4. T.O.P (1/1)

У Мэй неделя до аукциона протекает в хлопотах, которые волнами врываются в её гибкий и дающий достаточно свободы график. Она сёрфит между работой, спортзалом, клубной жизнью города и изредка наслаждается пляжем под ещё ненавязчивым, весенним калифорнийским солнцем. Не так давно её последние романтические отношения с модным лос-анджелесским художником раскрошились, не успев стать чем-то значимым или серьезным. И Мэй не сожалеет. У неё есть свои задачи и мечты, а у художников, как оказалось,?— лишь страсть побродить в лабиринтах собственного сознания. Для Джису неделя до встречи с Джиёном проходит так, как и многие другие. Разве что, в ожидании время всегда тянется дольше. Отношения на расстоянии?— не простой опыт, но она справляется. Джису не строит иллюзий, умеет засыпать в одиночестве, и фокусироваться на себе и работе… Момент же отчаяния всегда растворяется сам, если присутствует ясность, когда именно она сможет увидеть своего эксцентричного мужчину. Безоблачный гонконгский скайлайн в апреле добавляет ей позитива, а комфортная и уже почти по-летнему теплая погода?— легкости. Она так и лавирует от встречи до встречи с Джи.

Джиён же фиксирует, как быстро летят эти семь дней до встречи с Джису, разрываясь между работой, и вникая одновременно в тонкости галерейного бизнеса. Он поглощен всем этим настолько, что не замечает апрельское преображение Сеула из серого и дождливого в солнечный и цветущий. Джи вызванивает Топа, который в теме искусства, галерей, салонов, аукционов, и надеется, что он не только проконсультирует, но и не откажет в организации части рабочих процессов для воплощения чьей-то мечты. Но Топ не отвечает на звонки и не читает сообщений… Сынхён пребывает в одном из тех своих состояний, когда абстрагировавшись от всего и всех вокруг, он замедляется и никуда не спешит, сродни самому искусству, которое статично, и лишь отражает действительность. В такие моменты он говорит, что ему необходимо зарыться в ?философскую песочницу?, уезжает или улетает из Сеула подальше от людей и редко реагирует на телефон. Он умеет наслаждаться жизнью не только шумно, развязно, в окружении тусовки, но и тихо, безмятежно, кайфуя от момента. Это редко случается в одиночестве, чаще всего он берет с собой красивую ?куклу? модельной внешности. В этот раз, на Чеджу в уединенную виллу на четыре дня с ним улетела одна из таких его пассий, которая не задаёт лишних вопросов и всегда готова к любому сексу. У Топа непростой характер, он и сам прекрасно знает все свои капризы и причуды, понимая, что Джиён бесится от проигнорированных им звонков. Но он не станет отвечать ему ни за какие деньги мира, потому что в этом и есть весь Сынхён, не желающий ломать гармонию момента. Он перезвонит позже, вернувшись в Сеул за два дня до вылета на аукцион. А еще он прекрасно знает характер отходчивого Джи, жизнь и работа которого напоминает Топу постоянные кроличьи бега, и в этом процессе тот быстро забывает свои эмоциональные реакции, потому нет смысла переживать. Джиён тоже успел выучить за два года дружбы противоречивого и непостоянного Топа, способного переключаться от состояния лености и отрешенности к безудержному веселью и продуктивности. Понимая и принимая всё это, они дружат легко и непринуждённо. Смотря на пропущенные звонки и не открытые сообщения, Топ думает о том, почему Мэй не хочет вернуться хотя бы к той же терпимости, которую она проявляла раньше. Ведь она прекрасно знакома с его резкими сменами настроения. Но было ли это только её терпимостью… Топа раздражает нейтральное отношение Мэй к нему, в котором он не улавливает ни гордыни, ни желания задеть хоть какие-то чувства, ни скрытой симпатии. Между ними сейчас нет и по-настоящему дружеского тепла, а то, что он порою говорит ей, отчасти похоже на стремление добиться некой её благосклонности. Топ до сих пор озадачен тем, как резко между ними всё закончилось. А может и не закончилось вовсе… Он не знает… Это держит его… Или сама Мэй держит его... А возможно, Топ придумал всё это себе сам… Но он не чувствует, что поставлена точка. Мэй так и не сказала ему ничего год назад, когда всё резко