17. Хваса (1/1)

Динамики автомобиля чисто и громко воспроизводят модный хит. Довольный собой и своей безмятежной жизнью Джиён заезжает в подземный паркинг стеклянной высотки, оставляет машину и, забирая из неё свою куртку, находит там же пиджак Джису, на заднем сидении. Не велика драма, но эту модную дорогую вещицу стоит побыстрее вернуть милой девочке, чтобы не создавать ей проблем. Родители точно достанут дочь и персонал ресторана вопросами о том, как же так вышло, что исчез этот предмет одежды. Начнётся пустая и никому ненужная суета, потому Джиён делает так, как считает нужным и правильным. Он отправляет Джису короткий месседж о том, что вернётся к ресторану, не станет её тревожить и занесёт пиджак в женскую уборную, будто она сама его там оставила. Примчавшись в Каннам по нужному адресу, Джи снова пишет своей девочке, уточняя все ли гости в зале. Джису быстро и невзначай окидывает пространство взглядом. Дегустация десертов подходит к концу, но в этот момент все гости ещё находятся за столами. Она отвечает Джиёну утвердительно, а через пару минут маман неторопливо встаёт из-за стола и уходит из банкетного зала. По удивительному стечению обстоятельств именно она отправляется в уборную исключительно в это мгновение. Госпожа Ким не успевает взяться за ручку двери дамской комнаты, как та открывается, а оттуда вальяжно выходит Квон. Он останавливается, смотрит сосредоточено на строгое лицо женщины, и произносит почтительное ?добрый вечер, госпожа?, сделав легкий полон, который, Джи знает, является не достаточно низким, не в рамках этикета. Но в спешке, и учитывая внезапность ситуации, каким этот поклон может быть? Госпожа Ким успевает произнести в ответ лишь тихое ?добрый…?. Джиён проходит мимо, а она задерживается на входе в уборную, и смотрит ему вслед в тот самый миг, когда и он оборачивается, уходя. Его прямой, изучающий взгляд встречается на секунду с её сердитым и озадаченным, после чего каждый из них следует туда, куда и планировал. Госпожа Ким?— внутрь женской комнаты, где находит пиджак дочери и начинает строить различные версии происходящего. Джиён?— на выход из ресторана, с мыслью о том, что Джису теперь придется ответить на кучу вопросов маман. Конечно, Джи понимает, с кем только что пересёкся, он не раз видел фотографии Джису с родителями. Несомненно, госпоже Ким тоже знакомо лицо Квона. Она видела некоторые фото с ним не только у дочери в телефоне, но ещё и в интернете, где освещаются порою успехи его компании. Среди всех этих пабликов о том, какие жирные и масштабные медиапроекты снимает продакшн Джиёна, есть одна статья с фотографиями, опубликованная Dispatch. На шести фотоснимках шибко модный господин Квон красуется с некой худосочной моделью Кико на балконе апартаментов, где, не сложно догадаться, проходила какая-то вечеринка для избранных. Фото и статья не новые, и абсолютно ничего компрометирующего там нет, но у маман Джису это всё вызывает омерзение: кадры с какой-то моделью, сам Джиён, который трогает эту девку с бокалом шампанского в руке, и факт того, что морда Квона красуется не просто где-то в интернете, а на онлайн-страницах гнуснейшей жёлтой прессы. Госпожа Ким даже не задумывается о том, что Джи может быть классным. Без шансов! В её глазах он со старта плох. И точка! Не знает она, да и незачем, про обстоятельства, в которых эти фотографии были сделаны и опубликованы. Не ведает также о том, что в жизни Квона до знакомства с Джису случилась жутко ревнивая подружка Хваса, которая и опубликовала эти снимки. В меру стервозная, чрезмерно амбициозная, где-то алчная и циничная Ан Хеджин любила свою работу настолько, что порою забывала проводить черту между профессиональным и личным. Борьба за чернушку для жёлтых страниц была поистине её фишкой, другие роли в сфере журналистики вогнали бы её в тоску. Она любила риск, азарт и обладала отменным журналистским чутьём. В Dispatch Хеджин начала свою карьеру, быстро выросла профессионально, заняв со временем позицию заместителя главного редактора издания, и заимела в своей тусовке псевдоним Хваса, значение которого?— ?