Игорь Стравинский-Сэм Грин ("Дикая грация", "Коко Шанель и Игорь Стравинский") Часть 5 (1/1)

В Париже всегда идет дождь? Игорь подставил лицо водяным брызгам. Пахло осенью и опавшими листьями. Он брел по парку, специально выбрав более долгий путь до дома Сэма. В это позднее время уже никого не было. Смутные тени мелькали между черными силуэтами деревьев. Зажженные фонари обесцвечивали желтую листву до почти седого.

-И золотится листва, словно летнее поле, Легче помнить о смерти чем о жизни на воле.За решеткой томлюсь, словно сокол усталый. Я невольно молюсь, мне всего будет мало… Чьи это стихи? Игорь не помнил автора. Серебряный век принес много поэтов… Что-то надо сказать Сэму, чтобы он понял. Что он думает о своем случайном любовнике? Страсть на одну ночь? Что? Надо ли что-то говорить? Игорь остановился, запахнул пальто. Дождь заговорщицки моросит на ухо влажным шепотом. Ты должен сказать ему… Эта мокрая музыка осеннего молчания. Стравинский закрыл зонт и подставил лицо под капли. Ночные листья кажутся золотыми в свете фонаря, а с неба брызжет сверкающий золотистый дождь. Как же это напоминает пшеничные поля, там, на далекой родине… Перед внутренним взором предстали летние золотые поля пшеницы. Пальцами касаться несжатых, полных жизненной силы колосьев, пропитанных полуденным солнцем. Голова закружилась, и композитор упал на колени, брюки тут же напитались дождевой водой, но он этого не заметил. Перед глазами было другое пространство. Степь, полная зеленой травы, золотая от полевых цветов. Какие яркие цвета… А рядом крепкая и надежная рука и голубоглазый взгляд. Какая славная эта мечта… Я ведь уже давно забыл, что значит мечтать… Время шло, Игорь пришел в себя, подобрал зонт и, опершись на него, поднялся на ноги. Если бы я встретил Сэма раньше. Чтобы я тогда сделал? Как бы они встретились? Что, если бы это была весна? Например, май. Может быть, этот самый парк? Кружили бы шмели над кустами роз. А Сэм куда-нибудь спешил. Он, может быть и не был бы жигало как сейчас? За какие грехи, за какие неосторожные желания ему выпала такая судьба? Возможно, он спешил бы на занятия в университете. Ведь Сэм еще так молод… Чтобы он тогда сказал? Надо было бы что-то сказать, чтобы обратить на себя его внимание… Игорь протянул руку и уперся во что-то холодное и твердое. Он пришел в себя.-Мсье, с вами все в порядке? Я могу вам помочь? Перед ним стоял полицейский. Должно быть, ночной патруль заметил одинокую замершую фигуру и поспешил навстречу. Стравинский замер, опустил руку, мокрую от прикосновения к полицейской форме.-Нет… Простите, сердце прихватило, - соврал Игорь.-Вам нужен врач? – полицейский заглянул в лицо композитора.-Нет-нет, я сейчас пойду домой и приму лекарства…-Вас проводить? Где вы живете? – не сдавался полицейский.