Милосердие к немилосердным (1/1)

Я проснулась посреди ночи от собственного крика во сне. Меня ужасно трясло, я не помнила событий во сне, но было что-то страшное. Джиён буквально влетел в комнату, сонный, разбитый. Слезы сами по себе стекали по щекам. Их было не остановить, и Квона это, видимо, не на шутку смутило, заставляя в растерянности ходить рядом и курить сигарету. Это был приступ истерики, меня вроде бы предупреждал об этом врач, но я упорно его не слушала, смирившись с неизбежностью скорого конца. Сидя на постели, поджав колени под себя, просто рыдала, дрожащими руками стирая слёзы. —?Ты же не больна, как Соён? —?наконец озвучил мужчина, присев передо мной на край кровати, стараясь заглянуть в мои глаза, и я отрицательно мотнула головой. —?И что же мне с тобой делать? —?неосознанно дернулась назад от него, вдруг вспомнив, что это за человек, что не скрылось от его внимания. —?Я ужасен, но не настолько,?— он взъерошил волосы и вышел из комнаты. Мне стало страшно, казалось, что какие-то тени ползут по стенам и приближаются ко мне. В груди всё замерло, воздуха стало не хватать, и я не могла пошевелиться. На губах застыл немой крик о помощи. Я не могла разумно объяснить, что со мной происходило. Где-то на задворках сознания понимание нереальности было, но глаза обманывались, отчего страх становился всё больше. Сердце забилось так часто, что отдавалось гулом в ушах.Джиён вернулся с кружкой в одной руке и телефоном?— в другой. Он присел передо мной, протянув кружку, но я не могла сдвинуться с места, всё еще пребывая в необъяснимом диком ужасе. —?Это чай с ромашкой. Я даже не знал, что она есть в этом доме,?— он усмехнулся, но для меня всё словно происходило за стеклянной стенкой. —?Тебе нужно попить,?— взял мою руку. —?Замерзла? —?я хотела сказать что-нибудь, но почему-то не могла, и меня это сердило. —?Это просто чай,?— нервно выдохнул он и прихлебнул жидкость. —?Я не стал бы тебя отравлять, это глупо. Моё оцепенение выводило его из себя, но я действительно не могла справиться с собой. Он поставил кружку на пол и позвонил по телефону. —?Слушай, она меня игнорирует. Да. Ты уверен, что это нормально? Хм. Нет, не думал. Сидит и в одну точку смотрит,?— он обернулся и прошелся по комнате. —?Посмотрим. Джиён подошел ближе и заглянул мне в глаза, наклонившись так близко, что наши лица находились в нескольких сантиметрах друг от друга. —?Смотри на меня,?— прошептал и вдруг обхватил обеими руками, подняв с кровати. —?Смотри. Легче не становилось, страх не отступал, но тело понемногу освобождалось от онемения и скованности. Мужчина отнес меня в свою комнату, которая оказалась такой светлой, что мне слабо верилось, что она принадлежала ему: светлый оттенок стен, неплотные шторы, белоснежные простыни. Тени исчезли, глаза видели лишь обстановку комнаты и мужчину рядом, который заботливо укутывал в мягкое одеяло, отчего стало казаться, что это лишь продолжение моего сна. —?Спасибо, Джиён,?— прошептала, наконец, засыпая. Когда проснулась и обнаружила себя в чужой комнате, сначала не могла понять, что не так, но, вспомнив ночь, успокоилась. Ненадолго. Резко поднявшись и оглядевшись вокруг, облегченно выдохнула: Квона не было поблизости. Однако тревожное ощущение проснулось вместе со мной, поэтому спать дальше уже не смогла и поднялась с кровати. Прошагав по комнате, не обнаружила в ней ничего интересного, поэтому решила спуститься вниз. На удивление на кухне стоял какой-то шум, и мне стало любопытно. Я ахнула, увидев Джиёна и Тэяна, стоявших у плиты и о чем-то споривших до моего прихода. —?Доброе утро, принцесса,?— улыбнулся Тэян, первый заметивший меня в дверях. —?Как спалось? —?Доброе, спасибо, сегодня гораздо лучше. Квон деланно фыркнул, словно это было чем-то самим собой разумеющимся. —?Надеюсь, ты поешь вместе с нами,?— продолжил мужчина, кивнул головой на стол, где аккуратно были расставлены приборы. —?