яркая?. Это слово чётко характеризовало не только тип её личности, но и внешность. Хеджин обладала сочными формами, повторяющими силуэт песочных часов: тонкая талия, высокие и широкие бёдра, аппетитная полная задница, утончённый верх с небольшой грудью и покатыми круглыми плечами. Её луноликая мордашка не вписывалась в рамки стандартной красоты, но не могла не цеплять: дерзкий взгляд небольших глаз, широкие линии скул, капризные губы, и было что-то наглое и?одновременно сладкое в?её?лице, когда Хваса делала броский мэйкап и распускала тёмные длинные волосы. Женолюбец Квон просто не мог не заглотить эту яркую наживку. Джиён увидел её возле ночного клуба. Охрана не пускала Хвасу на закрытую вечеринку, куда она прорывалась по выдуманному имени, не будучи приглашенной вовсе. Подружка наглостью и гонором брала невозмутимого секьюрити, утверждая, что он ослеп, если не видит её в списках гостей, распыляясь, что сейчас она, вся такая крутая, позвонит кому надо, и его, тупого дебила, сразу уберут отсюда. Джи вышел из помещения, чтобы проветриться, курил и наблюдал с улыбкой за этой театральщиной, понимая, что девица точно суётся туда, куда не приглашали, но раз действует так уверенно, то скорее всего такой приём уже прокатывал. Она намеревалась пройти как раз в самый горячий момент веселья, когда все уже пьяны, большинство плохо фиксируют по этой причине происходящее, а секьюрити не станет заморачиваться со списками. Мало ли кто там опоздал к началу вакханалии. Алкоголь уже очень хорошо растекался в Квоне, что можно было определить по сигарете у него в зубах. Курить Джиёна тянуло только после определенного количества выпитого. У него было пять стадий под градусом. Сперва?— расслабление, когда ему было спокойно, хорошо и хотелось молча наслаждаться всем вокруг. Следующий этап?— активность, когда тянуло ходить, говорить и танцевать. А дальше все зависело от скорости, с которой выпивался каждый следующий бокал, шот или коктейль. Если Джи не останавливался, но при этом не спешил добавлять градус, то наступал промежуточный этап, на котором тянуло покурить, замедлиться, абстрагироваться и проветриться, а после этого плавно наступала стадия с названием?— тактильность. И вот тут всегда хотелось прикасаться, хватать, шлёпать и тискать девчуль. Такое не обязательно должно было закончиться сексом, не всегда и хотелось, хотя чаще Джиён всё же хотел и брал, ему редко отказывали. Если скорость вливаемого алкоголя была стремительной, то он пропускал промежуточный этап вместе с тактильностью, скатываясь в стадию психоза, когда появлялась необходимость на кого-либо наехать без причины. Он внезапно становился агрессивным, но это длилось недолго, потому что Джи продолжал пить и резко переходил на последний этап, имя которому?— отключение. Он проваливался в бессознательное резко, в том же месте, где веселился. Впрочем, Квон всегда отлично контролировал себя и крайне редко уходил дальше первых трех стадий. Тактильность в нём проснулась после нескольких длинных затяжек в процессе наблюдения за горячим спором Хвасы с охранником. Она крутилась, эмоционально жестикулировала, щёлкала пальцами с длинным маникюром перед лицом невозмутимого вышибалы, откидывала назад свои чёрные волосы, которые рассыпались по тонкому белому шёлку её блузы. Джиён смотрел и пускал слюни на её жопу и ноги, обтянутые синими джинсами.—?Она со мной. Точнее ко мне. —?Выкрикнул Квон, отшвырнув сигарету в урну, и резко двинулся ко входу в клуб. —?Привет, зая! —?Он оказался рядом с девицей, сочно шлёпнул её по аппетитному заду, сжал ягодицу ладонью и переместил руку на талию, притягивая подружку ближе к себе. —?Не узнал тебя! Новая прическа?—?Да! Для тебя старалась. Хотела, чтобы понравилось. —?