-Нет-нет, всё хорошо, - Игорь покачал головой и, ускорив шаг, вскоре скрылся из виду. Он выбрался из парка и спешно зашагал по улице. Вдруг оглянулся. Никого здесь больше не было, и он вновь замедлил шаг. Хотелось вернуться в эти грезы, что возникали в голове. Спрятаться в них от ужасающей реальности, где дочь и жена умирали от туберкулеза, а собственное сердце предавало его. Если бы они встретились раньше… Игорь не заметил, как вынырнул прямо перед домом, где была квартира Сэма. Он поднял глаза. Из распахнутого окна на четвертом этаже доносилась музыка. Кто-то слушал пластинки на патефоне. Несколько минут понадобилось, чтобы понять, что это квартира Сэма. В самом деле, почему он решил, что Сэм должен быть один? Наверняка, он сейчас сидит на том самом диванчике и пьет шампанское с Мизией Серт. Или с кем-нибудь еще из своих покровителей. Почему он решил, что Сэм его ждет? Игорь развернулся, чтобы уйти, как до него донеслась музыка. Это же… Его Жар-птица… Стравинский не заметил, как ноги сами понесли его по ступенькам, не слушая протестующих криков консьержки, он пришел в себя, только оказавшись перед дверью. Игорь постучал в дверь. Через некоторое время она распахнулась, и в желтом тусклом проеме появилась растерянная фигура Сэма. Лицо его напоминало своим выражением потерянного щенка, Грин был чем-то подавлен. На нем были только халат и кальсоны, а волосы не уложены.-Игорь? – удивленно пролепетал Сэм. Стравинский запыхался от быстрого бега по лестницам, не в силах выдавить из себя хоть слово. Он сделал шаг, но зонт застрял в проеме двери, Игорь чертыхнулся, отпустил ручку, позволив зонту упасть на пол. Встретив недоуменный взгляд Сэма, композитор приблизился вплотную и поцеловал Грина. Кудрявый ответил на поцелуй, запустив пальцы в приглаженные с концерта волосы. Игорь прижал мужчину к стене, целуя губы и шею.-Ммм… Давай всё же закроем дверь… - с трудом оторвавшись, выговорил Сэм. Стравинский чуть отстранился, ошеломленно разглядывая Грина. Внутри рушились какие-то запоры, с безумным обожанием Игорь смотрел на эти припухшие от поцелуев губы, взъерошенные кудри, щеки, залитые возбужденным румянцем и глаза, чьи зрачки затопили в ночном вине небесную голубизну. Смысл слов только теперь дошел до композитора. Он вернулся к двери, забрал свой зонт, закрыл его и захлопнул дверь. Затем Игорь стянул свое мокрое пальто и повесил его на крючок. Выполнение всех этих простых бытовых действий казалось просто преступлением, оттягивая утоление этой жуткой жажды.-Я надеялся, что ты придешь, - Сэм оробел, он приблизился к Игорю и уронил голову на грудь.-Что произошло? – спросил Игорь, чувствуя печаль Грина.-Я… Растерян. Или потерян, - не найдя подходящего слова, Сэм отстранился и прошел в комнату. Игорь разулся и последовал за ним. В гостиной было темно, здесь было лишь несколько свечей, у патефона, на столике и на пианино. Сэм налил в стакан немного виски из полупустой бутылки, стоявшей на полу у дивана.-Моя клиентка умерла. Я много лет поддерживал с ней отношения, мы были хорошими друзьями, я только месяц назад ездил к ней, чтобы поддержать после развода.

