там был Железный спуск с ледника, являвшийся чуть ли ни единым выходом в Большой мир. Эти же две улицы находились на севере города на леднике, и выходить за его пределы с северной стороны никто не хотел. Все еще были живы истории про то, как девиантов, ушедших дробить ледник, настигли ужасы и смерть, а значит за пределы города выходить не стоит. И Марк тоже не планировал, даже учитывая свое нынешнее состояние. Но поле не было пустынным. И этот факт сломал ему все размышления о Витьке, о жизни и пожарных. Зато он породил новые мысли.По полю бегала девочка издали с виду лет четырнадцати. Она казалась крохотной, хотя на самом деле она была ниже Марка всего лишь на голову. Вьющиеся светлые волосы развевались по ветру, словно они жили собственной жизнью, а сама девушка была одета в одно летнее платье, которое уже давно никто не носил из-за вечной зимы. Она бегала то ли по кругу, то ли зигзагами, растопырив руки в стороны, будто не замечая холода и ветра, и со стороны казалось, что она вот-вот взлетит в снежное небо. Когда она заметила Марка, то сначала остановилась, будто оценивая его на вид, после чего махнула рукой, подзывая его к себе. Мужчина сначала стоял как вкопанный, не зная, наяву это или нет,а потом вдруг сорвался и побежал. Он хотел убежать от миража, чем, как ему думалось, являлась эта девушка, как можно дальше, но ноги сами несли его в ее сторону, будто не были согласны с решением головы, и через минуту Марк понял, что это никакой не мираж. Осознав это, и умом понимая, что это практически невозможно, он встал напротив нее и застыл от осознания реальности происходящего. Выглядела девочка вблизи уже на шестнадцать лет. Параллельно, за отсутствием каких-либо мыслей, он заметил на ногах сапоги (все же не везде она странно одета), а потом начал непроизвольно разглядывать лицо незнакомки. Оно оказалось... обычным. Ни клыков, ни красных глаз, ни отсутствия каких-либо привычных человеческих черт не наблюдалось. Рот маленький, нос узковатый и с горбинкой. Только вот глаза... Глаза были не совсем обычные. Точнее нет, не так. Сами глаза были обычные, но их цвет... он был какой-то, ну, карий. Слишком карий. Максимально карий. Такой, знаете, неестественно ярко-карий цвет. От разглядывания своего лица Марка отвлекла сама девушка:- Ну, и чего вы стоите и молчите?Марк опомнился. Не зная что сказать этой странной особе, он ляпнул:- Я... эээ... я мимо проходил.- Так вы проходите мимо вещей? - девушка звонко засмеялась, - Набегая, как зубр на врага, а потом останавливаясь и разглядывая их?- Простите... Просто... Просто показалось, что вы мне рукой махнули.- Вам не показалось, - она улыбнулась, - я действительно вас звала.- Ну, кажется, теперь я здесь, перед вами.Марк надеялся, что она обьяснит, зачем он ей сдался. Но его надежды не сбылись.- Да, вы тут.

- Тогда, я могу чем-то вам помочь?- Да, можете.- Ииии... Чем же?- А вы не видите?- Чего?- Меня?- Вижу.- И?- Что и?Девушка вздохнула. Кажется, она поняла, что Марк до сих пор ошарашен ее существованием и не может нормально соображать. Поэтому она решила выложить всю ситуацию сразу, не мучая ни его, ни себя.- Тогда, может, накинете вашу форму на меня и проводите до моего дома?Тут в голове у Марка что-то щелкнуло. С бормотаниями вроде "извините", "простите" и прочим он расстегнул пальто, вынул правую руку из рукава и помог девушке накинуть эту сторону на себя, приобняв ее за талию рукой. Он сразу же почувствовал телом перепад температур, а мороз, чуть ли не сковавший его руку, равномерно прошелся по всему его телу. Потихоньку они дошли до перекрестка молча, и там они остановились. Так они стояли примерно минуту, пока девушка вновь не спросила:- Ну а теперь что? - спросила девушка.- Простите, но вы так и не сказали, где вы живете.- А вы и не спрашивали. Тоже мне, кавалер нашелся! Я уж думала, куда вы меня ведете. Вы ведь и домой к себе меня отвести могли для своих утех!- Нет, что вы, как вы такое подумали! - возмутился Марк.- Успокойтесь, это была лишь шутка. Я верю вам. Давайте лучше не будем стоять на месте, потому что вы простудится можете.- А вы разве не простудитесь?- А я и не болела никогда. Мне мама в детстве говорила, что со мной ничего не случится. Но давайте выдвигаться. Поэтому я не боюсь мороза и зимы.- Простите.