Хваса закипала внутри от злости и недоумения. Это она привыкла обставлять, а не быть в положении обставленной, но внешне подыграла Квону, подавшись бедром в его сторону, одарив томным взглядом и показав всем видом, что рада встрече. Лицо Квона давно примелькалось секьюрити, он был завсегдатаем на закрытых вечеринках клуба, потому без препятствий провёл Хвасу, которой необходимо было попасть внутрь. В ту пору она ещё сама таскалась по вечеринкам, охотясь за очередным зажигательным трешем с участием кого-то из айдолов или других селебритис. Хваса была в курсе, что на тусовке, куда она прорывалась, было несколько персон, публичные лица которых могли бы эффектно украсить новые хроники на интернет-страницах Dispatch. Ей было достаточно нескольких минут внутри, чтобы сделать фото и видео с кем-то из нетрезвых знаменитостей в фокусе, а ещё лучше, если кто-то кого-то будет обнимать, целовать или лапать. Для Хвасы не было никаких запретов. Она умела договариваться с разнокалиберным персоналом, обслуживающим айдолов, не брезговала рыться в чужих вещах, если удавалось проникать в гримерки, регулярно организовывала тайные фотосъемки, ведь в её распоряжении были штатные и внештатные фотографы. Dispatch не занимался высасыванием новостей из пальца и публикацией непроверенных слухов. Нужны были только факты, подтвержденные снимками или видеороликами, а сами слухи пускай дальше распространяют те, кто интересуется новостями на жёлтых страницах. Подружка была очень продуманной. Никогда не проводила внутри больше тридцати минут, не заводила знакомства и ничего не пила. Она знала обо всех возможных вариантах развития событий при таком несанкционированном вторжении, потому была готова к любым сюрпризам. В её арсенале был маленький газовый баллончик и убойное седативное в каплях, которое при необходимости можно добавить в алкоголь тому, от кого нужно отделаться. Хваса крепко сжимала баллончик в ладони, положив указательный палец на аэрозольный клапан. Она быстрым шагом устремилась по длинному коридору в том направлении, откуда струился мигающий свет и громыхала музыка. Джиён тоже был первосортным хитрецом. Он не собирался пугать девицу, не планировал обижать. Его методы?— вежливость, деликатность и внезапность. Джи нагнал в слабо освещенном коридоре семенящую на невысоких каблуках Хвасу, поймал за запястье, и мягким, быстрым движением сделал так, чтобы она взяла его под руку, согнутую в локте. Он накрыл сверху её сжимающую баллон ладонь своею, быстро и без труда выудил его из маленькой ручки. Хваса обалдела от такой внезапной и нежной ловкости, остановилась и посмотрела на Квона, немного приоткрыв свой капризный ротик и сведя брови у переносицы. Он поймал выражение её лица в слабом свете синих настенных ламп и лучезарно улыбнулся ей.—?Верни баллончик! —?Парировала громко и дерзко Хваса, выдернув руку и развернувшись к нему. Занервничала. Джиён её обезоружил.Он переместил отобранный у девицы предмет в передний карман джинсов и сделал шаг ей навстречу, отчего она отстранилась к стене. Ещё одно средство из арсенала Хвасы?— блеф.—?Предупреждаю, я стри?млю в онлайн прямо сейчас. На мне камера с микрофоном!—?А на мне нет трусов! Прикинь? —?Ответил Джи и залился смехом, придержав подружку за руку, в которой она держала телефон.?Засмеялась и Хваса, чтобы отвлечь, и хотела въехать ему коленом в пах, но это ведь был изворотливый и предусмотрительный Джиён. У неё не было шансов. Не настолько он был пьян.—?Так. Давай, я просто уйду. —?Подружка резко дёрнулась в сторону выхода, но Квон крепче сжал её запястье.—?О-о, нет. Войти сюда ничего не стоит. Но если хочешь свалить, то придётся договариваться.—?О чём, блять? Я не стану сосать или ещё чего. Я не из этих! —?Давно она так не терялась. Форс мажоры для неё не впервой, но Джи заставил её дёргаться.—?Ха-ха! Я тоже не из этих. Со мной всё только по обоюдному. Я абсолютно безобиден. —?Он не врал. Джи нравилось, когда его хотели. Для него желание потрахаться должно было быть взаимным, потому он не парился, если девицы отказывали. Квон отпустил руку Хвасы, достал и протянул ей баллончик, который она быстро спрятала в сумочку, висящую спереди через плечо. —?