Врач будет через полчаса. Я лишь кивнула в ответ, неосознанно сморщившись при упоминании врача. Мне, конечно, нравилась их забота и такое непривычное повышенное внимание, но думать, что чем-то больна, было неприятно. Тэян разговаривал по-своему мягко и тепло, вроде бы как обычно, но чувствовалось, что он боялся сказать чего-нибудь лишнего, словно обращался с хрустальной вазой. Джиён в свою очередь молча уплетал яичницу с беконом, запивал горячим кофе и всячески делал вид, что его насильно заставляли быть таким молчаливым и сдержанным: то устало выдыхал, то отворачивался и смотрел в одну точку, то водил вилкой по тарелке, подперев рукой щеку. Мне показалось это забавным и необычным, но свои мысли оставила при себе, ведь от этого человека можно было ожидать какой угодно реакции, а мне пока нравилась эта умиротворенная атмосфера, хотя и притянутая до невозможности. Врач попросил подробно рассказать о ночном приступе, попутно щупая пульс, измеряя давление, слушая стук сердца и проводя другие обычные манипуляции. Он сделал какие-то записи, выписал еще один рецепт и передал его Тэяну, что-то тихо проговорив. Джиён всё это время проводил в своем кабинете, в который после ухода врача отправился Тэян. Он ничего не говорил, и меня это начинало тревожить, поэтому, простояв в гостиной минуту, пошла к кабинету. Я была безмерно благодарна за их опеку и заботу, но мне казалось, что они увлеклись, отчего чувствовала себя обязанной. А каких-то обязательств перед Квон Джиёном мне не хотелось иметь. —?Почему я должен тратить на это своё время? —?возмущался чему-то Дракон, вращаясь на стуле, когда я неаккуратно коснулась незапертой двери. —?Давно стоишь? —?Только подошла. —?Не мне тебе указывать. Я ухожу,?— договорил Тэян и подошел к двери, кратко улыбнувшись мне. —?Если станет хуже, сразу звони врачу, его услуги оплачены на год вперед. Вот номер,?— протянул визитку и коснулся плеча. —?Поправляйся, принцесса. Он пошел к выходу, и я молча проводила его взглядом, не решившись спросить, куда он отправился, когда вернется и вернется ли вообще. Сынри больше не появлялся в доме, о Ханбине я даже думать не могла, теперь и Тэян ушел. Круг сужался, заставляя оставаться наедине с Квоном, предположить ни действия, ни настроение которого я не могла. Но ведь мне нужно было как-то с ним взаимодействовать или нет? —?Можно спросить? —?Если я скажу, нет, ты послушаешься? —?выдохнул мужчина, сложив руки под подбородком и опираясь на стол локтями, для чего-то делая напускной вид слабой заинтересованности. —?Зачем я тебе? —?И? —?Что ?и?? Я хочу услышать ответ. —?Почему я должен отвечать? —?Ты держишь меня тут против моей воли. С какой целью? —?Так уж и против твоей воли? —?он как-то странно улыбнулся и поднялся со своего места, медленно пересекая комнату. —?И разве держу? —?остановился в метре от меня, засунув руки в карманы брюк. —?То есть я могу уйти? —?В любое время. —?И ты меня не остановишь? —?Даже с места не сдвинусь. —?И не станешь разыскивать, не станешь мстить? —?Лишняя трата моего времени и сил. —?В чем подвох? —?Его нет. —?Тогда с чего такая щедрость? —?я не верила ему, всё не могло быть так просто и легко с этим человеком, всё нутро твердило мне быть максимально осторожной. —?Пытаюсь быть человеком,?— прошептал он, наклонившись к моему лицу так близко, что наши носы почти соприкасались, и меня бросило в жар, но взгляд не опустила, стараясь рассмотреть в бесноватых глазах напротив что-то, что выдавало бы истинные замыслы Дракона. —?Мне любопытно, как долго ты продержишься без меня. —?Квон Джиён, ты снова забыл. Я?— не Соён. Я не люблю тебя, не боготворю, не восхищаюсь. Ты для меня не являешься близким человеком. Не ты?— мой смысл жизни. —?А кто же? Тот мальчишка? Ханбин,?— он проговорил это с плохо скрываемой неприязнью, видимо, всё еще не принимавший его из-за связи с Соён. —?Или, быть может, Сынри? —?Нет, я не стану этого говорить,?— он почему-то раздражался, и мне это на удивление нравилось. —?Значит, я прав. —?Нет, никто из них. Итак, ты меня отпускаешь бескорыстно, без требований, без злого умысла? —?всё же решила уточнить, с сомнением глядя на мужчину, от мыслей о котором начинала кружиться голова. —?Да. —?В таком случае благодарю за заботу и внимание, Квон Джиён,?— сделала короткий поклон. —?Ты прямо сейчас собралась уйти? —?Сказал же, в любое время. Повисло неопределенное молчание. Мужчина с сомнением смотрел на меня, а я ждала какой-нибудь оплеухи в виде шутки или саркастического высказывания в стиле Дракона. Однако в глазах напротив я заметила задумчивость, которую редко наблюдала в нём. —?Твои документы,?— он спешился и отошел обратно к своему столу, чем немного сбил с толку,?— Квон всегда вёл себя странно и необычно, но этим утром он включил эту особенность на максимум. —?