прекратилось. Топ не прилетал в L.A. даже за своими вещами, которые со временем скапливались в апартаментах Мэй. Она сама избавилась от его шмота, просто выбросив, и отправила фото-отчёт без комментариев, дающий понять, что у него больше нет повода бывать у неё. Она выслала одно единственное фото, на котором была запечатлена коробка, выглядывающая из контейнера, но Топ не знал были ли в коробке только вещи, или Мэй также избавилась от его щедрых подарков… Он понимал, что всё это Мэй делала не без оснований и причин, но это было слишком жёстко. Не ожидал, что она резко отдалится от него, образно, на столько же миль, сколько, наверное, между Сеулом и Лос-Анджелесом. Мэй не отвечала на звонки и не открыла ни одно сообщение от него, всё удаляла, не читая. До неё невозможно было достучаться. Спустя пару месяцев после того, как Мэй оборвала любые контакты, они увиделись в Нью Йорке на формальном мероприятии, которое Топ мог и пропустить, но он знал, что она будет там, потому прилетел. Увидев Сынхёна на приличном расстоянии в выставочном павильоне, Мэй не проигнорировала его, она не просто посмотрела или кивнула в знак приветствия, а подошла к нему.—?Добрый день, мистер Чхве. Надеюсь твоя жизнь полна, —?сказала она многозначительно, придерживая двумя руками бокал и демонстрируя сдержанную, но приветливую улыбку, лишенную при этом театральности или сарказма. Топ опешил, но был в то же время приятно удивлен, не найдясь сразу, что ответить, кроме приветствия.—?Мэй… Здравствуй. —?Слегка наклонив голову и всматриваясь в её лицо, он хотел словить хоть какие-то её эмоции. —?Ты давно здесь? Я не заметил сразу тебя. Как ты?—?Мы здесь еще работаем, и я должна сейчас найти Ванессу. Просто решила поздороваться. Нет смысла игнорировать друг друга,?— всё, что она говорила, не выдало никаких её чувств.—?Я и не собирался,?— поспешно ответил Топ, но Мэй, скорее, имела ввиду себя. —?Хорошо выглядишь…Её волосы держались в высокой укладке, на лице?— классический неброский макияж, на ней было закрытое монохромное черное платье без рукавов, длиною чуть ниже колен, и черные классические шпильки, на которых она была почти одного роста с Топом, облаченным в тёмно-синий костюм. Он тоже выглядел безупречно.—?Мне повезло с внешностью,?— подмигнув и улыбнувшись шире, выдала Мэй. —?Окей, мне нужно идти.—?Мы можем еще пересечься? Когда ты освободишься… —?Для Топа её контактность была весьма неожиданна. Он был уверен, что станет вылавливать её сам, уговаривая побеседовать, и не ожидал, что Мэй подойдет к нему первой.—?Да, я найду тебя.После этих её слов, Топ надеялся на искренний разговор.

Мэй нашла его через полтора часа, как и обещала, когда освободилась. Топ был сосредоточен на том, что давно хотел ей сказать, и сразу не уловил, что диалог между ними так и не случился. Говорил только он сам, Мэй же просто слушала, умело уходя от вопросов и задавая ему встречные: ?как сам думаешь?? и ?а чего хотел ты??,?— или выдавая односложные реплики: ?неважно…?, ?допустим…? и что-то подобное. Она не была злой, раздраженной, обиженной, надменной, заинтересованной. Она была всё той же Мэй, но не проявляющей искренности и выстроившей вокруг себя непроходимые границы, куда невозможно было протиснуться и вытащить её хоть на какую-то реакцию. Топ давно хотел поговорить, потому фонтанировал эмоциями, открываясь Мэй, как никогда прежде, и сказал ей больше о своих чувствах, чем за все три года отношений. Их разговор случился уже после официальной части мероприятия, в ресторане. Потом Мэй отвлеклась и проверила время на мобильном, сказав лишь снова это пресловутое ?нужно идти?…—?Поговори и ты со мной... —?Он пришёл в угрюмое недоумение, осознав, что диалога не будет.—?Ах, Топ, я не хочу обсуждать это. Только, пожалуйста, не злись. —?Она протянула руку через стол, за которым они сидели напротив друг друга, накрыв его ладонь своею, пока заканчивала фразу. —?