Ну, чего стоишь? Иди, осмотрись, освойся. Джиёну было наплевать с какой целью Хваса стремилась попасть в клуб. Он подумал, что она может быть чокнутой блоггершей или чьей-то ревнивой подружкой, которую не взяли с собой на тусовку. Почувствовав, что ей ничего не угрожает, Хваса вернула самообладание, развернулась и, пританцовывая под приглушённые хип-хоп биты, отправилась в самую гущу пьяного веселья. Внутри небольшого зала был сплошной гламур, глянец и эклектика, отражающиеся в зеркалах по стенам. Огромные диско шары под потолком, свет крутящихся стробоскопов, мигающие в такт битам светодиоды, пульсирующие в ритме орущей музыки сабвуферы, по центру — небольшой танцпол вокруг круглой барной стойки, удобные мягкие диваны и модная, весёлая, довольная жизнью толпа внутри этого клубного интерьера. Джиён наблюдал, как Хваса ходит между танцующими телами, потом между столиками и диванами. Он расположился недалеко от выхода из зала, чтобы не упустить, если она захочет смыться. Хеджин за пятнадцать минут отщелкала и сняла на телефон то, что хотела, поглядывая мельком на Квона, рядом с которым постоянно вертелись две расфуфыренные кисы. Одна из них горланила ему в ухо, перекрикивая музыку, а другая всучила разноцветный коктейль, намекнув кивком головы попробовать. Он отпил через трубочку, скривился и вернул стакан девушке, сопроводив это действие брезгливым жестом. Хваса покрутилась возле барной стойки, оказавшись спиной к Джиёну, а повернувшись, встретилась с его цепким взглядом. Он подмигнул и махнул ладонью, призывая её подойти. Она скривила губы, сощурилась и продемонстрировала ему средний палец. Квон определенно вызывал в ней интерес. Он приятно пах дорогим парфюмом, был очень стильно одет и не создавал впечатление похотливого, самоуверенного придурка. Хвасу увлекало его игривое обаяние. Она решительно двинулась туда, где стоял Джи, схватила его за футболку и потянула в сторону выхода, и он последовал за ней на улицу по узкому коридору.—?За тобой должок, дружок. —?Хваса ткнула его пальцем в грудь. —?Провести меня сюда?— недостаточная плата за то, что ты облапал мой зад. Будешь отрабатывать.—?Уф-ф! —?Джи плавным движением словил её ручку и поцеловал внутреннюю сторону ладони, не отрывая глаз от её лица. —?Как зовут тебя, зая? Оставь свой номер.—?Кончай кокетничать! —?Она резко перехватила его руку, вложила в неё салфетку, где крупным почерком, разборчиво было выведено имя и номер телефона, потом быстрым шагом ушла к недалеко стоящему такси и уехала. Джиён не позвонил ей на следующий день. Он всё же упился до последней стадии на этой пятничной вечеринке, потому в субботу традиционно страдал похмельем до вечера. Хеджин же сгорала от нетерпения, надеясь, что незнакомец из клуба быстро объявится. Стала думать, что он скорее всего посеял салфетку с её номером. В воскресенье утром Джи отлично себя чувствовал, пребывал в прекрасном настроении и написал Хвасе в Kakao. Его месседж состоял лишь из трёх смайликов. Персик символизировал сочную попу девушки, как несложно было догадаться. Рядом с персиком?— ладошка, означающая очевидное действие, а именно?— шлепок. И в конце?— злорадная фиолетовая рожица с рожками. Эта оригинальность вызвала у Хвасы широкую улыбку, а следом раздался и звонок. Джиён состроил рабское повиновение и предложил ей самой выбрать вариант расплаты за его тактильность. Хеджин сперва потребовала дорогущее заведение на обед, потом потащила его в Lotte World, а ближе к вечеру заявила, что хочет ужинать в новом фьюжн ресторане в Каннам. Она прощупывала, как далеко можно завести Квона в своей меркантильной игре. И он сперва позволил ей забавляться. Они отправились в тот модный ресторан, но там Джи резко начал сам руководить игрой. Когда в конце ужина стало понятно, что дополнительно заказывать уже никто ничего не будет, он незаметно от Хеджин рассчитался за всё и попросил официантов подыграть ему. Джиён удалился, якобы в уборную, но на самом деле ожидал подружку на улице у входа. Он отсутствовал продолжительное время, а подготовленные официанты настойчиво просили Хвасу рассчитаться за ужин, сумма которого была очень внушительной. Конечно, она стала изящно увиливать, потому что Джи не отвечал на её звонки и сообщения. Уверенная, что незаметно смоталась из заведения, подружка столкнулась на улице с Квоном, догадавшись обо всем. Они оба посмеялись, и Джи заявил, что своим великодушием и покорностью заслужил уже не один бонус от неё. Первым бонусом стали губы Хвасы, а потом её согласие отправиться к нему. Квон привлекал Хеджин во всех смыслах. Он умел понравиться, увлечь, трахнуть, как следует, обладал сильным, гибким, в меру мускулистым?