Соён оставила конверт для тебя в нашем хранилище,?— он прокрутил папку с конвертом, а затем протянул мне. Взяв всё в руки, заметила, что конверт не был распечатан, видимо, он глубоко уважал ее желание сообщить мне что-либо конфиденциально. Еще раз кивнув ему, вышла из кабинета, направилась в комнату, чтобы надеть что-то более теплое, ведь зима еще не прошла, а я понятия не имела, куда пойду и как долго мне придется слоняться по улицам. Мне вообще слабо верилось в то, что я снова принадлежу самой себе, поэтому не знала, с чего мне начинать и что делать. Сердце билось в бешеном ритме, когда я подходила к входной двери дома, крепко сжимая в руках папку с документами. Открыв дверь и почувствовав свежий холодный воздух, слегка поежилась и несмело улыбнулась. Наконец-то покидала этот дом, покидала Дракона, его мир и его жизнь. Было странное ощущение, словно я уходила ненадолго, хотя собиралась навсегда его покинуть. Может быть, он был прав, и после всего пережитого я физически и морально не смогу жить обычной жизнью? Может быть, он это имел в виду, сказав, что долго не продержусь? А, может быть, это очередной фарс в стиле Дракона: пустить пыль в глаза показной благожелательностью, а затем ударить поддых? Это ведь Дракон, который никогда ничего не делал в трезвом уме просто так, он не мог отпустить человека, который хоть как-то был посвящен в его личную жизнь. Я знала много и ничего. Я знала Соён, которая была близка с ним, которую он, возможно, всё-таки любил. Этого не удалось узнать. Видела лишь последствия боли от ее потери, но не истинные чувства Дракона. Наверное, их вообще никто никогда не видел и не знал. Разве у дьявола бывают какие-то чувства к людям? Или, быть может, я ошибалась, и он не был тем, кем казался, кем пытался себя изобразить. Однако я решила отдать себя течению жизни и всего происходящего, не оказывая сопротивления, не останавливаясь, не углубляясь. Нужно было отпустить всё прошлое, всех людей. Это оказалось немного сложнее. Я вышла из дома, обнаружив большой двор, устланный плиткой. Во дворе никого не было. Лишь, когда дошла до ворот, меня остановил один охранник и открыл мне дверь. Обернувшись и оглядев дом, выдохнула и вышла за территорию. Интересно, о чем думала Соён, когда каждый раз пыталась оставить Квон Джиёна? Что она чувствовала? И почему же каждый раз возвращалась, если не хотела быть ему обузой, если не получала того внимания и заботы, которую дарила ему? Почему до самого конца продолжала приносить себя в жертву для него? Было странно, что всё вот так просто закончилось. У меня оставалось столько вопросов, ответы на которые мне никогда не получить. Дракон отпустил меня без условий. Мне казалось, что такого уже никогда не случится, что такого чуда ждать не стоит, а тут… —?Быть человеком, значит? —?прошептала и вновь посмотрела на ворота. —?Прощай, Квон Джиён. Надеюсь, мы больше не встретимся. Сидя на автобусной остановке, я просматривала документы в папке: паспорт, документы из университета, даже моя проездная карточка,?— всё было в целости. Были какие-то странные, неизвестные мне бумаги, но их не смотрела, открыв конверт от Соён. В нем оказалось письмо и связка ключей. Меня лихорадило. В горле пересохло, на глаза начали наворачиваться слёзы. Это было первое и последнее письмо от сестры, которую я обрела лишь после ее смерти. Так нелепо, абсурдно и бесконечно грустно. Она молчала всё это время, твердо хранила тайну. Дрожащими руками я раскрыла письмо, в котором было не так много строк, как хотелось бы: ?Дорогая моя сестренка. Если ты читаешь это, значит, меня нет на этом свете. Я не хотела тебе сообщать о нашем родстве таким образом, но, видимо, живой не успела или не решилась. Мама родила меня в семнадцать лет от сына одного чиновника, но он отказался принимать ее, поэтому она оставила меня. Я ее не виню ни в чем. Она была обманута и слишком молода, чтобы брать такую ответственность. О тебе я узнала через Ханбина и стала искать. И тогда в клубе не была уверена, что это ты. Позже Ханбин подтвердил. Прости за все унижение, боль и страдания, которые ты испытала из-за меня. Я этого не хотела. Понимаю, что ничем не искуплю свою вину и не могу ни о чем просить, но… Прошу об одном?— позаботься о Джиёне. Ему некому доверять, ему гораздо сложнее жить. Он одинок и несчастен. Люблю тебя. Соён?.