-И как она умерла? – Игорь встал позади от Грина и обнял его, сцепив руки на животе, а голову положив на плечо.-Ее сын зарезал. Паренек был очень послушным мальчиком. А она хотела слишком много. Он сорвался. Я не могу винить его. Это самое страшное, когда виновных нет, - в горле заклокотало от сдерживаемых слез, и Сэм сделал глоток из стакана.

-Тебе уже хватит, - Игорь мягко отобрал стакан. Сэм возражать не стал, он скинул халат.-Возьми меня, - попросил он, - не хочу ни о чем думать… Игорь глотнул из стакана и поставил его на столик.Чем пахнут слезы? Наверное, осенним дождем. Таким затяжным, промозглым, моросящим. Который идет всю ночь и весь день, мешая, будто краску в стакане любое различие между ними. Игорь методично втрахивался в тело перед собой, руки поглаживали крепкие бедра. Тело потряхивало мелкими толчками. Стравинский почувствовал этот осенний аромат. Сначала ему показалось, что ветер донес запах с улицы, и он оглянулся на окно, но затем он понял, что ошибся. Композитор взглянул в лицо Сэма. На его щеках блестели две светлые дорожки, он прикрыл глаза рукой.-Прости, это от напряжения. Мне с самого утра хотелось…-Тебе не нужно оправдываться, - мягко улыбнулся Игорь, он вошел глубже, чтобы дотянуться до Сэма и убрать руку от лица. Грин выглядел как одинокий ребенок.-Я здесь, Сэм, я не оставлю тебя, - увещевал его Стравинский, - не плачь… Композитор поцеловал влажные от слез щеки. На губах заиграл тонкий солоноватый привкус. Грустная нотка, едва заметная, предназначенная скорее для парфюмеров чем для композиторов. Внутри отчего-то так нехорошо сжалось. Игорь прижался к губам Сэма.-Не плачь, ты же такое чудо… Галахад сжал зубы, силясь не плакать, но не мог сдержаться. На это задание его не взяли, там было девять добровольцев из отряда. Оттуда вернулся только Артур и мрачный израненный Ланселот, который приволок командира на своей спине. Галахад помнил этих ребят, еще вчера они весело вспоминали детство в степи, а теперь им уже никогда не получить грамот, чтобы освободиться, а ведь самому старшему едва стукнуло девятнадцать… Страшна даже не сама смерть, а перспектива лежать в чужой земле. Будут ли их души обращены в лошадей, чтобы покорять степи, как верят предки? Или же их кости, оставшиеся после сожжения, так и будут скучать в земле? Здесь его и нашел Тристан. Разведчик спустил птицу с плеча. Сокол недовольно затоптался на месте. Он молча обнял Галахада.-Не смотри. Плакать стыдно, - кудрявый зарылся носом в грудь.-Плакать не стыдно. Стыдно врать самому себе. Не стыдись того, что ты честен с собой. Ты же такое чудо… - Тристан ободряюще улыбнулся.-Ты прямо рыцарь Круглого стола, - невольно по-детски насупившись, улыбнулся Сэм.-Тогда ты моя принцесса, - улыбнулся Игорь, целуя Грина в лоб. Сэм улыбнулся.

-А может тоже рыцарь?-Может, - согласился Игорь, возобновляя движение. Жизнь и смерть это вечное движение вперед. Промежуток между смертью и новым рождением как прыжок сквозь космическую темноту, будто прыгаешь в ночное окно, чтобы опуститься на лапы и продолжить свой путь в новом месте. Движение. Броуновская игра молекул. И в этом извечном мраке лишь золотой изгиб солнечного тела, распростертого как Млечный путь. ?Так как ты, на меня еще никто не смотрел…? После смерти мы не становимся лошадями, мы продолжаем путь… Дыхание прерывается только для затяжного прыжка сквозь ночь. Игорь изогнулся, кончая в глубь обжигающей плоти. Следом кончил, Сэм, сжимаясь вокруг еще не выскользнувшего члена. Белые капли брызнули на подтянутый живот. Сэм протяжно вздохнул.-Иди сюда… - он протянул руки к Стравинскому. Голос разума взвизгнул, что нельзя прислоняться к залитой семенем коже. Игорь порекомендовал ему заткнуться, а потом лег сверху, вжимая тело в диван. Сэм устало улыбнулся, обнимая Игоря.-Я не смел и надеяться, что ты так быстро примешь меня…-Я не смог бы сделать иначе, - Стравинский дотянулся до губ, - ты удивительный, как будто специально для меня…-Мне всегда хотелось встретить кого-то, кто принял бы меня, - задумчиво начал Сэм, - мне кажется, что рядом с тобой я чувствую себя целым…-Ты смог бы остаться со мной?-В качестве любовника?Слова были горькими на вкус.-В качестве второй половины, - мягко поправил его Игорь, - мне все равно с кем ты трахаешься, если ты подаришь мне свое сердце.-Ты любишь меня? – Сэм подложил руку под голову, чтобы лучше видеть композитора.-Да, - кивнул Стравинский, - не могу не любить. Ты прекрасен…-Никто мне еще не говорил такого, - улыбнулся Грин, - я ведь всего лишь жигало, что живет за счет богатых клиентов.-Не говори так, - покачал головой Игорь, - ты совершенно другое.-Твой рыцарь?