телом и хорошим членом. Ей понравилось. Кроме этого, Джиён был мажорным и щедрым, а Хваса была ярким представителем потребительского общества, что, впрочем, не скрывала. Она мечтала зацепить статусного самца, потому осталась у Джи на ночь, утром в понедельник она уехала от него прямо в офис, а поздно вечером первая написала Квону в Kakao, используя его же оригинальный способ общения — смайликами. Подружка отправила сообщение с изображением губ, банана и языка, но дальнейшая переписка с Джи стала для неё неожиданной.Джиён: ?Зая, а расскажи, в каких позах ты кончаешь??Хеджин: ?Ха-ха! Во всех!?Джиён: ?Во всех, что были вчера, ты имитировала. Меня не проведешь.??Как сделать, чтобы ты вместе со мной кайфонула??Она не ответила, исчезла из чата, но Джи не отстал.Джиён: ?Хеджин, эй!??Вернись в чат.??Просто поговорим.??Любишь что-то нестандартное??Хеджин: ?Не люблю.?Джиён: ?Ты часто не кончаешь???Или так только со мной??Хеджин: ?Ты ни при чем.??Нам обязательно это обсуждать??Джиён: ?Да.??Саму себя получается удовлетворить??Хеджин: ?Да.?Джиён: ?Покажешь??Хеджин: ?Нет!?Джиён: ?О, Хеджин, плохой ответ.?Хеджин: ?Хватит! Тебе что, не понравилось вчера??Джиён: ?Мы не обо мне сейчас.??Расскажи, сколько пальцев ты используешь? Ну???Погружаешь их в себя или всё происходит на поверхности??Хеджин: ?Я использую два, но мне больше нравится не пальцами??Джиён: ?А чем??Хеджин: ?Все банально. Это?— дилдо.?Джиён: ?Да, ну, нафиг!??Какого размера и цвета??Хеджин: ?Банального цвета.?Джиён: ?Розовый что ли??Хеджин: ?Ха-ха! Да.?Джиён: ?А размер чей лучше???Мой или дилдо??Хеджин: ?У тебя хороший размер!?Джиён: ?Зая!??Просто приедь.??Сейчас!??И сделай со мной также, как ты делаешь с дилдо.?Хеджин: ?Ты серьёзно??Джиён: ?Да.??Хочу, чтобы ты кончила от меня.??И давай быстрей.??У меня уже хер колом от этих разговоров!? Подружка приехала, сделала, и с Джи у неё всё получилось. Оказалось, что Хвасе всего лишь необходимо было самой контролировать глубину и угол проникновения, чтобы дойти до кульминации. Джиён инициировал эксперименты, и буквально методом тыка они очень быстро выяснили, какова природа эротической чувствительности Хеджин. Отношения закрутились очень стремительно. Хваса искренне балдела от Квона, обожала его щедрость и внушала ему, что он самый потрясающий и феноменальный. В её глазах Джиён и был таким, ведь он заботился и был чу?ток к её радостям и удовольствиям, с ним она всегда кончала, а не только наслаждалась приятным чувством наполненности. Джи тоже пылко увлёкся, ему было клёво, интересно и весело с яркой подружкой, и через пять месяцев Хеджин переехала к нему со всем своим гардеробом и дилдо впридачу, который он сразу выбросил, потому что не вынес у себя дома присутствие ещё одного фаллоса, хоть и искусственного. Хваса относилась к Джиёну собственнически и жутко его ревновала, а он этого не выносил. Джи хотел от неё стабильных чувств, а не эмоциональных всплесков, которые заметно проявились почти сразу после того, как они съехались. Безусловно, у него было всегда предостаточно возможностей для забав налево, и Хваса это прекрасно понимала. Но использовать эти возможности Джиён стал именно тогда, когда ревность и подозрительность подружки стала доставать его чрезмерно. Хеджин, вместе с проявлением контроля, одновременно активно поощряла и разрешала то, в чём Джи сам себя ограничивал. Например, курить и забивать на работу. С ней он научился больше делегировать, меньше всё контролировать и стал выделять достаточно времени для себя и своих развлечений, в которых Хваса всегда хотела быть задействована. Джиён часто брал её на тусовки в свою компанию, где кроме публики из его сферы деятельности крутились и знаменитости. На определенной хмельной стадии Джи присаживался поближе к подружке, осторожно указывал на персон из толпы кивками и говорил: ?она спит с ним, но не знает, что на съёмках он трахает в своей гримерке вот эту? или ?этот сделал предложение вот той, потому что у неё состоятельные и влиятельные родители, но она не знает, что он до сих пор не порвал с бывшей?, или ?