Спасибо, за то, что ты сказал. Знай, я не отношусь к тебе плохо. Мне и правда сейчас нужно идти. После Нью Йорка они виделись на биеннале в Майами, потом был арт-салон в Сан-Франциско и еще пара менее значимых, но крупных тусовок. Мэй стала какой-то недосягаемой, что не давало покоя Топу. Он больше не видел в ней прежнего неподдельного обожания, которое считывал в её взглядах, жестах и словах с момента их знакомства. Мэй раньше никогда не прятала чувства, она транслировала их беспрерывно, и Топ упивался этим. Даже слова были излишни порою. Теперь же всё было по-дружески, но сдержано, с неким формальным оттенком. Мэй стала часто просить советов у Топа по тем или иным полотнам, изредка звонила или писала по просьбам Ванессы в отношении аукционных продаж, интересовалась нюансами азиатского рынка современного искусства и иногда просила познакомить её с отдельными представителями этого рынка. Топ в какой-то момент начал думать, что она играет с ним в эту недосказанность и неопределенность, или просто сдерживается изо всех сил, чтобы не выдать своих чувств, потому он принял позицию наблюдения, ожидая, что момент кульминации всё же случится, и Мэй рано или поздно выскажется и взорвется эмоциями, не важно, хорошими или плохими. Он был готов к любым. Этот план выжидания придал легкости в общении с ней, Топ расслабился, не чувствовал больше неловкость, позволял себе шутки, иронию и сарказм, игнорируя эту отстранённость и холодность Мэй. Она же приняла эту ?игру? и общалась с ним на той же ноте, продолжая некое подобие дружбы. Но кульминация всё так и не наступала… Топ подошёл босиком по паркетному полу виллы к широко распахнутым стеклянным дверям холла, ведущим на просторную террасу, чтобы закрыть их. Дневное солнце ушло, и виллу наполнила вечерняя прохлада приносимая порывистым морским ветром. Потоки холодного воздуха проходили по его оголённому рельефному торсу, от чего ему становилось некомфортно. На нем были лишь свободные льняные штаны, в которых он слегка вальяжно и не спеша прошествовал от двери обратно к широкому угловому дивану, улёгшись, закинул ногу на ногу и, подложив под голову руки, прикрыл глаза. Даже будучи облаченным в домашний кэжуал, Топу было присуще притягательное физическое изящество. В том, как он владел своим телом, отсутствовали неловкость, стеснение или нескладность. Он снова погрузился в свои мысли, и в этот момент его лицо с закрытыми глазами выражало глубину и загадочность. Он вспоминал, как прилетал однажды на Чеджу с Мэй ранней осенью, когда море было теплым, солнце светило ярче и жарче, а в глазах Мэй он мог читать всё. Она не выносила длительных перелетов, потому лишь дважды за три года прилетела в Корею. Топ сам летал к ней в L.A., откуда потусить они выбирались в Вегас, а отдохнуть чаще?— на пляжи мексиканского Лос-Кабоса, куда перелет занимал всего два с половиной часа, и реже?— на обожаемый Мэй гавайский остров Кауаи. В те времена Топу не нужны были никакие левые ?куклы?… Со стороны лестницы, ведущей на второй этаж в спальню, слышится шум, вырывающий Топа из воспоминаний, потом шаги и звонкий женский голос:—?Топ, мы же поедем куда-то на ужин? Мне собираться?—?Не хочу никуда. Здесь есть ресторан, обслуживающий эти виллы. Закажи, пусть принесут. Я буду устрицы и креветки. Салат какой-то выбери мне сама и холодное белое сухое, бутылку.—?А можно мне МОЁT? —?капризным тоном спрашивает ?кукла? Дженни, стоя на втором этаже возле лестницы в длинном атласном халате цвета бежевый меланж, упираясь ладонями в стеклянные перила и ритмично постукивая наманикюренными ногтями по ним.—?Ну, бери себе МОЁT, а мне?— вино. - Не меняя позы и не открывая глаз, он вскидывает руку и делает характерный жест кистью, означающий, что Дженни может делать, как ей угодно.Топ слышит, она спускается вниз, присаживаясь на диван рядом с ним, берет со столика меню ресторана, проводит одной рукой по его груди и прессу, а другой листает страницы, изучая меню. В этот вечер вино было превосходным, ужин?— вкусным, а трах с Дженни?— без энтузиазма. Топу не давал покоя один вопрос, и он задал его Мэй в WhatsApp: ?Всё вот думаю, как это ты мне позвонила сама, чтобы уточнить буду ли я на аукционе??И Мэй ответила ему через почти три часа, когда проснулась: ?Накидай мне своих версий на этот счёт. Я выберу ту, которая ближе всего к правде?. Так игра ли это, и, если да, то в чем смысл этой игры?