- Ничего.Пять секунд они простояли молча. Девушка наконец не выдержала.- Ну?- Простите, но вы так и не сказали, где вы живете.- Я живу в конце улицы Бангалор. Там двухэтажный дом будет. Когда-то у него был номер, но потом он упал, и его занесло снегом... Странное название для улицы, не находите?- Да, пожалуй, нахожу... Постойте, но ведь там живет только одна семья! А у них нет детей, насколько я знаю.- Ну так я и не ребенок. Формально. Буду. Через неделю. Скоро так точно.- А, так вам будет...- Восемнадцать лет, да. Необязательно было уточнять. Могли бы и сохранить мою тайну.- Простите.Мужчина и девушка вступили под тени зданий. Минуту они шли молча, каждый думая о своем. Марк думал о том, что родители девушки слишком плохо следят за своим пока еще ребенком. "Отпускать ее за пределы города, особенно северные, особенно в забытой для современного Минска одежде, особенно... одну... не стоит. Надо будет провести лекцию, чтобы...". Но тут мысли Марка и неловкую тишину прервала девушка.

- Скажите, а все пожарники такие чумазые?

- Какие?- Ну, чумазые. Грязные, в общем.- Ну, после вызова на объект мы все такие.- А почему вам сначала не умыться перед тем, как идти по городу?Марк оторопел и остановился.- А вы никогда не видели пожарников?- Кроме вас - никого и никогда.- Везет вам тогда.- Почему?- Возле вашего дома не живут книгофилы.- Кто?- Книгофилы. Они собирают у себя дома книги, читают их, а потом распространяют ложную информацию из книг по городу, желая совершить переворот и устроить анархию.- Что устроить?- Анархию. Безвластие и разбойнические устои.- Вот как... Допустим, - Марк поднял левую бровь на этом слове. Неужели она не прикидывается, что не слышала о книгофилах? -, Но это все равно не объясняет вашу чумазость. Почему вы не моетесь после вызова?- Разве вы не знаете?- Нет. Расскажите мне.- Ну что тут рассказывать. Этим видом мы вдохновляем людей на продолжение жизни, даже в наших трудных условиях, что мы живем. Мы показываем, что в наших сердцах горит жар жизни, и нужно его поддерживать огнем труда, как делаем это мы.Девушка хмыкнула и они пошли дальше. Но через минуту она сказала:- Все равно не понимаю, как чумазый вид человека вдохновляет людей. По мне так он наоборот удручает.