этот вечно трется с девочками, но сексует с мальчиками?. Хваса умело пользовалась этой информацией, зная заранее, где рыть, копать и куда отправлять фотографов. Сплетни Джиёна очень помогали. Информация была всегда достоверной. Кто с кем спит, кто к кому садится в машину, кто кого берет за задницу… Это было как раз то грязное бельишко, в котором любят ковыряться фанаты, нетизены или просто любители жёлтых страниц. И сперва это вредило только тем, кого разоблачали. Но однажды Хваса замешала и самого Джи из ревности. В ту пору в поле зрения Джиёна регулярно мелькала одна и та же девица. Хваса прекрасно помнила её улыбающуюся мордашку и темное каре? с того самого дня, когда познакомилась с Квоном в клубе. Это была одна из кис, крутившихся вокруг Джи в тот вечер. Очень скоро Хеджин устроила Джиёну расспросы и узнала, что его давнюю и очень хорошую знакомую, как он выразился, зовут Кико, она модель, а его продакшн задействован почти во всех проектах, в которых она снимается. Было ли это только дружбой, как утверждал Джи, или он с ней спал, Хваса не знала. Не было никаких улик. Только её подозрения. Но оказавшись вместе с Джиёном на очередной вечеринке, где была Кико, другие модели, несколько айдолов и актеров, Хваса организовала съёмкубалконов того помещения, где проходила тусовка. Подружка заранее указала фотографу, куда ехать с камерой и что снимать. Сама же в кадр не лезла, все время оставаясь внутри. Отснять что-то суперинтересное и сенсационное с селебритис не вышло. Они выходили на балкон, пили, курили, смеялись, но больше ничего такого. Зато фотограф запечатлел мило воркующих Джи и Кико. Хваса увидела снимки на следующий день и жутко взбесилась. Вот Квон заботливо убирает прядь волос Кико с её лица за ухо. Вот несколько кадров, где они смеются вместе. Вот его ладонь у неё на щеке, а вот Джи придерживает её за локоть, что-то рассказывая. Ещё снимок, где она очень близко к нему, виснет на плече с бокалом шампанского в руке. Они были не одни на балконе в тот момент, когда их фотографировали. Не было ни одного кадра, где зафиксировано что-то большее, чем дружеское, но всё это вызвало у Хвасы безумную волну ревности. Она отдала в публикацию снимки с цепляющим внимание заголовком, где перечислялись имена нескольких айдолов. Текст короткой статьи вещал о том, что модель и лицо какого-то бренда спит с генеральным директором продакшена, снимающего с ней рекламу. Туда же были добавлены прозрачные намеки на разврат, пьянство и сексуальные утехи, которым вероятно предавались все участники этой закрытой тусовки. Ниже были вывалены кадры с несколькими реально популярными личностями, а также фото Джи с Кико. Конечно, содержание статьи и фотки давали малолеткам, недалёким и не окрепшим умам благодатную почву для обсуждений, сплетен и распространения инфы с разнообразными комментариями. Гордыня и злоба Хвасы были удовлетворены, а задачи Dispatch?— выполнены. Очередной треш получил большое количество расшариваний и нехилую волну обсуждений. Аудитория почти ничего не писала как раз про непубличных Джиёна и Кико, но не прекращала в разных вариантах пэйрить и клеветать остальных топ селебритис, которые были отсняты на балконах. Очень быстро это жёлтое, бессмысленное и беспощадное дерьмо долетело и до Джи, который вскипел тут же, осознав, откуда всё выплыло. Он сразу же набрал Хвасу, не дал сказать ни слова, назвал её ?ебанутой сукой? и в грубой манере, с использованием нецензурной лексики, вывалил на неё поток своего гнева. Следом ей позвонил какой-то вежливый юноша ?от господина Квона? и сообщил, что поможет со сбором и вывозом её вещей из апартаментов Джиёна туда, куда она скажет, сегодня или завтра. Подружка вмиг осознала весь цинизм своего поступка, стала извиняться в сообщениях, высылала жалостливые гифки, стикеры и смайлики, звонила и пыталась реанимировать отношения, с которыми случился резкий инфаркт. Джиён не игнорировал её звонки и месседжи. Он коротко отвечал ей, но всё той же нецензурщиной и злостью, на высоких децибелах, обзывая Хвасу и подбирая каждый раз изощренные, грубые эпитеты, чтобы ?получше? охарактеризовать её личность. Джи не появился в своих апартаментах, пока она не съехала. Хеджин перестала писать и звонить, когда он в очередной раз наорал на неё по телефону и добавил в конце: ?