Давай, Валландер, соблазни меня на сверхурочные (1/1)
- К тебе? - спросил Магнус, спешно натянув куртку и похлопав себя по карманам в поисках ключей.Курт вспомнил, в каком состоянии оставил квартиру.- Нет. Лучше к тебе.- Хорошо, - легко согласился Магнус.- В аптеку? - как бы невзначай поинтересовался Курт.Мартинссон нахмурил брови, пытаясь вспомнить хранящийся дома ассортимент полезных в общении с начальством средств.- Да. В аптеку, а потом сразу.., - Магнус неожиданно вспыхнул, словно кончики его ушей мазнули перцовой настойкой. Курт сглотнул, не такой уж Мартинссон и отважный, каким хочет казаться... зато привлекательный, дико привлекательный.- Да. Быстро, пошёл! - Курт подтолкнул его к выходу.Лучше бы они никуда не заезжали - думал Курт, отпирая дверь своего дома спустя пять бесконечно долгих часов. Вымотанный до состояния выжатого лимона, он прошел в спальню и с изяществом полена опустился на покрывало. Магнусу до дома было ближе. Он, наверное, уже спал - позавидовал Курт. Хотя вот содранным локтям завидовать не хотелось, как и падению на асфальт в целом, и марш-броску длиной в три квартала в погоне за грабителем. Нет, ну почему именно сегодня? Зачем тот самый магазин, Боже? Неужели у тебя всё же есть предпочтения в рамках завета "любите друг друга"?У Курта есть примета. Если ты заходишь в аптеку и видишь кассиршу, передающую деньги мужчине в черной маске, это верный признак того, что планы на вечер сорвались. Пока уговорили незадачливого грабителя опустить пистолет и отпустить девушку, пока произвели задержание. Конечно, Мартинссон производил, а Курт внимательно следил за его ходом, милостиво уступив пальму первенства коллеге, отстав от спринтеров на расстояние выстрела и страхуя Магнуса. Успокоили кассиршу, дождались полицию и карету скорой помощи, перебинтовали локти Мартинссону, дали показания. В общем, убили нужное настроение самым тщательным образом, разве что хлоркой не промыли. Печально посмотрели друг другу в глаза, пожелали спокойной ночи и разъехались. Не судьба, значит.Дальше - больше. Им мешали люди, обстоятельства, звонки, простуда, работа - всё вместе и по отдельности, как только придётся. На вторую неделю Курт решил, что его личную жизнь кто-то проклял. Причём так основательно. Не обрёк на бездетность, импотенцию или невзаимность чувств. Нет, кто-то во вселенной постарался, чтобы у инспектора Курта Валландера ни при каких условиях не случилось секса. Цыгане, медиумы или кого он там еще мог случайно посадить, не осознавая масштабов последствий, теперь мстили ему из-за решетки. Или грубый ответ сварливой старушке по соседству заставил Фортуну сменить милость на гнев. Хотя подозревать престарелую женщину в колдовстве только из-за длинного носа - это было слишком, он признавал. Но секса-то хотелось. Боже мой, как хотелось секса! Магнус сам предложил, доверчиво и вместе с тем смело заглядывая в глаза. Курт целые сутки места себе не находил, пока не понял - ни одной весомой причины отказаться от такого подарка он не видит. Не захотел бы - не пришел бы, правильно? Рискнул, пусть в форме полуиздевательской шутки, но нашёл же слова! Глупо было бы не согласиться.И теперь творилась какая-то чертовщина. Он же вот, рядом, - красивый, молодой, готовый на всё. Приходилось руки сжимать в кулаки и прятать в карманах, чтобы не затащить его в какой-нибудь тёмный угол прямо на работе. И ладно бы Мартинссон был на его стороне - так нет, демонстрировал величайшую степень покорности судьбе и смотрел на Валландера своими невозможными несчастными глазами, лишь подливая масла в огонь. Словно в плохой комедии. В сердцах Курт уже отказался от идеи устроить пододеяльное визави со своим подчинённым.А потом и вслух подумал, что если всё так неприятно закрутилось, то, может, и не стоило тогда ничего затевать. Магнус согласно кивнул, сделал незаинтересованное лицо, и следующие несколько дней Курт его почти не видел. Оказывается, Мартинссон вполне мог справляться со своими обязанностями, не мелькая перед глазами Валландера. Получается, что до этого он делал это специально. Практически злонамеренно раздражал Курта своим постоянным присутствием. Это возмущало, но высказать негодование было некому. Магнус, однажды тактично предложивший себя, теперь также скромно делал вид, что подхватил внезапную амнезию. У него все было хорошо, и тревожность Курта он не разделял - откуда только спокойствие бралось у всегда несдержанного на эмоции парня? Сильно задел его, видимо. Волландер на досуге размышлял, как научиться сперва думать, а потом говорить, или вообще прикусить свой беспутный язык.Около полуночи позвонил Найберг.- Волландер слушает, - прохрипел Курт, отлепив лицо от кожаного дивана. Кажется, на щеке отпечаталась вмятина от обивки.