-Мой…-И ты бы смог посвятить мне какую-нибудь мелодию? – в глазах блеснули шкодливые искорки. Кажется, будто я уже видел этот задорный взгляд, от которого так сладко сжимается сердце.-Я уже сочинил!

-Что? – недоверчиво повел плечами Сэм.-У меня в голове со вчерашнего дня играет музыка, я сыграю тебе! Игорь поцеловал Грина в шею и одним рывком поднялся. На животе застыла молочная пленка спермы, стягивая кожу, но Стравинский не обратил на это внимания, он бросился к фортепиано. Сэм сел, невольно улыбнувшись. Игорь поднял крышку и, стоя, наиграл легкую мелодию.-Кажется, я ее знаю! – заметил Грин.-Не может быть! – удивленно замер Игорь.-Да, я где-то в детстве слышал эту песню, - Сэм поднялся и приблизился к фортепиано, - дальше там было так… Грин наиграл мелодию дальше. Да, это была та самая музыка из его головы.-Клянусь тебе, я слышал ее в своей голове вчера в первый раз, - сконфузился Стравинский. Сэм невольно улыбнулся, увидев искреннюю растерянность.-Ничего, возможно ты слышал ее давно, да забыл. Это моя любимая музыка, я знаю ее, сколько себя помню. Сыграем в четыре руки?-Разве это возможно без партий? – удивленно спросил Игорь.-А мы попробуем, наденешь брюки? – усмехнулся Сэм.-А надо? – с некоторым вызовом спросил Стравинский, чуть улыбнувшись.-Не стоит, - задумчиво разглядывая достоинство Игоря, пробормотал под нос Грин. Они сели на принесенную банкетку, на которую Сэм кинул свой халат. Игорь начал играть. Сэм следил за его порхающими по клавишам пальцам, похожим на серебристых птиц, а потом вступил в игру, словно вплетая узор.-Кажется, тут должны быть слова, - спохватился он. Я ведь когда-то знал эти слова. Ну же… Какие же слова? Игорю показалось, что это какое-то заклинание. Забавно… В голове всплыла какая-то строчка. Стравинский напрягся, пытаясь ухватить ее за хвост. Ну же… Вот она!?…Ради тебя и звезды я, и степь забыл.Чтобы с тобою рядом дальше…? Голос Игоря был тихим, похожим на благородный бархат. Он оглянулся на Сэма. Голубые глаза расширились, зрачки почти затопили радужку. Пальцы Грина застыли на второй и третьей октавах.-О небо… - выдохнул Сэм. Все видения Стравинского за последние пару дней проскользнули перед глазами будто детская карусель. Игорь остолбенел.-Галахад!

-Тристан… - Сэм съежился. Игорь прижал к себе Грина.-Это мое неосторожное желание, ты говорил быть осторожным… Я ляпнул, не подумав… Прости, это дурацкое оправдание для жигало… - скороговоркой начал Сэм, глотая слова.-Тише, ты же такое чудо… - Игорь провел жилистой рукой по кудрям.-Ты все равно меня любишь?-Ох, ну конечно, - Игорь улыбнулся, - неважно кем ты переродишься, я всегда буду тебя любить.-Тристан! Люблю тебя! – Сэм крепко обнял Стравинского. Казалось, даже смерч не вырвет композитора из его рук.-Ты сможешь меня трахнуть сейчас? – спросил неожиданно Грин. Игорь с наслаждением всмотрелся в искрящиеся голубые глаза.-Я постараюсь! – усмехнулся он, проведя пальцами по щеке кудрявого.-Игорь… - Сэм прижался губами к жилистой руке. Голубые глаза были безумно счастливыми. И Стравинский чувствовал, что и он тоже.