Ещё раз используешь мое имя или фото со мной для своей работы, и я тебя урою! Хватит скулить, не доставай меня больше!? И сбросил. Их отношения начались теплым сентябрьским вечером, пережили зиму и закончились в солнечный апрельский день два года назад. Хваса не знала, что Джиёна просто не стоило трогать по горячему. Он был жутко вспыльчив и страшен в гневе в самом начале, но через время всегда отходил, заметно смягчался, потому что ему становилось пофиг в какой-то момент, и тогда с ним был бы возможен нормальный диалог. Джи не был злопамятным и мстительным. Он всегда уничтожал сразу, в порыве эмоций, а удовлетворившись выходом гнева, забивал на всё и уверенно шагал дальше по жизни, не держа потом зла ни на кого. Себя он тоже не ругал ни за какие поступки и проявления, ни о чем не сожалел и не давал вторых шансов для романтических отношений с бывшими. Спустя два месяца после разрыва, Хваса захандрила и написала Квону с неоригинальным вопросом ?как дела??. Она была готова к его демонстративному игнору или злорадному сарказму, но он быстро отреагировал, написав, что у него всё хорошо, и задал ей такой же вопрос. Они обыденно переписывались ни о чем, и в конце Хваса добавила ?я скучаю?, на что Джиён ответил ?зря?, а спустя месяц после переписки позвонил ей. В этот раз он сам приуныл, устал от работы, от каких-то бессмысленных мимолетных связей, которые его не радовали. Джи просто всерьёз заностальгировал по нормальным отношениям, а в памяти всплывал последний опыт, который ассоциировался с такой классной и одновременно несносно-ревнивой Хеджин. Но он её захотел. Не для того, чтобы вернуть. Между ними уже всё было и кончилось. Ему хотелось хорошего, эмоционально заряженного секса без обязательств. Джиён предложил подружке поужинать вместе в пятницу вечером и у входа в ресторан признался, что хочет не ужином её кормить, а трахать, потому внутрь заведения они не зашли. Хваса решила, нужно поскорее дать Джи то, что он хочет, пока не передумал, а поесть можно и потом, заказав доставку. Квон был очень красноречив в своих проявлениях, по которым Хеджин поняла, что это?— только секс. И пускай ей было хорошо, даже лестно, но одновременно грустно и досадно. Она понимала, Джи воспользовался ею одноразово, однако чувствовала, что он не относился к ней плохо. Джиён не отказывался от общения, и она не стала, потому они продолжили приятельствовать и поддерживать связь, просто оставаясь в жизни друг друга. Ещё раз они переспали, когда у Квона начались отношения с его драгоценной Джису. Милая девочка была в Гонконге, Джиён?— в Сеуле, и в один из осенних вечеров он тусил вместе с Топом после какого-то светского раута. Джи был в слабом пьянящем кураже от вкусного дорогого алкоголя и написал Хвасе сперва бесцельно ?где ты??. Она тоже веселилась в тот вечер на корпоративе, будучи в приподнятом настроении, потому на вопрос Квона сразу выслала адрес клуба, в котором находилась, и селфи со своим игриво подмигивающим личиком. Джи примчался, забрал Хеджин к себе, выдрал её, на радость ей же, и они уснули вместе в сладкой истоме. Очнувшись утром в теплой постели под боком у Квона, Хваса поняла, что это?— снова те же грабли. Накануне вечером она тешила самолюбие, а утром испытала тоскливое разочарование и уверенность в том, что всё происходит неправильно. Она назвала Квона эгоистичным говнюком, отчеканила решительное ?это был последний раз!?, и, прежде чем хлопнуть дверью, увидела на лице Джи добродушную ухмылку и услышала в ответ его ироничное и многозначительное ?