- Курт, это, конечно, не моё дело, и я бы не вмешивался, ты меня знаешь... но на моём диване сейчас лежит пьяный Мартинссон и утверждает, что ты ему жизнь поломал. Нет, признаю. Я тоже нетрезв, но претензий такого рода к тебе не имею. Только прошу забрать Магнуса и как-то разобраться уже, по-мужски.Они с Найбергом знали друг друга столько лет и владели таким количеством любопытных сведений, что хватило бы на многовековую войну компромата, поэтому неловкости Курт не испытывал. Мог только втайне позлорадствовать, что наконец-то судмедэксперт получил по своему любопытному носу. Не будет больше соваться к тихому инспектору с предложением выпить. Отчего-то эта мысль Валландера радовала.- Я провел медицинское освидетельствование, - тихо произнёс Свен, пропуская Курта в квартиру, - И должен сказать, что парень сильно пострадал от какого-то бездушного идиота. У тебя нет никого на примете?- Остряк, - проворчал Волландер и принялся теребить Магнуса за плечо. Тот кривил тонкие губы, шипел, что никуда с Валландером не поедет и, судя по телодвижениям, мечтал уползти в глубины дивана. Кто ж ему позволит.Негостеприимный Свен желал избавиться от тела. Курт был не против забрать похрапывающий полутруп себе, хотя плохо понимал, что следует с ним делать в таком состоянии. С трудом уговорив пострадавшего сесть в чужую машину и обозвав Курта на прощание "голубком", Найберг с чистой совестью отправился досыпать остаток ночи.Магнус буквально повис на его плечах, и как Курт смог, не навернувшись с ним в вересковые кусты, преодолеть расстояние от гаража до дома, оставалось загадкой. Выяснилось, что вытянувшийся во весь рост Магнус от кончиков кудрей до пяток в белых носках представляет собой весьма умилительное зрелище и занимает в раскинутом варианте добрые две трети кровати. Наверное, нужно было оставить его на диване, но запыхавшийся Курт скинул его туда, куда притащил. А на инстинктивном уровне мозг Валландера решил, что это должна быть кровать. Наверное, надо было самому уйти на диван, но после физических нагрузок у него собиралась болеть спина, и Курт считал, что имеет некоторое право на не оккупированную Мартинссоном территорию. Тот факт, что они таки смогли провести ночь в одной постели, наверное, повлиял на силу проклятия, потому что утром смущенный Магнус с благодарностью пил аспирин и приходил в себя под горячим душем. А Курт тем временем откупоривал бутылку вина и строил планы на столь приятно начавшееся воскресенье. И ни в одном из вариантов он не планировал выпускать Мартинссона из своего дома.
***Курт тяжело вздыхает и трет пальцами виски, чтобы не уснуть. Результаты экспертизы будут готовы к понедельнику, и до тех пор выбирать подозреваемых по делу можно только путем гадания по телефонной книге Истада. Валландер откладывает папку в сторону и обводит глазами полупустую комнату.В пятницу большая часть полицейских предпочитает воспользоваться законным правом уйти пораньше, стремясь поскорее очутиться дома или переместиться в ближайший бар и снять усталость, а потому сейчас в кабинете их оставалось трое: он сам, Мартинссон и Анне-Бритт. Инспектор спешила доделать отчет, чтобы в понедельник взять отгул и свозить детей в бабушке. Сложно винить ее за это, но двум мужчинам отчаянно хочется, чтобы она поскорее закончила работу и оставила их одних. Это позволит им в рекордно короткие сроки собраться и, не вызывая лишних подозрений, наконец уехать домой вместе.До этой светлой минуты им предстоит изображать высокую степень загруженности и обеспокоенность растущим уровнем преступности перед своей единственной зрительницей. Курт снова вздыхает: от скуки он устает быстрее, чем от трех суток беспрерывной слежки за преступником. Тем более сложно сидеть на одном месте и ничего делать, зная, где бы ты сейчас хотел оказаться, а также с кем и чем при этом мог бы заниматься - глаза невольно находят склонившегося над бумагами Мартинссона, Курт любуется точеным, словно вырезанным для камеи, профилем.Магнус словно кожей чувствует внезапное проявление внимания к своей персоне, отвлекается от документов и, опуская голову ниже - так, чтобы Анне-Бритт не видела его из-за монитора, спрашивает одними губами "что?". Сложно передать во взгляде "я последний час думаю только о том, чтобы схватить тебя за локоть и убежать отсюда", но Валландер старается. Если судить по тому, как заблестели у Магнуса глаза, в телепатии они достигли значительных успехов.Анне-Бритт вдруг тихо ругается и наклоняется, чтобы поднять карандаш. Курт сперва дергается, опасаясь, что она их заметила. И тут же плюет на конспирацию, снова обращаясь к Магнусу - успевает жестами показать, что пора бы уже отчаливать в направлении дома, выдавая лицом такое нетерпение, что Мартинссон невольно улыбается. Парень принимается что-то бодро строчить на клавиатуре, затем томно потягивается, бросая на Курта говорящий взгляд. Через секунду компьютер Валландера подает сигнал о новом сообщении в почтовом ящике.от Магнуса Мартинссона:"Давай, Валландер, соблазни меня на сверхурочные."