Марк не нашелся, что ей ответить. Порой он и сам сомневался об рациональности подобногометода подбадривания людей. Но за подобный проход по улицам города на работе выдавали дополнительный талон на пропитание, так что все мысли об объективности подобного метода у Марка отметались. Поэтому он сказал:- Я на самом деле не особо верю во все это вдохновение. Никогда не видел кого-то, кто был бы мной вдохновлён.- Вот видите, - сказала девушка, - Кто вам такую глупость сказал?- Мэрия говорит...- Можете не продолжать, я поняла.Марк замолчал. Большую часть оставшегося пути они так и прошли молча. Только уже подходя к самому дому девушки она сказала следующее:- Я боюсь, что через неделю я стану совсем другой.- Почему же? Ведь возраст для людей это, по сути своей, всего лишь субъективное понятие, не влияющее резко на личность человека. Лишь постепенно...Девушка перебила.- Это вы так считаете. А я считаю по-другому.- И какое же ваше мнение по данному вопросу? - ехидно улыбнулся мужчина.- Не смейтесь надо мной. А лучше послушайте. Людей, перешедших порог совершеннолетия, сковывает в моральные узы общество. Вот стукнет мне восемнадцать лет, и я захочу сделать какую-нибудь шалость. Не обязательно, конечно, именно шалость. Выберем пример попроще. Скажем, захочу я покататься на качелях или карусели. А общество мне говорит - это детство, а ты выросла из него, ты совершеннолетняя, ты должна, не знаю, ходить и убираться по дому, или еще что. У тебя есть права и обязанности, и ты не можешь их оспорить. Ну а вот мне хочется, ну нравится мне качаться на качелях. Я могу воображать, что я улетаю в космос, или лечу на самолете, или просто отдохнуть после трудного дня. А мне говорят - это детские привычки, ты не можешь этого делать! Но я могу! И мне нравится! И мне не могут запретить этого делать! Если мне нравится качаться на качелях в перерывах от работы, то что, я ребенок, что ли? Почему другие люди могут судить меня по моим поступкам, а я не могу руководить своей жизнью? Разве это справедливо? Разве это справедливо, по-вашему?Марк промолчал. Он не знал что ответить ей и стоит ли что-то ей отвечать. "С одной стороны, она права. Общество действительно ставит своих членов в жесткие рамки - это тебе нельзя, это тебе не полезно, это ты не поймешь. Причем не только там, где это вполне применимо, а буквально везде. Даже когда ты считаешь, что руководишь своей жизнью так, как ты хочешь, но только вот общество с этим не согласно. А с другой... Вроде бы никто еще не возмущался. Все сидят в своих зонах комфорта и даже помыслить не могут о том, что выходит за рамки их понимания. И вроде все всем довольны. Но только не эта девушка, не боящаяся зимы. Странная она. Для... для общества. А как для свободного человека? Существует ли вообще такой человек? И если существует, то от чего нужно освободиться, чтобы стать им. И стоит ли им становиться? Как все сложно. Хотя, если кого-то и называть свободным, то пожалуй, это именно она. Девушка, никогда не знавшая болезней". Так, молча, они дошли до двери дома, где девушка освободилась и хотела уже вбежать в дом, как вдруг Марк сказал:- Погодите... Я так и не спросил, как вас зовут.- А вам так важно мое имя?"Что за странный вопрос, - подумал Марк, - куда уж страннее. Мне ее продолжать про себя девушкой звать, что ли?" Но вслух он сказал:- Да, пожалуй.- Ну, раз вам так это важно... Я Татьяна, но вы можете меня звать Таней.- Спасибо, Таня. Хорошего дня.Она вошла в дом и закрыла за собой дверь. Постояв немного, Марк вышел к следующему перекрестку и свернул влево, на улицу МКАД. Решив проверить свою теорию, он, подойдя к первому встречному, спросил, вдохновляет ли его вид пожарного после миссии. Получив испуганный положительный ответ, он понял что к чему. "Надо бы умываться хотя бы у себя дома. Хотя бы вечером. Пускай мне за это будет грозить потеря статуса или одного лишнего талона. Но нельзя. Нельзя пугать и так запуганных людей", подумал Марк. В тот же день он тщательно вымыл тело, стремясь избавится даже от запаха серы и гари. Жена сильно удивилась, когда Марк положил в стиральную машину форму пожарного, но ничего ему не сказала на этот счет. Этой ночью герой лег в кровать с вопросами, на которых он не знает ответов. Может, пока что не знает.