ну, да…?. Ни слова в машине, пока уважаемое семейство Ким возвращается из ресторана домой, только приглушённый шелест шин по влажному от мелкого дождя асфальту. Переступив порог просторной гостиной, папа желает всем спокойной ночи и отправляется спать, а мама предусмотрительно остаётся для серьёзных разговоров с дочерью. На её возмущения и вопросы о том, что значит появление Квона в ресторане, почему он вышел из женской уборной, и как так вышло, что пиджак Джису там оказался, милая девочка никак не отвечает и не даёт никаких комментариев. Это Джиён посоветовал ей ничего не выдумывать, ведь любые версии будут выглядеть нелепо. Потому тут либо говорить, как есть, что очень нежелательно, либо увиливать, что будет безболезненно для всех. Джису упоминает лишь, что сама оставила свой пиджак в уборной, точнее забыла, и добавляет, что все вопросы в отношении Джиёна мама может адресовать ему лично, если ей так сильно нужны ответы. Недовольство на лице госпожи Ким растёт, но Джису удаётся отвлечь её, демонстрируя на экране своего телефона сообщения от Сокджина. Красавчик написал, когда они все уже вернулись домой. Госпожа Ким внимательно вчитывается в окно чата, когда дочь передает ей в руки свой телефон. В сообщении?— два вопроса от Джинни: ?как доехали?? и ?не спишь ещё??. Осознание того, что Джису и Сокджин обменялись телефонами погружает маман в приятную задумчивость, полную многообещающих перспектив, и она смягчается. Джису отвлекает её от размышлений, забирая телефон и сообщая, что устала, хочет к себе, планирует ответить Джину и сразу ляжет спать. Они желают друг другу спокойной ночи и расходятся. Десять утра, новый красивый день, большая спальня милой девочки залита солнечным светом, вертикальные жалюзи шелестят от слабого ветра, проникающего в приоткрытое окно и наполняющего комнату ощутимой прохладой. Джису давно не спит, растягивает время, принимая душ дольше обычного и неторопливо занимаясь традиционными утренними ритуалами по уходу за собой. Она надевает мягкий домашний костюм и воркует с Джи по телефону, забравшись с ногами на широкую оттоманку перед креслом. Выходить из комнаты совсем нет желания. Джису уверена, что сегодня будут нравоучения, которые маман даже не успела начать накануне вечером, шокированная неожиданной встречей лицом к лицу с Джиёном возле уборной в ресторане. Завтрак с родителями проходит в приятной атмосфере. Джису уже думает, что они оставят её в покое и позволят всему идти своим чередом, раз от них не прозвучало ни слова наставлений. Но не тут-то было. Папа уходит в кабинет со своей чашкой американо, а спустя пару минут маман реагирует на жужжащий мобильный Джису, пока она пьёт кофе и набирает тексты в чате.—?С кем ты переписываешься? —?Вежливо интересуется и присаживается напротив дочери за столом, где стоит и её чашка с капучино.—?С Джиёном. —?Коротко отвечает, заканчивая набирать сообщение, и оставляет телефон на столе, перевернув экраном вниз.—?Я, Джису, иногда не знаю, что про тебя думать даже. —?По тону маман становится сразу ясно, что ничего хорошего она уже подумать не может.—?Вот, скажи мне, что я должна тебе на это ответить? —?Она спрашивает без раздражения и злости. Джису не понимает в какое русло мама поведет разговор. Будут ли это нравоучения с упреками или упоминания о Джиёне?—?Детка, ты же знаешь, мы любим тебя. —?Начинает слащаво и покровительственно. —?Но Джиён… —?Прицокивает и делает паузу. —?Он немного грубоват. Разве нет? И далеко не так красив, как Сокджин. А с ним ведь у тебя такие перспективы!?—?Грубоват? —?Раздражается и не собирается подавлять или скрывать это чувство. —?Откуда такие выводы вообще? Вы с ним не знакомы даже! —?Сверлит маман взглядом, скрестив руки под грудью.—?Господи, да откуда он вообще взялся в твоей жизни, этот Квон Джиён?! —?Неожиданно для Джису мамам вкладывает все свои неприятные эмоции в вопрос, произнеся полное имя Джи с неприязнью в голосе.—?Мама! Нас познакомил свет очей твоих?— Сынхён. Он же?— Мистер Совершенство. Или как ты его там называешь? —?Выпаливает это откровение, жестикулируя ладонями и наблюдает ошарашенный взгляд маман. —?Джи и Топ?— уже давно не разлей вода, к твоему сведению. Ты вообще в курсе, что спутница Сынхёна?— азиатка из Америки достаточно вольных нравов? Да я завидую до смерти Топу, потому что его никто не задалбывает! Знаешь, если бы ты и папа хоть немного интересовались, чего я хочу лично для себя, то владели бы большей информацией!

Разговор на этом заканчивается. Джису хватает телефон и уходит к себе, громко хлопнув дверью, а маман паникует, услышав последнюю фразу дочери, и осознав, что она ни черта не знает о жизни своей милой взрослой девочки.